Эдипов язык
Действие 1
Тёмный экран. Слышно, как свистит закипающий чайник. Темный экран медленно рассеивается, открывая зрителю (крупным планом) фрагмент чайника. Камера медленно отъезжает. Рука берёт чайник за ручку. Кадр со спины. Главный герой пытается налить кипяток, но поднявшийся пар из-под неплотной крышки обжигает ему руку. Слышно приглушенное: «бля»
Г.Г. берёт рукавичку. На этот раз ему удаётся залить себе чай. Зритель видит кухню общим планом. На столе стоит шахматная доска, партия давно в разгаре [1].
На стуле, с противоположного края, сидит молодой человек (на нём старая одежда, он особо не следит за своим внешним видом). Он напряженно изучает шахматную доску. По правую руку стоит демитас.
Не отрывая взгляда от доски, молодой человек делает глоток и, ставя кружку на место, переводит взгляд на Г.Г., который как раз усаживается на противоположный стул. Г.Г. не смотрит на друга, он изучает доску, снова вливаясь в игру. Тишину раздумий прерывает противник:
«Ты мне вот что скажи: Сартр или Камю?» (короткая пауза) Абсурдность человеческой жизни для мыслящего сознания или борьба до последнего вздоха, несмотря ни на что?»
Г.Г. делает ход королём, уходя из-под удара ладьи [2]. Дует на горячий чай, делает глоток. Взгляд переводит на друга (секундная задержка), затем смотрит в окно, размышляет, и снова уставляется на доску, и только затем отвечает:
«Я удивлён, как ты еще не начал задавать вопросы из разряда: зло или добро? Чёрное или белое?»
Г.Г. кидает секундный взгляд с прищуром на один глаз со скрытой усмешкой. Друг допивает содержимое. Из-под стола достаёт бутылку (выпитого наполовину) пива. Подливает себе, одновременно продолжая разговор.
«Цвет тут не при чем, друг мой, как и добро со злом. Ты и сам прекрасно знаешь, добро и зло зависит от точки смотрящего. Я задал простой вопрос!»
Взглянув бегло на доску, он делает шах второй ладьёй [3]. Г.Г. никак не реагирует на такой выпад, он слишком очевиден. Немного подумав, съедает королём пешку [4].
«Твой вопрос непростой. Лучше на доску смотри, да и пил бы ты поменьше».
Друг раздраженно смотрит на короля и с досадой на потерянную пешку. Затем, поспешив, ставит шах конём [5].
«Не будь моральным уродом, ответь. Я ведь не отстану – это уже дело принципа».
Делает глоток из своей кружки, и уже не думая над игрой, смотрит на Г.Г. выжидающим взглядом.
Г.Г. тоже отпивает из своей кружки. Поймав горящие глаза друга, он делает глоток и, поставив кружку, отвечает, совершая очередной ход королём, пододвигаясь к коню [6].
«Ты не думаешь. А знаешь, что? Хочешь, чтобы я тебе ответил, да? Так я тебе отвечу сейчас».
Друг, удовлетворенный тем, что получит ответ, расслабляется и уводит коня из-под удара [7].
«Я весь во внимании, прошу».
«Я не ответил сразу, потому как в первую секунду засомневался. Но если ты настаиваешь, то мой ответ: Достоевский. У него есть всё то, что есть у твоих Камю и Сартаров. А ещё у Достоевского есть один козырь в рукаве перед читателем вроде меня: он пишет на русском, его мысли не изуродованы переводчиком… А еще он даёт надежду, даруя шанс на исправление».
Г.Г. кидает взгляд на друга, выдерживает снисходительность, а затем, смотря снова на доску, делает шах и мат своей ладьёй [8].
Друг переводит взгляд на доску и долго смотрит на своё поражение. Затем допивает остатки пива из кружки, встаёт с места, захватывая бутылку с остатками. Проходит в коридор (первым планом камера снимает сидящего Г.Г., изучающего доску), начинает обуваться. Поворачивает защёлку двери. Тянется к ручке. На секунду задерживается. Смотрит на затылок Г.Г.
«Дурак ты!»
