Жизнь и Смерть Владимира Ульянова-Ленина. Том 1

Ленин имел на съезде при голосовании 2 голоса. Задачи «Лиги» состояла в том, чтобы распространять идеи революционной социал-демократии и содействовать созданию боевой социал-демократической организации. «Лига», согласно её уставу, являлась заграничным отделом организации «Искра». Она вербовала сторонников «Искры» из числа русских социал-демократов за границей, материально поддерживала её, организовывала доставку газеты в Россию и издавала популярную марксистскую литературу. II съезд РСДРП утвердил «Лигу» в качестве единственной заграничной партийной организации, имеющей уставные права комитета, и обязал её работать под руководством и контролем ЦК РСДРП. «Лига» добывала и концентрировала деньги и ресурсы для революционной работы.

После II съезда РСДРП в Заграничной лиге укрепились меньшевики и повели борьбу против Ленина, против большевизма. На её втором съезде, в октябре 1903 года, меньшевики провели новый устав «Лиги», направленный против Устава Партии, принятого на II съезде РСДРП. С этого времени «Лига» стала оплотом меньшевизма. Просуществовала «Лига» до 1905 года.

Изменение состава съезда позволило Ленину провести большинство резолюций съезда в собственной редакции, о месте Бунда в РСДРП, об экономической борьбе, о праздновании 1 Мая, о международном конгрессе, о демонстрациях, о терроре, о пропаганде, об отношении к учащейся молодёжи, о партийной литературе, о распределении сил. Съезд принял также решения по ряду тактических вопросов, об отношении к либеральной буржуазии, об отношении к эсерам, о профессиональной борьбе, о демонстрациях и другие.

Примечание: Юлий Осипович (Иосифович) Мартов (Цедербаум) родился в 1873 году, в Стамбуле, в зажиточной еврейской семье. Его дед был основоположником первых в России еврейских газет и журналов. Семья уехала из Турции после начала русско-турецкой войны 1877 года. В России Мартов стал одним из основателей Бунда. А затем он познакомился с Лениным, в 1901 году, на съезде РСДРП в Минске, они стали друзьями и единомышленниками. Но с 1903 года каждый пошел своей дорогой.

Мартов, после эмиграции, в 1920 году, в Германию, состоял членом Загранбюро ЦК РСДРП, возглавлял газету «Социалистический вестник», продолжал свою борьбу с «ленинизмом» в международных социалистических организациях. Ленин, в 1918 году, в своих отповедях действиям Мартова против Сталина, назвал Мартова, «насекомое, выделяющее ядовитую жидкость». В последней своей статье, Мартов выразил уверенность в неизбежном уходе, «окопно-казарменного квази-социализма» и замене его в России «правовым режимом демократии». Умер он от туберкулёза в Берлине, в 1923 году, там же был кремирован и урна с прахом захоронена в Берлине.

Ленин, кооптированный через три месяца после съезда, в состав ЦК РСДРП, продержался в нем чуть больше года, в начале 1905 года он был исключен из состава ЦК. Правда, через пару месяцев на III съезде партии Ленин вновь избран в ЦК, но уже на будущий 1906 год на IV съезде он снова вне ЦК, а на V съезде в 1907 году Ленин избирается только кандидатом в члены ЦК РСДРП.

Глава 8
Русско-Японская война. «Кровавое Воскресенье». Поп Гапон. III съезд РСДРП. Подготовка к Вооружённому восстанию, 1905 год

После II съезда РСДРП, Ленин прекратил деятельность в Центральном Органе газета «Искра» по двум причинам, первая, политическую деятельность Ленина меньшевики заблокировали, путём захвата меньшевиками большинства в редакции «Искра» и в Совете Партии. Вторая причина, Ленина лишили, в том числе и свободного доступа к партийной кассе. Он уже не имел возможности кассой единолично распоряжаться. Кроме всего прочего, партийная касса находилась в доверительном управлении у трёх германских социал-демократов, Каутского, Либкнехта и Клары Цеткин. Это тоже создавало для Ленина дополнительные препоны при доступе и распоряжениях партийными финансами. Ему надо было всё своё и без каких-либо ограничителей и контролёров. К исполнению этого плана он и приступил.

