Сгореть в огне

«Что же делать?» – Джун затравленно обернулся на закрытую дверь. – «Бежать за ним и выяснять, где и кто распускает слухи? Что успели узнать? Или найти Хамира и прижать его к стене с этим амилазиумом?»

Страх туманил разум. Джун принялся вспоминать свои попытки выяснить, откуда появляется настойка, и рвение, с которым Райер избегал ответов. Признался себе, что убедил себя в том, что брат тягает настойку из лаборатории. И уж точно не мог представить, что тот заберется аж в криминальный сектор. Ради него.

Здравый смысл говорил, что Райер не стал бы так подставляться. Шестое чувство, которому Джун верил намного больше, советовало принять слова гостя за истину.

Он написал напарнику, что ждет его у входа на улице. Спускаться вниз не стал, чтобы не ловить на себе тоскливые взгляды Карсо и ментора. Все, что хотел, он сказал. Вышло даже лучше, чем думал: стоило раскрыть рот, как события сами собой сложились в пазл. В процессе, правда, он успел попрощаться с жизнью, но внезапно ментор оказался союзником. И Карсо – не просто членом отряда, а другом. Итого уже три человека знали, что инспектор Хоён и инспектор Хамир регулярно нарушают закон. Четыре, поправился Джун, подумав о Тиене Чаруше. Только не мог решить, кто он – друг или шпион.

Ночь дыхнула на него холодным туманом. Не успел Джун отворить наружную дверь, как ледяной порыв ветра бросил ему в лицо комья колючего снега, обжег руки, придерживающие воротник. Подхватил волосы, трепля их с такой силой, будто пытался оторвать напрочь. Джун запоздало подумал об оставленной на нижних этажах бандане. И о шапке, забытой в шкафу в школьном корпусе. Прижал подбородком края воротника и спрятал руки в карманы, прошелся перед штабом. Машина из Пятого центра уже увезла инспектора Чаруша, на стоянке покрывался сугробами служебный транспорт. К утру, если не будет вызовов, его придется откапывать лопатами.

Райер вышел из штаба почти сразу после Джуна: получив сообщение, он быстро попрощался, сгреб свою куртку и шапку и в сопровождении ментора направился к лифту.

– Может, все-таки ужин?

– Нам надо поспать, – ответил Райер. Поужинают они у ректора, у него есть сайхва.

– Конечно. Не забывайте про таблетки! – ментор втиснулся за ним в кабинку. Райер кивнул и нажал на кнопку первого этажа. – И про проверку Тауртимс.

– Хорошо, – ровно проговорил Райер. Вот это следовало обсудить.

– И про бордель.

– Ну хватит, может? – вскипел инспектор. – Ментор Инэр, куда вы его посылаете? Я, честно говоря, решил, что это было к слову, разрядить обстановку. Он же двух слов не свяжет. Лучше я схожу.

– Он парень. И ни разу не посещал таких мест? – поразился ментор.

– У него есть время? – мрачно спросил Райер. – Или лишние силы? Он все свои ресурсы тратит на выживание. Оставьте его, я выясню сам.

– Хорошо, – вполголоса проговорил Инэр. – Как знаешь. Нам нужно поговорить.

– Только что говорили, – напомнил Райер, ментор глянул на него и отвернулся к сомкнутым створкам дверей.

– О том, что будет дальше. После. Может, вы с Карсо останетесь в отряде, и запросим другого психоделика к нам?

Заканчивал говорить ментор под изумленным взглядом широко раскрытых синих глаз. Райер несколько мгновений изучал учителя, потом мотнул головой, как стряхнул его слова. Лифт в этот момент остановился, выпуская их наружу.

– Я не хочу это слышать. И не буду слушать. – Райер встал между двух створок, придержав двери, чтобы они не закрылись. – Ментор Инэр, я готов слушать только предложения, как добыть из него эти чертовы датчики. Или хотя бы отключить их, чтобы его не нашли.

– Это невозможно, – когда ментор в очередной раз повторил это, Райер в отчаянии сжал кулаки: еще немного, и он поверит. – Ни один ксур не может этого сделать. Они заведены еще до вживления.

– И кто их штампует? – взмолился гвардеец. Должен же быть мастер, который знает, как взвести эти дьявольские штуки и как их отключить.