Через секунду он уже открывает дверь, затем захлопывая за собой. (Всё это снимается одним кадром, Г.Г. на первом плане).
После хлопка появляется название фильма на чёрном экране. На фоне звучит композиция «Fabrizio Paterlini – Veloma».
Действие 2
Композиция продолжается. Идёт раскрытие повседневной жизни Г.Г. без слов. Одна музыка и визуальный ряд. Возможные сцены: просыпается, завтракает, едет в троллейбусе, идёт, сидит на парах, курит, перекидывается с кем-то словами. В таком случае не должно быть слышно разговоров, только еле различимые звуки. Снова едет в троллейбусе, сидит, думает. Ближе к концу он кормит кота, играет в компьютерную игру. Главный посыл – одиночество и смиренность. Нарезка идёт ровно до конца композиции.
Следующая сцена происходит в комнате Г.Г.
Съёмка со спины. Темно. Только настольная лампа освещает стол и лицо героя. Перед ним лежит открытая тетрадка для записей. В руках ручка. В углу на столе лежат стопки книг (Камю, Сартр, Достоевский и т.п.). Хоть он пишет не быстро, но его мысли чёткие и понятные. Он не тратит времени на подбор слов. Его мысли понятны и легки на запись, но с точки зрения смысловой нагрузки – тяжелы и не радужны.
«Дома эти были бетонные, на могилах давно усопших костей прошлого мира, крыс, собак, надежд и корней деревьев. Как и в муравейнике, виднелось много прорытых лазов, откуда заблудившиеся странники выходили не оглядываясь. В поиске мира более цельного, более светлого, в поиске муравейника по душе. В котором стены не сдавливали бы мысли, поступки, сон, чистую похоть силуэта двух тел.
На сером асфальте виднелись (чуть заметные) багровые разводы тех самых странников-мечтателей. Их недовольство. Желающих ровно столько, сколько капель дождя. Мётлы, тряпки, едкие вещества, вода, кислота, годы – не в силах избавиться от подобных разводов. Это багровые знамёна тех душ, что не отыскали путь более самостоятельный, более сложный, не всегда правильный. Проще опрокинуть бокал вина и снизойти по другую сторону изгороди, чем упиваться кровью мученика за грехи даже не своих детей.
Деревья благоухают, перебивая запах страха, и отчасти, запах пустого пространства, которое внушает страх незаконченности пути. Их корни глубоко в земле, их пища уже давно не дождь. Корни отравлены трупным смрадом.
Они жадно поглощают затхлые дары: багровые болью капли и прах столетних странников, в надежде утолить голод, но он не уйдет, как и жажда отчаянного матроса с корабля, потерпевшего крушение в океане.
Земля потихоньку тускнеет, но мимолетный глаз миллионов не замечает этого годами, а порой не замечает и всю жизнь. По надломленному асфальту, не спеша, проходится тот, кто в изгнании у своих. Тот, кто станет больше, чем они все вместе взятые. Друзей ему заменит томик старого издания. Человек, который будучи давно погребенный в деревянную комнату размером с себя, всё ещё говорит и доносит мысли, наводит на дорогу, которой еще нет на карте. Тем лучше. Подобные поросли образуют лес, где можно заблудиться, где можно оставить своё тело, но не след.
На пустыре проще. На нем первый сорняк – ты сам. А относительно пустырю, сорняк приравнивается к чему-то более возвышенному, чем менее».
Дописав, Г.Г. сидит и думает, склонив голову. Глубоко вдыхает ртом и выдыхает носом. (Сцена, где он сидит уставший и думает, по длительности секунд пятнадцать-двадцать). Затем Г.Г. выключает свет. Сцена заканчивается.
Действие 3(1/2)
Улица. День. Где – то кричат дети, а люди спешат по своим делам. Жизнь в городе идет своим чередом. Г.Г. идёт навстречу с девушкой, сейчас он сосредоточен на своих мыслях.
«Что же все-таки такое жизнь? Забавно. Ведь именно жизнь – первое, что получает человек, и впоследствии последнее, что он хочет узнать наверняка. Ведь так просто закрыть глаза на вопросы, ответы на которые лежат не на блюдечке перед носом. Как там, в учебнике по биологии определялось понятие жизни? Активная форма существования материи? А на человеческом языке?
