Хроники Транквила: Порабощение

Глава X. Посольство

– Чудесные новости, Адриан! Моё «Спасение» оправдало своё имя! Команда вернулась в целости и сохранности.

– Отлично. Значит, можно отправляться?

– В принципе, да, можно начать на неделю раньше. С Морком всё в порядке?

– Вполне. Сейчас он занят с моей подругой детства изучением манер, так что перед ярлом и королевой в грязь не упадёт.

– Не думаю, что вообще стоит выставлять его во дворец. Он, конечно, выглядит как человек, но всё равно из-за своей бледности выделяется среди толпы.

– Пусть Проспер решает, где и кому находиться во время посольства. Может, он отправит его на улицу подслушивать всякие вести.

– Будь я там, я бы так и поступил. Ну что, я приказываю готовить корабли?

– Да. А я прикажу всем членам миссии собираться и привозить вам свои вещи.

– Только не особо много, хорошо? А то Проспер возьмёт с собой половину всех продажных девушек Ховерстада, а Трибус, если он всё-таки поедет, то прихватит вторую, просто чтобы не казаться бледнее на фоне человека, которому в обход него доверили вести диалог с племенами.

– Слышал, ему вчера полегчало. Так что, жди старика на борту!

Они разошлись по своим сторонам. Лукреций отправился в «Холодный ветер», Адриан наконец-то пошёл в свою комнату, чтобы впервые увидеть своё детище: в отдельной крохотной комнатке стоял большой дубовый стол, в точности повторяющий ныне известные очертания материка. На месте Ховерстада был маленький замок с точёными башенками и крохотными окошками. Адрианополь был отмечен фигуркой корабля на резвой волне.

Иностранные города так же находились здесь. Гордый Анспранд обозначался конём, поставившим копыто на лежащий меч. Местные были хорошими воинами и первоклассными наездниками. Расположение города на низине, окружённой с трёх сторон горами, конечно, оставило свой неприятный след на развитии государства, но за то почти к минимуму свело возможность неожиданного нападения.

На месте Рупида стоял котёл, потому что до сих пор в Картраде большинство считали их ведьмами. Пошло это из прошлого, когда одна из королев и правда владела некими тёмными силами. Она ставила эксперименты на подданных, других посылала во все возможные места, чтобы они привезли какой-то редкий ингредиент. Её свергли, и в этом городу помог юный Картрад, тогда ещё маленькое государство, пытающееся выжить на новой планете.

Вообще, сам город был построен на перешейке между большой землёй и полуостровом. Что парадоксально, закрыв доступ к земле полуострова, сам Рупид тоже не торопился осваивать те земли, потому что не видел в них особой значимости ни по ресурсам, ни по местоположению.

Именно сюда была изгнана королева. По местным легендам она ушла самостоятельно, когда поняла, что её больше никто не боится и никто не станет слушаться. Не взяв с собой ничего, она скрылась в бесконечной тени дикого леса. Скорее всего, в тех неизведанных местах она и нашла свою смерть, и потому эту территорию стали называть Ведьминой пустошью.

Фигурок у Адриана было немного – только члены Круга, но этого ему уже было достаточно, чтобы чувствовать себя великолепным и предусмотрительным стратегом, для чего, собственно, этот стол и заказывался и стал причиной смерти одного из старейших дубов страны.

Он передвинул фигурки Морка и Проспера в Адрианополь. Конечно, они оба пока что находились в столице, но ему уже не терпелось начать двигать своих «игроков».

Ну что же, игра началась, – в пустоту сказал принц для красивого словца, хотя сам не понимал, о какой игре идёт речь и что такого интриганского в простом походе к варварам-соседям.

* * *

Посадка началась. На всех было выделено два корабля – главный и сопровождающий. На первом располагались все действующие лица экспедиции, без которых бы всё пошло прахом, а на втором находились все те, кто должен будет прислуживать и исполнять любую прихоть дипломатов: повара, портные, небольшой военный отряд, музыканты, проститутки.

Главной особенностью этого рейса стало то, что всех присутствующих будто на убой кормили апельсинами. Лукреций и Якоб распорядились, чтобы каждому раз в полторы недели доставалось как минимум два фрукта.

