В течение следующих нескольких часов, к его приятному удивлению, погода была сухой. От забивания гвоздей его отвлек еще один гудок, донесшийся со стороны крыльца. Оставив инструменты и материалы позади дома, куда он уже добрался со своим ремонтом, Малинин вышел к гостю. Это был Тимофей, с интересом разглядывавший то пирамиду, то уже частично обновленное крыльцо.
– Миша! – крикнул он. – Твой заказ приехал.
Подойдя ближе к нему и поздоровавшись, Миша взял накладную.
– И брезент приехал! – воскликнул Малинин, прочитав список привезенных покупок.
– У меня был вариант за брезентом позже на склад заехать, но я решил, что, может, он тебе сейчас нужен, – пожал плечами Тимофей. – И, кажется, я не ошибся, – кивнул он в сторону пирамиды.
– Да, – посмотрел Миша на новую «постройку» у себя во дворе. – Благодарю, Тимофей.
Вместе с Тимофеем вытащив коробки с продуктами и брезент для защиты древесины от дождя, Миша обменялся с курьером рукопожатиями – и пошел придумывать способ, как накинуть прибывшее покрывало на высокую пирамиду, неведомым образом сооруженную водителями. «Загадочный этот амбар, – покачал головой Малинин. – Как забрали – неизвестно. Как собрали – неизвестно. Как накрывать – неизвестно».
Позади дома стояла половинчатая высокая стремянка, приставленная к стене: достаточно высокая, чтобы залезть на крышу дома, а пирамида хоть и казалась высокой, но была ниже жилища. Однако интересовала Малинина скорее стабильность конструкции, которая, по мнению фермера, грозилась развалиться, если он полезет на нее на стремянке.
И тогда он решил сложить себе из брусков импровизированную платформу со ступеньками. Соорудив такую подставку, Малинин с покрывалом из брезента в руках поднялся по ступенькам – и, словно одеяло на кровать, накинул брезент на пирамиду.
Расправив покрывало со всех сторон постройки, Малинин заметил, что нижняя часть все же выступала из-под брезента и в случае дождя промокла бы. Можно было, в принципе, купить брезент большей площади, но тогда, по мнению Миши, укладывать его сверху, да и снимать тоже, пришлось бы с помощью вертолетов. А на вертолеты денег у него не было. По крайней мере, пока: планировать далеко на будущее Миша не очень любил, а будущее может разные сюрпризы преподнести: в том числе, и собственный парк вертолетов.
Начав разбирать дома коробки с заказами, Миша вновь услышал раскат грома. Поглядев в окно, он увидел, как небо заволокло тучами. «Вовремя, – подумал он, выдохнув. – И время поесть будет».
К неудовольствию фермера, дождь лил весь день, поэтому ему пришлось сидеть под крышей. Тогда Малинин взялся за поклейку обоев на первом и втором этажах. По мере того, как стены приобретали презентабельный вид, фермер думал о том, что нужно бы еще обновить технику в ванной и в уборной. Также в ванной можно будет поменять плитку и поработать над потолком. И новую мебель для кухни приобрести. По прикидкам Малинина, денег у хватило бы, только вот подобные траты ему придется изымать из тех денежных средств, что он планировал отдать на сельскохозяйственные угодья вне дома. «Какой толк будет от дома, если его хозяева не смогут себя прокормить?» – нахмурившись, подумал Малинин, наклеивая на стену в коридоре второго этажа очередной лист обоев. Он подумал и над тем, что, останься у него дерево, он мог бы попробовать сам сделать мебель на кухню. С другой стороны, созданием мебели он никогда не занимался, а первый блин может выйти комом. Малинин же хотел, чтобы этот блин был идеальным. Тогда, поразмыслив, кулинар решил, что ремонту в тех помещениях придется подождать.
На следующий день, после пробуждения, Малинин обнаружил, что дождь все еще идет. Все обои были поклеены – и единственным полезным занятием он посчитал чтение самоучителя по сельскому хозяйству. Взяв с полки книжку, он отправился на кухню, чтобы совместить приятное с полезным – завтрак с чтением.