– Уже никто, – отрывисто бросил ментор. – Мастер казнен. Датчики вынимают из трупов и вживляют живым, и так по кругу.

– Это… – Райер содрогнулся, впервые слыша, откуда в таком количестве берутся механизмы. И что в каждом следующем инспекторе хранится часть предыдущего. Будто они заглатывают друг друга. Как каннибалы. Надежда попыталась умереть, но Райер вцепился в нее как в свой последний оплот, удержал ее изо всех сил. – Ничего не хочу слышать, вы только расстраиваете. Мне пора.

К выходу шел, уставившись в пол под ногами невидящим взглядом. Не обращая внимания на людей, врезаясь в них и машинально бормоча извинения. Мастер казнен. За что? Если он создал такие идеальные механизмы слежки и контроля, которые, если верить ментору Инэру, никто не может отключить, заложил основу управления психоделиками – за что тогда его казнили? Были ли у него ученики? Передал ли он свои знания перед смертью? И еще – сколько гвардейцев выясняют ответ на этот вопрос?

Джун походил на снежного человека. Весь покрытый снегом, даже его темные волосы отливали серебром. Райер представил его в борделе и невольно улыбнулся.

– Долго ждешь? Как насчет позднего ужина? – смахнул снег с головы и натянул шапку по самые брови. Джун все так же удерживал воротник подбородком.

– Где ты берешь настойку?

На мгновение Райер замешкался с ответом, и это окончательно открыло глаза Джуну. Он бросил быстрый взгляд из-под ресниц на напарника и порывисто вздохнул. Холод, вначале обжигающий лишь лицо и руки, проникал все глубже, тихо сковывал его, замедляя дыхание, заглушая нервные сигналы. То ли блокираторы, то ли жесткая минусовая температура Второго триместра так подействовали на него, но внезапно голова стала более ясной, когда умолкла тревога. Хлопнул напарника по спине.

– В лаборатории берешь, да? Райер, заканчивай с этим, пока не заметили. У ментора есть нолин, лучше с ним попробуем, хорошо? – услышав выдох Райера, Джун спрятал лицо в воротник. – Куда пойдем ужинать?

– Я написал ректору. Он ждет. Дома, только недавно смог выбраться из школы и тоже не успел поесть.

– Онелла Саид, – простонал Джун. – Вылетело из головы. Ты устроил ее в центр?

– Конечно, – непринужденно ответил Райер, словно забыть о свидетеле для главы отряда было в порядке вещей. – Моя работа – заниматься мелочами вроде этого. Пешком или возьмем машину?

– Машину, – Джун уже промерз до костей. Райер кивнул и направился к стоянке.

– Для чего приезжал тот инспектор? – спросил он, не оборачиваясь. Смел снег с машины, приложил свою карту к двери. Замок тихо щелкнул, открываясь.

– Рассказать об ученице, которая потерялась. Был так благодарен, что приехал лично, – Джун забрался внутрь и тут же задрожал. По шее потекло с волос. – Шевелись, иначе превратимся в две льдины.

– Я схожу в бордель завтра, – Райер глянул на браслет. – Уже сегодня. Об этом тоже не думай.

– Считаешь меня совсем бестолковым? – тихо спросил Джун и отвернулся к окну. Хотя, наверное, напарник прав. Тот иногда встречался с девушками, и раньше, в молодости, бывал в подобных местах, где женщины с ума сходили от его визитов и устраивали состязания за право быть представленными Райеру. Джун несколько раз ходил с ним, но только ждал его, прочно обосновываясь в каком-нибудь углу нижней залы борделя и взглядом предупреждая любого не приближаться.

– Иди ты, – легко согласился Райер, завел машину и осторожно вырулил со стоянки. Глянул вперед, на занесенную площадь. – Нам нужна лопата впереди. Ехать будем долго.

Они ползли со скоростью черепахи, но все же в теплом салоне сидеть было намного приятнее, чем сжиматься на пронизывающем ветру снаружи. Джун все думал о девушках, о том, сколько он не успел узнать в этой жизни. О семье, которой не было ни у одного психоделика. Ни один из них никогда не женился и не имел детей. Может, не успевали, а может, потому что их чувства убивались химией и им были чужды подобные желания. Похожие на стерилизованных животных, которых держали в казармах.

