Лучьян Смолоз. Том III. На заслуженном отдыхе

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. НОВЫЕ ТРАДИЦИИ

Лука и невысокий светловолосый паренёк с поклажей в руках миновали коридор и вошли в каморку с маленьким окошечком. Там возле двери стоял небольшой стол, у правой стены – топчан, а в углу – сундук.

– Складывай свои вещи в сундук, – сказал Лука, и юноша бросил всё туда.

В каморку вошёл Лучьян, и старики переговорили о чём-то.

– А это сын Дмитрия Родионова – Яков, – представил юношу Лука. – Отец отправил его на службу к государю.

Юноша учтиво поклонился. Лучьян кивнул ему:

– Ты, верно, утомился? – и обратился к Луке. – Надо накормить Яшу и уложить спать. Все дела – завтра.

– Нет, я вовсе не устал, – ответил Яков.

Они втроём присели на топчан, и Лучьян сказал:

– Я ведь помню твоего отца… Он рано остался сиротой, жил у меня, потом мой сын взял его с собой в Варшаву, там они попали в тюрьму, Виникуляра казнили, а Митя сбежал…

– Да, отец долго скитался по Польше, – кивнул Яков. – Поселился у какой-то семьи, потом приехал в Россию, служил на границе, воевал с турками. И меня вот решил отправить на ратную службу, да только я боюсь войны…

– Кто её не боится… – ответил Лучьян. – А где ты жил, чем занимался прежде?

И Яков рассказал о себе.

Он родился и провёл детство в селе Верходонском, находившемся возле места слияния Дона и Хопра. Два старших брата его умерли в детстве, и Яша остался у родителей один. Он помогал родителям ухаживать за скотом и домашней птицей, торговать на базаре мясом, молоком и яйцами, охотился и ловил рыбу. А когда возмужал, отец решил отправить его на службу к самому государю. Мать беспокоилась за сына, не хотела отпускать так далеко, но глава семьи твёрдо заявил, что тот пойдёт по его стопам и будет солдатом. И отправил Петру I письмо с просьбой взять его сына на службу.

Прошёл месяц, другой… И вот однажды к их дому подъехала повозка. Из неё вышел старик в ветхом кафтане. Это был гонец Лука, который вёз ответное письмо Дмитрию Александровичу. И тот прочитал его: Пётр принимал юношу в ряды своих воинов. Якову стало радостно, но вместе с тем он чего-то боялся – то ли тягот службы, то ли самого царя, о котором так много слышал…

И теперь Лучьян и Лука рассказали юноше о нововведениях Петра после путешествия в Европу.

Царь хотел, чтобы русские походили на европейцев, а не на азиатов, и велел всем дворянам и военным брить бороду и носить европейское одеяние. А тех, кто не слушался, наказывал, штрафовал.

– Мы вот с Лукой и Лесмьяном не побрились, – сказал Лучьян. – Я уже привык к своей бороде и поэтому согласен был платить штраф за неё. Соотечественники вновь отыскали меня и присылают пенсию сюда, но я отдаю её на государственные нужды, в больницы и беднякам и штраф тоже могу заплатить. Но Пётр ничего не потребовал с нас. Да и правда, зачем старику сбривать бороду…

Также царь отменил принудительные бракосочетания, основанные на воле лишь родителей жениха и невесты, приказав, чтобы пары венчали только с их собственного согласия и чтобы молодые люди знали друг друга до свадьбы хотя бы шесть недель. Они могли знакомиться на праздниках во дворце, публичных собраниях, на всех обедах и вечерах.

Преобразования коснулись и театра. Царь выписал из Германии актёров и сам часто присутствовал на их представлениях.

– Однажды прочитали мы в афише, что будут ставить новую пьесу, – вспомнил Лучьян. – Хорошая, мол, пьеса, нахваливали её. Мы с Петром пришли, когда зал уже наполнился людьми. Заиграла музыка, подняли занавес, а там… на белой стене написано: «1 апреля!». Зрители расстроились, только виду не подали. А государь смеялся: вот, мол, вольность комедиантов!

Помимо прочего, Пётр выступил против излишней пышности. Теперь знатные бояре перестали ездить в богатых каретах. Сам царь перемещался в небольшом двухколёсном экипаже или кабриолетке, притом часто без кучера.

– Я хотел ехать в Верходонское на коне, да мне дали повозку, пожалели старика, – вздохнул Лука.