Могу моргать, ем, сплю, размножаюсь, дышу, смеюсь, болею, выздоравливаю, иду, бегу, думаю, критикую, умиляюсь, грущу, работаю, старею. Боюсь? Можно, конечно, взять работы философов, так называемых МЫСЛИТЕЛЕЙ. Они скажут, они ответят, да ещё и распишут всё на сотни страниц. А толку? Читали таких. Понять чужие идеи легко, но почувствовать-то как? Поверить…
Человек обретает свою сущность в процессе существования. «Великая сила жизни делает живое существо неспособным внутренне чуять смерть. Соответствовать нашему истинному предназначению мы сможем, только если будем жить в согласии с замыслом всевышнего». Всё это просто слова. Популярная литература. Реклама и долбёжка.
Я не чувствую ни бога, ни его отсутствие. Я не чувствую превосходства над животными или природой, ни единства с ними. Я не чувствую смерть, ведь не знаю, что это такое по-настоящему.
Лабиринт. Я серая подопытная мышь со сбитым нюхом. Бетонный лабиринт. Я просто серая подопытная мышь. Я лабораторная мышь без права сделать шаг влево, шаг вправо. Я просто мышь, со сбитым нюхом, которая не видит выхода… Следовать своему предназначению. Да, но как узнать это самое предназначение?
Предназначение – то, что мне интересно, но плохо выходит? Или то, что я могу хорошо делать, но от чего меня тошнит? Всё слишком сложно. В неведении жить лучше. Куда сподручнее не знать и не думать. Всё вокруг стало бы светлее и проще. Вот он я, шёл бы сейчас с парой-тройкой друзей. Мы все, о чем-то смеялись бы, шутили, подкалывали друг друга, высмеивая тот или иной случай. Но как я могу веселиться, если мне не весело? Как могу быть с человеком, которого люблю, если знаю, что время убьет в нас все хорошее, что было в сердцах наших и мыслях, когда останется только скука и усталость? И даже не так страшно почувствовать скуку, усталость, злость или досаду за потраченное время. Самое ужасное – понять всё это с осознанием, что такое дерьмо случилось по отношению к человеку, который был для тебя всем. Что единственная причина – время. А кто его придумал? Мы, люди. Придумали цифры, сделали отрезки, что-то высчитывали. Придумали отмерять жизнь этими отрезками. Сами повесили ярлык со сроком годности, распределив всё по полочкам. И живём теперь от звонка до звонка.
Незнание – сила. А я – серая подопытная мышь. Мне остаётся только идти».
Погрузившись в мысли, Г.Г. проходит мимо подъезда, где сидят молодые девушки. Типичная быдловатая молодежь. Они симпатичные, но ведут себя вызывающе. Громко смеются, пьют пиво. Они видят Г.Г. и кричат ему в спину (крупным планом лицо Г.Г., а за его плечом девушки):
«Эй, красавчик, не хочешь угостить двух девушек пивом? Мы не кусаемся, эй!»
Г.Г. не оборачивается.
«Взять, допустим, эти два тела. Неужели им хочется выглядеть так? Жить так? Думать так?
Если это и есть жизнь человека, то я предпочёл бы стать камнем, где-то глубоко на дне, и просто быть. Тишина… Прохлада… Ты существуешь, как некий сегмент чего-то большего. Ты совершенен изначально, вне зависимости от формы или времени. Ты не любишь, не думаешь. В тебе нет сомнений, нет предрассудков. Ты не совершаешь глупостей. Ты не совершаешь героизма. Ты – совершенство. А что человек? Странный продукт неизвестного применения».
Г.Г. доходит до дороги (Карман в 9 кв., где фабрика качества. Там остановка перекрывает обзор слева, где проезжают машины). Останавливается. Достаёт сигарету, закуривает. Стоит вплотную к бордюру, курит, думает, смотрит на машины, которые проносятся перед его носом.