Путешествие прошло довольно гладко, если не считать обнаружившейся у Морка морской болезни, от которой большую часть поездки он провёл, свешиваясь головой за борт. Дорога так же оказалась короче предполагаемой – быстрые судна Лукреция сэкономили им пару-тройку дней.

Конечно, большинство времени до горизонта простиралось одно только море, но от того редкие песчаные островки и выглядели такими притягательными и живописными. Ведьмина пустошь же на деле оказалась не такой жуткой, как всем представлялась. По крайней мере, на её границе с водами по всей длине тянулся красивый обрыв, в котором, будто слои отрезанного торта, виднелись каменные пласты известняка, песчаника и местами угля. Будь у всего этого сильная рука, возможно, пустошь и перестала бы быть пустошью, а мир услышал о новом оазисе, куда стекаются торговцы или паломники.

Рупидская северная гавань была окаймлена каменной набережной и кирпичными домиками. Довершал этот пейзаж высокий маяк, огонь которого стоял столбом и был виден за много миль вокруг.

Не удосужившихся заблаговременно предупредить о своём прибытии гостей встречали без особых почестей просто потому, что гонец с вестью о прибытии прискакал в город буквально вчера, совсем немного разминувшись с теми, о ком он предупреждал.

Ирена была рада, что Картрад наконец вспомнил о них, но чисто физически не успела предпринять что-то для их тут удобного расположения.

Всё начало готовиться в срочном порядке: приёмы во дворец отменили, лужу для бросков осушили, гвардейцам доспехи украсили живыми цветами, Аделаиду заставили надеть бирюзовое платье, что она восприняла как анафему.

Как и предполагал Лукреций, Проспер оставил Морка следить за прохожими. Он накинул капюшон и неприметный коричневый плащ в пол, чтобы своей внешностью не отпугивать местных.

– Слышала, к нам инопланетяне эти приехали?

– Да. Вот им у себя не сидится!

Тиранид прошёл дальше. Слово «инопланетянин» было ему оскорбительным.

– Вон они, вон! Зашли во дворец! Интересно, что они будут обсуждать?

– Да всё. В последний раз они сюда ещё в моём детстве приезжали. Теперь тем для разговоров полно, может, мне с ними увязаться? Вдруг возьмут? Я хочу мир повидать.

– Да кому ты там нужен? Тем более, Ивалина тебя не отпустит.

Что ж, настроения в городе были различными. Подслушав ещё пару диалогов, Морк отправился в более отдалённые районы города, где не каждый второй говорил о новых гостях, чтобы узнать, чем живёт сам город.

– Сколько с меня?

– Шесть медяков.

– Держите.

– Но тут пять!

– Извините, вот.

Кто-то и вовсе просто ругал своих деток.

– Хватит отвечать незнакомцам! А вдруг она тебя заколдует и украдёт?

– Ну бабушка! Она просто хотела угостить меня кусочком пирога.

– Так это она откармливает тебя перед тем, как есть!

– Хватит! Мне страшно! Я никогда так больше не буду!

– То-то же!

Больше всего его позабавил галдёж сумасшедшей:

– Право тебе говорю, тёмные времена настали! Тётка моя сказала, что давеча во дворце умерла королевская собака!

– И что?

– Так её знаешь, как звали? Верная, не иначе! Это точно!

– И что с этого? Сдохла и сдохла. Пусть и остальные за ней отправляются, столько денег на них небось тратят.

– Да знак это! Знак! Если во дворце верность умерла, то наверняка жди беды! Вдруг Ирена в опасности?

– Да кто с ней что сделает? Она хоть и дура дурой, но добрая же.

– Да незнакомцы эти! Клянусь тебе, придёт чужак, она не распознает в нём врага, и всё! Сгубит он нашу душеньку!

Старуха чуть не в слезах пыталась уверить свою не менее пожилую подругу в надёжности её домыслов. Та упиралась и называла её чокнутой.

– Да ты просто слепая, если не видишь!

Собеседница уже в открытую насмехалась.

