Райчи
– Ну, попробуй построить вот эту простую фразу… – Кондор протянул мне листок и перо. – Скажи: "меня это не касается".
Воспользовавшись своим столь долгим здесь пребыванием, я взялась учить драконий язык. Но пока что мои успехи были очень незначительны, ограничивались вежливым приветствием и некоторым набором простых фраз.
Определенные трудности у меня вызывало произношение некоторых звуков, не характерных для человеческой речи.
– Хм… – я задумчиво почирикала пером по бумаге. – Ну…
"Я" будет "ак", "это" – "х'а", и "йшаррэс" – касаться. И отрицание: "нэрх", и его вариации.
– Ак ха нэ'йшаррэ.
– Ты это не трогаешь, – улыбнулся Конхстамари. – Ну, почти. Х'а ак'т нэ'йшаррэ… Можно еще воспользоваться синонимичной фразой: "не мне об этом судить". Будет звучать "Нэр ак'т х'а майрнэс".
В драконьем языке при приветствии желали ясного солнца – "Юхши мх'аррэ", и почти никогда не интересовались, как дела, если конкретно тебя это не касалось. Если на любой вопрос о себе не хотелось отвечать, ты мог спокойно констатировать, что собеседника не должно это интересовать.
У драконьего народа было не принято лезть в чью-то жизнь, и наше дежурное "как дела?" было не в ходу, порой расцениваясь, как откровенная грубость. Драконы вообще как-то равнодушно относились друг к другу.
– Айрахшэ, – проговорила я по-драконьи.
– Неплохо, – улыбнулся моему "благодарю" Конхстамари. – Мъе'аххарэ.
– Мьеаххарэ? – переспросила я, как смогла, скопировав произношение.
– "Маленькое хорошо", – усмехнувшись, пояснил дракон. – "Мъесс" – младший. Имеет родство с глаголом "мэйшнэс" – уменьшить, ослабить. А "аххарэ" – "хорошо".
Я повторила за ним слова, стараясь запомнить, потом попросила сказать еще раз, чтобы записать.
– Переведи, как будет звучать "твой дом".
– Тшэй… – я задумчиво опустила глаза, вспоминая, – тшэй шрайх!
– "Твоя боль?" – скептически приподнял бровь Конхстамари.
– Ой, не туда посмотрела! – забывшись, брякнула я, спешно бросив взгляд на памятки, что прятались на моих коленях.
– У тебя там шпаргалки, что ли? – смеясь, осведомился Кондор, попытавшись заглянуть за столешницу.
– А ну!.. – возмущенно воскликнула я, шуточно замахиваясь. – Куда даме под стол заглядываешь?! "Тшэй дарр", нашла! – торжествующе, со смехом заявила я.
Кондор рассмеялся и, махнув на нерадивую ученицу рукой, вернулся на свое место.
– Ну хорошо, найди теперь, как будет "чужой".
– "Карэй", – перелистнув лист, весело отозвалась я.
– Кх'аррэй, – добавив слову придыхания и рычания, поправил Конхстамари. – Хорошо. А попробуй-ка теперь угадать правильный перевод. Это будет загадка на сообразительность. Слово "дх'арп" что, по-твоему, значит?
– Дх'арп? – пытаясь передать произношение, с улыбкой повторила я. – Это в честь чего наш Дарп поименован. "Граница"!
– Молодец, – улыбнулся Кондор, – сообразила.
– Я еще слышала вариант "тх'арп", – самодовольно ухмыльнувшись, блеснула эрудицией я.
– Это где ты слышала такой вариант? – мигом посерьезнев, строго осведомился Конхстамари.
– Ну… – похолодев и мысленно обругав себя за выпендреж, под его внимательным взглядом попыталась подобрать ответ я. – В Эрстхене, слышала, так народ говорил…
– Ну да, – хмыкнул дракон, перестав пытать меня взглядом. – В Эрстхене есть кому обучить южанскому говорку… У южан говор мягче и где-то глуше.
Я прикусила язык, сделав себе пометку впредь блистать знаниями осмотрительнее. А, чтобы не дать разговору пойти не в то русло, да и ради интереса, спросила:
– Южане? Ты раньше не говорил о таком…
– Есть две очень условные диалектически-территориальные группы: северяне и южане, с условной границей по широте Долмира. У южан немного другой говор, более мягкий в плане произношения некоторых звуков. Более мягкие имена, чем у нас. Так же именно среди южан есть светловолосые ветви. Это крайне условное разделение, так как в брачных обрядах все равно все смешиваются, поэтому разительных различий не формируется. Просто отец волей-неволей будет обучать сына своему диалекту…
– Понятно, – протянула я.