«Что я вижу? Дорогу. А ещё? Машины. Что делают машины? Выполняют функцию, для которой были созданы, они слушаются человека. А что человек? Ему нет дела до других, он спешит по своим делам. Никто не остановится и не спросит: всё ли хорошо? Правильно, нечего лезть в чужие дела.
Так что же я вижу перед собой? Я вижу черту. Что это за черта? Возможность. Возможность выбора, сделав который в определенный момент можно решить всё. Вспоминается отрывок из «Дневник писателя» (Достоевского), который я перечитывал десятки раз: я не могу быть счастлив, – пишет [ЦЕНЗУРА], – даже и при самом высшем и непосредственном счастье любви к ближнему и любви ко мне человечества, ибо знаю, что завтра же все это будет уничтожено: и я, и все счастье это, и вся любовь, и все человечество – обратимся в ничто, в прежний хаос. А под таким условием я ни за что не могу принять никакого счастья просто потому, что не буду и не могу быть счастлив под условием грозящего завтра нуля. Это чувство, это непосредственное чувство, и я не могу побороть его.
Лучше не скажешь. Спасибо, Фёдор Михайлович, вы всегда были мне ближе других. Ближе родственников, ближе редких друзей. Вы единственный, кого я могу понять хоть немного».
Г.Г. докуривает и, дождавшись, когда какой-то прохожий начал переходить дорогу, идёт сам, не оборачиваясь. На другой стороне его ждёт подруга. Они обнимаются и уходят вместе гулять.
Действие 3 (2/2)
Улица, ближе к вечеру. Г.Г. гуляет с девушкой. Она ест мороженное и много говорит обо всем на свете. Мы слышим её слова приглушенно, как некий фон. Зрителю становится понятно, что она неровно дышит к Г.Г. Он к ней тоже неравнодушен, но держит на расстоянии. Ему приятно быть с ней, но по его же убеждениям, сближение с его главной любовью станет трагедией.
Она всё говорит и говорит, он периодически отвечает односложно, пребывая в раздумьях. Его мысли выходят на передний план.
«Вот она, жизнь. Я иду с ней рядом. Как она прекрасна. Жизнь из крови и плоти. Её стройные ноги знают куда идут, и каждый день достигают цели. Улыбка и смех на мгновение передают то же самое чувство отсутствия стен. В такие моменты солнце светит на меня, и я чувствую его тепло не только макушкой. Её тоненькая шея, маленькие, аккуратные ручки. Голос, такой приятный. Я слышал его тысячу раз, но каждый раз он звучит как-то иначе, по-новому. Почему нельзя быть таким же совершенным, как и она?
Я знаю, чувствую, что это маленькое чудо любит меня. Я мог бы броситься к ней, сказать всё, что чувствую. Мог бы броситься в её объятия, не стыдясь своих слёз просто… выплеснуть на неё свой страх, а она бы погладила по голове и сказала, что всё у меня будет хорошо. И я бы поверил ей, потому что она – жизнь, радостная жизнь, которая стала бы моим пристанищем среди всей этой грязи, несправедливости, грубости и жестокости. Но честно ли это по отношению к этому хрупкому существу? Что я смогу дать ей? Только свою тоску. Свою несостоятельность. Как последняя сволочь выпивать из неё все самое лучшее, ничего не давая взамен? Нет. Это не честно. Скотство. Эгоизм в последней инстанции.
Я не хочу стать тем, кого не понимаю и презираю. Остаётся только смотреть на чудо, не трогая своими грязными, от тягот существования, руками. Думать о ней, улыбаться ей и знать, что есть на этой Земле что-то неиспорченное и светлое. Чувствую ли я себя благородно? Увы».
Они доходят до подъезда. Она внимательно смотрит на него. Он отвечает смущенным взглядом.
«Ну так что, мистер молчун составит одинокой девушке компанию за кружкой чая?»
«Я бы с радостью, честно, но не могу. Дела. В следующий раз обещаю не сливаться».
«Жаль. В таком случае: до свидания, мистер занятой бука».
Она всё так же улыбается, хоть и расстроена. Она обнимает Г.Г., доходит до железной двери, открывает её. На секунду смотрит на Г.Г. серьёзным взглядом. Еле заметно пожимает плечами, скрываясь в подъезде.