По инициативе Ленина, был создан в 1904 году, общероссийский Большевистский партийный центр, «Бюро Комитетов Большинства», (БКБ), для созыва III съезда РСДРП, это было озвучено для легального прикрытия, а фактически «Центр» занимался «эксами», добыванием денег для партийной жизни революционеров-профессионалов, большевиков, сторонников Ленина. Были намечены кандидатуры в БКБ, утвержденные затем в ноябре-декабре 1904 года на областных подпольных партийных конференциях в России, на которых были представлены 13 большевистских партийных комитета. Был основан орган большинства, газета «Вперед». Ленин активно стал строить «собственную» партию внутри РСДРП.

Меньшевики в ноябре 1903, при содействии Плеханова, Красина и Носкова захватили большинство в Совете партии и редакции «Искры», а летом 1904 года и большинство в ЦК РСДРП. Потеря газеты «Искра» и ЦК заставила Ленина добиваться созыва III съезда партии, для обсуждения создавшегося положения. Меньшевики были против созыва съезда, боясь потерять узурпированное ими руководство партией.

В это время уже шла Русско-японская война, которая началась 27 января (9 февраля) 1904 года, и которая продолжалась до сентября 1905 года.

С началом русско-японской войны Александр Парвус (Гельфанд) опубликовал в газете «Искра» серию статей «Война и революция», в которых, назвав идущую войну «кровавой зарёй предстоящих великих свершений», предсказывал неизбежное поражение России и, как следствие, революцию. Все его предсказания сбылись, что раскрывало его причастность к происходившим событиям.

Война между Российской и Японской империями шла за контроль над Маньчжурией, Кореей и Жёлтым морем. Эта война стала первой большой войной с применением новейшего оружия, дальнобойной артиллерии, броненосцев, миноносцев.

Всё это новейшее оружие требовало финансовых вложений и способствовало развитию промышленного производства, преодолению текущего промышленно-финансового мирового кризиса, начавшегося в 1900 году. Финансирование японской стороны, осуществлял финансовый капитал США, финансирование российской стороны осуществляли так же представители финансового капитала США в России, банковский дом Животовских.

Кроме этого, царское правительство России рассчитывало задушить, при состоянии войны, революционные силы, много лет взращиваемые для Российской империи, на территории европейских государств Германия, Англия, Франция и в США. Вместо подавления и ликвидации революционных сил, дело дошло до, активизации этих революционных сил, до событий, «Кровавого Воскресенья» 9 января 1905 года, и вооружённых восстаний в Москве, С.-Петербурге, и во многих других городах Российской империи, на Черноморском флоте. Царское самодержавие показало свою «окостенелость», неспособность перестроиться к жизни в новейших мировых условиях и катилось к «закату».

Война между Россией и Японией началась нападением на корабли российского флота, шедшие из Балтийского моря в российскую военно-морскую базу Порт-Артур, Японским военно-морским флотом. Корабли Российская империя шли на базу, которая была основана на Ляодунском полуострове, Квантунская область, в акватории Жёлтого моря. Россия вела интенсивное освоение дальнего Востока, строила железные дороги, Китайскую-Восточную Железную Дорогу, в дополнении к существовавшему ТРАНССИБУ, сократившую дорогу до Владивостока на 512 вёрст. Это привело к вооружённым конфликтам России с Китаем и угрожало японской экспансии в этих районах Китая. Горючего материала, для начала войны было в избытке.

Война закончилась подписанием мирного договора в г. Портсмут США, при участии с российской стороны премьер-министра Витте, 23 августа (5 сентября) 1905 года.

Пред-история событий 9 января и крестного хода рабочих к царю.

Всё это событие, под названием «Кровавое Воскресенье 9 января», произошло под руководством священника Русской православной церкви Георгия Аполлоновича Гапона, который привёл рабочих, участников этого Крестного Хода с иконами, хоругвями, крестами и портретами императора на Дворцовую площадь к Зимнему дворцу и при участии Великих Князей Императорской фамилии, Владимира и Сергея, отдававших команду войскам, выстроенных на этой же площади, стрелять по иконам, хоругвям, крестам, портретам брата-императора и просто по безоружным рабочим, пришедших на площадь с членами своих семей к царю с петицией, открыть огонь ружейными залпами.