– Пётр – большой труженик, – улыбнулся Лучьян. – Он не любит терять времени. Я ещё не видывал такого правителя – другим обычно прислуживают, а он сам всё делает: и обед готовит, и свои башмаки чинит, и даже корабли строит!

Якова всё больше удивляли рассказы стариков, но он понял, что государь справедлив, а значит, ему можно служить.

Вскоре в каморку пришёл Лесмьян с листом в руках. Его познакомили с Яковом, и он сказал:

– Сегодня были с Петром в новой типографии. Там печатают его любимые книги – «Всеобщую историю» Пуффендорфа, «Землеописание» Гибнера и много других про судостроение и мореплавание. Теперь идут приготовления к празднику…

– Ах, да! Царь три дня назад объявил народу, что Новый год теперь будут праздновать 1 января, а не 1 сентября, – объяснил юноше Лука.

– А мы ведь на Хортице отмечали его тоже зимой, как и украинцы с поляками, – вспомнил Лучьян.

Яша уже клевал носом, и старики, пожелав ему спокойной ночи, ушли. Он повалился на топчан и сразу же уснул.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. НАЧАЛО СЕВЕРНОЙ ВОЙНЫ

В большой восторг пришёл Яков, увидев воочию государя – мужчину огромного роста, худощавого, кареглазого, очень энергичного. Юноша оказался очень сообразительным, легко всё запоминал, но был слишком пылким и часто давал волю эмоциям. Когда грянула новая война, он перепугался не на шутку. Чтобы успокоить его, Лучьян сказал, что тоже пойдёт с армией на запад, и стал вспоминать былые сражения, в которых участвовал.

– Сколько войн я видел – а всё-таки, как видишь, жив. Теперь против Швеции воюют Россия, Польша и Дания – у шведов всегда была большая тяга к завоеваниям, и эти страны хотят возвратить отнятые ими земли. К тому же шведы оскорбили нашего царя в Риге, грубо с ним обошлись, и он теперь всё им припомнит… А их полководец, король Карл XII, разве может сравниться с нашим Петром? Ещё мальчишка ведь, младше тебя, но мнит о себе Бог знает что! Хочет сравняться с Александром Македонским. А когда встретит наших – побежит, только пятки засверкают!

– Ты думаешь, война будет долгой? – спросил Яков.

– Наверное, – помолчав, ответил Лучьян. – Поначалу, может быть, противники и перейдут в наступление, но потом наши разгромят армию Карла. Пусть шведы и воинственны, однако русские умеют драться до последнего.

Он словно в воду смотрел. Первое время армия Карла XII действительно побеждала. После сражения со шведами под Копенгагеном датчане отступили и согласились на все условия их короля.

***

Огромное войско проехало по улицам Москвы и покинуло её. Яша, находившийся в задних рядах, переговаривался с другим молодым солдатом – Пашкой.

– Мне страшно, – признался он. – Одно дело, если ранят; а если убьют? Я же тогда ни матушку, ни батюшку, ни родного села больше не увижу… Да и неохота умирать – ещё ведь мало пожил…

– Я тоже на тот свет не хочу, там меня-то точно черти зажарят, – кивнул Пашка и огляделся. – А давай сбежим? Тут такое большое войско, что нас и не хватятся…

– Ещё как хватятся! – возразил Яшка. – Царь, говорят, всех своих солдат в лицо знает. Обо мне он точно спросит. Если я сейчас сбегу – сам мне потом голову снесёт.

Пётр вынужден был оставить войско: его звал на переговоры в город Бирзен польский король. Он знал, что шведское войско состоит из восьми тысяч человек, в то время как русское почти впятеро превосходит его по численности, и полагал, что Карл не посмеет напасть на такую большую армию. Но просчитался: когда русские подошли к Нарве, на землю опустился туман, а потом завьюжило. Шведы незаметно подкрались к их лагерю и напали так быстро и неожиданно, что те не смогли оказать достойного сопротивления.

Когда завязалась битва с врагами, Яков испытал настоящий ужас. Он вскочил на коня и хотел укрыться, но увидел, как Лучьян, размахивая саблей, бросился навстречу противнику и за ним поскакали сотни русских солдат. Юноше стало до того стыдно, что он не раздумывая кинулся вперёд. Когда пробрался в самую гущу сражавшихся, его сильно кольнули в бок и он упал с лошади и потерял сознание.