Джун невесело улыбнулся своему отражению в стекле. Если бы Райер не вернул его обратно, избавив от постоянных инъекций анимилантикса, его бы тоже сейчас не волновали мысли о девушках. О Сайе Синоре, которая натянула маску невзрачной простушки, но он-то видел, как сверкают ее грани. Они ослепили его, на какое-то время заставили желать невозможного.

– Что с тобой? – негромко спросил Райер, переводя глаза с дороги на Джуна.

– Ничего. Все в порядке.

Машину они оставили на соседней улице, под деревьями прокрались к отдельной двери в жилище ректора. Пусть ночь, люди должны уже спать, но исключать случайные глаза нельзя: автомобиль гвардии и два поздних гостя у дверей ректора школы возбудят любопытство.

Таймин расставлял на столе пластиковые контейнеры. Ключи от квартиры он у Райера не забирал, поэтому звук открывающегося замка не напугал его, тем более мнимые ученики предупредили о своем приходе.

– Еда из таверны, – предупредил он. – Благодаря кое-кому я до ночи просидел в школе, успокаивая ученицу. Готовить было некогда, сам умираю с голода.

– Пойдет, – Райер завалился в кресло. – Помочь?

– Если хотите выпить – сделайте сами.

Джун вызвался приготовить сайхву. Вернувшись с горячими кружками, обнаружил, что Райер и Таймин уже набивают рты мясными лепешками. Райер забрал у него кружку, подтолкнул тарелку, предлагая присоединиться.

– Ора не нашлась? – спросил ректор. Джун отрицательно качнул головой, разглядывая блюда на столе с какой-то растерянностью. Вроде и хотелось есть, и в то же время он бы не расстроился, если стол был бы пустой. Сделал глоток горячей сайхвы и решил ограничиться выпивкой.

Таймин немного подождал и сам положил ему ложку овощей, кусок мяса, накрутил на вилку длинную лапшу и отдал прямо с этой вилкой.

– Ешь, – кивнул на тарелку. – Я для чего бегал в таверне за поваром? Он вообще-то уже уходить собирался.

– Ладно, – Джун погонял по тарелке горошек, поднял глаза на Таймина. – Сколько тебе лет?

– Тридцать восемь. А что?

– Мне тридцать, – наколол на вилку что-то похожее на брокколи, поднял, рассматривая. Райер даже перестал жевать, прислушиваясь. – Почему ты не женат?

Ректор пожал плечами. «Тридцать. Я думал, меньше. Хамиру столько же должно быть, они родились в один год».

– Если со мной что-то случиться, не хочу оставлять жену одну разгребать проблемы.

Джун кивнул, принимая объяснение. Сунул овощ в рот, жуя на автомате: все-таки голодный, желудок потребовал еще. Подвинул тарелку ближе, но больше двух вилок не осилил.

– Ты заходил в игру? – спросил Райер у ректора.

– Когда? – раздраженно отозвался Таймин. – Только домой пришел.

– Мы можем остаться здесь? На ночь? – спросил Джун, отчаянно надеясь, что их не прогонят. До боли хотелось быть среди людей. Слышать в темноте еще чье-то дыхание, а не только свое и Райера.

– Оставайтесь, – быстро согласился Таймин. Так быстро, словно он тоже не хотел быть в одиночестве. – Можете лечь в моей комнате, если не смущает одна кровать на двоих. У меня лишняя только узкая кушетка.

– Поставишь ее тоже в своей комнате? Там есть место.

– Как в общежитии? – усмехнулся Таймин. – Хорошо, устроим мальчишник. Сварю еще сайхвы.

Райер молча слушал переговоры Джуна с ректором и ел. Не совсем понимал, откуда такая потребность остаться в чужой квартире на ночь.

– Может, поделишься? – тихо спросил он у напарника, когда Таймин вышел устраивать себе спальное место. – Почему мы ночуем здесь?

«Мне страшно, Рай. Чем ближе конец, тем больше я боюсь остаться один. И не хочу видеть ментора и Карсо, которые уже мысленно прощаются со мной. Позволь мне забыть о моем состоянии и просто посидеть с вами в темноте».

– Мне показалось, будет здорово. Как в детстве, помнишь? Когда отец нас отправил в лагерь?

