– Полковник забыл упомянуть, что до момента начала наступательной операции вам необходимо продержаться. – Продолжил министр. – Город и его усиленный гарнизон готовы. Со мной прибыло двое магов пятого круга, они обеспечат магическую поддержку и постараются как можно дольше удерживать в рабочем состоянии телепорты, прежде чем вражеские маги смогут перерезать этот канал снабжения.
– Мэтр Лауренссо, буду с вами откровенен. – Начал глава города – Последние месяцы для нашей армии и страны были тяжелыми. Одно поражение следовало за другим. Город Кетрак, державшийся два с половиной месяца в осаде, пал, не дождавшись помощи. Скажите нам – есть ли надежда, что наши усилия не пропадут даром и наши войска успеют снять осаду вовремя?
– Уверяю вас и даю слово. Наши войска деблокируют город в течении ближайшего месяца. Последнее время для всей нашей страны действительно было тяжелым. Но у палаты министров и лично управляющего страной совместно с кабинетом обороны и командования есть выработанный четкий план. Резервные войска для контрудара в наличии имеются. Все, что вам нужно сделать, это удержать город до нашего прибытия.
Подобные планы действительно имели место быть. Однако в их осуществлениие Лауренссо, положа руку на сердце, не особо верил. Он лично с министром армий потратил немало времени, пытаясь убедить управляющего в необходимости контратаки неприятеля. После долгих уговоров, в конце концов, глава государства, который казалось замкнулся в себе, дал добро на формирование ударной группы армий.
Лауренссо не знал, кто сейчас дает советы управляющему, но видел их результат. Республика терпела сокрушительное поражение. И если всего полгода назад люди даже в высоких кабинетах посмеивались над самой возможностью отступления перед армией союза, то теперь смех сменился страхом. Сокрушительное поражение северной армии надломило решимость граждан республики. Все чаще старший министр даже из уст своих коллег слышал, пока еще осторожные разговоры, о заключении мирного договора. Людям перестало казаться, что потеря северных провинций это высокая плата за достижение мира.
Министр понимал все это очень хорошо, но он все еще верил, что его страна сможет выйти из этой войны победителем. Именно по этой причине он сейчас был здесь и поднимал боевой дух в людях, которым в следующие несколько месяцев пришлось бы находиться на самом передовом краю обороны. И сейчас именно от их воли к победе зависел вопрос – останется ли север в составе республики или его будут топтать коваными подошвами Разманские солдаты.
Глава 8. Вещий сон.
За две недели до этих событий. Поле Славных, пригород Литвора.
Две армии строились друг напротив друга. На огромном поле, с которого хорошо были видны стены стоящего в отдалении города. Солнечный ясный день, зеленая трава, давно не кошенная и поднимавшаяся до колен, так и манила упасть на ее мягкий ковер и пролежать так весь день, любуясь на играющее своими лучами летнее солнце.
Первыми на поле появились части северной армии республики. Один за другим полки в начищенных до зеркального блеска кирасах выходили на поле и с маршевых колонн выстраивались в боевые порядки. За ними на поле вышли кавалеристы, арбалетчики, пикинеры и легкая пехота.
Отдельно стояли отряды ополчения, собранные со всех уголков северных земель. Они были неплохо вооружены и даже имели нескольких магов в своем строю. Однако у них было всего несколько недель на проведение боевой подготовки. За две недели нельзя обучить бывшего крестьянина, привыкшего всю свою жизнь возделывать землю, воевать копьем и уж тем более клинком. Их боевой дух был высок – люди из разоренных союзниками поселений жаждали мести.
В последнюю очередь на не высоком холме стали разворачивать полевую артиллерию. Пять баллист и два десятка скорпионов доставали в разобранном состоянии из обоза и разворачивали на холме. Было хорошо видно как расчеты машин суетятся вокруг в спешном порядке, пытаясь привести в боевую готовность смертоносные машины.
