Сегодня первое августа – день приезда моего сына из Москвы. Сегодня же обещают самую высокую температуру за все лето – больше ста градусов по Фаренгейту. При очень высокой влажности. Самолет из Москвы прилетал в шесть часов вечера и мне пришлось ехать в аэропорт Кеннеди в самый «час пик». В машине без кондиционера. Моя Хонда стала «притчей во языцех» в нашем «крутом» медицинском офисе, где все меняли машины каждые три года. На новые. И, казалось, никто не помнил себя, передвигающимися в первые годы эмиграции, на старых «помойках». Когда думали о том, чтобы машина не развалилась за первым поворотом. Проблемы с кондиционером и рядом не стояли. Но сейчас только ленивый не высказался еще на счет моей «ласточки».

• Как ты ездишь без кондиционера, удивляюсь! – каждый раз говорил доктор Х, заходя в офис с улицы.

• Ничего, с ветерком, – старалась я перевести все в шутку, а сама хотела сказать: «Какое твое дело? Я ведь мучаюсь, не ты! И зачем каждый раз заострять на этом внимание?»

У меня же нет мужа-доктора, хотела сказать я, который бы подогнал мне к офису хотя бы не БМВ, а просто новую машину. Зато у меня есть подросток-сын, которого надо поставить на ноги. И никто, кроме меня, о нем не позаботится. Я не понимала, зачем люди стараются уколоть побольнее. Ведь они прекрасно понимали, что я езжу на такой машине не потому, что мне это приятно, а в силу необходимости. Почему-то никто не помнил свою ситуацию и никто из этих женщин, избалованных жизнью, мужьями, и тоже имеющих детей, не мог поставить себя на мое место хотя бы на несколько минут. Но тем для разговоров в их жизни было катастрофически мало, поэтому каждая новая ситуация «обсасывалась» со всех сторон.

• Это же очень вредно, – говорила Люба, – ездить в такую жару в раскаленной машине.

• А что мне остается делать? Ты можешь посоветовать?– интересовалась я.

• Отремонтировать кондиционер, – давала она мудрый совет.

• Наверное, я бы уже сделала это давно, если бы посчитала нужным!

Она только пожимала плечами, вздыхала и томно закатывала глаза.

Но сегодня все были особенно воодушевлены и давали советы.

• Тебе надо было с кем-нибудь договориться, – советовала Майя.

• Уже поздно, я ведь не знала, что будет так жарко, – говорила я в свое оправдание.

• Ты могла предположить заранее, – поучала она меня.

• Ты можешь получить тепловой удар. Возьми побольше воды, – советовала Лиля. – А лучше лед. Возьми в холодильнике лед.

• Он же растает мгновенно, – отвечала я.

• Там специальный, медицинский, желеобразный. Для перевозки портящихся лекарств.

Вооружившись двумя большими кусками льда в пластиковых упаковках, я вышла из офиса. Волна огненного воздуха ударила мне в лицо. Как в сауне. Ничего, успокаивала я себя, сейчас будет обдувать, как-нибудь доеду. Пока я передвигалась по маленьким тенистым улочкам по направлению к Вашингтон Бридж, было относительно сносно. Кошмар начался, когда я въехала на мост. Пять часов – самое напряженное для езды время: все едут с работы. Термометр в машине показывал сто четыре градуса по Фаренгейту. Влажность процентов восемьдесят. Автомобильный поток двигался очень лениво, солнце пекло нещадно, ни малейшего намека на ветерок. Окна у всех окружающих меня автомобилей плотно закрыты. Жару придавал еще и тот факт, что двигатели всех машин работали и окутывали воздух выхлопными газами. Я посмотрела на себя в зеркало – от моего лица можно было прикуривать.

«Зачем ты из себя героя строишь,– с укором твердил внутренний голос, – ведь можно было что-то придумать, попросить кого-нибудь, в конце концов, подвезти. Ведь знала, что путь не ближний. А теперь мучайся!»