Григорий Гапон был уроженцем села Белики, Кобелякского уезда, Полтавской губернии. Родился он 5 (17) февраля 1870 года в семье крестьян.

В исторической литературе СССР и современной России, господствует миф, что Гапон был агентом-провокатором царской охранки.

В реальной жизни, Гапон был организатором и бессменным руководителем рабочей организации «Собрание русских фабрично-заводских рабочих С.-Петербурга», организатором январской рабочей забастовки и массового крестного шествия рабочих и их семей к царю с петицией, в которой перечислялись их требования, 9 (22) января 1905 года.

В возрасте 7 лет, Григорий был отдан в начальную школу, где проявил большие способности к учёбе. По совету сельского священника родители решили отдать сына на обучение в духовное училище. Успешно сдав вступительный экзамен, Гапон поступил во второй класс Полтавского духовного училища. В училище отличался любознательностью и был одним из лучших учеников. В училище Гапону стали доступны запрещённые сочинения Льва Толстого, которые оказали на него большое влияние.

По окончании духовного училища Гапон поступил в Полтавскую духовную семинарию. Продолжая учёбу в семинарии, Гапон стал открыто высказывать толстовские идеи, что привело его к конфликту с начальством семинарии. Ему пригрозили лишением стипендии, в ответ на что он заявил, что сам отказывается от стипендии, и стал подрабатывать на жизнь частными уроками. В 1893 году успешно окончил семинарию, однако из-за конфликта с начальством не получил диплома первой степени, дававший право на поступление в университет. По окончании семинарии, он устроился работать в земской статистике и продолжал подрабатывать частными уроками.

В 1894 году, Гапон женился на купеческой дочери и по её совету решил принять духовный сан. О своём намерении он рассказал полтавскому епископу Иллариону, и тот обещал ему покровительствовать, сказав, что ему нужны такие люди, как Гапон. В том же году Гапон был рукоположен сначала в дьяконы, а затем и в священники. По решению епископа Иллариона, он получил должность священника, в без-приходной церкви «Всех Святых», при полтавском кладбище. В качестве священника, Гапон проявил незаурядный талант проповедника, и на его проповеди стало стекаться множество народа. Стараясь согласовывать свою жизнь с христианским учением, Гапон помогал беднякам и соглашался безвозмездно совершать духовные требы для бедных прихожан из соседних церквей. В свободное от богослужений время, Гапон устраивал собеседования на религиозные темы, которые собирали множество слушателей, хотя его церковь и была без приходной. Растущая популярность молодого священника привела его к конфликту со священниками соседних приходов, которые стали говорить, что он похищает у них паству. Гапон, со своей стороны, обвинял их в фарисействе и лицемерии.

В 1898 году от внезапной болезни умерла молодая жена Гапона. Осталось двое маленьких детей, Мария и Алексей. Это событие стало поворотным моментом в жизни Гапона. Чтобы избавиться от тяжёлых мыслей, он поехал в С.-Петербург, поступать в Духовную Академию. Диплом второй степени не давал ему права на поступление в Академию, поэтому Гапону пришлось заручиться поддержкой епископа Иллариона, который состоял в дружеских отношениях с обер-прокурором Святейшего Синода Константином Победоносцевым. Получив рекомендательное письмо от Иллариона, Гапон явился к Победоносцеву и по его протекции, поступил на 1-й курс Академии.

Учёба в Духовной Академии быстро разочаровала Гапона. В преподаваемых предметах он видел только мёртвую схоластику, которая не давала ему ответа на вопрос о смысле жизни. Лишившись душевного равновесия, Гапон забросил учёбу и летом 1899 года уехал поправлять здоровье в Крым. В Крыму он посещал местные монастыри, раздумывая, не уйти ли ему в монахи, однако решил, что жизнь в монастыре несовместима со служением народу. Большое влияние на Гапона оказало знакомство с художником Василием Верещагиным, который советовал ему сбросить рясу и работать на благо народа, и с либеральным армянским публицистом Григорием Джаншиевым.

Возвратившись в С.-Петербург, Гапон начал участвовать в благотворительных миссиях, занимавшихся христианской проповедью среди рабочих. В 1899 году Гапон начал выступать в качестве проповедника в Церкви Милующей Божьей Матери, в Галерной Гавани, на Васильевском острове. Старостой этой церкви, в то время, был товарищ обер-прокурора Святейшего Синода, Владимир Саблер.

