Пассажир

10

На стандартной межпланетной скорости до орбиты Земли оставалось лететь еще часа полтора. Мне нужно было продержаться и валить на спасательной капсуле, чего бы мне это не стоило. Но сначала – отвязаться от Тафари.

Мы прошли через лужу из чëрной жижи, вытекавшей из технического отсека. Вслед за мистером Мабузе, я вошел внутрь. Вся растительность, которая была здесь раньше, обгорела и свернулась. Четыре резервуара из шести лопнули как мыльные пузыри. Тафари подошел к тому из них, в котором еще оставалась жидкость, и поставил Марка на пол. Он уже ничего не говорил и еле держался на ногах.

– Раз ты уж ты испортил наш цейет, – сказал Тафари, – я заберу его у тебя.

Он взял руку Марка и засунул ее в отверстие рядом с резервуаром. Затем, повернул причудливый переключатель. Остатки жидкости забурлили.

– Тафари… – Марк пришел в себя и заговорил, – Каяцх… дай мне сказать… последнее слово.

Мне эта затея не нравилась.

– Заткнись! – я повернулся к Тафари. – Заканчивай с ним, брат, сейчас же.

Но он только засмеялся.

– Нет уж, давай послушаем! Это же у людей такая традиция, а он у нас все человеческое ненавидит. С чего ты вдруг вспомнил про последние слова, а, Марк?

При слове «человеческое» мне стало не по себе. Разве бывают «нечеловеческие» традиции?

– Каяцх… – Марк закашлялся. – Забудь про нашу вражду и послушай… Мистер Крамер – это не Госпожа Лайхаца…

Я хотел прервать его, но Тафари остановил меня и перестал улыбаться.

– Да неужели, и почему же? Расскажи, мне очень интересно.

Марк выплюнул кровь и продолжил.

– Когда мы сидели за столом… госпожа Лайхаца никогда бы не сбросила карты. Думаешь, она упустила бы шанс тебя обыграть? – Марк тихо засмеялся. – А он испугался. Это он испортил цейет, когда влез сюда.

Тафари посмотрел на меня, потом на него, снова на меня. Я решил молчать. Чем больше я пытался заткнуть Марка – тем больше Тафари хотел его выслушать.

– Очень интересно, но это ложь, – сказал Тафари – Я знаю, как разговаривает моя сестра. Я знаю, что ей тяжело приходить в себя после врастания в людей.

«Врастание в людей» звучит не очень приятно, но в тот момент я, как и вы, не догадывался, о чем они говорят. Я просто хотел спастись.

Марк поднял голову и посмотрел на меня.

– Если ты… действительно священная госпожа Лайхаца – то назови мое имя. Которое мне дала Вездесущая Матерь.

Марк знал куда бить. Я нигде не слышал его второго имени. Но Тафари все еще верил мне, и этим нужно было воспользоваться.

Я плюнул Марку в лицо.

– Только если бы ты был этого достоин, Марк.

Но и этого было недостаточно. Я доиграл спектакль до конца.

– Если ты собираешься стоять и слушать эту тварь, я сам все сделаю, – я толкнул мистера Мабузе и попытался сдвинуть его. – Раз ты, братец, ничего не можешь сделать сам.

Он перевел взгляд на Марка, молча повернул переключатель и отошел в сторону. Остатки черной жидкости в баке забурлили.

Поначалу казалось, что с Марком ничего не происходит. Он не закричал, не забился в конвульсиях, только глаза остановились в одной точке. Но чем больше наполнялся треснутый резервуар – тем хуже ему становилось. Он начал высыхать прямо на глазах. Руки и ноги сжались, одежда висела на нем как на вешалке. Ничего более отвратительного я в жизни не видел. Но если бы я закрыл глаза или сдвинулся с места, то тут же раскрыл бы себя.

А мистер Мабузе только улыбался, глядя как предателю становится хуже. Марк еле держался на ногах и скрючился, как старик. Вскоре он совсем обмяк и его лицо стало похожим на сморщенный фрукт.

Но он был еще жив.

Глаза Марка двигались, когда Тафари оттащил его от резервуара. Но это был не взгляд Марка, уверенного в собственной правоте. В этих глазах был только ужас. Он смотрел на меня не моргая, словно хотел, чтобы я запомнил его.

В этот момент Тафари поднял его и кинул об стену, как ненужную игрушку. Его голова лопнула, как тыква, а то, что было внутри, потекло вниз. По стене ползли не ошметки мозгов, а кроваво-черные ниточки. Во все стороны от них разлетались пылинки, мерцавшие в полумраке. «Могут ли мозги человека светиться?», – подумал я. Думать об этом было проще, чем пытаться объяснить увиденное.

Тафари обратился к пятну на стене.

– Теперь то ты сдохнешь по-настоящему, ублюдок.