С каждой минутой мне становилось все хуже. Я прикладывала лед к ногам, лицу, оголенным плечам. Это спасало лишь на мгновение… Сердце колотилось, как бешенное. Дышать было нечем. Паника у меня началась, когда бросив взгляд на панель приборов, я увидела, что стрелка температурного датчика почти зашкалила. Весь поток практически стоял на месте и машина перегрелась. А я только проехала Вашингтон Бридж. Что делать? Я представила себе, как заглохнет двигатель и я останусь среди гигантского газующего «стада» одна, с убитой машиной, посреди Нью Йорка в такую жару! Да я сразу же умру! От этих мыслей мне становилось еще хуже. Ведь все идет от головы, как известно. Когда поток начинал двигаться, датчик немного опускался вниз. Потом опять длительная остановка и датчик почти зашкаливает. Я стала глушить двигатель, чтобы дать ему возможность хоть немного остыть.

Дура безмозглая, ругала я себя. Могла выехать хотя бы на пару часов раньше и подождать Даника в аэропорту. Стала появляться головная боль и тошнота – признаки теплового удара. Я прикладывала лед ко лбу. Только бы доехать, только бы не потерять сознание, молила я.

Вроде уже недалеко. Позади аэропорт Ла Гуардиа. И опять пробка. В голове плыло, мне казалось, что если все-таки у меня хватит сил доехать, то назад я уже не выйду из аэропорта ни за какие коврижки.

Джамайка, район Квинса, кто бы сомневался, здесь всегда все стоит! Я, прикладывая лед к шее, лбу, плечам, посматривала по сторонам. Не нашлось ни одной машины с открытыми окнами, как у меня. И от этого становилось еще хуже. Болело сердце, дышать было нечем, голова раскалывалась и тошнило. Я сейчас умру, думала я. И ради чего? Ради своего тупого упрямства.

Когда последняя пробка рассосалась, я устремилась к аэропорту. Стрелка температурного датчика с благодарностью поползла вниз. Найдя паркинг и собрав последние силы, чтобы не упасть, я поплелась к зданию аэропорта. Люди, выходящие из прохладных салонов машин, отдувались от жары. Мне уже было все равно.

Войдя в здание аэропорта, я не почувствовала облегчения. Невозможно понять собственное состояние, когда ты не в силах управлять своими мозгами. Я не соображала ничего. Одно я понимала четко – назад я не поеду. Просто физически не смогу опять выйти на улицу и пройти весь этот ад по пути назад.

В туалете я посмотрела на себя в зеркало. Лицо сумасшедшего человека. Пунцовое, глаза лихорадочно блестят. Я умылась, но вода облегчения не принесла.

«Надо идти встречать ребенка, самолет уже прилетел», – думала я, а сдвинуться с места не могла. Собрав в кулак последние силы, поволокла себя к зоне встречающих, но сил стоять не было. Меня мутило, гул людских голосов вызывал приступ тошноты, ноги не держали. Я отошла в сторону и присела на стул возле какого-то кафе. Мобильный здесь не брал и позвонить Данику я тоже не могла.

«Я не смогу назад поехать, никакие силы не заставят меня выйти опять в это адское пекло», – как молитву повторяла я.

Но вот, наконец, я увидела своего мальчика в толпе прилетевших, и какие-то неведомые силы заставили меня устремиться к нему.

• Данька, я так рада, что ты наконец-то приехал!

• Привет, мам! – на шею он мне не бросился, мой сдержанный ребенок.

• Дань, отойдем, мне очень нехорошо, – попросила я, но сама чувствовала, что присутствие сына уже дает мне дополнительные силы. – я не знаю, как мы поедем назад.

Мы присели за столик в кафе и я поведала Данику о своих приключениях. Он тоже мне рассказал о своих мытарствах в Шереметьево.

• Ты не представляешь, перевернули весь чемодан, – гневно повествовал мой сын, – что они там пытались найти?

• Ты что, не знаешь русскую таможню? – ко мне возвращалось чувство справедливости – значит, буду жить! – они априори злы на всех, кому удалось уехать на постоянное место жительство из той страны.

