Побагровевший парень молчал, не зная, что сказать. Молчала и Царевна, уже пожалевшая, что накричала на него, выплеснув недовольство собой и собственной жизнью на постороннего человека.
Наконец, она примирительно сказала:
–Ладно, Емеля, оставайся на праздники при дворе. Новый год с нами встретишь. Пошли, пусть Филимон тебе командировочные выпишет. Только знаешь, что? Дай мне разок покататься на печке, но только одной, а тебя пока на кухне покормят и разместят в гостином дворе.
…Изумленный Берендей не мог поверить своим ушам: во дворе звенел счастливый смех его дочки. Когда он выбежал к ней, Царевна, спрыгнув с остановившейся печи, бросилась ему на шею.
– Батюшка, как хорошо! Так здорово было!
– Вот и ладненько! Слава тебе, Господи, услыхал ты мои молитвы! Значит, давай мы у Емельяна эту печку купим, а он себе новую нажелает.
– Нет, батюшка, не надо, я не хочу.
– А чего же ты хочешь?
– Учиться хочу, батюшка, на конструктора самоходных печей. Мне завсегда науки нравилось, ты же знаешь. Правда, никогда не могла понять, что мне больше всего хочется изучить. А сегодня, перед первым днем Нового года я поняла: языки, дипломатический этикет, политика, тактика и стратегия, – это все, конечно, здорово. Но так хочется стать инженером. Отпусти меня после праздников в институт на острове Буяне, там самые лучшие педагоги. Отпустишь?
…Царь Берендей любил получать от Несмеяны письма, в которых она описывала свое учение и веселую штуденческую жизнь и обещала приехать домой на каникулы сразу опосля первой сессии. Эти письма он долго обсуждал с Филимоном и Меланьей, а потом сочинял длинные ответы. В последнем письме Берендей написал дочери, что по слухам, Емеля сел на диету, а волшебная щука занимается с ним репетиторством, чтобы он смог сдать вступительные экзамены в Буянский институт.