Уже окончив трапезу, он продолжал листать страницы самоучителя – и в третьем часу после полудня обнаружил, что книжка закончилась.
– Вот теперь я знаток сельского хозяйства, – подумал Миша, надеясь, что во время работы на полях вспомнит хотя бы что-то из того, что прочитал. «Если что забуду, то в одну руку – мотыгу, а в другую – книжку», – решил он, выйдя с кухни в сторону гостиной. Поставив книгу обратно на полку, Миша начал подготовку к поездке в концертный зал. Посмотрев в окно, он обнаружил приятную для себя деталь: дождь закончился вслед за книгой.
До «Северного» он поехал через Западный, по пути поинтересовавшись дорогой у прохожих. Путь к концертному залу из Западного шел прямо на север, а потом резко сворачивал на восток, в сторону Восточного. На полпути к Восточному, прямо у середины дороги между городами, располагался концертный зал. Увидев «Северный» издалека, фермер решил, что это стадион – такой большой он был, – но прохожие до этого сообщили ему, что «Северный» – единственная постройка в той области. Граничила с «Северным» обширная стоянка, точнее, две стоянки, разделенные широкой белой полосой. На северной границе каждой из стоянок была пара широких дверей, что вели в концертный зал. Там уже были припаркованы несколько автомобилей, в том числе уже знакомый Мише транспорт Павлова и Черникова.
У въезда на парковку лежала балка шлагбаума, а рядом с ней стоял расстроенный охранник. Малинин остановился рядом с ним.
– Случилось что? – спросил Миша, слезая с велосипеда.
– Да прошлая балка треснула, – начал объяснять мужчина. – Въехал в нее лихач один. Кусок оставшийся я отвинтил, а новую в одиночку не прикрутить.
Малинин посмотрел на часы: семь часов пятьдесят три минуты.
– А давайте помогу! – вызвался Миша. – Что надо делать?
Получив от охранника инструкции, Малинин встал посередине балки – и поднял ее с земли, удерживая баланс – балку надо было ставить строго перпендикулярно шлагбауму, а была она длинной.
Охранник тем временем направил ближайший к нему конец балки в конструкцию шлагбаума, после чего стал соединять их. Спустя минуту он отошел к себе в будку, начал копаться в пульте управления – и крикнул оттуда Мише:
– Можете отпускать!
Миша отпустил балку – и та осталась в нужном положении параллельно земле.
– Отлично! – радостно заявил охранник. – Вы прямо палочка-выручалочка! – протянул он руку Малинину.
Миша пожал ему руку, усмехнувшись:
– Мне однажды сказали, – он посмотрел на шлагбаум, – что я балка-выручалка.
Охранник засмеялся:
– Как бы там ни было, спасибо! – поблагодарил он. – Всегда будем рады вас видеть в «Северном»!
Попрощавшись, Малинин зашагал к дверям, до которых от начала парковки было не меньше сотни метров.
За дверьми ему открывался коридор, который вел в огромный зал со сценой, и на первых местах зала уже расположилось немало людей, а перед ними у сцены стояли два человека.
– Что вы хотели?
Миша посмотрел влево: в будке сидел юноша в белой рубашке и красной безрукавке с бейджиком: «Константин. Продавец билетов».
– Да, – ответил Малинин. – Я Миша. У нас там встреча в концертном зале.
Продавец округлил глаза – и заговорил почти шепотом:
– Так вы из секретного общества?
«Наверняка юноша уже успел познакомиться со Светланой Витальевной», – решил Малинин, с трудом сдерживая смех.
– Даже если бы я состоял в тайном обществе, – сказал Миша, хитро прищурившись, – то мне нельзя было бы об этом говорить. Верно?
Константин посмотрел направо, потом налево – и понятливо кивнул Малинину.
– Проходите, – сказал он все так же тихо.
Поблагодарив Константина, Малинин пошел вглубь зала, который на выходе из коридора своими масштабами походил на ангар для космического корабля из фантастического фильма, заполненный бесконечным числом кресел. Люди впереди, к которым Малинин направлялся, были лишь у края сцены, своей длиной напоминавшей Великую Китайскую стену.