Присутствие рядом самого родного в мире человека вернуло меня к жизни и, охладившись еще немного в аэропорту, я решила, что пора ехать домой. Назад мы действительно поехали с ветерком. Пробок не было и минут за тридцать мы донеслись до нашего дома в Нью Джерси.

Все возвращалось на круги своя. Данька дома, и, не смотря на то, что его каникулы будут продолжаться еще целый месяц, мои уже закончены.

Опять началась рутина. Работа-дом-вторая работа-домашние заботы. Я периодически переписывалась с кем-то из сайта знакомств и даже встретилась пару раз с потенциальными кандидатами. Но никто из них не заслуживал внимания.

С одним из них мы долго созванивались и вели длительные душещипательные беседы. Мы никак не могли встретиться: машины у него не было, а работал он в Манхэттене. Когда мне надоело тратить время на пустые вечерние разговоры и надо было определиться, стоит ли вообще оно этого товарища, я сама сделала первый шаг и приехала в Манхэттен, подобрав его возле офиса в самом центре. Увидев его, такого несчастного, похожего на инженера советских времен, я сразу поняла, что зря затеяла эту аферу. Мне хотелось просто проехать мимо. Однако потратив время на поездку, я решила дать ему возможность провести вечер с женщиной, приятной во всех отношениях. И позволила ему накормить себя ужином. Естественно, в суши-ресторане. Во время трапезы, после бутылочки пива, он стал казаться менее зашуганным и даже выдавал жалкое подобие улыбок. Мне его стало искренне жаль, когда я, наблюдая за его реакцией при виде счета, который нам принесли за ужин, увидела его расширенные от ужаса, испуганные глаза. Он мне весь вечер рассказывал, что хочет купить сыну велосипед и, наверное, увидев цифры в счете, подумал, что зря он затеял это свидание. Мы проели, наверное, половину стоимости вожделенного велосипеда. После этого звонки прекратились, равно как и бесполезные философские вечера.

Второй оказался намного интереснее. Он заехал за мной в Нью Джерси, чтобы провести день в Манхэттене, много водил, показывал, рассказывал. Обладал неплохим чувством юмора. Один минус – он до сих пор жил с бывшей сожительницей ( или женой?) и ее сыном. Ради того, чтобы делить стоимость аренды. Настроен он на счет меня был очень положительно и мы перезванивались весь август. Но встретиться нам больше не удалось. Он приглашал меня то в баню, куда они собирались с друзьями в Бруклине, то просто приехать в Манхэттен. На звонки его я отвечала, но приезжать не собиралась. Как-то он позвонил мне с конкретным предложением:

• Ника, ты уже отгуляла свой отпуск? – спросил он. – Я бы хотел тебя пригласить в круиз, в сентябре. Ты как?

• Мой отпуск будет только в следующем году, – ответила я. В круиз хотелось, но близкой связи, которую предполагает проживание в одной каюте, нет.

• Ты же можешь взять какие-то отгулы, в конце концов, дни за свой счет, – настаивал он.

• Я же в медицинском офисе. Кто будет за меня работать? Да и начала я совсем недавно – мне не полагается ничего.

Так тема круиза была замята. Звонки его прекратились совсем, когда он, после моего отсутствия, полюбопытствовал, где я была, и я ответила:

• В круизе.

В круиз я отправилась. Только с другим человеком. С тем, с кем хотела и кого желала видеть рядом с собой больше всего. С Вадимом.

Так получилось, что как-то вечером, после бокала вина, сидя у компьютера, на меня нахлынули воспоминания. О нем, о Вадиме. Как это все начиналось, наша переписка… Все обиды были забыты. Одним словом, накатило. Просто романтическое настроение. Ну почему, почему я не могу написать ему первой? Что это за девятнадцатый век? Сейчас женщины не ждут свое счастье, а борются за него. Хочу и буду, сказала я сама себе, подталкиваемая винными парами, витающими внутри меня. И я ему написала. Всего несколько строк. Что скучаю, что думаю.

Ответ пришел моментально. Красными буквами (!) было написано, что он тоже очень скучает и вспоминает меня каждый день.