Проповеди Гапона собирали множество людей, и нередко церковь не вмещала в себя всех слушателей, число которых достигало до 2000 человек. Галерная Гавань была местом обитания питерских босяков, и Гапон нередко проводил целые дни, общаясь с обитателями Горьковского «Дна». В своих проповедях он исходил из той мысли, что труд есть основа и смысл жизни, и старался пробудить в слушателях сознание своего человеческого достоинства. Однако Гапон не был доволен своей деятельностью проповедника. Сталкиваясь с бедняками, он стал задаваться мыслью, как реально помочь этим людям вернуться к человеческой жизни.

В 1900 году Гапон был назначен на должность настоятеля сиротского приюта святой Ольги, а также законоучителя и священника приюта Синего Креста. Эти приюты для девушек содержались на пожертвования людей высшего света, и вскоре молодой священник приобрёл популярность в петербургских придворных кругах. Особенное влияние Гапон имел на придворных дам, которые видели в нём чуть ли не пророка, призванного возвестить новые истины и раскрыть тайный смысл учения Христа. Несколько раз Гапон приглашался служить на торжественных праздниках вместе со святым Иоанном Кронштадтским, который оказал на Гапона сильное влияние. Иногда Гапон служил литургии с ректором Духовной Академии, будущим патриархом Сергием, Страгородским. Он также нередко посещал, проходившие под председательством Сергия, Религиозно-философские собрания в С.-Петербурге. Одновременно Гапон продолжал работать в среде питерских рабочих и бедняков, среди которых он скоро приобрёл огромную популярность. Ему нередко случалось отстаивать бедного человека от различных несправедливостей, чем он вызывал к себе нерасположение и вражду со стороны власть имущих. Наталкиваясь на сопротивление чиновников, Гапон говорил, «До царя дойду, а своего добьюсь».

В 1902 году Гапон составил новый проект системы благотворительных учреждений. Проект предусматривал создание трудовых колоний для реабилитации безработных босяков, образцом для которых послужил Кронштадтский Дом трудолюбия. На эту тему Гапоном был написан доклад для подачи императрице Александре Фёдоровне. Доклад был одобрен градоначальником С.-Петербурга, Николаем Клейгельсом, однако не получил дальнейшего хода.

Летом 1902 года из-за конфликта с попечительным советом, Гапона отстранили от должности настоятеля приюта Синего Креста. В ходе конфликта, Гапон настроил свою многочисленную паству против попечительного совета приюта Синего Креста. Уже тогда, Гапон умел управлять толпой. Уходя из приюта, Гапон забрал с собой, окончившую курс, воспитанницу Александру Уздалёву, которая впоследствии стала его гражданской женой, так как по канонам РПЦ, вдовый священник не имеет права на повторный брак. В это же время, Гапон был отчислен с 3-его курса Духовной Академии, причиной исключения была не сдача Гапоном переходных экзаменов. Председатель попечительного совета приюта Синего Креста, Николай Аничков, написал на Гапона донос в Охранное отделение, и Гапон был вызван туда на допрос. Это событие и послужило поводом для его знакомства с Департаментом полиции.

Осенью 1902 года, Гапон был восстановлен в духовной академии, по протекции митрополита Антония (Вадковского), который оказывал ему покровительство. В 1903 году Гапон успешно окончил Духовную Академию, написав дипломную работу на тему: «Современное положение прихода в православных церквах, греческой и русской», и получил должность священника при тюремной церкви «Святого Михаила Черниговского» городской пересыльной тюрьмы С.-Петербурга.

Осенью 1902 года Гапона познакомили с начальником Особого отдела Департамента полиции Сергеем Зубатовым. Зубатов занимался созданием подконтрольных полиции рабочих союзов, и Гапону было предложено принять участие в этой работе. Цель Зубатова состояла в том, чтобы созданием легальных рабочих организаций снизить влияние, оказываемое на рабочих революционной пропагандой. Зубатову удалось создать успешно действующие организации в Москве, Минске и Одессе, а в 1902 году он попытался перенести свой опыт в С.-Петербург, где было основано «Общество взаимного вспомоществования рабочих механического производства».