Конхстамари кивнул и отхлебнул травяной чай из кружки.
– Давай дальше, пока есть время. Дзета, попробуй перевести фразу "эйкхартнэс шрайх". Слово "эйкхартнэс" ты еще не знаешь. Наверное, нужна подсказка…
– Погоди! Дай, я угадаю! – проговорила я. Что-то знакомое, даже знакомое до боли звучало в этом слове. "Эйкхартнэс", это глагол… Отбросим окончание инфинитива -с, оставим глагольное -нэ. "Эйкхартнэ". Я что-то делаю. Эйкхарт. Эйкарт…
– "Чувствовать"?
– Верно, – улыбнулся Кондор. – Как угадала?
– "Эйкерэ" – "чувствующий" на эдхо. А "эйкер" – "чувствовать"…
В СоулМиШ мы немного учили древний язык эдхо. На нем иногда составляются заклинания, а также он используется в некоторой степени в терминологии. В том числе условно-неофициальной…
– Эдхо, – кивнул Кондор. – Да, правда, есть некоторое сходство.
– Ваш язык немного похож на эдхо!
– Нет, – с улыбкой покачал головой Конхстамари, глядя мне в глаза. – Не путай. Это ваш эдхо немного похож на драконий. Наш язык гора-аздо древней… Но это не единственное пересечение с эдхо. Он имеет немало перекликаний с нашим. Не все слова ты так хорошо опознавала…
– Просто это у меня на слуху, – усмехнулась я.
– Правда?
– Нэйкерэ, – проговорила я, чуть опустив взгляд. – "Нечувствующий". Так называют магов с пониженной чувствительностью к телу… Неувязков. Таких, как я.
– Официально?
– Полуофициально, – улыбнулась я, подняв голову. – Профессора могут знать, что ты нэйкерэ, но никто не напишет это в лицензии или дипломе, разве что, в каких-то их, гильдийских, частных документах… Еще "виррэ" есть, "видящий"… Но официально никто из живущих им не числится, как говорят профессора. Правда, один профессор, Исейнэр Магнус Тристер, так как-то называл моего товарища-сокурсника. Но это официально не подтвердили…
Конхстамари кивал моему рассказу.
– Понятно.
– Продолжим? – заискивающе проговорила я.
– Хорошо. Тогда переведи-ка мне это слово: сой-сойра'нэс.
– Сой-сойра… – задумчиво повторила я и принялась скрипеть мозгами и пером по бумаге – просто вырисовывая закорючки.
Вспомнила. "Сой" – вдох, а "ра" – обратное действие… "-нэс" – окончание глагола-инфинитива. "Вдыхать-выдыхать"? Так значит…
– Дышать! – торжествующе воскликнула я.
– Попалась, – весело усмехнулся Кондор. – Мимо.
– Но как? – возмутилась я. – Если "сой" – это…
– Ты совершенно правильно построила цепочку. "Вдыхать-выдыхать", если совсем дословно… Но настоящее значение слова не настолько буквально. Словно дышать какой-то силой, энергией, впускать и выпускать ее из себя. Это значит "взаимодействовать" в широком смысле. Речь о любом взаимодействии – с кем-то, с энергией, с миром, с жизнью…
– О-о… А так можно сказать и о любом взаимодействии существ?
– Есть более конкретное слово, что обозначает взаимоотношения и также взаимодействие, но касается взаимоотношений существ, предметов. Звучит "лайркх'эннэс".
– А как будет конкретно взаимоотношение между кем-то, ну, типа… – я замялась, – хм… отношения?
– Так и будет.
– Как это, без разделения? Так же, как любое взаимодействие?
– Ну да… Сознание, обычаи неминуемо отражаются на языке. У нас существует два понятия взаимодействия – общее значение, имеющее совсем широкий смысл, и конкретное, обозначающее взаимоотношения с любыми, главным образом, живыми объектами, без разделения на просто нейтральное взаимодействие и какие-либо более близкие отношения. Так как в потенциале для драконьего народа любое взаимодействие с объектом может расценивается возможным контактом.
– То есть, у вас в речи потенциально все, с чем можно взаимоотноситься, можно и объектом отношений считать? – возмущенно воскликнула я.