Впереди Малинин разглядел двух друзей: Павлова и Черникова, общавшихся с несколькими десятками человек на первых рядах.
Когда главы городов увидели его, он помахал им и хотел уже сесть, но Павлов помешал:
– Миша! – пробасил он. – Идите к нам! Это же и ваша затея!
Часть людей обернулась в его сторону – и среди них он увидел знакомые лица: Елену Беляеву и Светлану Витальевну.
– Дамы и господа! – объявил Алексей Николаевич, когда Малинин подошел к ним. – Это Миша! Он является одним из тех людей, без которых мы бы сегодня здесь не собрались.
Миша скромно поднял ладонь вверх в знак приветствия. Черников обратился к нему:
– Мы уже сообщили всем присутствующим, что собираемся делать. Теперь вот решаем, в какой последовательности все будет происходить. Сначала, думаем, надо выступить нам с Сергеем Павловичем. Потом попросим сказать слово родственников Ивана Евгеньевича Беляева. Затем покажем фильм. А после со сцены произнесут речь остальные. Что скажете?
Фермер посмотрел на людей, сидевших перед ним: все они ждали, что он скажет. А потом он обратил внимание на пустой зал позади них: если глядеть из области сцены, то эта армия кресел выглядела еще более впечатляющей. Но где-то по середине вся эта масса была разделена на две части проходом. «Наверное, там стена и была», – подумал Миша. Несмотря на обилие разнообразных занятий, которыми он зарабатывал на жизнь за эти годы, на сцене он ни разу не выступал. И Миша думал, какими же уверенностью в себе и талантом надо обладать, чтобы каждый день выходить на сцену перед сотнями, тысячами, а иногда и десятками тысяч людей – и делать что-то такое, что будет удерживать все их внимание на тебе, будет пробуждать в них желание приходить на твои выступления снова и снова, будет побуждать их с восторгом рассказывать о тебе другим людям, которым тоже потом захочется приходить на твои выступления.
А сейчас ждали его. И, возможно, от его слова зависело, примут ли все люди, занявшие в будущем все места в этом зале, их идею о воссоединении городов. Одна ошибка – и эффект может быть уже не тот. Малинин посмотрел на Черникова, потом на Павлова – и сказал искренне:
– По-моему, хорошо. Мне нравится такой вариант.
В итоге все договорились, примерно о чем каждый участник будет рассказывать на мероприятии; решили встретиться на первую репетицию в следующую субботу в три часа дня в этом же концертном зале; за это время каждый участник должен был написать речь, с которой он собирался выступать перед зрителями. С организацией праздника решили не тянуть – и, если репетиция пройдет удачно, мероприятие договорились провести уже через две недели. Малинину понравилось наблюдать за тем, с каким энтузиазмом главы городов подошли к организации выступления – Мише даже не пришлось особо участвовать в диалоге с жителями самому. Тогда у фермера возникла уверенность в том, что если отношения между городами удастся восстановить, то потом без него здесь ничего не рухнет.
Уже через полчаса после своего прибытия в концертный зал мэры сообщили, что все свободны и что Черников и Павлов ждут всех в «Северном» в следующую субботу. Когда все отправились по домам, мэры отвели Мишу чуть в сторону – и стали интересоваться его мнением:
– По-моему, встреча удачно прошла, – начал Павлов. – Что скажете, Миш?
– Да, наверное, – пожал плечами тот.
– Может, – продолжил уже Черников, – нужно еще пару номеров приготовить для зрителей? Ну, для эффекта?
– Не уверен, – засомневался Малинин. – Если мероприятие слишком долгим будет, то люди и заскучать могут. Проголодаться. Устать. Сколько у нас семей выступающих набралось?
– Двадцать с лишним, кажется, – сообщил Павлов.
– И в большинстве семей наверняка выступят по несколько человек, – продолжил Малинин. – А что еще можно было бы сделать? Еще фильмов показать? Я предлагаю позволить людям мирить людей, а одного фильма будет достаточно.