…Очнулся Яша в своей каморке, возле его кровати стояла совсем молоденькая девушка.

– Кто ты такая? – спросил он, приподнявшись.

– Я Софья, служанка при дворе. Лежи, лежи, ты ещё очень слаб…

– Что-то я тебя раньше не видел… Погоди… Как я сюда попал? Мы же дрались со шведами под Нарвой…

– Ты в битве потерял сознание, и Лучьян подобрал тебя и привёз в Москву, теперь ухаживает за тобой. Ты до этого приходил в сознание, но, наверное, ничего уже не помнишь…

– А где Павел? Мы воевали вместе. Лучьян ничего про него не говорил?

– Он жив и тоже заботится о тебе.

Вскоре к Яше пришли и Лучьян, и Павел. Они рассказали ему об исходе битвы: шведы победили русских и взяли в плен военачальников – герцога де Круа и князя Долгорукого.

– Малая шведская армия разбила большую русскую? – не поверил Яков.

– Да, но в этом нет большого стыда для русских, – ответил Лучьян. – В армию набрали таких же молодых солдат, как вы с Павлом, у которых ещё не было опыта сражений. К тому же, если бы Пётр находился на месте битвы, наши солдаты дрались бы куда смелее. У Карла же войско состояло из опытных воинов, да и сам он приехал туда с ними.

– Говорят ещё, что один финский крестьянин привёл шведов к нашему лагерю, – Павел сжал руку в кулак. – Ух, попадись он мне, я бы его…

– А Пётр так сказал: «Шведы будут побеждать нас ещё не раз – они наши учителя в военном искусстве, но придёт время, и мы заплатим им за ученье!» – вспомнил Лучьян. – Всё как я и говорил…

Яша был благодарен старику за то, что тот подобрал его на поле боя и всё это время заботился о нём. Он решил написать письмо родителям, рассказать им о первой битве. Узнав, что Софья сшила ему варежки, юноша проникся к ней большой симпатией.

***

В какой-то момент Яков осознал, что война будет долгой, затяжной: шведы, победив русских однажды, уже не отступят…

Когда они с Лучьяном вновь собирались в поход против шведов, тот сказал:

– Карл теперь считает Россию слабым противником. Он разменялся пленными с русскими и направил все силы на Польшу. Но к этой битве мы готовы лучше и теперь не должны проиграть.

Яша видел, что Софья очень переживает за него.

– Ну что ты такая бледная? – спросил он.

– Я боюсь, что тебя убьют… – тихо ответила она. – Будь осторожен.

– Лучше я погибну в битве, чем умру здесь от позора, – твёрдо сказал он. – И так проявил трусость в первом походе!

Софья благословила его, дала с собой небольшую иконку, и он, перекрестившись, вышел из каморки.

…Из Москвы выезжала армия фельдмаршала Шереметева. Люди толпились, что-то кричали; Яша при свете факелов разглядывал взволнованные, испуганные лица солдат…

Проведя ночь и день в пути, к вечеру армия остановилась на берегу озера. Воины разожгли костры и стали варить в котелках похлёбку. Яша подошёл к воде, принялся черпать её ладонями и пить. Потом огляделся: всюду горели костры, мелькали люди и кони… Пройдясь немного по полю, Яша отыскал Лучьяна, тот накормил его похлёбкой, и оба вскоре уснули. А на рассвете войско отправилось дальше.

Все понимали – пора платить шведам за учение. И русские при первой же встрече рассчитались с ними. Сначала Яша держался в стороне, но затем, осмелев, кинулся в бой, рубя саблей одного противника за другим. Битва закончилась куда быстрее, чем он ожидал – на сей раз шведы бежали. Это привело его в сильнейший восторг. А следующие сражения – возле Дерпта, при Эрестфере и Гуммельсгофе – хоть и оказались долгими, но завершились так же удачно. Армия дошла до Лифляндии, взяв несколько городов. То был первый большой военный опыт Якова, приучивший его к солдатской жизни с её тяготами. За этот поход он получил серебряную медаль.