Наконец, когда солнце уже коснулось зенита, на другом конце поля появились противники. Армия союза выстраивалась в боевые порядки, занимая собой весь край поля. В отличии от республиканцев, разделивших свою армию на три части – с центром и двумя флангами, армия союза начала построение единой линией легкой пехоты, за спинами которой в шахматном порядке выстроились фаланги разманских копейщиков. Между фалангами застыли в сверкающих на солнце доспехах и глухих закрытых шлемах тяжелые мечники. На фланги с обеих сторон выезжала тяжелая мальтийская конница со своими знаменитыми двухметровыми копьями, заканчивающимися цилиндрообразный закрученным в острие на конце, наконечником.
Союзников было много. Намного больше, чем республиканцев. И в рядах последних начался тихий гвалт солдат. В прочем быстро подавленный офицерами, призвавшими солдат к дисциплине, и напомнившим о долге перед страной и тем городом, который виднелся за их спинами.
Тянулись минуты и республиканцы, надеявшиеся, что союзники атакуют первыми, волновались, разглядывая стройные ряды противника и недоумевая, чего ждет неприятель.
Ответ обнаружился быстро. Спустя десяток минут на извилистой дорожке появился обоз противника. На огромных телегах с отбитыми бортами уже были установлены артиллерийские орудия. Это привело командиров республиканского войска в замешательство. По данным разведки обоз с артиллерией противника находился в двух десятках километров от сюда и не успевал к началу боя. Весь расчет битвы танкрианского генерала строился на отсутствии у врагов орудий. Но артиллерия не только присутствовала но и развернуть ее союзники смогли в течении десяти минут.
У командующего северной армии генерала Тона Вилтеля засосало под ложечкой. Генеральский чин он получил всего три месяца назад и, к своему удивлению, сменил на посту командующего опытного боевого генерала Алекса Зантра. Подобное назначение было откровенно плохо встречено офицерским составом. Да и сам Тон недоумевал, как можно было назначить на столь ответственный пост его. Полковником, отслужившим в тылах на спокойных должностях более тридцати лет, он уже собирался подавать рапорт о переводе в части обеспечения поближе к столице. И тут такое назначение.
Единственное, что успокаивало новоиспеченного генерала, это личная подпись управляющего страной на приказе о его назначении. То есть его приказ подписал даже не министр армий, а сам управляющий. Значить, успокаивал себя Вилтель, у правительства есть четкий план и в скором времени неопытному новоиспеченному полководцу пришлют военных советников. А генерал Зантра, известный тактик и стратег, нужен был республике в другом месте. Правда в каком? Ведь война шла именно здесь.
Однако время шло, а советники так и не прибывали. А в то же время войска союза продолжали наступление на всех направлениях, захватывая один город за другим. В тот момент, когда вражеские войска вышли к городу Литвор, у генерала Тона не осталось другого выбора, кроме как дать генеральное сражение. Сражение, в котором противник, имел почти двукратный перевес в живой силе, артиллерии и количестве магов.
Битва началась с трубного рева горнов. Легкая пехота союза медленным шагом двинулась к противнику. В след за ними, проходя сквозь фаланги копейщиков, шли цепью мальтийские лучники.
В республиканском строю началось шевеление и, спустя минуту, в воздух взмыли флажки, сигнализирующие о начале атаки. Легкие пехотинцы, стоящие на обоих флангах, двумя отдельными отрядами двинулись навстречу неприятелю.
– Держать строй! – Что есть мощи, заорал капитан Алексо. – Щиты, не забывайте про Савановы щиты.
Пехота шла в кучном строю, подняв над головой щиты, пытаясь закрыться от жалящего дождя из стрел, беспрерывно падающего на них с неба. У войска союза, в отличие от республиканцев, в строю были как лучники так и арбалетчики. Что позволяло им накрывать наступающие ряды врагов, из-за спин своих товарищей.
– Готовьтесь парни, сейчас сойдемся. За республику! – Что есть сил, закричал лейтенант Бранс.