– Мы пансексуальны. Для нас практически любое половозрелое существо – возможный партнер. Чего ты хотела от языка?
– Извращенцы, – беззлобно фыркнула я.
– В вашем языке почти так же, – прищурился дракон. – То же "отношения" можно сказать о чем не попадя…
– Не-ет, не совсем! Это другое! – протянула я, но аргументированием утруждаться не стала.
– Мы могли бы еще подискутировать, – улыбнулся Конхстамари, поднимаясь. – Но нам уже пора. Полетели.
– Угу, – ехидно бросила я, отложив перо и поспешно допивая свой чай. – Сейчас, крылья отращу, и полетим!
Конхстамари, усмехнувшись, покачал головой и принялся укладывать чуть подсушенные солнцем пучки горных трав в большую полотняную сумку.
Дорога до Долмира была живописной. Золотые пшеничные поля и плодовые сады радовали взгляд своими насыщенными цветами. Конец ялльзайна12 здесь был очень щедр на урожаи.
Солнце полыхало на западной стороне неба – день начал клониться к вечеру. Палило сильно, но я уже привыкла за время, что провела здесь. Чтобы не сгореть, я накидывала на плечи и шею какую-нибудь легкую накидку. При полете ветер играл волосами и полами одежды. Свежий и приятный на высоте, он снимал лишний жар.
Кондор приземлился под Долмиром, трансформировался, оделся. На земле было знойно и жарко. Конхстамари чуть расправил одно крыло, создавая для меня тень. Мы направились к той же аптекарской лавке, куда заходили когда-то.
Город продолжал радовать пестротой и многообразием. Пройдя по главной улице и миновав площадь, мы достигли лавочки и зашли. Внутри была приятная прохлада.
– Доброго дня, Доран, – вежливо поприветствовал Кондор, заходя.
– Доброго дня, господин Дх'Орр! – поспешно отозвался аптекарь, почтительно кланяясь сначала ему, а затем и мне. – Госпожа…
Кондор снял с плеча объемную сумку.
– Полынь, зверобой, бессмертник. И морьяга, – дракон положил на стол перед аптекарем подсушенные пучки травы; последней выложил какую-то специфическую и доселе неведомую мне травку, что росла на юге и в центральном регионе была неизвестна.
– О-о, премного благодарен! – протянул аптекарь. – Спасибо, господин Дх'Орр!
Старик полез под стол, достал деньги и принялся считать.
– Кстати, появились новые отвары и мыло. А еще – ароматические свечи…
– М-м, – протянул Кондор. – Давай, что есть интересного, посмотрим.
Аптекарь протянул Конхстамари кошелек и принялся рассказывать, что из банных штук у него есть и что самое лучшее на его взгляд. Я послушала, но быстро запуталась в терминах на прибрежном говорке, не всем из которых нашла соответствие, и потеряла интерес.
Кондор выбрал несколько заинтересовавших его вариантов, рассчитался.
– Спасибо, Доран, – проговорил он, пока тот собирал покупку.
– Право, вам спасибо! – добродушно посмеялся аптекарь.
– А как Рейн и семья?
– О, все замечательно! – расплылся в улыбке старик. – Он сейчас редко работает, возится с Айлишкой…
– Понятно, – доброжелательно кивнул Кондор. – Ну, всех благ им.
– Спаси-ибо!
– До встречи!.. – Конхстамари махнул рукой и кивнул мне на выход.
Но аптекарь неожиданно нас окликнул:
– Г…господин Дх'Орр?.. Могу попросить вас об одном одолжении?
Конхстамари внимательно и доброжелательно взглянул на Дорана.
– Если будет по пути и не накладно… Кое-что занести моей коллеге в Эрстхен… – смущено и нерешительно попросил старик. – Обещался ее выручить…
– Конечно, без проблем, – улыбнулся Кондор. – Ларье?
– Да-да!.. Ей, родненькой. Просто… Курьером посылать не хочется, а самому выбираться – пока дел невпроворот, да и здоровье не то… – смущенно тараторил аптекарь. – Только если это не затруднит вас, господин…
– Ох, Доран, – доброжелательно проговорил Кондор, закатив глаза. – Да не вопрос. Мне до Эрстхена – два раза крыльями махнуть. Не бойся, ты меня этим не затруднишь.
– Ох, спасибо Вам, господин! – старик чуть поклонился, приложив руку к груди. – На Вас всегда можно положиться!
