Величие и гибель аль-Андалус. Свободные рассуждения дилетанта, украшенные иллюстрациями, выполненными ИИ

У аль-Махди не оставалось иного выхода, как снова мобилизовать свое народное ополчение, но вместо того, чтобы только обороняться, он вывел свое воинство для сражения в открытом поле. Первая же атака берберов 5 ноября разнесла в пух и прах войско, состоявшее из ремесленников, торговцев, богословов и т. п. Потери горожан были огромны, к тому же берберы мстили им за погромы, и устрашенные кордовцы открыли ворота города, чтобы приветствовать принца и признать его своим сувереном. Аль- Махди пытался спастись, освободив халифа Хишама II, и послал для переговоров кади, чтобы тот уверил берберов, что Хишам II жив, а аль-Махди был при нем лишь хаджибом. Но у берберов уже был свой халиф. И Хишам II снова оказался пленником, только теперь Сулеймана аль-Мустаина.

Кастильский граф напомнил Сулейману об его обещании отдать ему ряд крепостей и городов, но это было не во власти Сулеймана, поскольку они были заняты войсками Вадиха, и их еще предстояло завоевать. Тогда 14 ноября 1009 г Санчо покинул Кордову со своими войсками, изрядно обогатившимися за счет жителей города. Самому аль- Махди удалось спастись, бежав в Толедо, где он начал собирать своих сторонников. Большую роль здесь снова сыграл Вадих аль-Сиклаби, который по-прежнему оставался правителем Нижней границы и который заключил союз с двумя каталонскими графами – Раймондом из Барселоны и Эрменегильдом из Уржеля. Объединенная армия, состоявшая из тридцати тысяч мусульман и девяти тысяч христиан двинулись к Кордове. Но берберы, не дрогнув, встретили противника, и хотя после первой атаки они сделали вид, что отступают, то только для того, чтобы снова возобновить атаку с еще большей стремительностью. Каталонцы несли большие потери, был убит даже один из каталонских графов. К сожалению, Сулейман не понял тактику берберов и, видя отступление авангарда, решил, что он разбит, и он и все остальное войско обратились в бегство. Заметив, что Сулейман бросил поле битвы, берберы отступили, оставив каталонцев хозяевами на поле боя. Войска аль-Махди и Вадиха вместе с каталонцами вошли в Кордову, и этот несчастный город, шестью месяцами раньше подвергшийся разграблению кастильцами и берберами, теперь был разграблен каталонцами, которые вскоре ушли из Кордовы. Сулейман с берберами отошел к Альхесирасу, надеясь там получить поддержку берберов из Африки, поэтому халиф стал ждать атаки врага в столице, которую окружил стеной и рвом. Однако на этот раз орудием падения аль-Махди стали сакалиба, а не берберы. Вадих аль-Сиклаби, наконец, решил полностью взять власть в свои руки, и, заключив союз с другими военачальниками славян, восстановил Хишама II. В воскресенье 23 июня 1010 года произошел классический дворцовый переворот. Аль- Махди, на этот раз не успевшего улизнуть, зверски убили, и, как пишет Р. Дози «скоро его тело оказалось там, где семнадцатью месяцами раньше лежало тело ибн-Аскаледжи. Посаженный на трон заговором, он лишился трона и жизни в результате другого заговора».

Здесь можно было бы поставить точку, так как фактически халифат, как государство уже перестал существовать¹⁰⁰. Но прежде чем завершить его историю, нельзя не рассказать самую трагическую страницу фитны – это судьбу столицы халифата, венценосной Кордовы.

Вадих аль-Сиклаби, занимавший теперь пост хаджиба при Хишаме II, намеревался управлять аль-Андалус так же, как это делал возвысивший его в свое время аль-Мансур. Но вся ситуация в аль-Андалус уже коренным образом изменилась, а также, как аль-Мадхи не был Абд ар-Рахманом III, так и Вадих не был аль-Мансуром. В историю он вошел своими двумя деяниями. Во-первых, так как вся громадная казна аль-Мансура, захваченная в Мадина аз-Захира, уже была растрачена, то Вадих распорядился продать большую часть библиотеки аль-Хакама. Во-вторых, он поддался шантажу Санчо, графа Кастилии, угрожавшего, что его кастильцы выступят на помощь берберам Сулеймана, и осенью 1010 года Вадих заключил договор с Санчо и передал ему, если верить арабским историкам, более двухсот крепостей, защищавших северные границы аль-Андалус.