Я не хотел знать, что он имеет в виду. Никакого любопытства больше не было. Только первобытный страх.

Мистер Мабузе стал разговорчивее и ждал от меня того же.

– Всегда мечтал это сделать – он повернулся ко мне, – хотелось взглянуть со стороны.

Я надеялся, что с похмелья он забудет, о чем хотел поговорить, и направился к выходу. Но он не унимался.

– Слушай, я разговаривал с Сэнди, то есть с Кеценом, насчет детей. Что из них больше цейета, да и врасти в них легче, тела у них слабые. Из четырех детей за пару недель мы сможем добыть два полных резервуара. Только как на космодромах объяснять, что у нас на корабле нет ни одного взрослого? – он засмеялся. А я улыбнулся в ответ и подумал, что начинаю сходить с ума.

Я знаю, о чем вы сейчас думаете. Я тоже не понимал, о чем он говорит. Вернее, отказывался понимать, как и вы. Но все само выстраивается в одну цепочку. То, что меня спутали с кем-то, даже не зная, как этот кто-то выглядит. Черная жидкость в резервуарах, которые выросли внутри корабля. То, что осталось от головы Марка. Все эти разговоры о том, как они кем-то притворяются, как можно врасти в детей и как легко «добыть» из них цейет. Вас тоже это наталкивает на одну простую мысль, что пассажиры этого корабля – не люди, а только делают вид, что они люди?

Вы так не думаете? А я решил так. И мне нужно было притворяться не другим человеком, а вообще неизвестно кем.

– Звучит прекрасно, но как ты собрался найти столько детей? – спросил я.

– Что значит как? – он остановился. – Также, как и всегда. Сэнди умеет и знает места.

Мы вошли в «Тихую ложу» а я все молчал. Каждая моя реплика в разговоре с Тафари только все усложняла. В другом конце отсека-ресторана что-то моргнуло и засветилось. Лампы в лифте. Он спустился на первый этаж и двери открылись.

Более подходящего момента могло и не быть.

– Обсудим все, когда приземлимся, – сказал я и быстро двинулся в сторону лифта. – Я пойду…

– Лайхаца! – крикнул он. Я не остановился и продолжил идти. – Ты так и не объяснила, почему выбрала этого Ричарда Кармера или как его там.

Еще немного – и я оказался бы в лифте. Но я испугался. Подумал, что он успеет схватить меня раньше, и решил его успокоить. Чтобы он в очередной раз поверил мне, нужно было сказать что-то особенное.

И тут я вспомнил, что именно. Я повернулся к нему и произнес.

– Всемогущая Матерь, ты можешь дать мне хоть немного отдохнуть, Тафари? Поговорим обо всем позже.

Тафари улыбнулся. Также, как улыбался, когда убивал Марка.

– Вездесущая Матерь, а не всемогущая. У тебя плохая память, мясо, – сказал он и бросился за мной.

Я побежал, переворачивая столы и стулья, но мистер Мабузе сметал все на своем пути, как бульдозер. До лифта оставалось несколько шагов. Мне казалось, будто я слышу, как Тафари дышит мне в спину, и я оказался прав. Я запрыгнул в кабину именно тогда, когда он схватил меня за ногу и мы повалились на пол. Правой рукой я схватился за дверцу лифта, а левой попытался достать из кармана револьвер, но не сумел: он выпал и оказался в дальнем углу лифта.

– Ты будешь вечным мясом, мразь! – закричал он, вытаскивая меня из лифта.

Ногу сдавила резкая боль. Тафари подполз ближе и теперь держал меня за пояс. Еще немного и он вышвырнул бы меня из кабины. Как только он потянул меня, я обеими руками схватился за лифт и ударил его ногой. Этого хватило, чтобы выиграть секунду. Кроме пистолета у меня было кое-что еще.

Я выхватил мультитул, одним движением превратил его в отвертку и воткнул в руку мистера Мабузе. Он зашипел и на мгновение одернул ее. Я тут же подтянул себя в кабину и нажал на все кнопки, до которых мог дотянуться. Двери закрылись, но не до конца: Тафари просунул другую руку и схватил меня за ногу. Лифт рванул вверх, меня прижало к полу, что-то громко хрустнуло. Это была рука мистера Мабузе, так и оставшаяся лежать в кабине. Лифт поднимался наверх.

Заиграла успокаивающая музыка. Я закрыл глаза и вздохнул с облегчением. По крайней мере, я был жив и у меня в кармане лежал револьвер с одним патроном. Я не знал, может ли существо, которое прячется в мистере Мабузе, умереть от пули, но очень хотел в это верить.

Я посмотрел на указатель. Сейчас я на втором этаже. Выбранный этаж – четвертый. Этаж, где располагалась каюта Госпожи. Этаж, куда я послал Юлию и Сэнди.

Я рассмеялся.