– Помню, – проворчал Райер. – Ты болтал всю ночь и мешал мне спать. Сейчас будет так же?

– Нет, – уверенно ответил Джун с усталой улыбкой. Ректор отнес в спальню полный чайник сайхвы и позвал их. А, может, и да.

– Переодеваться будете? – Таймин открыл свой шкаф. – Могу предложить футболки, пижамы, штаны. Все чистое.

– Да, дай что-нибудь, – Райер посмотрел на Джуна, снимавшего с себя тонкий свитер. – Раз уж мне спать с ним под одним одеялом, я не готов раздеваться.

Ректор кинул ему майку и спортивные штаны. То же самое предложил Джуну, но тот покачал головой.

– Я не рискую сильно кутаться. Лучше замерзать, чем жариться.

Выключив основной свет и оставив слабый ночник, они забрались под одеяла с кружками в руках. И Райер признал, что такие посиделки глубокой ночью доставили ему удовольствие. Когда можно расслабиться и знать, что через час не нужно куда-то нестись. Что можно говорить, пока не начнут слипаться глаза, а потом уснуть под звук другого голоса. И знать, что утром он проснется в той же компании, и сонный еще брат улыбнется ему. А ректор сварит кофе и принесет в спальню.

– Ваши матери, – раздался негромкий голос ректора. – Что с ними? Заранее прошу прощения, если это больная тема.

– Они умерли, – ответил Райер за них двоих. – И его, и моя.

– Могу спросить – как?

– Моя мама умерла почти сразу после моего рождения, – Джун и не помнил ее, даже фотографий не было. – Я ничего о ней не знаю, а отец не рассказывает. Знаю только, что она была отсюда, из Тельальхи и вроде как болела сильно.

– Я свою помню, – ровно проговорил Райер и сделал большой глоток сайхвы. И до сих пор ему было больно, когда вспоминал мать. – И Джун должен помнить, – Джун кивнул, подтверждая. – Ты был прав, она была из ксуров. Наложница отца. Я думал, что он женится на ней. Но она тоже заболела. И умерла, когда нам было по шесть лет.

– И с тех пор ваш отец один? – Таймин в несколько глотков опустошил свою кружку и потянулся за чайником. – А вы?

– Мы вдвоем, – засмеялся Джун, скрывая горечь за напускным весельем. – Всегда были.

– Не всегда, – бросил Райер. – Тебя забрали.

Джун повернулся к нему и вздохнул.

– Ненадолго…

– На пять лет! – воскликнул Райер. – Пять лет…

– Хватит об этом, – Джун глянул на Таймина, который внимательно их слушал. – Я учился. Ты тоже. И это было давно. Сходи лучше за чайником, мы уже выпили все.

– Я имел в виду девушек, – глаза ректора мягко блеснули в полумраке. – Знаю, что гвардейцы – тоже люди, и у них есть семьи.

– У таких как я – нет, – прямо ответил Джун. – А чего Райер тянет – я не знаю. Давно бы уже нашел кого-нибудь.

Получил ощутимый пинок по ноге под одеялом и откинулся на подушку. Алкоголь приятно расслабил голову. Чуть выпивший – такое состояние его устраивало. А вот напарник злился, судя по его возмущенному сопению в кружку.

– Почему у тебя не может быть семьи? – не понял Таймин. – Запрещено? Чтобы не отвлекались?

– Не интересуют отношения, – усмехнулся Джун. Ректор удивленно поднял брови. – В нас вливают столько гадости, что забываем, как любить, не понимаем смысла слова «вкусно», кто такой друг и зачем он нужен. И женщина – это просто человек, две руки и две ноги, тело, которое кто-то может повредить, и мы потом ищем, кто это сделал. Никаких чувств и желаний. Удобно ведь для работы, правда?

– Это дико, – прошептал Таймин, глубоко шокированный услышанным. – Так обращаться с людьми… Кто им позволил?

– Я тебе говорил, – напомнил Райер, – что психоделики – собственность гвардии. Про светофор помнишь? – Таймин машинально кивнул. – Это вещь. Которая должна выполнять свои функции.

Ректор исподлобья глянул на Джуна, не выглядевшего вещью. Он получал удовольствие от выпивки, его лицо выражало наслаждение от того, что сейчас он находился здесь. Он дышал, приходил в ярость, злился и смеялся. Не потому, что так было надо, а потому что это были его чувства, которые он выражал. И у него было то, чем он дорожил. Его брат. Определенно, вещи так себя не ведут.

– Бред, – сказал он и отхлебнул из кружки. – Люди не могут быть вещами. Надо переловить и отобрать лицензии у всех ваших медиков. Чему их только учили в их школах?

Гвардейцы рассмеялись, так возмущенно прозвучали слова Таймина.

– Ты напился, – сообщил Джун ректору.

– Может быть, – до их прихода он успел выпить бутылочку ячменной настойки. И теперь язык начал немного заплетаться. – Хотите чего-нибудь покрепче?

– Тащи, – с готовностью откликнулся Райер. Таймин слез с кушетки, сходил на кухню и вернулся с тремя бутылками настойки.

– О, – Джун потряс светло-коричневую жидкость внутри. – Это то, что мне нужно на вечер.

Райер вовремя закрыл рот: может, напившись, Джун и не выяснит ничего, зато потеряет бдительность. И умелые девушки расслабят его дальше.

– Так и сделаем, – поддакнул он брату, готовый на любую авантюру, лишь бы показать Джуну, что есть другие вещи кроме работы, которые заслуживают внимания. И физическая близость – одна из них.

– Вы куда? – невнятно спросил Таймин.

– Дела есть, – Джун перестал рассматривать этикетку и открутил крышку. Пить так пить. – В борделе.

– Знаю управляющую, – запросто сообщил ректор, повергнув парней в изумление. – Хорошая женщина, только приставучая малость.

– Ректор, – Райер с трудом подобрал челюсть. – Ты туда тоже в костюмах своих ходишь? И у них хватает терпения распаковать тебя?

– Я туда выпить хожу, – проворчал Таймин. – Когда одному невмоготу уже. И Мия составляет мне компанию. – Он взмахнул рукой в возмущенном жесте. – Туда весь центр ходит. Что тут такого вообще??

– Ничего, – Джун спрятал усмешку, представив ректора в борделе в обнимку с парочкой полуголых девиц. Взять его с собой, что ли, он как следует расспросит эту Мию. Раз он уже завсегдатай того заведения. Покачал головой и приложился к бутылке. – Что ты думаешь об Айсо?

Минуту Таймин смотрел на него, пытаясь понять, что именно хочет услышать Джун. Перевел взгляд на Райера, но тот тоже хотел услышать ответ, вопросительно поднял брови.

– Она мой друг, – наконец, решил ответить так.

– Какой, к чертям, друг? – с явным сомнением протянул Райер. Толкнул Джуна плечом. – Вот он – мой друг. А ваши отношения как-то не тянут на дружеские. Слишком носишься с ней. Она тебе нравится?

– Я ее даже не знаю! – ректор начал раздражаться. Он не хотел говорить об Айсо. С ними. С одним из них так точно. – Может, не будем устраивать реальную конкуренцию из-за виртуальной девчонки?

– Конкуренцию, – повторил за Таймином Райер, заглядывая в горлышко бутылки. – Девчонка-то вполне реальная. И может быть очень даже симпатичной. Что скажешь, ректор, приударил бы за ней?

– Ей двадцать два года, – Таймин обхватил свой лоб. – По ее словам. Она слишком молода, наверное, ученица. И все же искать подружку в игре – такая себе затея…

Ректор выглядел расстроенным, бездумно вертел бутылку из стороны в сторону, настойка опасно раскачивалась в такт. Райер не понял, при чем здесь ее возраст.

– И что? Тебе нужна старушка?

– Мне никто не нужен. Светает уже, давайте спать.

11. Протянет из темницы руку узник

Найти уединенное место, куда никто не забредет даже случайно, и просто посидеть. Почитать чаты, посмеяться над чужими шутками. Почувствовать себя частью этого мира.

Выйдя из клана, Айсо ощутила себя слепым и глухим котенком. Вместо бесконечной болтовни в отдельном чате наступила полнейшая тишина: они продолжали говорить, только уже без нее. Интересно, хоть кто-то заметил, что ее ник пропал из списка клана? Ни вопросов, ни ответов на них, ни сборов, ничего.