– Ладно, – согласился Алексей Николаевич. – Будем делать, как запланировано. – Серег, согласен?
– Пускай будет так, как решили, – подтвердил Сергей Павлович.
Поблагодарив Черникова за стройматериалы для амбара, Миша распрощался с главами городов и на своем велосипеде поехал обратно домой. Когда он вышел из здания концертного зала, на часах было почти девять часов вечера. Это означало, что домой, скорее всего, он приедет за полночь.
Чем ближе он подъезжал к дому, тем меньше автомобилей ему встречалось: жители глубинки предпочитали ложиться спать пораньше.
Вымотанный поездками туда и обратно Миша завернул на сельскую дорогу, что вела к его дому. У его дома стояла машина марки «Нива». Было уже темно, но еще он различил силуэт на фоне дома. Этот кто-то сидел на скамейке у двери. Подъезжая ближе, Малинин вглядывался в темноту. Фигура поднялась со скамейки и неспешно зашагала к ступенькам крыльца, где и остановилась.
Оказавшись во дворе, Малинин различил лицо давно знакомого ему человека. Спешившись, Миша улыбнулся и помотал головой, не веря, что это он.
– Привет, дед, – поздоровался Малинин, подходя к крыльцу.
Деду Миши по отцовской линии было уже за восемьдесят – и лишь совсем недавно он вышел на пенсию. Его звали Малинин Илья Владимирович: бывший спасатель, сохранивший прямую осанку и хорошую физическую форму даже в его почтенном возрасте. У него были яркие, насыщенного цвета голубые глаза, которые, казалось, ничуть не тускнели с годами, а также коротко стриженные седые волосы. Одет он был в легкую куртку, штаны цвета хаки и высокие ботинки.
Илья спустился по ступенькам – и протянул внуку руку. Рукопожатие его было таким же крепким, как и раньше. Ростом он был ниже Миши, но в армрестлинге победить его удавалось далеко не всегда. Да и то Малинин думал, что в тех случаях дед просто поддавался.
– Здравствуй, Мишка, – произнес Илья. – Я уж думал, ты съехать отсюда успел.
– Давно ждешь?
– Пару часов, – посмотрев на часы, сказал дед. – Так ты уже пригласишь деда в дом или мне тут еще два часа посидеть? – пошутил он.
– Да, конечно, – слегка растерялся Малинин. – Пойдем.
Сидя на кухне и запивая гречневую кашу главным напитком кухни, Илья Владимирович рассказывал Малинину о своем недавнем путешествии. В разговорах ему было проще перечислить страны, где он не бывал, чем те, которые успел посетить. Разъезжал он по миру и в командировках, и в отпусках. Спасатель ликвидировал наводнения на севере, тушил пожары на юге, спасал людей на западе и на востоке. Он был кладезь информации для любознательных людей – и с удовольствием делился своими подвигами с теми, кому было интересно.
– Местные так удивились, – продолжал рассказ он, – что всей деревней приезжали спрашивать, как у меня это получилось.
– И ты им рассказал?
– Если бы не рассказал, то они бы никогда не отвязались, – захохотал дед.
Миша улыбнулся.
– Мишка, как же ты умудрился такую ветхую хижину купить? – покачал головой Илья. – Да и поля тут не шибко плодородными выглядят.
Внук вздохнул.
– Я по фотографии выбирал, – признался фермер. – Только потом узнал, что все вот так выглядит.
Дед цокнул языком – и спросил:
– Деньги с хозяев вернуть не пробовал?
– Нет, – помотал головой Миша. – Решил, что из этого места получится что-то хорошее сотворить.
– Внутри дома ты какую-то работу провел уже, я смотрю.
– Да, – сообщил Миша. – Осталось еще кое-что сделать. Тут, в ванной и в уборной.
– Зачем одному это все делать? – спросил дед. – Есть я и папка твой. Да и мужу твоей сестры неплохо бы свою лепту внести. Я если бы знал, то сам бы его сюда пригнал.
– Я купил этот дом не в лучшем состоянии, – с досадой сказал Малинин. – Заставлять вас работать здесь было бы неправильно. Этот дом – моя ответственность. Если ошибаешься – исправляй. Ты же сам так всегда говорил.