Пехотинцы сошлись посреди поля меж двух армий в жесточайшей схватке. Топот сотен ног сменился криками, руганью, звоном железа и мольбами к богам о снисхождении. Противники смешались, сойдясь в рукопашную, и обстрел прекратился. Лучники союза боялись задеть своих. А в это время над полем боя гремели взрывы, рвались огненные шары и сверкали бьющие с небес молнии. Маги начинали разминаться, готовясь схлестнуться в безумном хороводе ворожбы.
Алексо – бывший лейтенант пятого полка копейщиков, а ныне капитан восьмого полка пехотинцев северной армии с клинком в руках,сражался в первых рядах своих солдат.
– Делай как я! – Что есть мощи скомандовал Алексо и, взмахнув клинком, прыгнул на строй противника.
Клинок, удерживаемый двумя руками за рукоять, со всего маху опустился на шлем солдата союза. Шлем не выдержал удара и лезвие вошло в голову, рассекая ее на две неровные части. Затем ударил ногой по падающему телу и резко выдернул застрявший клинок. Вовремя, из-за спины упавшего уже выходит следующий противник, взмахивая коротким топором. Шаг вперед и гарда клинка цепляется за топорище. Шаг назад – резкий рывок и зацепившийся за рукоять топор, выскальзывает из рук, оставаясь висеть на рукояти клинка.
В глазах воина союза читается дикий страх. Он пытается развернуться и бежать, но сзади на него напирают наступающие товарищи. Лезвие клинка бьет прямым колющим ударом ему в спину, пробивая кольчугу и проходя сквозь тело, выходит из груди. Противник падает, захлебываясь хлещущей изо рта кровью.
Однако клинок капитана намертво застрял в упавшем теле и Алексо отпускает рукоять второй рукой, перехватывая висящий на гарде топор. Однако в этот момент ловкий пехотинец союза мощным прыжком преодолевает разделяющее их расстояние. Алексо понимает, что катастрофически не успевает – противник блокирует своим щитом, его топор, а правой рукой наносит колющий удар коротким клинком.
Вот и все, только и успел подумать капитан, когда голова противника буквально взрывается кровавыми ошметками, разбрызгивая кусочки мозга во все стороны.
– Хрена ты спишь, капитан, смерть она тут рядом ходит. Смотри, пятятся уроды. – Лейтенант Бранс, вытаскивавший свой молот из головы противника, указал рукой на действительно начавших, пятится назад пехотинцах противника.
Не смотря на численный перевес противника, пехотинцы республики отчаянно теснили противника. Ни о каком построении и едином фронте речи уже не шло – толпа смешалась и распалась на множество одиночных схваток. И в такой ситуации воины республики смогли показать свое превосходство в обучении над солдатами союза. Бойцы объединялись в тройки, прикрывая друг друга щитами и отражали атаки действующих в одиночку противников.
Алонсо, казалось, что он впал в некий боевой транс. Звуки в ушах исчезли, уступив место монотонному звону, изредка прерываемому криками умирающих. Зрение наоборот обострилось. Взмах топором, шаг вперед – удар. Отскок назад – блокировать клинок врага древком топора, перехватить оружие поудобнее и снова замах. Удар, но на пути топорища вырастает щит. Сокрушительный урар с замаха в центр щита отдается болью в кистях, которая переходит в ноющие мышцы, чтобы казалось навечно поселиться там. Капитан, отклоняется назад, пытаясь поудобнее перехватить свое оружие. Но противнику еще хуже – легкий пехотный щит не выдерживает удара топором и разваливается на куски. Противник приседает, пытаясь поднять выпавший из ослабевших рук клинок. И капитан не упускает этой возможности – топорище с громким хрустом опускается на затылок врага. Шаг вперед, напряжение мышц и повернув древко вверх – высвободить оружие из головы умершего воина.