Гапон был привлечён к делу по организации «Общества», как популярный в рабочей среде священник. По некоторым данным, Гапон пользовался покровительством петербургского градоначальника Николая Клейгельса, у которого был на хорошем счету и считался своим человеком. По инициативе градоначальника Гапону было поручено изучить взгляды Зубатова на рабочий вопрос и постановку дела в зубатовских организациях. Зимой 1902—1903 годов Гапон посещал собрания зубатовского общества, беседовал с Зубатовым и его учеником Соколовым, а затем совершил поездку в Москву, где ознакомился с деятельностью московской зубатовской организации. По итогам этой поездки Гапон написал доклад, копии которого были поданы градоначальнику Клейгельсу, митрополиту Антонию и самому Зубатову. В докладе Гапон подвергал критике существующие зубатовские организации и предлагал основать новое рабочее общество по образцу независимых английских профсоюзов. Главная идея Гапона состояла в том, что зубатовские общества слишком тесно связаны с полицией, что компрометирует их в глазах рабочих и парализует рабочую самодеятельность. С точки зрения Зубатова, взгляды Гапона на рабочий вопрос являлись «опасной ересью».

В августе 1903 года Зубатов, из-за личной ссоры с министром внутренних дел Вячеславом Плеве, был отправлен в отставку и выслан из Петербурга. После отъезда Зубатова, петербургская рабочая организация осталась в подвешенном состоянии, и Гапон оказался его естественным преемником. В это время «Петербургское Рабочее Общество» было крайне малочисленным и влачило жалкое существование. Осенью того же года Гапон взялся за воссоздание организации в соответствии со своими идеями. С этой целью им был написан новый «Устав Общества», резко ограничивающий вмешательство полиции в его внутренние дела. Согласно новому уставу, весь контроль над деятельностью организации осуществлялся её представителем, роль которого отводилась самому Гапону. Это делало его единственным посредником между рабочими общества и администрацией. Залогом успеха новой организации Гапон считал принцип рабочей самодеятельности, когда дело ведётся не чинами полиции, а кружком рабочих, проникшихся сознанием собственных интересов. 15 февраля 1904 года новый «Устав Общества» был утверждён заместителем министра Петром Дурново.

В результате, вплоть до января 1905 года, власти не знали, что происходит в стенах Гапоновского «Собрания», и события 9 января явились для них полной неожиданностью. Это было не политическое «Общество», с настоящими рабочими во главе.

8 января 1905 года, Гапон был объявлен в розыск. После событий 9 января Гапон стал объектом самых активных поисков полиции, а после бегства за границу был взят под наблюдение Заграничной агентурой Департамента полиции. Собрав группу инициативных рабочих, Гапон предложил им «бросить форму московской организации, освободиться от опеки административных нянек и создать материальную независимость». Предложение было поддержано рабочими, и 30 августа 1903 года на Выборгской стороне, на деньги рабочих, была открыта первая чайная-клуб, ставшая центром нового общества. Встав во главе организации, Гапон быстро удалил из него ставленников Зубатова и назначил на все ответственные посты своих людей. Вскоре чайная-клуб был торжественно открыт, под названием «Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга».

Оказавшись во главе «рабочего Собрания», Гапон развернул активную деятельность. Формально Собрание занималось организацией взаимной помощи и просветительством, однако Гапон придал ему иное направление. Из числа верных рабочих Гапон организовал особый кружок, который называл «тайным комитетом» и который собирался на квартире Гапона. Ближайшими соратниками Гапона по «тайному комитету» были рабочие Васильев и Варнашёв. На собраниях кружка читалась нелегальная литература, изучалась история революционного движения и обсуждались планы будущей борьбы рабочих за свои права. Замысел Гапона состоял в том, чтобы объединить широкие рабочие массы и поднять их на борьбу за свои человеческие права, за свои экономические и политические интересы.

Первое время дело организации продвигалось туго, и до весны 1904 года численность Собрания не превышала нескольких сот человек. Стремясь расширить свою организацию, Гапон стал искать связей с влиятельными рабочими, которые могли бы привести в Собрание новых членов. Осенью 1903 года ему удалось привлечь к работе в Собрании влиятельную группу рабочих с Васильевского острова, известную под названием группы Карелина. Ведущую роль в этой группе играли супруги Алексей Карелин и Вера Карелина. Это были люди, прошедшие через социал-демократические кружки, но имевшие тактические расхождения с социал-демократической партией. Их объединяла нелюбовь к партийной интеллигенции и стремление найти пути для открытой деятельности в рабочих массах.