Между тем берберы, накопившие силы, начали наступление и осадили Кордову. Прежде всего 4 ноября 1010 года они захватили Мадину аз-Захру и, разграбив, подожгли ее. Резиденция великого Абд ар-Рахмана III превратилась, как и ее соперница Мадина аз-Захира, в груду руин. Кроме того здесь был вырезан весь гарнизон, берберы убивали мужчин, женщин и детей в любом месте без разбора, вплоть до мечети. Трагедия Мадины аз-Захры показало кордованцам, что их ожидает, и поэтому они оборонялись с невероятным упорством. Но и берберы не отступали, силы обороняющихся иссякали, и Вадих попытался начать переговоры с Сулейманом. Но его соперник, другой славянский военачальник Ибн-Аби Ваад узнал о его плане и воспользовался этим, обвинив его в предательстве, и уже вскоре, 16 октября 1011 года труп Вадиха был брошен туда же, где уже лежали тела аль-Махди и ибн-Аскаледжи.

Еще полгода Ибн-Аби Ваад правил городом железной рукой. Ему помогли богословы, объявив войну против берберов священной. Осажденные периодически добивались успехов, и все же в воскресенье 10 апреля 1012 года берберы ворвались в город. И здесь, как и в Мадине аз-Захре, ворота им открыл подкупленный предатель.

За столь упорное сопротивление Кордова была утоплена в крови. Берберы грабили, насиловали, убивали. Даже самые мирные жители стали жертвами их слепой ярости. Так было со знаменитым Ибн аль-Фаради, автором первого большого биобиблиографического словаря андалузских мудрецов «Тарих улама аль-Андалус». Его труп трое суток лежал во дворе, прежде чем его похоронили, даже не прочитав над его телом молитву. Жертв было слишком много, чтобы их можно было сосчитать. Потом начались пожары, и, по-видимому, при этом были разграблены и сожжены остатки библиотеки аль-Хакама. Вскоре многие кордовцы были высланы из города, и их собственность досталась победителям, которые поселились в домах, избежавших разрушения. Это был полный и окончательный конец столицы халифата¹⁰¹.

Та Кордова, наполненная ученостью и изысканной элегантностью и которую с такой ностальгией описал в своей повести «Ожерелье голубки» современник событий, великий андалузский мыслитель Ибн Хазм исчезла навсегда!

Берберы полностью сожгли самый богатый квартал Кордовы ар-Русафа, в котором проживала семья ибн Хазма, спасшаяся только благодаря тому, что она бежала в горы, окружавшие Кордову

В последующие годы борьба за Кордову была предметом бесконечной серии противоборств, вооруженных конфликтов, заговоров и восстаний, но по своему значению она была не более чем локальной, поскольку тем временем остальная часть Андалусии провозгласила независимость от бывшей столицы. А для многих претендентов на титул халифа пребывание в Кордове носило явно ритуальный характер. После 1012 года, когда Хишам II снова должен был отречься от своего титула¹⁰², и по 1031 год, халифами побывали еще четыре правнука Абд ар-Рахмана III и еще трое претендентов, принадлежащих к берберскому роду Хаммудидов, претензии которых на этот высокий титул были обоснованы их происхождением от Хасана, который был сыном Фатимы и Али и внуком самого пророка Мухаммада.