– Ох, Фита, ты и раньше бредни всякие говорила про будущее, про тучи в небе, но теперь что-то ты уже загнула! Может, ещё и ты её спасёшь?

– И спасу!

– И как же это интересно?

– Я пока не придумала.

– Шла бы ты домой, спасительница. Видать, совсем уж перегрелась, голубка.

Морк слушал бесполезные для его миссии разговоры с куда большим интересом, чем нужные. Под впечатлением от услышанного он побрёл за женщиной и вскоре осмелился и заговорил.

– Здравствуйте…

– Денег нет, проваливай.

– Я по другому поводу…

– Отвяжись!

Юноша не понимал, отчего к нему проявлялась такая агрессия, ведь он не сделал ей ничего плохого. Так как при дворе его не учили общению с обезумевшими простолюдинками, он решил импровизировать.

– Ненароком я услышал ваши слова про королеву.

– Хочешь поиздеваться? Сказала же, иди своей дорогой.

– Нет. Стойте. Хватит кричать на меня ни за что! Выслушайте сначала.

– Мне-то что с этого будет?

– Я постараюсь вам помочь. Вы сказали, что попробуете найти способ спасти её. Если все ваши предположения – правда, то я мог бы что-то сделать.

– Ты серьёзно сейчас? – агрессия сменилась недоверием.

– Абсолютно.

– Пойдём со мной. Не хочу позорить тебя перед всеми общением со мной.

За углом они зашли в незапертую хибарку. Внутри был спёртый воздух и настойчивый запах чеснока.

– Пожалуйста, не считайте вашу компанию для меня позорной. Я не местный, и потому мне плевать на их мнение, они мне ничего не сделают.

– Так ты не отсюда? Чейный же ты тогда, милок? Где делают таких беляночек?

– Очень издалека. Даже дальше, чем вы представляете.

– Картрадский пёс что ли?

– Можно и так сказать. Но не так категорично.

– Так ты посол?

– Нет, но я почётный член посольства. Посол сейчас на приёме, наверное, уже ужинает.

– Небось рядом с этой змеюкой Аделаидой!

– Кто это?

– Советница её. Чёрная вся с ног до головы постоянно, будто других цветов в одежде не знает. А кожа бледная-бледная, будто мертвячка! – затем она посмотрела в лицо своего собеседника, – ну, не белее тебя, конечно.

– Значит, вы считаете, что кто-то из нашей свиты погубит вашу королеву? Ирену Дол, если не ошибаюсь.

– Понимаешь, сынок, тут всё не так просто. Давай я тебе объясню. Раз сам вызвался, то выслушивай теперь ненормальную старуху.

– Я не считаю вас ненормальной.

– Ты слышал про королеву-ведьму? Которую в пустошь прогнали.

– Да, меня проинструктировали перед поездкой. Это больная страница вашей истории, и потому нам сказано стараться самим не поднимать эту тему.

– Вот. Бабка моей бабки, или кем она там мне является, не помню уже, была у неё при дворе, когда та ещё окончательно не сошла с ума, и она учила её своим премудростям. Не всем, разумеется, она была очень честолюбивой, но некоторые секреты раскрывала. Сейчас уж не осталось почти ничего, но иногда случается так, что я подумаю о чём-то, а потом это случается!

– Как это?

– Ну, смотри. Это бывает по-разному. Порой взгляну в небо – и кажется мне, что облака какой-то формы не такой. И вижу их так только я. Похоже оно, допустим, на корову – значит, отелится скоро у соседки, я ей это рассказываю. Они надо мной смеются, а потом сами молоко несут. «Держи, – говорят, – нашей предсказательнице. Вчера и правда родила!»

– И что вам сказали эти облака? – Морк уже пожалел, что согласился на беседу. Но прерывать разговор было бы некультурно, и потому он просто старался отсидеться, делая вид, что слушает.

– Нет, в этот раз всё сложнее было. Ко мне мать моя во сне явилась. Она умерла уже невесть когда, а вот всё помогает любимой дочери. Вещь такую странную сказала: «Когда в городе погибнет верность, придёт чужак и позовёт королеву с собой. И настанет тогда для неё последний день».