Алонсо оглянулся, занося топор для удара, но вокруг были только свои воины. Его взгляд скользил по окружающим его бойцам, но не мог найти на низ гербы вражеской армии.
– Спокойнее, командир. Приходи в себя. – Над самим ухом раздался голос лейтенанта Бранса. – Считай, что первый раунд боя мы выиграли. Их пехотинцы дали деру.
Наконец Алонсо увидел противника. Они действительно отступали или даже скорее бежали с поля боя, по дуге огибая наступающие фаланги копейщиков. На организованное отступление это было совершенно не похоже, скорее на паническое бегство. Однако можно было не сомневаться, что, не смотря на потери, командиры приведут солдат в чувства, вновь посылая их на поле боя.
– Быстро что-то они дали деру. Бой, считай, только начался, а они даже строй нормально держать не смогли – ложились под клинкам, как зеленые молокососы. – Произнес неизвестный усатый боец с нашивками сержанта.
– Так это же была мальтийская легкая пехота, они из крестьян ее набирают. – Ответил ему Бранс. – Вооружают, пару недель тренируют и вперед – на поле боя. Вот боевой дух у них и низкий, да и с умением и дисциплиной серьезные проблемы.
– Если так и дальше пойдет, к сегодняшнему вечеру уже будем пировать в лагере союзников! – Прокричал молодой еще солдат.
Его слова подхватили в дружном вопле. Бойцы поднимали оружие и вопили во все горло, радуясь этой маленькой победе. Алонсо оглянулся и поймал понимающий взгляд Бранса. Да и остальные офицеры не спешили присоединиться к общему хору. Ведь они прекрасно понимали разницу между ополченцем, из которых состояла мальтийская пехота и опытными ветеранами, которые как раз сейчас медленно наступали, постепенно приближаясь ко все еще стоящим у центра поля пехотинцам республики.
– Отступаем обратно на позиции. – Разнесся над рядами воинов приказ.
Солдаты спешно подбирали раненых и добивали противника. Командиры пытались навести подобия порядка среди разгоряченных кровью и битвой воинов.
– Как считаешь, наши маги сдюжат? – Спросил у, идущего рядом, Алонсо, лейтенант Бранс. С тревогой поглядывая на разворачивающееся в небе, над полем боя, магическое сражение.
– Только на них сейчас и надежда. – Алонсо хмуро глядел на ряды деревьев в тылу армии союза. – Не знаю что это – недооценка противника, ошибка разведки или некомпетентность командования, а может и все это вместе взятое. Если наши маги не преодолеют их защиту, мы все останемся на этом поле.
– Хм. Смотри, капитан, тут, конечно, чистильщиков сейчас нет – в штабе все они засели. Но если кто донесет до нужных ушей твои слова, дознаватели могут воспринять их как «подрывающие боевой дух». И отправят тебя тогда на свидание с тощей вдовой2. – Рассмеялся нервным смехом Бранс.
– Боюсь, мой друг, до свидания с виселицей нам дожить не суждено.
Проследив за взглядом командира, лейтенант выругался, помянув недобрым словом богов и всех демонов пекла. Из-за скрывавших их деревьев выходили полки Фальфийских наемников. Элитные отряды считались самыми лучшими наемными подразделениями на Плато. Эти бойцы брали огромные гонорары за каждую неделю их службы. Но их выучка, высокий боевой дух и талант их командиров в военное время окупал любые затраты.
– Ходили слухи, что эти полки сейчас штурмуют наши города на западной границе.
– Как бы там ни было, наша разведка проспала их переброску к Литвору. И нам придется за это расплачиваться своими жизнями.
Бой шел уже третий час. И даже бывалые ветераны, прошедшие не одну битву, опускали оружие больше не в силах сражаться. Республиканцы оборонялись, пытаясь сдержать постоянно усиливающийся натиск войск союза. Однако численный перевес последних, играл ключевую роль в этом бою. Все силы Танкрианцев были на передовой линии, из последних сил пытаясь сдержать с каждой минутой все усиливающийся штурм, в то время как союзники имели резерв и посылали в точки вероятного прорыва один резервный полк за другим.