Гапон безусловно не проповедовал революционную идею освобождения рабочего класса, путём вооружённого восстания, поэтому подпольная партийная деятельность ему не требовалась. Он стремился создать легальную организацию рабочих по легальному плану, для улучшения их социального и материального положения, и надеялся на выполнение этой задачи, если отдельные группы инициативных рабочих соберутся около него и поддержат его. Таким образом он думал организовать общество, ведя дело возможно осторожнее, рабочее общество, в которое должно войти возможно большее число членов. Он считал себя призванным стать во главе движения массы людей, а рабочие для этого максимально ему подходили, стать своего рода «апостолом пролетариата». Насчитывая в обществе несколько десятков, а, может быть, и сотен тысяч, можно организовать такую пролетарскую армию, с которой в конце концов правительству и заводчикам придётся считаться, в силу необходимости, и будет возможность улучшить социальное положение рабочих. В этом состоял план Гапона, и он полагал, что такой план имеет будущность.

В «тайном комитете» была принята «программа пяти», ставшая программой организации. Программа, содержавшая в себе как экономические, так и политические требования, впоследствии целиком вошла в состав петиции, с которой рабочие шли к царю 9 января 1905 года. «Распространяйте эти мысли, стремитесь к завоеванию этих требований, но не говорите, откуда они», напутствовал рабочих Гапон.

С весны 1904 года рабочие стали вступать в «Собрание» массами, и численность «Собрания» в короткое время возросла до нескольких тысяч.

Осенью 1904 года по инициативе либерального «Союза освобождения» в стране началась кампания земских петиций. В земских петициях и в левой печати выдвигались требования к правительству и царю, конституции и народного представительства. В начале ноября 1904 года Гапон, по своей инициативе, установил связь с представителями «Союза освобождения» и пригласил их на заседание своего «тайного комитета». По приглашению Гапона на встречу прибыли Кускова, Прокопович и Яковлев-Богучарский. Либералы предложили рабочим присоединиться к земской компании и обратиться к властям с такой же петицией, с какими выступали земские деятели. Гапон, со своей стороны, ознакомил их со своей мартовской «программой пяти».

По договорённости с «Союзом освобождения» в отделах стали распространяться либеральные газеты «Наша жизнь» и «Наши дни», «Сын отечества». Газеты читались на рабочих собраниях, а руководители отделов давали им соответствующее толкование. «Газетная тактика» привела к резкой политизации «Собрания», что проявилось в быстром росте его численности. В декабре 1904 года «Собрание» насчитывало уже 9000 членов, а в начале января 1905 года возросло до 20000.

В это самое время произошёл инцидент, с увольнением четырёх рабочих с Путиловского завода, который придал событиям новый оборот.

27 декабря, 1904 года, состоялось заседание руководителей отделов «Собрания» на Васильевском острове, и была принята резолюция. В принятой резолюции, от заводчиков требовали восстановить, на своих местах, уволенных рабочих и уволить мастера Тетявкина. В случае отказа в выполнении требований, рабочие заявляли, что не ручаются за сохранение в городе порядка. После принятия резолюции в более узком кругу руководителей «Собрания», был поднят вопрос о петиции. Гапон и на этом заседании был против подачи петиции, убеждая рабочих вести только стачку. «Я, человек практический и думаю, как бы не вышло из этого хуже, говорил Гапон. Я глубоко убеждён, что стачку мы выиграем, а петиция, нелепость сейчас». Внутренняя оппозиция «Собрания» считала, что именно сейчас наступил самый удобный момент для подачи петиции царю.