Вскоре русские захватили город с крепостью Нотебург, находившийся в устье Невы. Пётр решил отнять его у шведов и тем самым отрезать им путь от Балтийского моря к Ладожскому озеру, да и русским он был нужен для морской торговли. Царь участвовал в осаде Нотебурга как капитан Преображенского полка, и его присутствие так вдохновило солдат, что город был взят на одиннадцатый день. Меншикова, отличившегося в кампании, сделали генерал-губернатором той земли – Ингерманландии. Пётр говорил, что Нотебург – это ключ для входа в Лифляндию и Балтийское море, и потому называл его Шлиссельбургом (от немецкого слова «Schlüssel» – «ключ»).

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. НАЧАЛО ГОРОДА НА НЕВЕ

Подбираясь к Балтийскому морю, Пётр велел взять ещё одну крепость – Ниешанц. Войска инженер-генерала Ламберта окружили её и целую ночь вели стрельбу, после чего она сдалась.

На другой день солдаты увидели возле устья Невы несколько шведских военных судов и решили отогнать неприятеля от берегов, завоёванных русскими. Исполнить это взялся сам Пётр. Вместе с несколькими сотнями гвардейцев, с Меншиковым и Головкиным он поплыл к взморью. Их судна окружили шведские корабли и два взяли в плен, а остальные отогнали. Царя и двух его помощников наградили орденами Святого Апостола Андрея.

Вскоре после этого Яков, сопровождавший Петра, услышал, как тот говорил приближённым:

– Не нравится мне Москва… С самого детства не любил её. Хочу город у моря возвести, здесь, в этих краях…

Он уже будто видел перед собой величественный город, который хотел построить. Сейчас здесь болота и леса, но когда-нибудь вырастут дома, появится набережная, улицы наполнятся людьми… И местные жители, и приезжие будут восхищаться красотой города…

Царь отправился на яхте осмотреть новые владения. Его приближённые молча наблюдали за тем, как он внимательно разглядывал реку, любовался её правым берегом и предавался мечтам. «Да, здесь должен находиться город, который ещё больше прославит наш народ, – думал Пётр. – Пусть он расположится у моря и будет встречать иностранные корабли».

Для создания первой крепости города царь выбрал остров Луст-Эйланд. Сообщив об этом сподвижникам, сделал её чертёж, и вскоре началось строительство. Крепость назвали по заложенной там церкви апостолов Петра и Павла Петропавловской.

Для возведения нового города со всей страны выписали более двадцати тысяч работников. Царь и приближённые следили за их трудовой деятельностью. Пётр велел сколотить для него возле первой крепости деревянный домик и стал в нём жить. Лучьян, Яков и Павел ютились неподалёку в хибарке. Государь вставал каждый день ещё затемно и шёл смотреть на работы в крепости. Вскоре после неё был построен дом Меншикова, заложено Адмиралтейство и корабельная верфь.

Лучьян и Яша привозили камни, глину, трудились не покладая рук от зари до зари. Однажды царь застал Павла спящим посреди дня возле построек и хотел сурово наказать, но заступничество Лучьяна спасло зеваку. Яша видел, что рабочие, возводя город, буквально тонули в болотах, а нескольких при нём покалечило упавшими камнями.

– Всё, у меня больше нет сил… – вздохнул он, войдя в хибарку поздним вечером. – Этот город стоит слишком больших жертв…

Лучьян сварил похлёбку, накормил их с Павлом, и усталость начала проходить, и боль в суставах утихла. Молодые люди прижались к старику, а он погладил рукой обоих и сказал:

– Потерпите, сыночки… Служить царю трудно, а такому, как Пётр, – и подавно. Но он делает великие дела, и вместе с народом, наравне с простыми людьми. При нём Россия пробудилась, стала сильнее… Вот вернёмся в Москву – и погуляем, Яшку женим, он давно уже на Софью заглядывается… И тебя, Пашка, тоже обвенчаем с кем-нибудь, хочешь?

Тот покачал головой.

– Негоже, негоже тебе без жены, – улыбнулся Лучьян. – Надо только девку хорошую отыскать.

Этими разговорами он приободрил парней, и оба стали мечтать о возвращении в Москву.

***

Пётр распорядился, чтобы на острове Котлин, находившемся в двадцати пяти верстах от нового города, поставили дозорных с оружием. Несколько месяцев спустя на песчаной мели напротив острова возвели крепость Кроншлот. На берегу Котлина построили крепкие стены и поставили пушки. На острове соорудили две гавани – военную и купеческую, рядом с которыми находился город Кронштадт.