Мы просто оказались на одной волне в тот момент. Сработало!

И все опять понеслось по-новой. Нет, конечно, уже все было совсем в другой концентрации, более разбавлено что ли, без безумного накала страстей. Не так много приходило от него сообщений по электронной почте. Да и звонков было гораздо меньше, но моя надежда, тлеющая все это время внутри меня и ожидающая, что Вадим подбросит немного щепочек, загорелась во мне с новой силой.

Через несколько дней после начала нашего очередного витка, Вадим позвонил мне и спросил:

• Никуля, а давай съездим в круиз? Сейчас очень неплохие предложения на конец августа. Всего на три ночи. Я думаю, тебе не составит проблем отпроситься на работе? Круиз из Майами, билет я тебе куплю.

• С удовольствием, Вадик! Завтра же поговорю с доктором, – обрадовалась я.

На следующий день я затеяла разговор с Майей всего о двух днях, которые намеревалась пропустить. Четверг и пятница. В пятницу, не приёмный и короткий день, Майя обычно не появлялась в офисе и, отпрашиваясь, я тем самым делала из ее четырехдневки полную рабочую неделю. Ей не очень понравилась моя просьба. И отказать она не могла и согласиться нельзя вот так, сразу. Надо поломаться и показать свою значимость.

• Пятница – это не лучший день для отпрашиваний, – начала она.

• Майя, я ведь не просто так беру ее, в четверг начинается круиз и я не могу не захватить пятницу, чтобы использовать выходные. В понедельник я на работе. Это как маленький отпуск – я ведь в этом году и отпуск не отгуляла. Сразу пришла работать к вам, – напомнила я ей.

• Да, я все понимаю. Но мне придется выходить в пятницу, а мне совсем не хочется этого. – она мигала своими красивыми глазками, как заводная кукла. – У меня свои планы. Постарайся в дальнейшем так планировать свои дела, чтобы в пятницу не отпрашиваться. – ей же надо показать, кто в доме хозяин.

• Хорошо, я дам тебе эти два дня. Можешь заказывать билеты, – великодушно вздохнула она.

• Спасибо… – растерянно поблагодарила я. Никогда не думала, что из-за двух дней за свой счет надо разводить такие церемонии. Но в этом вся Майя.

Люба, которая слышала наш разговор, позже, когда мы остались одни, сказала:

• Твоя предшественница тоже очень страдала. У них на день отпроситься – большое событие. Как будто мы все не люди…

Люба никогда не боялась сказать правду о докторе и Майе, не смотря на то, что они когда-то дружили семьями.

• Майечка такая завистливая, – говорила она, – казалось бы, дом – полная чаша, квартира в Майами, муж-доктор, дочка-красавица, сама – здоровая, красивая. Чего завидовать? Так нет же, все равно так и прет из нее – аж глаза блестят завистью, если что-то у кого-то лучше.

Я тоже заметила за Майей это качество. Даже сейчас, когда я сказала, что еду в круиз, ее глаза загорелись нехорошим блеском. Хотя, мне-то чего завидовать? А зависть была только по одному поводу – я еду с мужиком. Майя не любила доктора – это было видно невооруженным взглядом и только слепой мог не заметить, как она кокетничает с симпатичными пациентами, приходящими в наш офис. Ее жизнь можно было назвать рутиной, не смотря на золотую клетку, которую она променяла на свою красоту и свободу. Зануда-доктор, работа, шикарный дом, ужины с нужными доктору людьми, редкие поездки в Майами ( единственное место, куда они ездили). Основным интересом ее жизни являлась дочь – ее отрада. И она возлагала на нее очень большие надежды. Но дочь тоже уже жила своей жизнью ( если можно назвать это «своей» – Майя контролировала каждый шаг двадцатилетней девушки). Она так поставила дело, что бойфренд дочки переехал жить в их большой дом – Майе так было удобно. Все под контролем. И дочка, и кавалер. Более того, перед тем, как подарить избалованной донельзя девушке подарок к очередному празднику, ее бойфренд долго переписывался с Майечкой по Интернету, предлагая возможные варианты: брелок от Картье, от Тиффани? А может, сумочка от Шанель? Майечка долго рассматривала предложенные варианты и в конечном итоге давала добро. Наверняка зная, чему обрадуется ее избалованная принцесса.