– Конница! С правого фланга идет конница!
Крик неизвестного солдата колокольным звонном отдался в голове Алонсо. Вздувшиеся от перенапряжения мышцы требовали отдыха. Вся правая рука была перемотана бинтами. У полковых целителей уже не осталось силы на заклятия и в ход пошли обычные методы лечения.
– Стоять, бойцы! – Заорал Алонсо на начавших пятиться солдат.
Он хорошо их понимал. После нескольких часов тяжелейших боев, когда многие твои товарищи лежат на земле, в голове остается лишь одно желание – выжить. А уж вид несущихся на тебя во весь опор нескольких сотен тяжелых кавалеристов может обратить в бегство даже опытнейших ветеранов. Умирать не хочется никому.
Однако пехотинцы послушались своего командира, подгоняемые оставшимися в живых несколькими сержантами, и началии формировать строй. Белый стяг с гербом республики вновь гордо реял над головами бойцов, вселяя в них гордость и боевой дух.
Конница приближалась и Алонсо почувствовал неимоверное облегчение от того, что его друг и верный товарищ – новоиспеченный лейтенант Бранс, сейчас в госпитале. Стрелой ему раздробило плечо.
Ветераны поговаривают, что на войне чудес не бывает. И если тебе суждено погибнуть, это случится. Однако, кроме как чудом, произошедшее назвать капитан не мог. В тот момент, когда острый кулак конницы уже почти достиг их передних рядов, с небес ударила ветвистая молния. Удар пришелся в защитный купол, накрывший кавалеристов. Молния распалась на безобидные разряды, однако и сам купол погас. Видимо на этом магическая защита отряда иссякла и командир решил не рисковать тремя сотнями жизней тяжелых рыцарей. Отряд развернулся и галопом понесся в тыл армии союза.
Алонсо с облегчением перевел дух. Смерть в очередной раз обошла его стороной. Но радовался он преждевременно. Их полк сражался на самом краю правого фланга, прикрывая арбалетчиков. И только сейчас, находясь на небольшой возвышенности, он смог рассмотреть все поле боя. А ситуация для северной армии складывалась критическая, если не сказать катастрофическая.
Левый фланг все больше выгибался, отступая в сторону городских стен и обнажая, защищаемые ими артиллерийские орудия, которые уже во всю пылали. Центра, можно было считать, уже не было. Фильфийские наемники при поддержке мальтийской конницы полностью разметали обороняющиеся полки и прорвали гигантские бреши в строю. Бреши, в которые вслед за тяжелыми всадниками проникали пехотинцы, тщательно их расширяя. И только правый фланг, на котором сражался полк капитана, кое-как держал оборону. Но тяжелая конница, завершившая свою миссию в центре, уже разворачивала свой ударный кулак в их сторону.
– Нужно отступать, командир. – Обратился к Алонсо сержант с перебитой ударом топора кистью.
– Куда отступать? Наша задача прикрывать арбалетчиков. Или тебе страх глаза заслонил и приказ тебе не нужен?! – В Ярости сквозь зубы прошипел Алонсо. Надвигаясь на сержанта.
– Так кого охранять капитан? – Совершенно спокойно ответил ветеран. И указав рукой на позиции арбалетчиков, сказал: – Они бежали уже минут десять как.
Взглянув в указанном направлении, Алонсо обнаружил лишь пустой склон холма. Двух полков занимавших там позиции как не бывало. Склон, если не считать нескольких десятков тел погибших, был абсолютно чист. Все войска правого фланга воспользовавшись тем, что основной удар пришелся по центру и левому флангу, отступали с поля боя. Но хуже всего было видеть вспышки персональных телепортов в том месте, где располагалась ставка штаба. Командование и маги покинули разбитую армию, спасая свои жизни.