– Помню, – кивнул дед. – Но с помощниками все же было бы проще. Да и быстрее. Давно возишься тут?
Миша налил себе еще чая, стараясь не заснуть.
– Месяц примерно, – ответил фермер.
– Долго, – оценил Илья. – За месяц можно было бы и дом обновить, и за поля уже взяться.
Внук был согласен с дедом. Если бы он не занимался множеством других дел, то наверняка успел бы сделать все, что перечислил Илья. Но оправдываться он не оправдывался, хотя и мог бы. Да и что важнее: починить дом, что можно успеть сделать когда угодно, или помочь человеку, которому помощь нужна здесь и сейчас? Ответ казался очевидным.
– А тот склад досок на улице? Что ты с ним делать будешь? – поинтересовался Илья Владимирович. – Там многовато, чтобы просто ремонт тут сделать.
– Часть на ремонт дома, – начал перечислять фермер. – Часть хочу сдать на переработку. А из еще одной части амбар построю.
– Амбар тоже строить сам собрался, насколько я понимаю, – прищурился дед.
Миша засмеялся.
– Ну, конечно, – ответил фермер. – Я начал тут работы, я и закончу.
– Ты с такой скоростью тут до своей пенсии работать будешь, – указал Илья. – Давай я амбар построю?
Миша округлил глаза от удивления.
– Что? – ухмыльнулся дед. – Думаешь, я какой-то амбар в восемьдесят лет не осилю соорудить? Да я два построю за то же время, что ты с этой хибарой провозишься!
Внук задумался. А дед с бравады перешел в другое русло:
– Когда бабушки твоей не стало, – начал он, – у меня остались только отец твой да вы с сестрой. У Сашки – своя жизнь. У Даши – своя, да еще и с кучей родственников на одной жилплощади. Даже с работы на пенсию выперли, хотя я любого юнца за пояс заткну в своем деле. Нет, говорят, в таком возрасте вам в огороде копаться надо, а не на вертолетах летать. Тьфу!
Миша внимательно слушал деда, который становился вот таким очень редко. Но внук знал, что именно в такие моменты его надо слушать особенно внимательно, потому что стоило пренебречь таким вот его настроением – и он замыкался в себе.
– И тут у меня есть возможность помочь своим внукам, причем обоим сразу. Пользу принести, – сказал Илья. – Понимаешь? Когда ты старый, то все тебя списывают со счетов: коллеги, государство и даже твои родственники. А от меня еще толк может быть, Мишка. Позволь помочь. Или если не амбар построить, то в поле поработать. Я же рассказывал, что мой прадед из крестьян был – всю жизнь в поле провел. Заняться мне нечем совсем, Мишка. Друзья предлагают вместе в домино у дома играть, – он поморщился. – А я не хочу жить оставшиеся годы так, будто мне больше ничего не позволено. Твой прадед согласился так жить под конец; смирился с тем, что все его списали: активным быть перестал – и все: буквально за год без дела будто лет на десять постарел. Я так не хочу, – заявил он. – Мне сколько лет осталось? – спросил Илья. – Вряд ли много. И я эти годы хочу по-человечески провести, потому что у меня есть на это силы. А если силы не тратишь совсем, то уйдут они за ненадобностью – и с кровати уже с трудом будешь подниматься.
Что было важнее: починить дом или помочь человеку? Ответ был очевиден. А его деду помощь была нужна здесь и сейчас.
– Я буду рад помощи, дед, – согласился Малинин. – Только у меня тут спать негде, – сообщил он.
– В машине спать буду, – кивнул дед. – Я неприхотливый.
Утром следующего дня Миша проснулся от команды Ильи Владимировича:
– Всем медведям – выйти из спячки! Работать пора!
Фермер посмотрел на часы.
– Ты вообще спал? – сонно протянул Миша, продирающий глаза.
– В мои годы спать уже не хочется! – заявил Илья Владимирович. – Будешь в моем возрасте – поймешь. А сейчас – подъем!