Айсо запрокинула голову, пытаясь рассмотреть что-нибудь в небе. Может, крылья Хёна. Хотя откуда ему знать, где она? Он уже не может следить за ней.

Тяжелые свинцовые тучи затянули все до горизонта, не было видно даже птиц. Ветер трепал безжизненные голые ветки давно погибших деревьев, окружающих равнину. Покосившиеся деревянные постройки грозились развалиться прямо на глазах, скрипели гнилыми досками. Между голыми камнями копошились ядовитые хальпуги, паучки с крохотными тельцами и четырьмя обыкновенными ногами, как у любого дисенданта. Будто их вырвали из тела, выбили в обратную сторону колени и пересадили в тело паука. Вероятно, результат опытов, сбежавший из пробирки, нашедший себе уголок и размножившийся.

Хальпуги оказались довольно мирными. Айсо обнаружила, что, если их не трогать – они также обходили стороной. Поэтому она, переступая между ними, забралась на один из камней, подтянула колени к подбородку и просто наблюдала за ними. Мелькнула мысль спуститься ниже по равнине, где строили свои гнезда демонические лисы. Занять себя боем, испытать новые доспехи. Подумала – и осталась сидеть на камне, вспоминая долгие беседы с Хёном. Шайсу, коловшего ее при любой возможности. Шмыгнула носом, вытерла слезы.

«Одна здесь?» – раздался голос рядом. Айсо быстро обернулась – никого. Сердце заколотилось быстрее, руки потянулись за клинками. – «Успокойся, я не собираюсь с тобой драться».

«Покажись!» – выкрикнула Айсо, отчаянно желая получить сотый уровень и вместе с ним – невидимость убийц. Тогда к ней никто не подкрадется.

«Ты уже не в клане?» – из ниоткуда выступил альгос. Быстрый взгляд на его наплечник подтвердил, что он из клана Наск. Айсо опустила глаза ниже, туда, где на груди мерцал ник. Морок. Его кожаные доспехи обвивала сеть защитных заклинаний, его предплечья охватывал ряд сверкающих браслетов, арбалет был нереально огромным, удивительно, как он его держал одной рукой, небрежно свесив вниз. И изготовлен был не из циолия – оружие сияло прозрачным светом, отбрасывая мягкое свечение на камни, окрашивая их яркими красками.

Айсо опустила руки – она ему точно не соперник. Альгос, убедившись, что маленький син не собирается бросаться на него, спрятал арбалет и присел рядом на камень. Их ноги соприкоснулись и Айсо отодвинулась дальше, вызвав усмешку у наска.

«Так что, выгнали?» – он сорвал сухую травинку и покрутил ее в пальцах. Айсо молчала, упорно наблюдая за хальпугами, тянущими в норы мусор. Альгос вздохнул. – «Сочувствую. Думаешь, почему ксуров никто не любит? Слишком высокомерные. И дерзкие, каждым взглядом, каждым жестом показывают, что остальные недостойны».

Айсо была с ним не согласна. Хён и Шайса были дерзкими, а их хозяева – лживыми, но высокомерными они точно не были. Ни разу она не видела, как они кичатся своим превосходством над противником, силой и положением первого клана в Нарсаме.

Альгос принял ее мрачное молчание за единомыслие. Похлопал по плечу.

«У нас в клане нет подобных предрассудков. И мы очень дорожим убийцами. Как насчет того, чтобы пойти к нам?» – Морок указал на свой наплечник. – «Получишь клановую метку – и перейдешь под нашу защиту. У тебя еще нет инвиза, но за твоей спиной будет стоять невидимое войско».

Айсо отвела глаза от россыпи звезд над полумесяцем.

«Это из-за того, что я дружу с Ксантисом? Хотите его достать через меня?»

«С кем ты дружишь – твое дело», – добродушно отозвался Морок. – «Да, у нас с ним нелады, это знают все». – Наклонился к Айсо, заглянул ей в лицо. – «Он рассказывал тебе, почему?»

«Морок, Морок. Такой знакомый ник… Совсем недавно я его видела». Айсо еще раз глянула на нагрудник альгоса.

«Сказал, что подозревает вас в чем-то. Хочет выяснить», – это клан Наск знал и сам, она могла не скрывать. – «Зелье, верно?»

Морок изогнул уголки губ в улыбке, которая не затронула его глаза.