– Полк!. – Переступая через себя, скомандовал капитан. – Отступаем! Сержант, собирайте раненых, строй людей в походные колоны.
– Нам бы только до леса добраться, прежде чем нас конница настигнет. Если успеем, помолюсь всем богам за нашу удачу.
Но Алонсо видел, что они успеют отойти. Вся мальтийская конница была занята в погоне за разбегающимися солдатами центра. Всадники догоняли, обезумевших от страха, и побросавших оружие, солдат и беспощадно их рубила. Все поле было залито кровью, перекопано взрывами магии и артиллерийскими снарядами. Северной ударной армии больше не существовало.
Глава 9. Страх. Стезя древних.
Илькар открыл глаза, в первую секунду даже не сообразив, где он находится. Холодный пот заливал глаза, по всему телу пробегал озноб. Руки и ноги тряслись как в лихорадке. Возвышающийся перед взглядом потолок плыл подобно морским волнам. Зрение двоилось и не получалось сосредоточиться.
Наконец взяв себя в руки и протерев рукавом ночной рубахи вспотевший лоб, я сел на кровать. Остатки сна постепенно развеивались и сознание прояснялось. Озноб отступал. Наконец удалось вернуть зрению прежнюю остроту. Разумеется, моря на обозримом горизонте не наблюдалось. Я сидел на своей постели в съемной комнате. Все было так же как в тот момент, когда я вчера вечером укладывался спать: немного мебели, шкаф с отломанной дверцей, потертый письменный стол, разбросанные на стуле вещи и накинутая на спинку стула, кожаная куртка, с прицепленной на груди серебряной бляхой с цифрой один.
Однако мыслями я все еще был там, на поле боя, сражаясь рядом с бравым капитаном северной армии, чье имя я не знал и так и не смог спросить его во сне. Я передернул плечами. Саван, что же лезет мне в голову! Какое имя? Это всего лишь сон. Никакого сражения не было и в помине. И, разумеется, этот самый капитан – всего лишь плод моего воображения.
Взглянув на висящие в углу комнаты часы, я вскочил с кровати, принявшись судорожно одеваться. Время почти половина девятого и я проспал, опаздывая на встречу со своими товарищами, которую сам же и организовал. Придется позабыть о завтраке и снова тратиться на экипаж.
Спустя пять минут я уже мчался по улице, пытаясь на ходу всунуть руку в рукав куртки. Чертова куртка была эталоном молодежной моды столицы последних нескольких месяцев. Мне пришлось немало подсуетиться, чтобы приобрести себе таковую, и это не говоря о ее стоимости, которая была просто баснословной. Но до чего же она была жутко неудобной. Будто бы люди, шившие ее, специально задались целью, сделать ее как можно более отталкивающей и неудобной.
Наконец, на соседней улице мне улыбнулась удача в виде стоящего у кожевенной мастерской экипажа. Погода на улице была отвратительной – накрапывал мелкий моросящий дождик, холодными каплями падающий на промерзлую землю. Зима в Дементии, как и во всех остальных странах на Плато, представляла из себя несколько месяцев небольшого морозца, когда температура опускалась до плюс десяти, в редких случаях до плюс пяти градусов тепла. Снег и метели, которые каждый год на главной площади страны устраивали королевские маги, не выпадали в природных условиях. Зато холодные дожди и ледяные ветра, пронизывающие холодом до костей, были вечными спутниками зимнего сезона.
Достав из заплечного рюкзака теплый плащ, закутавшись в него по самый нос и надвинув шляпу поглубже на голову, я стал наблюдать за проплывающими перед глазами столичными строениями, попутно размышляя о своих снах.
Вот уже третьею ночь с того самого дня прорыва к источнику сознания мне снятся кошмары. Ну как кошмары, я бы назвал это довольно странными сновидениями. События в них происходящие слишком уж сильно походили на реальность. Сны мне снились часто и до этого момента, но они всегда были обрывочными и после пробуждения я ясно понимал, что это был сон. Но в последние три ночи сны были совершенно другими. События в них происходящие, будто бы происходили лично со мной в реальности, а после пробуждения у меня не возникало чувства, что я видел сон. Нет, то, что я видел в моем сознании отражалось как воспоминания о произошедшем в моей жизни.