Но постепенно Кордова оправлялась от берберского погрома, туда понемногу возвращались представители знатных родов и другие серьезные люди, которые в свое время предусмотрительно бежали из города. К счастью для всех граждан Кордовы среди них был Абу ибн Мухаммад ибн Хазм Джавар. Как писал о нем Ибн аль-Асир, это был «бывший визирь династии Амиридов, человек, привыкший к власти, отличавшийся проницательностью и умом и который до этого не только не принимал участия в политической борьбе, но и старательно сторонившийся ее. Теперь, когда он увидел, что ему предоставляется такая возможность, он взял на себя управление и защиту города. Однако, он не принял никаких титулов и остался жить в своем доме, но занялся управлением более, активно, чем кто-либо другой, и показал себя способным защищать интересы города»¹⁰³. Он наладил финансы, но, самое главное, сумел создать в городе собственные вооруженные силы, что позволило положить конец всесилию берберов. В этой ситуации и халифат и его глава теряли смысл. Как раз у последнего халифа Хишама III (1027–1031), которого, кстати говоря, пригласили сами кордовцы, возникли проблемы с визирем, а потом с очередным претендентом на титул, естественно, тоже правнуком Абд ар-Рахмана III. В этих условиях, городской совет, т. е. группа кордовских знатных людей во главе с Джаваром, посоветовавшись, как утверждают некоторые историки, с правителями главных провинций аль-Андалус, потребовал в ноябре 1031 года, чтобы и Хишам III и его соперник немедленно покинули Кордову, что они и вынуждены были сделать. В одной из своих бесед Б. Акунин сказал, что одной из причин падения дома Романовых было то, что они попросту надоели. Именно это произошло с кордовскими Омейядами. Вместо назначения нового халифа городской совет взял власть непосредственно в свои руки. Таким образом, Кордова, как последний крупный город в Андалусии, стала независимым политическим образованием, и правлению Омейядов на Пиренейском полуострове пришел конец. На следующий день в Большой мечети Кордовы было объявлено о том, что халифат ликвидирован навсегда¹⁰⁴.

14 Эпилог

Просыпайся же, беспечный, слышишь грозный голос рока?

Ты мечтами убаюкан, но судьбы не дремлет око.

Абу-ль-Бака ар-Рунди

Перевод Б. Шидфар

Для современных ученых крах Кордовского халифата, только что еще казавшегося на пике своего могущества, не только легко объясним, но даже неизбежен. Конечно, можно сразу же утверждать, что сама конструкция его была неудачной, и это так. Основную вину при этом возлагают на аль-Мансура, основывавшим свое правление на массовом внедрении в страну чуждых ей в цивилизационном отношении иностранцев, берберов и сакалибов. Это вело к исчезновению существовавших ранее знатных родов арабов, берберов первой волны и мувалладов, т. е. тех, кто составлял костяк андалузского общества. Целью аль-Мансура было создание нового правящего класса из лично преданных элит, но эти элиты ничем другим не были связаны с аль-Андалус, и это вело к разрушению социально-политические структур государства¹⁰⁵.

В то же время обвинять во всем этом только аль-Мансура, мне кажется, является преувеличением. Ибо, если мы вспомним, то увидим, что во многом такую же политику проводили и Абд ар-Рахман I, аль-Хакам I и, наконец, Абд ар-Рахман III. Однако, например, политика последнего была более продуманной: большинство сакалибов легко вписывались в общий культурный фон аль-Андалус того времени. Достаточно сказать, что в Кордове было так много поэтов, писателей и библиофилов славянского происхождения, что Хабиб ас-Сиклаби, сам сакалиба, написал о них отдельную книгу в столь любимом в арабском мире жанре биографической энциклопедии. Ничего подобного мы не найдем в случае берберов. Так что, хотя тот же Абд ар-Рахман III широко привлекал берберов и делал ставку на их арабизацию, желая создать в аль-Андалус противовес берберам Магриба, но поняв, что арабизировать и «окультурить» берберов быстро не удается, он ограничил их доступ в администрацию.

Только аль-Мансур довел политику привлечения берберов до того предела, когда, пользуясь терминологией марксистской диалектики, количественные изменения на каком-то этапе привели к изменениям качественным. В результате обедневшее местное население, прежде всего ремесленное и торговое, превращенное в безропотных плательщиков налогов и лишенное традиционной военной подготовки, враждебно относилось к собственному правительству. При этом главными врагами для самого населения аль-Андалус становились ненавистные берберы, а порою и верхушка евнухов-сакалиба.

Добавлю еще, что это не были проблемы, характерные только для Омейядов аль-Андалуса. Подобные тенденции существовали в Византии, а также в Фатимидском и Аббасидском халифатах и даже в империи Тан (618–907). В каждом из этих мест они имели катастрофические последствия. Повсюду мы увидим засилье евнухов, мятежные провинции, губернаторы которых претендуют на автономию от центральной власти, и чужеродный элемент, особенно доминирующий в вооруженных силах. В других местах он может называться мамлюки, гулямы, карлуки или варяги.

Но все-таки в этих остальных империях периоды упадка сменялись периодами пусть не полного возрождения, но по крайней мере хоть какого-то восстановления. В Кордовском халифате этот упадок наступил как нигде резко и необратимо. Фактически третий хаджиб династии Амиридов Санчуэло, а после него четвертый халиф Омейядов Мухаммад аль-Махди правили в аль-Андалус с 20 октября 1008 по 23 июня 1010 года, т. е. всего 20 месяцев. Однако именно за это время произошел полный и необратимый крах государства, строившегося почти 300 лет. И над этим, может быть, стоит задуматься отдельно, причем именно сегодня!

Проще всего вспомнить изречение Уинстона Черчилля, который для объяснения провала одной из своих блестяще задуманных военных операций сказал: “The Terrible ‘Ifs’ Accumulate”, что можно перевести: «Ужасные события и их последствия имеют тенденцию накапливаться».

Именно таковой роковой дубль произошел в Кордове, когда там одним за другим к власти пришли никуда не годные правители. В рамках модной сегодня теории нелинейного развития человечества, можно утверждать, что совпадение двух таких событий, нарушило линейное и предсказуемое развитие того государства, которое заложил Абд ар-Рахман I и которое укрепили Абд ар-Рахман III и его сын. Однако по многим причинам эта ситуация не была устойчивой и при аль-Мансуре и его старшем сыне она оставалось такой только благодаря силовым методам.

Как утверждает в своей недавно вышедшей монографии «Царства веры: новая история исламской Испании», 2018 историк Брайан А. Катлос: «Региональные различия, этнические разногласия и фракции в правящей семье и в кругу зависимых от ее членов людей рано или поздно взорвали бы аль-Андалус изнутри, и халифат не мог спасти ни один человек, даже выдающийся». Да «рано или поздно», это бы произошло, ибо «корабли государств не ходят вечно. Иногда они переживают шторм, а иногда тонут. Иногда им удается дотащить себя до порта, где их ремонтируют. В других случаях катастрофа настолько трагична, что корабль разлетается на куски¹⁰⁶». Но должно ли это было произойти при восшествии на престол Мухаммада аль-Махди? Простите, но я, как физик, люблю сравнивать проблемы, анализируя прежде всего их так называемые «начальные условия», т. е. исходную ситуацию, при которой возникает новый процесс. Сравним начало правления Мухаммада аль-Махди и Абд ар-Рахмана III. Аль-Махди пришел на волне невиданного прежде энтузиазма народных масс, уже приученных к легитимности династии Омейядов, и даже губернаторы провинций не осмеливаются тут же отделяться, а, как мы видим на примере Вадих аль-Сиклаби, начинают бунтовать, лишь убедившись в полной неспособности нового правителя. Казна, благодаря многолетним грабежам аль-Мансура полна, и даже христианские королевства не решаются, как они делали раньше, первыми начать военные действия. Т. е., казалось бы все позволяло предсказать дальнейшее благополучное развитие государство. Возможно, что уже тогда какой-нибудь придворный летописец писал о «Конце истории»!

Все это я вспоминаю именно теперь, когда такой же трагический дубль, только на макроуровне, произошел в феврале 2020 и 2022 годов. Он нарушил то линейное и предсказуемое развитие всей планеты, к которому мы привыкли за последнюю половину XX столетия, и последствий которого мы еще не представляем! Глубинные процессы этого уже давно многими ощущались, и даже появились теории, объясняющие это. В качестве примера я приведу лишь концепцию нелинейной социальной динамики¹⁰⁷. Упрощенно, в соответствии с ней возможны различные варианты развития общественных процессов. Всякая общественная система в своем развитии старается поддерживать устойчивость, пока параметры какой-то из неминуемо и регулярно появляющихся проблем не достигают предельного значения, при котором система становится неустойчивой. Станет ли состояние системы хаотическим или она перейдёт на новый уровень упорядоченности, в такой переходный момент в жизни системы предугадать невозможно¹⁰⁸, так как в неустойчивом и неравновесном состоянии всякое в обыденных условиях несущественное действие или событие способно изменить систему и повлиять на всю её историю. В этих условиях влияние политических вождей и лидеров на общественные процессы может быть не меньшим, чем влияние объективных закономерностей. Сегодня, когда мы, как говорит Андрей Баумейстер, должны привыкать жить в условиях неопределенности, многое зависит от такого лидера. Будет ли это представитель серой политической массы, плывущий по ветру популизма, или тот, кто может лишь угрожать ядерным оружием, чтобы остановить будущее? Других мы не видим!