Закутанный в плед Миша открыл дверь дома, рядом с которой уже стояли коробки. Илья тем временем вытаскивал из своего автомобиля еще коробки.
– Что тут лежит? – спросил внук.
– То, о чем ты вчера говорил, – сказал дед, таща две огромные коробки, словно подносы. – Сантехника и детали шкафов. Потом еще всякого привезу. Сегодня будет много работы! Инструменты есть? – спросил он, ставя коробки у дверей. – Если есть, начинай кухню свою разбирать.
– Откуда у тебя на это деньги?
– Если работать с пяти лет и все это время копить, то в итоге сумма большая может получиться, – рассмеялся дед. – А ты думаешь, на какие средства я по миру катаюсь, а?
Миша помнил, что все его детство дед привозил внукам множество подарков по поводу и без повода. Однако когда Миша начал зарабатывать сам, Илья сказал ему: «Вот ты, Мишка, и вырос. Теперь сам себе можешь подарки покупать». Сестре Миши по имени Даша дед вновь стал дарить всякую всячину только после того, как она родила сына – и всячина та полагалась скорее не ей, а его правнуку. Своей супруге, Мишиной бабушке, Илья Владимирович строго настрого запретил работать, потому что считал, что семью должен обеспечивать мужчина, так что подарки он ей дарил регулярно.
Сейчас Миша не был уверен, кому конкретно его дед покупал все эти предметы, привезенные им в коробках: Даше или правнуку. Но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят.
Переняв энтузиазм деда, младший Малинин, пожевав хлеба, принялся разбирать шкафы на кухне. «Возможно, все-таки получится успеть сделать все на ферме до первого снега», – улыбнулся он.
Все время до следующей субботы, исключая воскресенье, Малинины работали. Днем на ферме было шумно: как внутри, так и снаружи, а вечером они устраивали кухонные посиделки с обсуждением приключений деда в разных странах.
В пятницу вечером брезент, под которым лежали материалы для ремонта, покрывал лишь землю. Двое Малининых стояли перед домом, разглядывая его.
– Красота, – ухмыльнулся Илья Владимирович.
А ведь и правда была красота! Перед ними красовался новехонький дом темно-желтого цвета, как на фотографии Селяновых: никакого намека на ветхость! Крыльцо, стены и даже крыша – все было новое!
– Не только жить не стыдно в таком доме, – сказал дед, – но и другим его показать можно.
А Миша не мог найти слов. Настолько он был рад. Помимо всего прочего, абсолютно новым все было на кухне, а также в ванной и в уборной. Илья Владимирович даже купил мебель в спальню.
– Дед, спасибо тебе, – сказал Миша. Он был рад, что дед приехал: и не только потому, что приехал близкий человек, но и потому, что все вокруг теперь делалось быстрее, проще и веселее.
– Рано благодаришь, Мишка, – ответил Илья. – Работы еще – выше крыши. С крышей у тебя хорошо получилось, кстати.
На последующей кухонной посиделке, где новым были даже стол со стульями, дед спросил у внука:
– Так завтра у вас репетиция будет, значит? Мирить целые города… – он усмехнулся. – Если ты так и дальше продолжишь, то в старости и у тебя будет много историй всяких.
И тут младший Малинин задумался над тем, будет ли он всю жизнь делать то, чем занимался сейчас: ездить по разным уголкам, встречать новых людей, стараться помочь каждому на своем пути. Вот доживет он до тех лет, когда уже спать не будет хотеться – и чем он будет заниматься? В глубине души он надеялся, что к тому времени Лера уже давно вернется – и ему будет, с кем делиться всеми своими историями. А если не вернется? Не устанет ли он от бесконечного скитания? Не захочет ли отдыха где-нибудь вдали от цивилизации: например, на острове? За прошедшие пять лет Миша только и делал, что что-то делал. Он отдыхал, когда спал – и все. Младший Малинин иногда задавался вопросом, а не является ли отдых – когда ничего не делаешь и при этом не спишь – проявлением эгоизма, того самого душевного качества, с которым фермер боролся и из-за которого ушла его любимая. Он размышлял над тем, насколько это эгоистично будет лет в шестьдесят уехать жить к морю, чтобы целыми днями лежать под пальмами и смотреть на волны под южным солнцем, попивая свежевыжатый сок. Судя по всему, у его деда было достаточно денег, чтобы осуществить нечто подобное, но ему было уже восемьдесят и он был здесь – спал в машине и целый день занимался ремонтом, помогая внуку. И ведь еще два амбара сделает, если его не остановить!