Г.Г. задумчиво стоит. Тишина. В его голове пусто. Долгое молчание, которое нависает тяжелым грузом. Он смотрит на её окна. Ждёт, когда загорится свет и, получив желаемое, закуривает, медленно уходя по аллеи.
Действие 4
Г.Г. у себя дома. Он в домашней старой одежде, душ не принимал, весь помятый. Лежит, смотрит телевизор, ест, периодически засыпает, снова просыпается. Он в апатии. В его голове нет мыслей. Сплошная пустота.
Сцены идут нарезкой. На счет композиции – непонятно, но как вариант: Fabrizio Paterlini – Midsummer Tiny Song.
Г.Г. периодически звонят. Предлагают встретиться, но он отказывается, ссылаясь на дела. К вечеру он снова садится писать. Начинает, но после первого предложения понимает, что пишет бред. Сминает лист и кидает рядом на стол. И так повторяется много раз. В итоге он психует. Всё сносит руками на пол. Успокаивается, приглаживая волосы, выключает свет и идёт спать.
(сон)
Г.Г. снится, как он бежит в лесу, блуждая среди деревьев. Он бежит, озираясь по сторонам, пытается найти выход, но вокруг одни деревья. Он продолжает бежать. Затем выбегает на травянистую пустошь без деревьев (холмы рядом с Волгой неподалеку от Веги). Он всё бежит и бежит, видит реку. Подбегает к краю. Слышен всплеск.
(переход к следующей сцене, которая начнется с ванной комнаты, где Г.Г. умывается)
Действие 5
Г.Г. умылся, оделся. Взяв свой старый рюкзак, начинает закидывать все свои черновики. Те, что лежали смятыми бумажками и те, что лежали на столе.
Выходит на улицу. Там его уже ждёт друг (из самой первой сцены). Они едут куда-то загород или на заброшку.
В старой бочке Г.Г. разводит огонь, где и сжигает свои черновики. Некоторые уничтожает не глядя, какие-то открывает на случайной странице, перечитывая. Он сосредоточенно думает, но его мысли не озвучиваются. Зритель понимает, герой рвёт свои мечты.
Ему больно, но другого выхода он не видит. На фоне, за плечом Г.Г., сидит друг и смотрит куда-то себе под ноги. Закинув последние черновики, Г.Г. садится рядом с другом, тот протягивает ему бутылку пива. Они сидят и смотрят на языки пламени. Первым нарушает молчание друг:
«Да…»
«Да».
(ещё через долгих 10 секунд и глотка пива)
«Совсем всё?»
«Походу. В любом случае, стало легче. Довольно обманываться».
Друг изображает взгляд сожаления. Г.Г. смотрит в ответ.
«Ну, всё, поехали. Мне ещё надо успеть на тусовку. Знакомый обещал привести просто тьму обалденных девчонок. Ты как на это смотришь?»
«Никак не смотрю. Поехали уже».
Г.Г. встает вместе с другом.
Действие 6
Г.Г. стоит у той же дороге, на том же самом месте Действие 3 (1/2)
«Что я вижу? Дорогу. А ещё? Машины. Что делают машины? Выполняют функцию, для которой были созданы. Они слушаются человека, а что человек? Ему нет дела до других, он спешит по своим делам.
Никто не остановится и не спросит: все ли хорошо? Правильно, нечего лезть в чужие дела. Так что же я вижу перед собой? Я вижу черту. Что это за черта? Возможность. Возможность выбора, сделав который в определённый момент можно решить всё.
Ещё не загнивший человек стоит у порога откровений и знаний. Его ладони увлажнились от страха нового, ещё столь неизведанного. Рука не позволяет распахнуть входную дверь. Она её лишь приоткрывает, образуя маленькую щёлку. В полутьме человек отчётливо видит пустую комнату, стены которой напичканы другими, такими же дверьми. Решится ли он войти? Ведь тогда придётся делать выбор. Я боюсь… Я боюсь… Я боюсь…»
(во время внутреннего монолога – вставка кадров, где Г.Г. бежит по лесному лабиринту, с чередующимися кадрами возле дороги, где герой курит и смотрит в себя)
Начинает звонить мобильник. Г.Г. думает, отвечать ли на звонок? Всё-таки достает телефон. На нём имя девушки. Нажимает кнопку «ответить».