«Что, прямо так и сказали?», – думал он про себя.

– Сначала я думала, что это просто набор непонятных слов. У меня такое тоже иногда случается.

«Даже не сомневаюсь».

– Но потом я узнала, что «Верная» – это кличка собаки, и та жила как раз во дворце! Я её лично, конечно, не видела, но, думаю, наша госпожа уж больно её любит, если так назвала. Ну, думаю, началось. А вскоре ещё и вы приехали, чужаки, и всё одно к одному сложилось.

Морк задумался. Про собаку он ничего не знал, но зато ему было известно ещё одно довольно важное обстоятельство. Конечно, это было помешательством, но он решил к нему присоединиться.

– Знаете, возможно, в ваших словах есть доля разума. Потому что одной из наших целей является пригласить Ирену Дол с собой в Картрад. Мне кажется, этот факт очень точно вписывается в вашу концепцию.

– Не знаю, что такое «концепцию», но нутром чую, что ты прав. Так значит, он уже мог её позвать?

– Не факт. По инструкции, приглашение будет на балу или сразу после него.

– Так чего расселся-то тогда? Быстро беги во дворец, этого приглашения не должно быть!

– Значит, ваше предсказание можно расстроить?

– Я не предсказательница! Я вижу много разных глупостей, и, возможно, это одна из них, но уж лучше озаботиться этим. Ирена – наша любимая королева, я ни за что её не потеряю!

Перепуганный Морк, на которого вдруг свалилась важнейшая миссия по спасению королевы, рванул к двери и направился в сторону центра города.

* * *

– Милостью Оникса и его детей, снисхождением Идей транквильских, Ирена Дол, королева могучего государства Рупид, матерь своего народа и страж Ведьминой пустоши.

Она стояла, пока её объявляли. Проспер не был озадачен напыщенностью титулов, ведь в его родном Картраде их любят не меньше и используют не реже.

– Волею Короны и от имени мудрейшего царя Галактиона Второго из великого рода Рэгем, посольство из Картрада, возглавляемое мной, Проспером, дворянином из рода Дивус.

Выговаривать все слова юноше было довольно легко, потому что транквильский, хотя формально и был иностранным, на деле являлся составной частью картрадского, который совместил в себе слова как из высокого ондийского, языка Тёмных богов и Первых людей, так и лексикон местных племён. У первых поколений была необходимость взаимодействовать с Рупидом и Анспрандом, чтобы понять здешние порядки и условия жизни, для чего им приходилось изучать транквильский, а между собой они по старинке переговаривались на родном ондийском. Вскоре, эта граница размылась, и миру предстал новый язык, ставший чем-то вроде универсального языка на всём материке.

– Не мучайтесь, милорд, – с холодной материнской заботой молвила Ирена, – наши слова сложны в произношении. Не портьте себе язык и мне уши, я прекрасно понимаю по-картрадски, как и весь мой двор.

– Премного благодарен, королева. Стоит признать, что речь вашего народа и правда крайне утончённая и своей нежностью ласкала мне слух, пока я направлялся к вам во дворец.

– Благодарю вас. Удалось ли вам уже увидеть что-нибудь такое, что по изяществу сравнится с дворцом Рэгемов? – своими словами она дала знать, что раньше лично бывала в Ховерстаде и могла видеть его красоты.

– Преступным будет скрыть, что красотой здесь ослепляют не только здания, – парню приглянулась девушка, сидящая рядом с королевой и прикрывающая лицо вуалью, что он нашёл довольно притягательным.

– Это правда. Верно, если останетесь здесь дольше, то уедете уже женатым.

– Надеюсь, обойдётся, спасибо. Перед отъездом я праздновал свадьбу брата, и на месте гостя мне было куда уютнее. Но, уверен, здешние красавицы достойны мужа куда лучше меня.

– Не думаю, что Галактион послал бы ко мне ненадёжного посла.

– О том, какой я посол, скажете мне вы, когда мы будем прощаться.

Ирена сдержанно улыбнулась. Ей явно импонировал этот слегка наглый, но при этом учтивый юноша.

