Не знаем, достаточно ли ясно изложили мы наше «в-третьих». Но если вышла неясность, то в этом надо винить какой-то особенный случай: когда мы писали, это у нас было очень ясно; а после того как написали – как-то уж не так ясно сделалось…
Однако же дело все-таки в том, что отсутствие книжной деятельности в провинциях сильно свидетельствует против возгласов о разлитии потока просвещения по всем краям нашего великого отечества. Образованному и деятельному человеку у нас нечего делать в провинции, ежели он не служит там где-нибудь. Примется он писать, издавать что-нибудь, имеющее местный интерес? У него не будет достаточного количества читателей: известно, что даже наиболее распространенные из журналов, имеющих общероссийский интерес, получаются в некоторых губернских почтовых конторах по 20–30 экземпляров на целую губернию. Куда же тут предпринимать издание с местным интересом! Школу может завести человек? Во-первых, с этим нужно выдержать очень много предварительной возни, а потом – это значит жертвовать свой капитал и труд на пользу общую, не надеясь на вознаграждения. А еще не у всякого и есть нужный для этого капитал… Публичные лекции, что ли, может еще затеять человек в провинции? Или акционерное общество составить? Или общественные дела повернуть на другую дорогу? Об этом смешно и думать. А между тем деятельности хочется, праздность и пустота жизни томит и тревожит, по крайней мере смолоду… Вот человек и тянется в Петербург или в Москву. Он же знает, что и там не будет лишним и там людей мало, так что он еще будет замечен, выйдет, пожалуй, вперед. Если он прочитал две книжки по-латыни или по-славянски, то он уже не без некоторого основания думает быть профессором в университете; если он читал усердно хоть «Экономический указатель» г. Вернадского[10], он уже метит попасть в какую-нибудь специальную комиссию по финансовой части; ежели изучил статьи «Русского вестника» об адвокатуре и гласности судопроизводства, то считает себя вправе занять довольно значительный пост в государстве, то есть в столице… И нельзя считать его претензий очень нелепыми: они имеют свою долю оправдания в том, что ведь бывают люди, которые и того не знают, что в «Русском вестнике» и «Экономическом указателе» пишется, и между тем занимают видные и влиятельные должности. Повсюду недостаток людей, и этот недостаток, разумеется, как и все прочее, централизуется в столицах. Оттого, естественно, все сюда и должно тянуться; оттого провинция долго еще будет пробавляться в умственном, как и в административном отношении, тем, что присылается из столиц, хотя это присылаемое вырабатывается собственно в провинциях же.
«Пермский сборник», по поводу которого мы распространились о провинциальной литературной деятельности, может служить прекрасным доказательством того, как много может у нас в провинции оказаться дельных и образованных людей, если только представится им случай и удобство обнаружить свою деятельность. В первой книжке «Пермского сборника» шестнадцать статей, большею частию исторического и этнографического содержания. Из них две статьи принадлежат лицам столичным и известным в нашей литературе: одна – «Заметка о пермских древностях» – г-ну Ешевскому, другая – «Воспоминание о докторе Грале» – г-ну Киттары. Остальные четырнадцать статей написаны девятью местными авторами, совершенно неизвестными в нашей литературе. Между тем в большей части этих статей выказывается такое обилие знаний, серьезность взгляда и мастерство изложения, какие не всегда встречаются в столичных журналах. Самое предисловие, объясняющее взгляд издателя на свое предприятие, резко отличается благородством своего тона от кудреватых и лихих предисловий какого-нибудь «Утра» или «Весны»[11]. Вот что говорит в предисловии издатель «Пермского сборника»: