О новейших критических замечаниях на «Историю государства Российского», сочиненную Карамзиным

«Нам говорят, что „господство монголов не оставило никаких следов в народных обычаях, в гражданском законодательстве, в домашней жизни, в языке россиян“», – г-н Д. З. без дальнейших объяснений доказывает несправедливость этого, исчисляя следы сии, оставшиеся в народных обычаях, в гражданском законодательстве, в домашней жизни, в языке русском.

Хорошо зная Историю государства Российского, я удивился, где нашел это г-н Д. З. Прочитываю снова 4 главу V тома – одно из лучших мест в творении Карамзина – вижу превосходно изложенную картину состояния России от нашествия татар до Иоанна III. Историограф, изложив следствия татарского ига на нравственность народа и властителей, на гражданское законоположение, на власть князей, на возвышение Москвы и утверждение самодержавия, продолжает (Т. V, с. 384): «Таким образом, имев вредные следствия для нравственности россиян, но благоприятствовав власти государей и выгодам духовенства, господство монголов оставило ли какие иные следы в народных обычаях, в гражданском законодательстве, в домашней жизни, в языке россиян? Слабые обыкновенно заимствуют от сильных». За сим вопросом идут доказательства, что следы сии весьма невелики и что «россияне вышли из-под ига, более с европейским, нежели азиатским характером». Историограф расположил слова в вопросительном порядке; г-н Д. З. заставляет историографа говорить утвердительно и следственно – умыслом переменяет и неправильно приводит слова его!

Признаюсь, что сообразив одно подобное покушение, я не решился бы никогда опровергать замечаний г-на Д. З.; но, к сожалению, увидел, что г-н Д. З. находит себе защитников не только в некоторых немногих читателях, не соображающих, что они читают, но даже в литераторах. Издатель «Сев. Архива», г-н Булгарин, торжественно объявляет читателям, что в г-не Д. З. «признает необыкновенную начитанность, проницательность, глубокие сведения в истории своего отечества и всеобщей и в науках политических», что сам он, делая замечания на его статью, имеет более в предмете научаться «нежели учить» и «желает побудить ученого сочинителя к дальнейшим историческим изысканиям». Такое соединенное устремление на историю государства Российского заставляет меня отразить нападения гг. критиков, положить литературной самоуверенности их надлежащие границы, сказать им: non plus ultra^[5] – и тем доказать, что г-н Д. З. не должен браться за подвиг не по силам, не должен стараться унижать творение, первое в нашей литературе, ничтожными нападениями, а г. Булгарин, по неизвестным мне причинам, поддерживает мнение своего сподвижника на одинаковом пути.