Проспер решил поимённо представить всех его сопровождающих, чтобы, когда королева сделает зеркальный жест, узнать имя той загадочной красавицы. Наконец, его задумка сработала, и он добился своего.

– Девушка, которую ты видишь рядом со мной – моя советница, Аделаида. Если у меня какие-то дела, можешь обращаться к ней по всем вопросам, она осведомлена обо всём, что известно мне.

– Жду не дождусь воспользоваться этим предложением, королева.

– Вы, верно, устали с дороги? Не хотите ли немного отдохнуть перед всеми мероприятиями?

Юноша не выглядел уставшим, но ему хотелось поскорее взглянуть на свои покои на ближайшее время, и потому он согласился.

– Только у меня есть пустяковая просьба к вам.

– И что же моему любимому послу угодно?

– Один из моих спутников, – он показал на случайного человека рядом с собой, – очень бы хотел как можно скорее узнать всё об этом зале с исторической и архитектурной точки зрения. Как только мы вошли, я слышал за спиной шепотки восхищения. Могу ли я просить вас рассказать ему б этом месте? А леди Аделаида пока довела бы меня до моей комнаты.

– Разумеется. Отведёшь?

– Как вам будет угодно, – согласилась та, стиснув зубы.

Двое отправились, а недоумевающий мужичок подошёл к королеве, чтобы выслушать то, о чем он сам узнал буквально только что. С серьёзным видом он поклонялся и восхищённо принялся внимать.

– Не утруждайся, – королева закрыла глаза на несколько секунд, – я знаю, что ты ни о чём не просил, а ваш главный просто хотел познакомиться с моей подругой. Можешь идти к себе.

* * *

– Значит, вас зовут Аделаида? А в Рупиде тоже есть семейные имена?

– Да.

– И какое у вас?

– Нокс.

– Красивое. А что оно значит? У нас, например, фамилией становилось имя нашего предка из Двухсот и означало его род деятельности. Я Дивус, а это означает «богач». И это хорошее совпадение, потому что далеко не все роды переводятся как что-то красивое и соответствующее их нынешнему статусу.

– Понятно. Моё же значит то, что я из семьи Нокс.

– Вы не очень многословны, Аделаида. Возможно, это ваш любимый загадочный образ, но со мной вы можете не играть в такую холодную леди. Я не желаю вам ничего дурного.

– С тобой я должна такой быть.

– Но почему?

– Ты чужак. Из Картрада. С чего мне быть тебе гостеприимной? Твоя миссия – напомнить Рупиду о существовании вашей воинственной империи, а не докучать советнице королевы.

– Очень… однозначно.

– Мы пришли. Это ваша комната.

– Снова на вы? Для второго лица в государстве вы слишком переменчивы.

– Лично мне вы противны, но как советница я должна оказывать вам радушный приём. Поэтому привыкайте.

Они вошли в комнату. Интерьер был красиво убран, но, очевидно, прослеживалась местная мания показать всё, что есть. Из-за этого чувствовалось небольшое излишество в украшениях и их несовместимость друг с другом. На резном рабочем столе с фигурными ножками и расписным орнаментом на столешнице стоял прямоугольный стакан для графитовых палочек. Бумага, которой обхватывали палочки, чтобы не испачкать руки, стояла и вовсе в красной подставке в форме морской раковины. Конечно, по отдельности каждый предмет здесь был произведением искусства, но в целом убранство формировало крайне жалкое зрелище безвкусицы.

– Располагайтесь. У вас в распоряжении будет кровать, тумбочка, шкаф, умывальник и рабочий стол. Если будет нужно, можем перетащить сюда кресло.

– Нет необходимости, благодарю.

– К вам будет приставлена личная служанка. Если у вас появится какой-то вопрос или необходимость в чём-то, сначала обращайтесь к ней, а она уже передаст нужному человеку. Можешь, к слову, – её голос переменился, – приставать к ней, потому что она единственная во всём королевстве, кто согласится лечь с картрадцем, и то, лишь из своих обязательств, – но вдруг, опомнившись, она снова стала радушной хозяйкой, – она будет вас ждать через стенку, в соседней комнате, стучите в любое время. Когда будет обед, мы вас позовём. Пока что можете осмотреться.