Особенно выделялся последний сон, приснившийся мне сегодня. Если в прошлые два раза, было сложно понять, кто действующие лица и где происходят события, то в последнем сне все было до дрожи в коленях понятно. Война между республикой и союзом Разманского королевства с Мальтийским княжеством. Я читал в газете о битве под Литвором. И если я все понял верно, то именно этот бой я видел во сне. Более того, я будто бы был участником этого сражения. И хотя я не мог вспомнить ни одной фразы, произнесенной окружающими меня людьми, я очень хорошо запомнил их лица.
Детали сна откровенно пугали – я будто бы пережил этот бой, сражаясь рядом с храбрым капитаном республиканцев, чье имя я так и не смог услышать. Но самое непонятное случилось под конец сна. Когда мое сознание поднималось вверх, уносясь в неведомые дали. Я будто наяву стоял перед той самой башней, которую видел в своем сознании. Она звала меня. Ее шепот твердил и звал меня переступить порог и пробудить магию давно уже уснувших стен.
И если первый сон еще можно было списать на разыгравшееся воображение, то башня символизирующая источник сознания, мне не могла присниться. Это противоречило всему, чему нас учили. Источник сознания не может быть частью сна или отголоском мысли. Это фундаментальный объект – единственный стабильный островок, в твоем подсознании.
Вопросы буквально кружили в моей голове, необходимо было получить ответы, хотя бы на некоторые из них. А для этого мне было необходимо навестить Лауриетту, с которой в последнюю неделю мне не довелось общаться по причине крайней занятости на учебе и работе.
Экипаж подъехал к студенческой кофейне «Стекляшке» и я, кинув кучеру пару медных монет, попросил его подождать несколько минут. У входа, кивнув паре знакомых студентов, с которыми мы весело проводили застолье, я вошел внутрь.
– Молодой льер желает заказать столик? – Спросила стоящая на входе симпатичная дамочка в длинном лимонно-желтом платье с большим бантом на спине.
– Меня ждут товарищи.
Время перед началом занятий в школе магии, зал был битком набит студентами, зашедшими в «Стекляшку» за чашечкой свежезаваренного кофея. Свободных мест не было, но своих друзей я смог сразу же выцепить взглядом – они сидели за нашим любимым столиком в самом дальнем углу. Араган что-то бурно доказывал Аглае, активно жестикулируя и периодически повышая голос. Девушка же слушала его со скептическим выражением лица и, судя по ее взгляду, данная тема была ей неинтересна. Но Араган, как натура горячая, и в пылу спора совершенно не замечал настроений окружающих.
Я двинулся в их сторону и тихонько встал за спиной разошедшегося приятеля. Аглая увидела меня и тоска в ее взгляде сменилась на облегчение.
– Я же и говорю тебе, ну не может граф Ибрастикский быть столь глуп, чтобы не понимать, что его акции в доле порта, выкупает семья Белькю. И если так продолжится, то к концу недели они выкупят контрольный пакет и смогут назначить своего начальника порта. А это, между прочим, единственный наш южный порт, способный принимать весельные галеры из Вальтариана.
– Это конечно очень интересно, Араган. – Перебила его девушка. – Но давай завязывать с этим. Нам сегодня еще предстоит интересная работенка и лишняя полит информация, которой ты пичкаешь меня с самого утра, в моем не выспавшемся сознании явно лишняя.