«Привет, мистер молчун! Я уже и не надеялась, что ты возьмешь трубку».
«Привет».
«Между прочим, я звонила тебе не один день! Мне нужно сказать тебе кое-что…»
«Дела были, сама знаешь».
«Знаю я твои дела, поэтому и сердилась, но уже нет. Послушай, мне дали работу в другом городе. Я давно мечтала о таком предложении! Представляешь? Мне до сих пор не верится!»
«Оу, я… я очень рад. Кхм, здорово! Увидимся напоследок? Заодно расскажешь в подробностях».
«Я боюсь, что увидеться уже не получится… Я звонила тебе, когда было время. Я уже у посадочного трапа…»
«Мне жаль, прости. Если бы я знал.»
«Ладно, не оправдывайся, ничего страшного. К тому же я не на другую планету улетаю. Как устроюсь – позову в гости. Я зачем позвонила-то? Ах, да. Я заходила к тебе. Никого не было. Иду расстроенная обратно, а на встречу мама твоя. Мы немного поболтали и через неё я тебе передала маленький подарок. Он совсем крошечный, маленький очень такой, но я надеюсь, что тебе понравится. Благодарность за твою… дружбу. Всё, больше не могу говорить, как долечу – позвоню. И запомни: всегда держи голову поднятой, даже если на это нет повода!»
Раздались гудки сброшенной трубки. Г.Г. убрал телефон в карман. Ещё с минуту он постоял не шевелясь, всматриваясь в полосу дороги. Затем, посмотрев по сторонам, перебежал её и направился домой.
Зайдя в квартиру, ещё с порога, он несколько раз позвал маму, но её не было дома. Наспех сняв кеды, он аккуратно, буквально крадучись, будто чего-то боится, прошел в комнату. На пустом столе стоял небольшой свёрточек с бантиком. Мама не забыла перед уходом выполнить просьбу девушки.
Г.Г. подошел к столу, взял подарок в руки и ещё долго не открывал его. Он крутил подарок, внюхивался. Затем всё же открыл подарок, аккуратно развязав ленточку. Сняв подарочную упаковку, Г.Г. обнаружил записную книжку. Он аккуратно полистал её, всматриваясь в чистые листы. Положив на стол, провёл по обложке рукой, будто гладя что-то живое. На его лице проступила улыбка (впервые за все сцены, не считая прогулки с подругой).
Чуть позже, вечером, Г.Г. уже сидит за своим столом под светом настольной лампы. Перед ним раскрытая записная книжка и ручка. Он начинает вдумчиво писать.
(текст озвучивается закадровым голосом)
«Как, всё-таки, противоречиво складывается жизнь людей. В юном возрасте мы находим своё предназначение, видим точку на горизонте, как конечный маяк нашей цели. Разум ещё не знает, что под точкой прячется условное обозначение бесконечного пути, которое, в своём итоге, обогнув ось Земли, упрётся нам же в затылок. Лучшее, что можно сделать – остаться на месте, став неподвижным телом, но и только.
Нужно перестать воспринимать себя с одного ракурса, а лучше и вовсе забыть всё, что имеет отношение к человеку сформированному. Встать позади, увидеть конечную цель своих мечтаний, а затем порвать цепь, не жалея её. Главное: стать чистым, принять дары незнания, а если точнее, копирования предыдущих людей и их мыслей. Все их законы, понятия любви, сотворения, эстетики, смерти, были созданы ими и прожиты ими. Как и люди, идеи тоже умирают, оставаясь для следующего поколения всего лишь иллюзией, которая не может переродиться во что-то конкретное.