– Очень приятно.

– Как и мне. Но, к сожалению, мне уже нужно идти. До свидания.

– Уже жду нашей следующей встречи!

– Не могу сказать того же.

Чрезвычайно странный и обидный разговор подошёл к концу. Проспер прошёл по комнате, присел на кровать, сломал одну графитовую палочку, стукнул костяшкой пальца по окну. Стёкла здесь были совсем другие, те самые, которые в Картраде сохранились только в самых старых зданиях. Это было неудивительно, ведь эту технологию народ-пришелец позаимствовал именно отсюда, а теперь уже и сам стал пытаться её модернизировать.

Аделаида не утрудилась закрыть за собой дверь, и в открытую комнату вошла темноволосая девушка, типаж которых Дивус обычно называл «простушка-дурнушка».

– Здравствуйте, господин. Вы посол?

– Да. А ты кто такая?

– Меня зовут Гиска, я ваша служанка из соседней комнаты. Невольно я услышала ваш разговор. Наверное, вы очень досадованы.

– Правильно говорить «раздосадованы». Но тебя это не касается. Принеси мне воду и полотенца, я хочу умыться.

– Сию минуту, господин.

Вскоре девушка принесла тяжёлый деревянный таз с водой. Пока парень освежался холодной водой, она задала вопрос.

– Как вам будет угодно, чтобы я вас называла?

– Ты согласишься называть меня хозяин?

– Я не могу соглашаться, я приму любое ваше слово.

– Ладно, не нужно, – он понял, что такое предложение сделал бы только самовлюблённый Адриан, – просто господин Дивус, этого достаточно.

– Хорошо, господин Дивус, как вам будет угодно, – девушка постоянно говорила таким тоном, будто прямо сейчас расплачется, и это сильно раздражало Проспера.

– Можешь идти к себе. Если что, я позову.

– Позвольте сказать вам кое-что.

– Позволяю.

– Не раздосадовайтесь…

– Нет такого слова.

– Не… не…

– Я понял, что ты имеешь в виду, продолжай.

– В общем, не злитесь из-за неё. Леди Аделаида часто бывает такой, тем более с незнакомцами, не стоит принимать её слова близко к сердцу. Она не злая, просто хочет казаться такой. Возможно, она даже не ненавидит вас, и её поведение наоборот показывает её неравную душу к вам.

– Неравнодушие?

– Да, наверное, так. Я уже ухожу.

Служанка покинула комнату и закрыла дверь. Сделала это она крайне неумело: подол её белого мешковатого платья остался внутри застрявшим между дверью и проёмом.

– Гиска! Какая же я неумеха!

Данное событие даже слегка рассмешило парня, и он улыбнулся вслед уходящей девушке.

Гиске было очень неловко от того, что у неё не получалось красиво прислуживать, как это делали её более опытные подруги. Ей хотелось вернуться и предложить господину что-то ещё, помочь разобрать вещи, принести утаённый с завтрака пирог, но понимала, что своей дотошностью и навязчивостью ещё больше его разозлит. Расстроенная, она поплелась к себе в каморку.

Через несколько часов и после обеда было объявлено о начале официальной церемонии начала посольства. Во дворце в зале приёмов собралась вся элита города.

Под драпировкой, похожей на шатёр, на фигурном троне сидела королева. Недалёко от неё расположилась Аделаида, которой всё ещё воспрещалось переодеваться в чёрное.

Напротив стояли все картрадцы. По правую руку от них были все министры и главные чиновники, чуть глубже стояли играющие ненавязчивую мелодию музыканты, по левую – городская знать и ценимые Иреной ученые, врачи и прочие бюджетозатратные господа. Сзади чужаков стояло несколько человек из армии в своих парадных костюмах и с незаточенным оружием. За ними расположилась вся дворцовая прислуга. У входа нашлось немного места для простолюдинов, пришедших поглазеть на пришельцев.

После вступлений, обоюдных заученных комплиментов и условно искренних восхищений посольство Картрада в Рупиде было официально начато. Вскоре зашла речь о заключении торговых сделок.