Поэтому в ее, заранее предсказуемой и спланированной на несколько месяцев вперед ( до очередной поездки в Майами) жизни, не ожидалось никаких всплесков. А тут, какая-то Ника собирается вдруг в Майами, да еще и в круиз, с мужиком! Конечно, ей было немного не по себе. Она хотела видеть во мне только Золушку. А Золушки, как известно, не ездят в Майами – это удел таких как она, Майечка.

Тем не менее, наступил долгожданный день отъезда. Сказать, что я нервничала – значит, ничего не сказать. Как мы встретимся, как вообще пройдет поездка? Что она принесет? Ведь наверняка что-то откроется новое в наших отношениях! О том, что оно может закрыться навсегда у меня даже мыслей не было… Ведь если бы Вадим ничего не чувствовал ко мне – не приглашал бы!

• Милая, хорошего тебе полета, до встречи! – услышала я до боли родной голос Вадима, позвонившего мне перед вылетом.

• До встречи, – эхом откликнулась я.

В самолете, уже успокоившись, я чувствовала себя превосходно: четыре дня вместе! Да и то, что мы отправляемся в круиз, тоже воодушевляло. В такого рода путешествиях я никогда не была – мне не представился такой шанс за много лет работы в туризме. В Штатах, наоборот, это очень распространенное явление. Океан рядом… Многие американцы отдыхают только в круизах. Лина с Казимиром, например, плавают по нескольку раз в год. Она, уже будучи профессионалом по водным путешествиям, интересовалась:

• А какой линией вы плывете?

• Без понятия, – отвечала я.

• Это имеет большое значение, – учила она меня. – мы всегда стараемся брать Ройял Карибиэн – одну из лучших. Там и развлекательная программа, и кухня, и сам лайнер….

• Слушай, Лин, мне не до выбора. Предложили – я согласилась. Что до еды – меня это не волнует. Так же, впрочем, как и развлекательная программа. Для меня другое имеет значение.

• Да-да, конечно, – кивала она. – Да и в первый раз все равно, какой линией плыть. Сравнивать не с чем. Тебе понравится. Возьми вечерние наряды.

Мы с Линой очень часто прогуливались по берегу Гудзона и она была в курсе моих страданий по Вадиму. Мне нравилось ее отношение к жизни. Немного поверхностное, но, может быть, так и надо? Как говорил Омар Хайям: « С этой жизнью, короткою, равною вздоху, обращайся, как с данной тебе напрокат!» Может быть, поэтому она и выглядела так молодо для своего возраста. Не заморачивалась по пустякам. А может, не каждый так может? После беседы с ней всегда становилось легче. Она могла успокоить, сама того не ведая, а просто высказывая мысли, соответствующие ее отношению к жизни.

Встреча в аэропорту состоялась так, как будто я только вчера отсюда улетела. А сейчас мы с Вадимом ехали в порт, откуда отчаливал наш теплоход. Мы проезжали уже знакомые мне места в Даунтауне. Театр, который успели построить за эти пять месяцев, что я не была здесь. А вот и порт… Оставив машину на многоэтажном паркинге, мы поспешили к теплоходу.

Для входа на корабль надо было предъявить соответствующие документы и, подойдя, мы встали в образовавшуюся очередь. Больше половины пассажиров составляли черные, чему я несказанно удивилась. Большие семьи, кланы с большим количеством детей.

• А почему так много черных? – наивно поинтересовалась я у Вадима.

• Они любят круизы, – ответил Вадим.

Позже я узнала, что линия Карнавал, которой мы отплывали, одна из самых дешевых – поэтому черные ее так и любят. Очередь шла медленно, но Вадим не давал скучать. Он постоянно шутил, периодически вызывая у меня истерический смех до слез.

• Никуля, ты поедешь под чужим именем, – вдруг небрежно сказал Вадим.

• ??? Не поняла, как это? – сделала я удивленные глаза.

• Ты будешь Мариной Савельевой на время круиза. Эта карточка пришла очень давно по почте. Она нужна только для того, чтобы ты могла брать напитки или заказывать что-то. Думаю, она тебе не понадобится. Мы ведь вместе, – он показал мне пластиковую карту.

• А почему на другое имя? – мне надо было бы догадаться самой.

• Дело в том, – Вадим пытался говорить, как само собой разумеющееся, -что этот круиз я бронировал очень давно. Еще до встречи с тобой. Тогда я встречался с этой женщиной. Поэтому и имя другое. Ты не обиделась? Фамилии вносятся во время брони.

• Нет конечно, глупости, – хмыкнула я. – Я все понимаю.

Сейчас мне абсолютно не хотелось портить себе настроение и думать о сложившейся ситуации. Какая разница, в конце концов? Марина так Марина. Я ведь еду с ним. Я решила действовать по схеме Лины и не заморачиваться. Тем более, меня поставили перед фактом – не буду же я сейчас выяснять отношения. «Моя цель: хорошо провести время, отдохнуть, а остальное неважно»,– повторяла я про себя, как заклинание.

Позже, безусловно, я мысленно вернулась к этой ситуации. То, как он все обрисовал, могло быть правдой. Отчасти. Но все-таки я склонялась к версии, что Марина была не до встречи со мной, а после. Не думаю, что круиз он планировал за девять месяцев вперед…

Но вот мы, наконец, в каюте. Солнышко ласково светило в окно, за которым блестела водная гладь.

• Сейчас будут звать на палубу, – тоном знатока сообщил Вадим, – учить как надевать спасательные жилеты. Хочешь, иди. Я уже наизусть все знаю.

Он вытащил спасательный жилет, натянул его на себя и плюхнулся на кровать.

• Я буду спать, – объявил Вадим и закрыл глаза. Я прилегла рядом, обняв его. Долго смотрела на его лицо, испещренное большим количеством морщин и думала: «Почему я в тебя такая влюбленная ?»

Пока мы стояли в очереди, Вадим в красках описал мне свой последний новогодний круиз в большой компании, среди которых была Зинка с мужем. Он пребывал в уверенности, что в компании плавать очень весело. Но в любом случае надо быть с парой.

• Все по каютам, а я один, на палубе… – жаловался он мне. – Жаль, тебя не знал еще.

Когда мы, наконец, отплыли, Вадим предложил пройти на палубу:

• Сейчас очень красивый вид откроется, – объяснил он.

На носу корабля оказалось много людей. Судно разворачивалось и перед нами, как на ладони, нарисовалось все побережье Майами. Я стояла, держась за поручень, и любовалась великолепной панорамой. Вадим обнимал меня сзади. Соленый воздух, брызги воды, долгожданная встреча, МОЙ человек рядом – это ли не момент счастья. Которое я заслужила хотя бы тем, что так долго страдала и ждала его.

Несколько бассейнов, ресторанов, баров, кинотеатр и развлекательный центр, казино, минигольф – все это предоставлялось услугам путешествующих. Мы сразу облюбовали маленький «музыкальный» бар, где все было выполнено в виде клавиатур – столы, кресла, стены. Везде черные и белые клавиши. Ну и, конечно, инструмент. В отличие от других, наводненных толпами отдыхающих, мест, этот бар радовал отсутствием таковых. Бармен, уже не спрашивая, приносил полюбившийся нам «Мохито».

Весь обслуживающий персонал этого бара составляла молодежь из Белоруссии. Мы познакомились еще с одной девушкой-официанткой. У себя, в Гродно она работала учительницей.

• А что остается делать? – восклицала она. – Мы получаем там копейки. Мне надо как-то жить, дочку кормить. Вот, оставляю ребенка маме и вперед! Деньги зарабатывать.

В ресторане, куда мы ходили ужинать, взгляд выхватывал немало наших соотечественников, пытающихся заработать «пару копеек» за пределами необъятной Родины.