– Главное, чтобы на жизнь при этом хватало, – продолжал Илья. – Тебе с твоим выигрышем в лотерею повезло. Но постоянно так везти не может.
– Я себе работу найду, – ответил внук. – Всегда находил.
– Обычным поваром? – усмехнулся дед. – Всю жизнь у плиты проведешь?
– А что такого? – пожал плечами Миша. – Говорят же, что все профессии нужны, все профессии важны. Да и ты ведь не хочешь сказать, что тебе не нравится то, что я готовлю? – засмеялся он.
– Нормально готовишь, – оценил дед. – Но я всегда хотел, чтобы ты был кем-то состоятельным. С папкой твоим, который ученый, не получилось. Пойду, говорит, растения изучать, потому что интересно! – покачал он головой. – Я у него спрашивал, на что он жить будет. Растения в банкноты превращаться, что ли, станут? А он мне такой: «Перспективное направление!»
– Но согласись, – парировал внук, – что папа в итоге стал неплохо зарабатывать.
– Ему повезло, – буркнул Илья. – У тебя помимо этого дома есть, где жить?
– Только если к родителям вернуться, – сказал младший Малинин.
– Ты уже взрослый! – сказал Илья. – Ты хоть и ездишь повсюду, но надо, чтобы было, куда возвращаться. Я всегда мог к бабушке твоей вернуться после любой командировки. У меня был надежный тыл! А у тебя – что?
– Мне нет смысла обзаводиться домом, – сказал Малинин. – В доме должен жить кто-то, а я тебе рассказывал, что в моем случае это невоз- – он остановился на полуслове. – Практически невозможно.
– Глупый ты, Мишка, – посетовал дед. – Все гонишься за тенью. Тяжело тебе будет, когда один останешься.
– Я знаю, – сказал фермер. Это был уже не первый разговор с дедом на эту тему.
– Хоть листовки бы по стране расклеил с ее портретом. Написал бы там: «Я считаю, что живу для нее, но она об этом не знает. Вы ее не видели?»
Миша улыбнулся. Звучало бы и правда забавно, если бы не было так грустно.
– Наверное, так и сделаю когда-нибудь, – ответил внук задумчиво.
– Когда ты решишься, то, наверное, уже старше меня будешь. Обалдуй ты, Мишка, – вздохнул дед. – Делай, как знаешь.
Утром следующего дня Миша пригласил деда вместе с ним съездить на репетицию. Когда тот отказался, сообщив, что там все будет слишком слащаво для него, Миша попросил у Ильи взять его автомобиль. Получив указание «Чтобы с полным баком вернул!», Малинин сел за руль – и поехал в концертный зал. Внутри дедовского отечественного автомобиля было чисто и при этом не было ничего лишнего. Последний раз Миша ездил за рулем полтора года назад, но навыки езды быстро вспомнились, стоило ему только взять «баранку» руля в руки и нажать на педаль.
Не рассчитав время, Малинин приехал на место чуть позже запланированного, и когда он зашел в «Северный», со сцены уже слышалась репетиция. В будке, где в прошлый раз сидел Константин, сидел другой молодой человек с надписью на бейджике: «Вадим. Продавец билетов». Он разгадывал кроссворд.Малинин обратился к нему:
– Привет! Я – на репетицию.
– Тайное общество? – бросил тот буднично. – Проходите.
Миша не стал отрицать свою принадлежность к секретной организации. Поблагодарив Вадима, Малинин пошел к сцене.
– Меня зовут Лисицына Виктория Николаевна, – говорила женщина на сцене в микрофон. Зрителей, по мнению Миши, собралось даже больше, чем в прошлый раз. – Мой предок был основателем двух крепостей: Западного и Восточного.