– Ваши земли славятся всем, что только можно вообразить. Что ещё может быть нужно Картраду?

– Наше предложение имеет не столько содержательную цель, сколько фактическую. Слишком долго наши государства не вели с вами диалога, а деньги – это лучший язык, на котором можно общаться. Что вы можете предложить?

– В этом году у нас разродилась гвоздика. Не знаю, с чем это связано, может, сама Идея Природы даровала этим нам своё доброе слово, но сейчас у нас довольно много излишков этой и других специй. Возможно, ваша знать захочет добавить их в свои блюда?

– Возможно. Одна поставка, содержащая в себе сто мешков, принесёт вам сто десять золотых монет. Вас устраивает такое предложение?

Аделаида приблизилась к уху подруги.

– Просите больше. Двести. Они этих денег не считают, а мы сможем потратить их с умом.

– Нет, Аделаида! Мы были готовы выбрасывать их в море или отдавать за бесценок. Они и так покупают у нас то, что им и не надо вовсе, нужно оставаться честными.

– Ага, и бедными.

Перешёптывания прекратились.

– Если мы сойдёмся на ста пятидесяти, то договор подпишем тут же.

– Картрад принимает ваше предложение. Ещё что-нибудь?

– Да. Многие мои купцы до сегодняшнего дня боялись ездить к вам со своими товарами. Я хотела бы договориться о разрешении для них осуществлять торговлю на вашей территории в предназначенных для этого местах.

– Я не могу разрешить им того, что никто им не запрещал. Конечно, пускай приезжают, наш народ будет рад увидеть на прилавках заграничные диковинки.

– Отлично. Какие-нибудь льготные условия?

– На них будет распространяться абсолютно то же законодательство, что и на местных торговцев, большего обещать не могу.

– Нас устраивает. Надеюсь, под вашим управлением внешней политикой наши государства расцветут как два самых красивых и лучших цветка.

Сейчас ему было неловко поправлять её, ведь формально он был лишь начальником посольства, а советником оставался престарелый Трибус. Но кому какое дело, кто сидит в неудобном кресле, если прямо сейчас именно Проспер представляет всю свою страну?

– Иначе быть не может, королева. Быть может, в знак успешности наших сделок, мне стоило бы вручить вам царское приглашение в Картрад? Вы будете удивлены, как за это время переменился Ховерстад.

Аделаида ухмыльнулась. Она знала, что леди Дол даже на день не покинет Рупид ради прогулок по чужбине.

– Царское? – поинтересовалась монаршая особа.

– Подписано лично Галактионом. Он скучает по вас.

Аделаида начала подозрительно смотреть в сторону подруги.

– Ну, если это так, то я приеду. Можете передать ему, я приеду. Ненадолго и исключительно, чтобы проверить соблюдение договорённостей.

«Глупая Ирена, что же ты творишь?»

После высоких бесед начался торжественный приём с балом. Вельможи в красивых камзолах и дамы в роскошных платьях показывали свои танцевальные умения и шокировали публику своей элегантностью.

Большинство иностранцев стояли в стороне, потому что им не было известны эти движения, однако пара девушек из посольства пустилась в пляс.

Музыканты знали своё дело, и никто не скучал на этом приёме, ведь для нетанцующих был накрыт шикарный шведский стол. Несчастный Трибус мучился выбором между одним блюдом и другим, хотел третье, а ароматом восхищался от четвёртого. Конечно, он съел их все. Когда у него не был забит рот, он общался с Проспером, комментировал его реплики, давал оценку заключённым соглашениям и прочее.

– Чаще… делай акценты… на то… что они женщины… что только благодаря этому они… достигли своего величия… они это любили…

– Хорошо. Они что, мужененавистницы?

– Нет… они скорее женолюбительницы…

– В каком смысле? – он уже подумал что-то неладное.

– Они не любят тех… кто не считается с женским полом…

– Как можно, – он улыбнулся одной из танцующих рупидок, – не считаться с этими прекрасными созданиями?