Первый день нашего пребывания на теплоходе прошел достаточно быстро. Вечером, после ужина, мы с Вадимом перемещались по кораблю, пытаясь найти места, не облюбованные народом. Признаться, это было нелегко. В итоге мы поднялись на самую верхнюю палубу и обосновались здесь. Площадка для игры в мини-гольф. Я легла на скамейку, стоящую здесь же, и с наслаждением принялась рассматривать звездное небо.

• Я могу так лежать часами… – мечтательно протянула я, когда Вадим стал проявлять настойчивость покинуть эту палубу. – Но ради тебя я встану.

Возле бассейнов звучала испанская музыка и танцевали пары. Устроившись на палубе, располагающейся над танцплощадкой, мы не могли оторвать взгляд от одной пары: девушка с парнем очень профессионально передвигались по палубе.

• Ты посмотри! – восхищался Вадим. – Такие простые движения и так красиво. Как легко они танцуют!

Я не могла не согласиться с ним, догадываясь, что больше его восхищает девушка-испанка, выделывающая красивые пируэты. Гладко зачесанные черные волосы. Аккуратная фигурка. Простенькая юбочка, чуть выше колен. Ничего особенного, но все это смотрелось так красиво, гармонично, что даже я, женщина, залюбовалась ею. И ревновала, глядя как Вадим поедает ее взглядом. Я знала его отношение ко всему португальско-бразильскому. И к женщинам в том числе. «Куда тебе, с твоим полным отсутствием темперамента, горячая испанская женщина?», – думала я.

Ночью я получила прямое подтверждение своего высказывания. Вадик пытался совершать какие-то телодвижения. Я принимала это с радостью, воодушевлением и громкими стонами, так как ждала этой близости очень долго…

Весь последующий день мы должны были провести на корабле. После завтрака, захватив полотенца, пошли к бассейну. Обнаружив в воде, в большинстве своем, братьев наших черных, мы, не сговариваясь, отказались от этой идеи. Испытав себя на прочность на верхней палубе и тоже очень быстро устав от этой затеи ( солнце пекло нещадно), мы спустились под навес. Заказав «Пиньа колада», предлагающуюся в кокосе, оформленном под мордочку обезьянки, мы, наконец, обрели то, что искали с утра. Покой.

Организм, надышавшись океаническим воздухом, потребовал подкрепления, но оказалось, что время обеда мы уже пропустили. До ужина еще оставалось очень много времени и, побегав по многочисленным, закрытым в это время дня, барам и ресторанам, мы смогли найти только «фаст фуд». Отстояв приличную очередь и получив то, что осталось, а не то, что хотелось. «Все включено», называется!

Идея пребывания целого дня на корабле, наверное, хороша для пар с детьми, предоставленных самим себе: резвящихся в бассейне, играющих в теннис. Или для любовников, вылезающих из своих кают только для того, чтобы подкрепиться. Под конец второго дня меня стал раздражать факт постоянного нахождения в замкнутом пространстве, коим являлось наше судно. Постоянно встречались одни и те же лица ( моя идиотская привычка запоминать лица). Люди только и делали, что меняли наряды. Мы только и делали, что пытались найти, чем бы еще заняться. Вышли из каюты. Походили, посмотрели вокруг. Поели. Опять в каюту, где нечем заняться. Вышли из каюты – поиграли в пинг-понг. Пошли назад в каюту. Вышли из каюты – пошли в бар. Выпили. Назад в каюту. Наверное, с компанией, действительно, намного интереснее, думала я. Нас не объединяла общность интересов. У нас не было секса. Все, что оставалось – юмор Вадима, который начинал граничить со скептицизмом.

Вечером, нарядившись к ужину, мы отправились в ресторан. Женщины – все в вечерних платьях. Особенно выделялись черные. Безвкусица ярких нарядов женщин дополнялась обилием золотых цепей с громоздкими медальонами, «украшающих» бычьи шеи их партнеров. Мы с Вадиком только и успевали многозначительно переглядываться. За столом он предметом своего сарказма выбирал официантов и рядом сидящих отдыхающих.