– Да ладно тебе, Аглая! Ты же аристократка! Читать газеты и обсуждать самые интересные сплетни, перемывая косточки конкурентам – это же в вашем княжестве едва ли не предел мечтаний в высшем свете. И кстати, по поводу работы, где Иль? Заставил нас прийти суда ни свет, ни заря, наобещал с три короба о возможности попрактиковаться в использовании заклинаний в реальной боевой обстановке, а сам заставляет ждать. Между прочим, сегодня занятий нет и если это была дурацская шутка заставить меня, в столь ранний час, подняться с постели и проехать половину города, то я на него сильно обижусь.
– По поводу истинного призвания аристократов моего княжества я промолчу. Лично мне газеты и свежие сплетни совершенно не интересны. Но если ты хочешь узнать про Илькара, поделюсь с тобой самой свежей сплетней – он уже минуты три стоит у тебя за спиной.
Араган резко обернулся, задев локтем свою объемистую кружку с элем, которая под смех девушки, перевернулась, залив своим содержимым рюкзак Арагана, который вместо того, чтобы быть повешенным на спинке стула, лежал на столе.
– Бездна тебя побери, Иль! Какого Савана ты у меня за спиной стоишь, как приведение, посланное некромантом?
– Сам виноват! Нечего свои вещи на стол выкладывать. Если уж радеешь за честь аристократов, будь добр, соблюдай хотя бы приличия. А то манер от тебя не дождешься. – Вставила свой едкий комментарий девушка.
– Утро доброе, Арагон! Еще ни свет, ни заря, а ты уже элем заливаешься. Я начинаю беспокоиться за твое здоровье!
– Нет причин для тревоги, мой друг. Эль, как живительная влага, помогает мне прийти в себя после тяжелой, но, безусловно, приятной ночи, проведенной в объятиях прекрасной нимфы.
– Без подробностей, пожалуйста. Нам с Илькаром совершенно неинтересно выслушивать о твоих похождениях с очередной однодневкой. – Перебила его Аглая.
– Ладно тебе, не злись. Иль, твое послание застало меня врасплох. Ты говоришь, что мы сможем испытать на практике свои заклинания? В реальных условиях?
– Неужели тебе удалось совершить невозможное и заказать боевой полигон? – Удивилась девушка, поправив упавшую на глаза золотую челку.
– Да брось, Аглая. Нас даже к тренировочному полигону допустили лишь раз. И то, вспомни, сколько нам пришлось выложить, чтобы нас в очереди подвинули. – Зло сказал Араган, которому пришлось вносить самую большую долю.
– Нет, полигон заказать мне, конечно, не удалось. Но есть другая возможность. – Я взглянул в окно на все еще стоящий у дверей экипаж. – Пойдемте, по пути я ввиду вас в курс дела.
Коляска, запряженная лошадью, тронулась с места. Небольшая скамеечка, притороченная к задней стенке, едва смогла нас уместить. И Араган начал бурчать, выдавая недовольство размерами экипажа.
– Ладно тебе. Поймал первый попавшийся. – Я поднял руку, прерывая словоохотливого товарища. – Не так давно в руки мастера, в лавке которого я работаю, попал один весьма занятный артефакт. Подробности мне не известны, но, как говорит, мастер, это половина одного артефакта, который является ключом.
– Ключом к чему? – Спросила девушка.
– Неизвестно. По крайней мере мне. Но артефакт, буквально излучает некромагическую манну. Артефакт принес некий дворянин, во всяком случае, так считал мастер, однако в последствии, попытавшись навести справки, мастер потерпел неудачу. В столице, никто не знал такого дворянина. Нанятый мастером детектив, так же не смог его обнаружить.
– История конечно интересная, но нам-то что с того? – Спросил насупившийся Араган.
– Человека, продавшего артефакт, детектив не нашел. Однако он смог найти место, откуда более пяти десятков лет назад пропал этот самый артефакт.
– И? – Поторопила меня, заинтересовавшаяся девушка.
– Особняк Вальтрайсов вам о чем-нибудь говорит?
В экипаже воцарилось молчание. Мои товарищи пытались переварить услышанное. О данном особняке в столице ходили если не легенды, то кошмарные слухи точно.