– Да… поэтому нужно развенчать этот стереотип о нас… что мы используем их только как прислугу… В своё время, возможно, именно я… заставил их так считать. Ко мне подошла их маленькая принцесса, чтобы поздороваться… а я по глупости решил, что это разносчица напитков, и соответственно с ней обошёлся, чем навлёк на себя гнев королевы. Хорошо, что сейчас они меня не признали, думают, что тот советник был уволен.

– Но ведь это правда. Чаще всего служанки именно девушки, даже здесь.

– Но у нас… потому что… мы сволочи… а у них… потому что девушки даже в этом превосходят мужчин…

– Понятно. Ну, хорошо, я постараюсь. Постараюсь исправить ошибки вашего прошлого, господин Зерв.

– Постарайтесь юноша. Я очень на вас надеюсь.

Когда энергичная музыка сменилась спокойной, даже меланхоличной, Проспер решил схитрить и воспользоваться положением. Он подошёл к Аделаиде, пока та была в близости к королеве, и громко позвал её на танец. Она даже не ответила, а сразу посмотрела на Ирену. Та одобрительно кивнула, будто бы благословив эту пару и совершенно не оставив подруге никаких шансов на спокойное завершение вечера.

Они отошли к другому краю зала и стали танцевать шиким, народный рупидский танец. В нём практически не было движений, нужно было лишь держать непрерывный тактильный и зрительный контакт с партнёром и задавать вопросы или отвечать на них, переступая с ноги на ногу, слегка покачивая бёдрами и изредка раскидывая вверх руки.

– Скажи, тебе не надоело лезть ко мне?

– Нет и никогда не надоест. Как ты ко мне относишься? – в танце юноша не стеснялся использовать манерные шаблоны.

– Я тебя ненавижу, ты меня раздражаешь, и, возможно, я желаю тебе самой мучительной смерти.

– Лишь возможно? Что ж, это оставляет мне шанс.

– Теперь точно. Когда ты уже уедешь?

– Как разрешу все вопросы здесь.

– Значит, поторопись. Я уже откладываю необходимую сумму для убийц.

– Любишь или презираешь, но, оспорить ты не сможешь, я тебе неравнодушен.

– Если это и так, то только из самых антипатичных соображений.

– Это уже большой шаг. Может быть, завтра сходим куда-нибудь? Погуляем по городу, возможно, ты найдёшь место, где можно будет со мной разобраться, чтобы тело не сразу нашли.

– Я могу убить тебя прямо сейчас, и твоё тело всё равно никто не найдёт. Не искушай.

В её голосе уже слышались нотки страсти, она будто бы увлеклась этим молодым человеком, по крайней мере, так можно было судить со стороны, а Проспер уже так и считал.

– Но, если ты убьёшь меня, Картрад не простит вам убийство посла, и начнётся война.

– Не велика цена за то, чтобы ты навсегда умолк.

– Да ты интриганка.

– Убийство такого жалкого человечка – не интрига.

– Позволь доказать мне, что я далеко не человечек, а самый что ни на есть человек с большой буквы.

– Тебе я позволяю лишь уйти с этого мероприятия и наконец перестать прожигать меня своим похотливым взглядом, – она дала ему пощёчину, которая перебила даже музыку. Все замерли, уставившись на скандальную парочку. Она хмыкнула, он поклонился и вышел из зала. Танцы продолжились.

Конечно, его самолюбие было уязвлено, а миссия посольства была поставлена под удар, и всё это как всегда из-за буйного вожделения Проспера и его тяге к активной полигамии. Не успел Рупид отойти от прошлого оскорбления, как вновь произошёл неприятный казус, теперь из-за Дивуса. Однако в этот раз ему хватило смелости обвинять в случившемся только себя. Это он был слишком настойчив и не понимал, что он искренне неприятен девушке, а не она таким образом заигрывает с ним.

Через пару часов бал закончился. Наконец-то леди Нокс было разрешено сменить свой наряд на привычный. Она с радостью сняла бирюзовое платье, корсет которого давил на неё не так сильно, как факт того, что она его носит. Переодевшись, она взяла старое платье в охапку, пошвыряла его, потопталась, и наконец выбросила из дворцового окна.