«Верно. Вцепился как пес, вот и враждуем. Может, сможем разъяснить это недоразумение, он мог бы тоже перейти к нам. Хемит был бы рад».

Айсо вспомнила. Слова Оры на экране компьютера: Морок и Асфер, которые вливают в игру зелье. Слова Райера о том, что они с Джуном не знают, кто эти два человека. Руки дрогнули, Айсо незаметно пнула ногой хальпугу, чтобы потом вскочить на камень, когда та кинулась на нее. Альгос моментально пришпилил паука к земле клинком, который неизвестно как оказался у него в руке.

«Ты чего? Испугалась?» – убрал лезвие и носком сапога подцепил хальпугу, откинул подальше. Оглядел дрожащего ассасина. – «Слушай, серьезно, они же слабые, ты и сама можешь с ними справиться».

«А с тобой не могу», – думала Айсо, пытаясь успокоиться. Ее страх он ошибочно принял за испуг перед пауком, чем дал ей время прийти в себя. Похоже, Морок и не подозревал, что она знает о нем больше, чем мог рассказать Ксантис.

Айсо осторожно слезла на землю. Дрожь прошла благодаря жертве паука, перетянувшего на себя внимание. Морок ничего не заподозрил. И уселся снова на камень.

«Так что насчет клана?» – напомнил он. – «Да, нет?»

Мгновение перед прыжком в ничто – именно так ощутила себя Айсо, оборачиваясь с альгосу. Этот Морок отыскал ее не просто так, он знал, что она ходит с Ксантисом. И с Хёном ее не раз видели, и с Шайсой. А вот кто такой этот Морок – она могла узнать, только подобравшись ближе. И он давал ей такую возможность.

«Да, согласна», – твердо ответила Айсо. – «Кидай приглашение».

Не успела метка насков расцвести на ее наплечнике, как чат наполнился жизнью. Незнакомые ники, чужие люди, с которыми она теперь вместе. Ее поприветствовал сам Хемит. Предложил сходить вместе в катакомбы лабиринта в качестве извинения за прошлое нападение. Айсо согласилась. Обнаружила, что Морок, читая клановый чат, чуть задумчиво улыбается, словно думает о чем-то своем. Наверное, о том, как замечательно загнал ее в клан, сыграв на оскорбленном самолюбии.

«Ты тоже пойдешь?»

«Хочешь?» – альгос откинулся назад, оперся локтями о камень, прикрыл глаза, будто собрался отдохнуть. – «У меня были дела на вечер, но я могу их отложить».

«Раз ты меня пригласил, присмотри за мной», – Айсо вздохнула, ее била нервная дрожь. Ксантис ее предупреждал, чтобы не вмешивалась, а она только что сделала прямо наоборот. Он ее прибьет, когда узнает. – «Я никого не знаю еще. Страшновато».

Морок рассмеялся.

«Давай сделаем тебе сотый уровень. И ты сама будешь выбирать, с кем общаться. Если захочешь – тебя никто никогда не отыщет».

* * *

Райер пошевелился, ощутил, как его нога прижимается к чужой ноге. Открыл глаза и повернул голову, разглядывая спящего Джуна, чьи волосы разметались по всей подушке. Брат спал на спине, раскинув руки в стороны, сбил одеяло в сторону. Но его нога была теплой, значит, не замерз. И не горячей, значит, с ним все в порядке.

Таймина в спальне не было, в комнате стоял крепкий запах кофе. Сквозь зашторенное окно пробивался свет, часы показывали десять утра. Вставать не хотелось, тело наотрез отказывалось двигаться, в голове плескалось слабое похмелье. Райер закрыл глаза обратно, решив, что еще пара часов погоды не сделает. Все равно Джун спит, обсуждать наказ ментора о проверке игры не с кем.

– Проснулся? – раздался голос у уха. Райер задохнулся, рывком сел, тут же схватился за голову. Джун приоткрыл один глаз. – Что, плохо? И мне плохо. Думаю – вставать или нет? Ректор кофе принес.

– Чего притворяешься? – выдохнул Райер. – Думал, спишь.

– Не, – Джун перевернулся на бок. – Полчаса уже как проснулся. Не хотел тебя тревожить.

Райер тоже повернулся к нему, отмечая, что выглядит брат неплохо. Слегка мутные глаза, но это от выпивки.