Увы, наблюдая за теми, кто сегодня пришел к власти и кто ней рвется, остается лишь вспоминать слова аль-Маккари:

«Когда аль-Мансур узурпировал власть Омейядов и убил или изгнал всех членов этой семьи, которые стояли на его пути к трону, он пощадил этого Мухаммада аль-Махди из-за его слабоумия и ничтожного авторитета, которым он пользовался в народе, и тем не менее именно этому человеку, которого аль-Мансур не счел достойным своего внимания, суждено было ниспровергнуть его прочно укрепленную власть, и, короче говоря, разрушить все, что он и его предшественники создали. Никакая человеческая мудрость или благоразумие не могут помешать исполнению судьбы. Ни одно смертное существо не может противиться непреложным указам Всевышнего, чьей воле нужно повиноваться!»

15 Дополнение. А что было потом?

Формальная ликвидация халифата Кордовы в 1031 фактически ничего не изменила в аль-Андалус. Уже давно страна превратилась в конгломерат независимых государств – тайф. Ими управляли представители трех основных этнических групп: берберов, сакалиба (славян) и андалусцев. Последние включали в себя всех жителей арабского и иберийского происхождения, а также потомков первых берберских переселенцев. Число этих государств постоянно менялось, достигая 32, но в 20 из наиболее стабильных тайф в 10 у власти были берберы, в 6 славяне, и только 4 можно было считать андалузскими. В каждом из этих уделов у власти находилась одна группировка, которая управляла исключительно в своих собственных интересах, не заботясь о благосостоянии остальных. Тайфы непрерывно конфликтовали друг с другом, пока их не поглотили сперва фанатичные правители берберов Магриба, а потом христианские королевства. Например, Кордова переходила из рук в руки не менее десятка раз, пока в 1236 году она не перешла под власть кастильского короля Фердинанда III.

Читая историю тех времен, невольно вспоминаешь сегодняшний день. И я позволю себе попытаться предсказать, как бы развивалась ситуация во Франции, если в качестве отправной точки взять ситуацию, предложенную Мишелем Уэльбеком в романе «Покорность», изданном в 2015 году. Если бы кандидат от Мусульманского Братства Мухаммед Бен Аббес победил бы на выборах в 2022 (по-видимому, придется ждать до следующих выборов?) году, то единство победителей быстро бы закончилось. И, как показывает опыт арабской весны, в таких сварах всегда выигрывают более радикальные элементы, которые вытесняют умеренных исламистов. Можно также вспомнить, что победителем русской революции 1917 года стала маргинальная на момент ее начала партия большевиков. Внутри таких группировок фрагментация происходит быстро, и, маловероятно, что разделительные линии пройдут по теологическим вопросам. Скорее они будут определяться экономикой (кто станет новым владельцем собственности)!

Тогда вражда станет особенно беспощадной и в итоге приведет к самому примитивному расколу по племенному признаку. Как результат, унитарная Французская Республика развалится на тайфы. Как и в аль-Андалус, их территории будут сосредоточены вокруг крупных городов и будут называться « Марсельская тайфа», «Лионская тайфа» и т. д. Но главным будет то, какая группировка будет властвовать в такой тайфе – марокканская, алжирская и т. д. Например, в Тулузе, где половина иммигрантов имеет африканское происхождение, может возникнуть африканская тайфа, а если какая-то часть французов отбросит пассивность, то в Бретани или Вандее возникнут тайфы французских аборигенов. А как насчет Парижа? Скорее всего, его ждет судьба Кордовы 12 апреля 1013 года. И пусть герой романа Мишеля Уэльбека Франсуа, профессор литературы, не надеется, что он «снова начнет работать и встретит студенток – красивых, застенчивых, только с закрытым лицом». В Кордове во время этих событий большая часть интеллектуальной элиты города погибла – от имамов мечетей до поэтов. Что касается Лувра, то будущие археологи будут раскапывать его так, как сегодня они раскапывают Мадину аз-Захра, ослепительную резиденцию халифов Кордовы. Не верите? Так вспомните судьбу Пальмиры и статуй Будды в Афганистане! Не ясной остается лишь судьба Нотр-Дам-де-Пари. Превратят ли его в мечеть или попросту сожгут?