Лучьяна со многими другими тружениками до поры до времени отпустили в Москву. Когда он ехал на повозке с Павлом и Яковом, то сказал:

– Европейские государи диву дались, когда узнали о новом русском городе. Многие увидели, каким могущественным становится наше государство. А шведам обидно, что их отогнали от Балтийского моря…

По прибытии во дворец Яков встретился с Софьей. Она собиралась ехать насовсем к своей тётке в Новгород. Отдала связанный для него шарф и стала прощаться с ним. Но неожиданно он притянул её к себе и обнял.

– Софья, не уезжай… Прости, что был так холоден к тебе, не замечал твоей заботы. Ты такая славная… Спасибо за всё. Прошу, не уезжай! Пусть твоя тётя приедет сюда, мы будем заботиться о ней, только не покидай меня… Я очень хочу, чтобы ты стала моей женой.

Она внимательно посмотрела на него, улыбнулась. Яков поцеловал её и ещё сильнее прижал к себе.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. ПРИДВОРНАЯ ЖИЗНЬ

Наступило затишье. Все занялись своими делами и на время успокоились после битв со шведами.

Вернувшись в Москву, Лучьян узнал о смерти Софьи – сестры Петра, жившей в монастыре. Он присутствовал на её погребении и потом долго вспоминал бессмысленную вражду между ней и братом…

Прошло немного времени – и к нему приехали Джулиан с сыном Ричардом. У Джулиана скончалась жена, и ему не хотелось больше оставаться в замке, где всё напоминало о ней, об их счастливой совместной жизни. Лучьяна и Петра удивило то, что из здорового, крепкого, жизнерадостного мужчины он за короткое время превратился в дряхлого старика – поседел, лицо покрылось морщинами, и в глазах была лишь грусть. У Ричарда тоже голова начала покрываться сединой. Но суета придворной жизни немного приободрила обоих, и они нашли себе занятия по душе: Джулиан стал работать на конюшне, а Ричард поступил на военную службу к царю.

***

Софья привезла из Новгорода свою тётю, познакомила её с Яковом, и они сразу же подружились. Яша очень хотел навестить родителей, он мечтал поселить их в Москве и заботиться о них в старости.

Лучьян спросил у царя разрешения отпустить молодого человека на время в родное село, и тот позволил. Собрав пожитки, Яша обнял своего доброго наставника, простился с Софьей и поехал на коне к родителям. Накануне выпал снег, замело дороги, и они с трудом пробирались через сугробы. Яков жалел своего друга, служившего ему уже не один год – большую часть пути шёл сам и вёл его за узду. Наконец на седьмой день пути вдали показалось родное село…

…Мама обнимала, целовала родного сыночка, а отец смотрел на них с улыбкой. Яша увидел, как обветшала, покосилась от старости их избушка. В печи мерцал огонь, и родители подкидывали туда поленья.

Накормив и напоив Яшу, они стали расспрашивать о его службе царю. Он поведал о боях, в которых принимал участие, о строительстве нового города, о своём добром заступнике Лучьяне, не утаил и своего намерения в скором времени жениться на прекрасной Софье.

– Матушка, батюшка, прошу вас, поедемте со мной, – сказал Яков, взяв родителей за руки. – Я хочу, чтобы вы благословили нас с Софьей, чтобы присутствовали на нашем обручении. И мечтаю, чтобы вы остались в Москве насовсем; Лучьян сказал, что вам дадут комнату при дворе.

Но отец не захотел уезжать, и Яше пришлось долго его упрашивать. Он понимал, что в этом селе родители прожили почти всю жизнь и теперь им трудно будет покинуть дом, и просил у них прощения за это.

Наконец отец согласился, но сказал, что, скорее всего, вернётся в село после свадьбы. Яков помог родителям собрать вещи, и на следующий день они, заколотив избушку, отбыли на повозке в Москву. Столица в те дни была вся в снегу – и дома, и дороги, и деревья.

Родителям очень понравилась светлая комната, которую им предоставили. Они познакомились со многими слугами царя, и отец Яши с Лучьяном узнали друг друга – давно, полвека назад, они жили вместе на Хортице. А мама подружилась с тётушкой Софьи, они много времени проводили вместе. Яков же усердно служил царю, желая отблагодарить его за все милости.