3 января, 1905 года, у министра финансов В. Н. Коковцова состоялось совещание заводчиков и фабрикантов, на котором обсуждались меры по прекращению рабочей забастовки. По итогам этого совещания Коковцов написал доклад на имя императора, который был подан ему 5 января. В докладе Коковцов утверждал, что требования рабочих незаконны и невыполнимы для промышленников, а исполнение некоторых из них могло бы нанести тяжёлый урон российской промышленности. В частности, установление 8-часового рабочего дня на Путиловском заводе, выполнявшем ответственный заказ для Маньчжурской армии, могло бы привести к непоправимым последствиям на военном фронте и потому вообще недопустимо. Коковцов также обращал внимание царя на то, что забастовкой руководит, допущенное властями «Собрание» во главе со священником Гапоном и сообщал, что обратился по этому поводу в Департамент полиции. Царь ознакомился с докладом.

4 января Гапон во главе депутации явился к директору Путиловского завода А. И. Смирнову и зачитал ему список экономических требований. По поводу каждого пункта требований Гапон давал объяснения и возражал на замечания, делаемые директором, причём неоднократно обращался к сопровождавшим его рабочим со словами: «Не так ли, товарищи?» Смирнов в очередной раз отказал в удовлетворении требований, указав основания, почему они неисполнимы. На следующий день забастовка была распространена на другие заводы Петербурга, и ими были также предъявлены широкие экономические требования. 5 января Гапон ходил с депутацией в правление акционеров Путиловского завода и убедился, что требования рабочих не будут удовлетворены. 6 января, он отправился к министру внутренних дел Святополк-Мирскому, но тот отказался его принять. После того, как стало ясно, что все экономические средства борьбы исчерпаны, Гапон решил перейти на путь политики и обратиться непосредственно к царю.

6 января Гапон приехал в Нарвский отдел «Собрания» и произнёс зажигательную речь, в которой призывал рабочих обратиться со своими нуждами непосредственно к царю. Сущность речи состояла в том, что на рабочего не обращают внимания, не считают его за человека, правды нигде нельзя добиться, все законы попраны, и рабочие должны поставить себя в такое положение, чтобы с ними считались, как с людьми. При этом Гапон призывал всех рабочих, с жёнами и детьми, идти 9 января в 2 часа дня к Зимнему дворцу.

В тот же день Гапон составил текст петиции на имя царя. В основу петиции была положена мартовская «программа пяти», к которой Гапон добавил пространное предисловие и краткое заключение. Предисловие, написанное в стиле церковного красноречия, включало в себя обращение к царю, описание бедственного положения и бесправия рабочих и требование немедленного созыва Учредительного собрания. «Не откажи в помощи Твоему народу, выведи его из могилы бесправия, нищеты и невежества, дай ему возможность самому вершить свою судьбу, сбрось с него невыносимый гнёт чиновников. Разрушь стену между Тобой и твоим народом, и пусть он правит страной вместе с Тобой», – писал царю Гапон. В кратком заключении Гапон от имени рабочих выражал готовность умереть у стен царского дворца, если просьба не будет исполнена.

6, 7 и 8 января текст петиции читался во всех отделах «Собрания», и под ним собирались тысячи подписей. По подсчёту самого Гапона, подписей было более 100 тысяч.

По свидетельству очевидцев, толпа, возбуждённая Гапоном, пребывала в состоянии религиозной экзальтации. Люди плакали, топали ногами, стучали стульями, бились кулаками в стены и клялись, как один, явиться на площадь и умереть за правду и свободу. В «Собрании» царила атмосфера мистического экстаза. Люди складывали пальцы крестиками, показывая, что эти требования для них святы и их клятва равносильна присяге на кресте. Ещё никогда, и нигде революционный подъём огромной народной массы, готовность умереть за свободу и обновление жизни, не соединялся с таким религиозным настроением. Популярность самого Гапона в эти дни достигла небывалых размеров. Многие видели в нём пророка, посланного Богом для освобождения рабочего народа. Женщины подносили к нему для благословения своих детей. Люди видели, с какой лёгкостью останавливались огромные фабрики и заводы, и приписывали это «силе» Гапона.

Предвидя, что царь не захочет выйти к народу из опасения за свою жизнь, Гапон потребовал от руководящего кружка рабочих поклясться, что они гарантируют безопасность царя ценой своей собственной жизни. Если, что-либо случится с царём, я первый покончу с собой на ваших глазах, говорил Гапон. По распоряжению, Гапона изо всех отделов «Собрания» были выделены особые дружины, которые должны были обеспечить охрану царя. Их было до 1000 человек, и они наблюдали за порядком во время мирного крестного шествия.