– Помнишь, как мы спали вместе? – спросил он. – Когда ты сначала пугал меня байками, а потом пробирался в мою комнату ночью, потому что сам боялся?

– Помню, – усмехнулся Джун. Райер был таким милым после сна, хоть и морщился от головной боли. Таким родным, что у него защемило сердце. Джун грубовато заправил белоснежную прядь ему за ухо. – А потом отец орал на весь дом, что мы два слюнтяя, которые трясутся от своей тени, когда находил нас утром.

– Отец, – Райер помрачнел. Отец их любил, в детстве он души в них не чаял, сам занимался с ними, сам гулял, не доверял никаким нянькам. Что же случилось потом? – Как думаешь, почему он так поступил?

Джун замкнулся в один миг, его открытый взгляд погас, стал непроницаемым. Он отвернулся, сел и спустил ноги с кровати.

– Не собираюсь тратить свое время на анализ причин. Неинтересно уже. Да и смысла не вижу.

Райер смотрел на его жесткую напряженную спину и понимал, что Джун не простил отца. И никогда не простит за то, что тот направил за ним машину. За то, что в один момент сломал его жизнь и сдал в лабораторию. Если бы это произошло на стандартном обследовании – может, они смогли бы сохранить отношения, но Джуна обследовали намного раньше, чем должны были. Отняли пять лет жизни. В то время пока его сверстники гуляли, веселились и влюблялись, Джун учился быть инспектором. Самым лучшим, ему никто не позволил бы стать посредственностью и посрамить своего отца, главу гвардии. С пятнадцати лет лаборатория стала местом его заключения, а анатомики – тюремщиками.

– Пора вставать, – отрывисто произнес Джун, потянулся за своими вещами, сложенными стопкой на полке у кровати. – Надо узнать, дошла ли Ора Саид до лавки, в которую собиралась. Решить вопрос с проверкой и сходить в бордель. – На растерянный взгляд Райера пожал плечами, на которые уже успел натянуть свитер. – Узнай у Карсо, может, ей нужно помочь с компьютером Кадана. И проверь все медицинские центры, не поступал ли им кто похожий на нашу пропавшую.

– Вот так сразу – и в работу? Может, хоть кофе выпьем? – неуверенно спросил Райер.

– Может, еще завтрак тебе приготовить? – Джун обернулся через плечо. – Поднимайся, говорю. Почти одиннадцать. И таблетку выпей, с больной головой сложно думать.

Сказав о таблетках, вспомнил, что ему тоже надо их выпить. Одна не очень вчера помогла, две работали лучше. Джун без размышлений закинул в рот две таблетки и запил кофе, оставленным Таймином на подоконнике. После вышел из комнаты, оставив хмурого Райера одеваться.

Ректора он нашел за компьютером, покрасневшего, злого. Он даже не обратил внимания на возникшего за спиной Джуна, быстро что-то печатая.

– Таймин, спасибо за выпивку и компанию. Мы уходим.

Таймин издал непонятный звук, означающий раздражение, потом двинул кулаком по столу, клавиатура подпрыгнула. Резко обернулся.

– Вы что, выгнали ее из клана? – процедил он, указывая на экран. – Виар, как это понимать??

– Ого, – Джун был впечатлен взрывом ярости. – Даже виар? Ректор, я тебя чем-то оскорбил ночью и не помню об этом?

Таймин еще раз ткнул пальцем в экран, куда Джун машинально перевел взгляд. Увидел знакомый пейзаж подземелья, шамана ректора, а рядом с ним тоненького ассасина. Склонился ближе.

– Айсо? – сердце екнуло, Джун моргнул и отступил. – И что? Хочешь похвастаться, что с утра бегаешь с ней по Нарсаму?

– Почему она не в клане? – повторил Таймин, в его тоне отчетливо проступила горечь. Хотя Айсо ничем не намекнула на причастность Хёна или Шайсы к ее решению уйти, он будто знал и был разочарован в Джуне. – Почему вместо ксуров она теперь в насках?

Джун похолодел. Отодвинул ректора, чтобы убедиться самому, что на ее плече действительно стоит метка враждебного клана.

– Какого демона? – прошептал он, быстро читая переписку шамана и сина. – Что она там делает??