…Перед венчанием отец жениха благословил молодых. В церкви священник обручил их. И прочитал отрывки из Деяний апостолов и Евангелия от Иоанна. Затем хор исполнил песнопения. Жених и невеста отведали из чаши вино, разбавленное водой. Батюшка возложил им на голову священный покров и венцы, трижды обвёл их вокруг аналоя, и они обменялись обручальными кольцами.

Молодожёнов провезли на свадебном поезде по центральным улицам Москвы, потом – по окружным. Во дворце их встречали родители жениха: отец – с образом в руках, а мать – с караваем хлеба и солонкой. Яков и Софья поклонились, приняли от них благословение и три раза поцеловали родителей.

На свадебное застолье прибыл сам царь. Когда он подошёл поздравить молодых, невеста едва справилась с волнением и дрожащими руками налила ему в чарку вина и усадила за стол. Подали рыбу, мясо, холодные закуски, горячие блюда, раковый суп и пироги.

– Дети мои, живите в мире и согласии, любите и уважайте друг друга, – сказал молодым Лучьян, подняв чарку с вином. – Долгих и счастливых вам лет совместной жизни!

Гости выпили за их здоровье. Потом и сам царь, и многие присутствовавшие стали танцевать вальс. Cкоморохи и шуты веселили народ. Лесмьян и Павел с аппетитом ели яблочный пирог.

***

Лучьян много беседовал с родителями Яши; по вечерам они звали его к себе или сами приходили к нему в комнату. Им было интересно всё: и жизнь царя и приближённых, и отношения России с другими государствами, и нововведения Петра. Как-то их разговор коснулся личной жизни государя, и отец Якова спросил:

– Неужто у него нет жены? Не верится, что у такого умного, смелого мужчины нет спутницы жизни.

– Да, после того, как он развёлся с Евдокией, пока ещё не женился второй раз, – ответил Лучьян. – Они не ужились вместе. Она чтила старинные обычаи и не хотела принимать всё новое, что вводил её муж. И сына Алёшу настраивала против него. А царь души не чаял в сыне. Он редко видел мальчика, сами понимаете почему – то путешествовал, то воевал. Потом понял, что упустил его, когда тот тоже начал плохо отзываться о свершениях отца. И подумал, что ещё не поздно его спасти. Пётр стал брать его с собой повсюду, беседовать с ним, объяснять, что нововведения полезны для России. Но Алексей не хотел слышать и понимать его. И царь сильно огорчался. Хорошо, хоть шут Балакирёв веселил его – шутит он так, что все порой плачут от смеха. Порой говорит государю суровую правду о нём, но тот не обижается…

– Да, несчастен Пётр, несчастен… – вздохнул отец Якова.

– Нет, теперь он, наверное, счастлив, – улыбнулся Лучьян и жестом приблизил к себе своих друзей. – Я по секрету вам скажу вот что. Как-то царь пошёл к Меншикову и тот познакомил его с пленной лифляндкой – молодой женщиной, необычайно красивой и умной, и звали её Мартой Скавронской. Она рано осиротела, воспитывалась у пастора. Повзрослев, вышла замуж, но супруг её вскоре погиб. Пётр всё чаще стал навещать Меншикова, беседовать с Мартой, и они нравились друг другу всё больше и больше. И недавно царь сказал мне, что привык к ней так, что уже не представляет жизни без неё, и хочет жениться.

…Рассказ Лучьяна имел радостное продолжение: Марта приняла православие, получила имя Екатерины Алексеевны, и в ноябре 1707 года Пётр обвенчался с ней. Правда, они долгое время хранили в тайне этот брак и даже приближённые не знали о нём.

***

Прожив два года при дворе, Джулиан скончался. Он сильно горевал по жене, и никто не мог утешить его. Перед смертью выпил много вина, отправился гулять по улицам, и его нашли под утро замёрзшим на дороге.

Ричард, и без того хлебнувший немало горя, не стал возвращаться в Англию к семье, а отправился в поход против шведов. Его сопровождали Яков и Павел, которым Лучьян велел следить за ним – как бы он не наложил на себя руки. Русские взяли Нарву, захватили всю Ингерманландию, победили шведов в битве при Калише, в которой отличился Меншиков и стал фельдмаршалом.

Однако армия Карла XII разбила поляков, свергла короля Августа II и посадила на престол своего человека – Станислава Лещинского. Шведы собирались идти на Россию, и там ждали их нападения, но не знали, откуда они появятся – с севера или запада…