Вечером, оказавшись в кровати, я попыталась закончить наш день тем, чем ему и требовалось быть завершенным, при хорошем раскладе обстоятельств, но получила отпор:

• Ника, я не могу каждый день, – сообщил мне Вадик. – мне не надо так часто. Наверное, я не так активен, как ты.

Я вздохнула и повернулась на другой бок. Неужели я такая озабоченная, думала я, глядя в темноту. По крайней мере, в глазах Вадика я выглядела именно такой. Жаль, что мы с ним не на одной волне. Отсутствие секса убивает отношения. Рано или поздно. Особенно, если одному партнеру он необходим, а второй может спокойно обходиться без интимных отношений.

Я вспомнила одну из своих подруг в Москве. Красивая женщина, выглядящая намного моложе своих лет. И муж-профессор. Старше ее лет на десять ( по паспорту). Она перестала с ним спать после того, как он однажды, не подумавши, обидел ее:

• Да тебе нужен бык, чтобы удовлетворить тебя. Ни один нормальный мужик не справится с тобой!

Ничто не бьет больнее унижения. Унижения близкого человека. Больше в постель она с ним не легла. Никогда. Просто завела любовника. Который был моложе на пятнадцать лет и отлично удовлетворял ее последующие двадцать лет. Более того, купил и обставил ей квартиру, в которую она и съехала от мужа-профессора в дальнейшем.

На следующее утро я проснулась раньше Вадима и, повернувшись, стала рассматривать его спину: в каюте было жарко и он спал голым, не укрываясь. Нежная кожа на спине и на ягодицах. Ни одного волоска – так несвойственно для мужчин… Говорят, чем больше волос – тем темпераментнее. И все равно я была безумно влюблена в него. Независимо от степени моей неудовлетворенности. Я могла простить ему все. Даже отсутствие секса.

Сегодня, после завтрака, нас высадили на Багамах. Нассау. Наконец-то мы сошли на берег! До пяти дня у нас будет свободное время и мы сможем его провести на пляже. К самому известному пляжу, относящемуся к не менее известному новому курорту Atlantis Paradise Island, надо плыть на катере, в очередь на который мы и встали. Вадим рассказывал, что владелец этого курорта построил подобный здесь, в Нассау, и в Дубай.

Часть высадившихся на землю путешественников устремилась к лавкам, покупать сувениры. Много знакомых лиц я увидела в очереди на катер.

• Смотри, как похож на Юрия Яковлева, – заметила я, указывая на испанца, сидящего напротив нас в катере, когда мы, обогреваемые ласковым солнышком неслись, рассекая водную гладь.

Мужчина был как две капли воды похож на нашего известного артиста. На голове его красовалась соломенная шляпа и он очень напоминал Яковлева-царя из фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Даже щурился так же смешно.

• Юра,… – периодически обращался к нему Вадим.

И продолжал фразу, которую понимали только мы с ним. Я покатывалась со смеху.

• Он запросто мог бы быть его двойником в кино, – заключила я, когда мы почти подплыли к берегу.

Издалека возвышались строения из красного кирпича: комплексы, объединяемые между собой арками, эстакадами. Это и был известный отель. Высадившись на берег, мы направились к цели нашей поездки. Как говорится, лучшему нет предела. За десять лет работы в туризме я видела очень много отелей в познавательных целях, и в целях отдыха. Один краше другого. Нет предела совершенству и фантазии архитекторов. Этот отель относится к разряду именно таких. Все сделано для людей и ради людей, а больше для выкачивания денег из кошельков этих людей. Помпезная обстановка внутри и вычурность архитектурных линий снаружи дает право устанавливать заоблачные цены на номера, в зависимости от их ранга и принадлежности к комплексу. Есть здесь и отдельные виллы, к причалу каждой из которых пришвартован собственный катер. В пяти остальных комплексах предлагается возможность пожить как в простом номере, так и в королевском сьюте. На территории отеля размещается гигантский аквапарк с подводными гротами, скалами. Для тех, кто хочет пополнить казну отеля, круглосуточно работает казино.