Становясь первооткрывателем колеса или даже создавая его словесное обозначение, человек открывает для себя то же самое колесо. Всё различие состоит в точке, откуда происходит обзор на заново созданный объект, который чувствуется не чем-то посторонним, а тем, что почувствовали руки и впервые услышали уши. Создаётся конкретное понимание, ощущение чего-то родного. Того, что не ощутит ни один соискатель, кроме нас самих. Само восприятие станет подлинным и полновесным. Это колесо станет вашей божьей тварью, но для других соискателей оно всегда останется чем-то чужим. Этим «другим» придётся проделать тот же путь, сделав это же открытие. И этим «другим» придётся также наслаждаться в одиночестве полнотой понимания своего творения, скрытой красотой, которая осветит каждую клетку тела».
Г.Г. закрывает записную книжку и умиротворенно идёт спать.
Примечания
Эдип в древнегреческой мифологии царь Фив, сын Лая и Иокасты. Избегая Полиба, которого Эдип считал своим отцом, он отправился в Фивы. По дороге в Дельфы, у распутья трёх дорог, он встретил Лая, вступил в спор с его возницей, а затем убил и его самого. Согласно трагедиям, Лай наехал колесом ему на ногу, за что Эдип убил его посохом.
Название (Эдипов язык) придумано на основе идеи Милана Кундера. В данной драме поднимается вопрос: «можно ли назвать преступлением отсутствие мотивации к жизни, если сама сущность субъекта являет перед собой подобный природный алогизм?»
Г.Г. не находит сил и причин двигаться вперед к своей мечте, чувствуя вину перед собой. Эдипов язык – аллегория, в которой Г.Г. выступает современным Эдипом, а его язык и мысли приводят к отторжению дара жизни. Его посещает мысль о [ЦЕНЗУРА], как о правомерном наказании за отсутствие стимула.
Партия уже давно в разгаре [1] – на изображении ниже представлена первоначальная расстановка шахматной партии:
из-под удара ладьи [2] – как и своим королём, Г.Г. уклоняется от прямого ответа (шаха).
делает шах своей второй ладьей [3] – друг делает повторную попытку добиться ответа, но достаточно слабенькую.
съедает королём пешку [4] – легко уходит из-под удара, при этом съедая пешку друга.
ставит шах конём [5] – пустой ход, раздраженный, как и раздраженность товарища.
пододвигаясь к коню [6] – Г.Г. уставший от раздраженного друга, соглашается дать ответ на вопрос. Он что-то замыслил, пододвинувшись к коню соперника.
уводит коня из-под удара [7] – друг расслабляется. Без задней мысли отводит коня на прежнюю позицию.
делает «шах и мат» своей ладьей [8] – победа Г.Г., которая обусловлена ответом, который рушит границу предоставленного выбора между двумя вариантами, включая третий, который является равняющим и, по сути, вопрос остаётся без ответа, что и способствует реакции друга, который вдобавок еще и проиграл (как и третий вариант ответа, шах и мат поставлен тремя фигурами: ладьёй, пешкой и слоном).
Заметки
Действие 1 – Вступление (завязка) – 1й день.
Действие 2 – Знакомство с Г.Г. – 2й день.
Действие 3 – Вопрос выбора. – 3й день.
Действие 4 – Меланхолия. – 4й день.
Действие 5 – Прощание с мечтой. – 5й день.
Действие 6 – Кульминация. Всегда есть выбор. – 7-й день.
Главный герой обезличен. Он представляет бледную тень человека, лишенного желания жить. Его страсть – литература, в которой он пытается занять место, но приходит к осознанию того, что навсегда останется недописателем, который пишет «в стол». Он заражается идеей, что если жизнь – дар, который нужно испить, то он, человек, потерявший все устремления, – преступник. Перед героем встает выбор: умереть (тем самым наказав себя), либо начать жизнь с чистого листа. Место выбора становится дорога (карман), возле которого он и размышляет все (за) и (против). Проезжающие машины становятся оружием правосудия, а их отсутствие – возможностью к движению.
В независимости от выбора, герой перейдет на другую сторону (будь то попытка начать всё с чистого листа, либо [ЦЕНЗУРА] себя, тем самым прекратив неоправданно пустую жизнь).
Его спасением становится девушка, которая в своём материальном проявлении символизирует жизнь и, впоследствии, дарит герою надежду.
Современник Эдипа избежал участи героя Кундера, показав, что пока дверь не распахнута настежь – выбор есть всегда.