В этот раз Малинин решил сесть в первом ряду. Устроившись на мягком кресле, он продолжил слушать.
– Мой предок, – продолжала Лисицына, – основатель крепостей Иван Евгеньевич Беляев, даже не подозревал, что здесь когда-то будет жить кто-то, кроме военных. И он был бы счастлив узнать, что однажды наступит мирное время и тут поселятся обычные люди, вроде нас с вами. Построенные для избавления будущих поколений от войны крепости служили миру. И сейчас, когда живущие в них люди враждуют, это отнимает саму суть двух ваших городов. Их суть – это мир!
Мише нравилась то, что она говорила. По его мнению, это должно было произвести впечатление.
– Я хочу проявить дань уважения Ивану Евгеньевичу – и поэтому я сегодня здесь, – сказала Виктория. – Я хочу напомнить вам, за что боролся Иван Евгеньевич. Он всю свою жизнь провел в армии, чтобы вокруг был мир. И сейчас – я уверена – Иван Евгеньевич хотел бы, чтобы и вы полюбили мир так же, как его любил он. Спасибо!
К длинной сцене вели множество лесенок по всей ее длине. По одной из лесенок к Виктории поднялся Алексей Николаевич Черников – и начал общаться с ней, видимо, чтобы что-то подсказать. По мнению Миши, ее речь удалась на славу.
Затем к микрофону подошел сам Черников.
– После выступления Виктории Николаевны мы включим фильм, – сказал мэр, – в котором каждая из его двух частей идет по полчаса. А потом на сцене будут в порядке очереди выступать остальные. Пожалуйста, кто там следующий?
Следующим на сцену вышли сразу пять человек: трое женщин и двое мужчин.
– Мы – семья Блохиных, – начал мужчина, по виду самый старший из них. – Мои друзья из Восточного перестали разговаривать со мной, когда узнали, что я общаюсь с родственниками из Западного. Мне сказали, что я шпион и в их автомастерскую чтобы больше не приходил. Теперь, когда я завожу новых друзей в городе, я боюсь говорить им, где живет моя родня и что я продолжаю общаться с ней. Я люблю свой Восточный – я тут всю жизнь живу! Но и родных своих я люблю! Мне надоело, что мне нельзя открыто об этом говорить! Давайте уже перестанем вести себя так, будто у наших городов нет общей истории! Спасибо!
И так члены семьи Блохиных по очереди подходили к микрофону, повествуя о том, как разлад между Восточным и Западным повлиял на их жизнь. Вслед за одной семьей на сцену поднималась другая – и делились уже деталями своей жизни, связанными с отсутствием нормальных отношений между соседними населенными пунктами. Всех людей у микрофона объединяло одно: они хотели, чтобы разлад прекратился и чтобы люди снова жили, как одно большое дружное общество, каким оно было еще двадцать лет назад. Когда все выступающие побывали на сцене, их место заняли Сергей Павлович и Алексей Николаевич.
– Дамы и господа! – начал Черников. – Вы подготовили великолепные слова! Я считаю, что у нас с вами определенно все получится!
К микрофону подошел Павлов.
– Я думаю, раз всех все устраивает, – произнес Сергей Павлович, – можно в следующую субботу уже выступать. Есть те, кто в субботу не сможет прийти? Поднимите руки, если на следующую субботу есть планы.
Миша посмотрел направо: ни одной руки поднято не было.
– Очень хорошо! – оценил Павлов. – Тогда в ближайшую субботу ждем вас всех в полдень. Зрители начнут подтягиваться в два часа, так что успеем еще одну репетицию провести. Всего хорошего!
Когда зрители расходились, Павлов заметил Мишу среди присутствовавших – и показал на него Черникову. Жестом они подозвали его к себе. По ступенькам зайдя на сцену к мэрам, Малинин поздоровался с ними.
– Ну, как вам? – спросил Черников.
Фермеру было несколько странно, что мэры продолжают просить его об оценках мероприятия. Ему казалось, что они самостоятельно справляются без недочетов.