Конхстамари лишь по-доброму махнул рукой:
– Право слово, Доран, благодаришь за безделицу…
– Для вас, может, и безделица, – смеясь, ответил аптекарь, – а для меня, старика…
Доран принес мешочек, куда сложил три флакончика темного стекла и два маленьких пучка трав. Старательно завязал и, вновь поблагодарив, с поклоном передал Конхстамари.
– Да не за что, Доран, – улыбнулся тот. – До скорого… Рейну и его семье ясного солнца.
– Спасибо, – кивнул аптекарь. – Передам.
– А кольцо… – Кондор усмехнулся, – как-нибудь позже посмотрю.
Мы вышли из прохладной лавки на солнцепек; Конхстамари приподнял крыло, прикрывая меня от солнца.
– То самое кольцо? Так и не выкупил? – с улыбкой спросила я.
Конхстамари качнул головой.
– У Рейна осенью родилась внучка. А его мастерская на первом этаже дома его семьи. К нему сейчас нагрянуть – завалиться в гости к новорожденному…
– Понятно, – протянула я. – Ну да, не очень удобно. Хотя… неужели сглаза боятся? – я с усмешкой взглянула на Кондора, однако он лишь приподнял брови и серьезно фыркнул, не оценив шутки:
– Пфф, что за глупости… При чем здесь это вообще?
– Кстати, – проговорила я. – А почему он называет тебя "господин", а не "орра".
– Для драконов на смешанной территории действует как "орра", так и "господин". Есть, конечно, те, кто принимает только специфическое, но в целом, стандартное обращение "господин" приемлемо.
Мы долетели до Эрстхена. Лавка той женщины оказалась около площади, неподалеку от фонтана. Я нырнула в тень лавочки из тени крыла, однако внутри оказалось еще жарче, чем на улице. На небольшой горелке кипел котелок с каким-то отваром, пахнущим чем-то травянисто-горьковатым, что добавляло духоты.
– Заходите, не стесняйтесь, – радушно крикнула от стеллажей пожилая полноватая женщина, и только потом обернулась.
– День добрый, – отозвался Кондор. – Вам передачка из Долмира, от Дорана Гралла.
– Ах, ох! – вскрикнула женщина, поспешно подскочив к прилавку и приветственно поклонившись. – Орра, премного благодарна!
Конхстамари кивнул, жестом показывая, что церемонии излишни, и поставил на прилавок перед ней пакет. Женщина с энтузиазмом залезла внутрь, что-то приговаривая.
– Ответ отправлять будете? – полу в шутку поинтересовался Кондор.
– Жарковато… – проговорила я, оттягивая воротник.
– Да вот, попросили отвар приготовить до вечера, – извиняющимся тоном сказала женщина.
– Я подожду на улице, у фонтана, – я сделала движение к двери. Конхстамари кивнул.
Хоть на улице и пекло, у воды оказалось хорошо. Всяко лучше, чем лавке с горелкой.
Ялльзайнская жара на побережье была действительно сильной, что, впрочем, ожидаемо. Драконы, очевидно, не испытывали от нее особого дискомфорта, даже когда людям было уже чересчур.
К слову, сейчас, как по мне, было вполне сносно, хотя кто-то, может, и сказал бы, что жара нестерпима. Все-таки, тепло я люблю побольше, чем холод…
Я сидела на бортике, сначала рассматривая воду, потом начала поглядывать на людей. И почти вскрикнула, вдруг увидав среди них одно очень знакомое девичье личико.
– Люсиль? – я, спешно вскочив, подбежала к ней. Второй раз после нашего знакомства жизнь случайно сталкивает нас при совершенно неожиданных обстоятельствах!
– Дзета? – радостно отозвалась она. – Вот это, конечно, совпадение! Встретиться тут…
– Да… Я тут… вот… – несколько растерянно пробормотала я, однако из-за неожиданности сюрприза ответа с меня вроде как и не требовали. А я же предпочла спросить. – А ты тут какими судьбами?
– Ну… я здесь ради одной встречи… – почти пропела она, и на щеках ее будто бы вспыхнул легкий румянец.
– Погоди, что? – слегка напрягшись, переспросила я. Возникло какое-то нехорошее предчувствие. – Погоди, Люсиль, только не говори мне, что…
Девушка, которая все это время кого-то искала глазами, просияла.
– О, небо, нет…
Да-а, в этом больше не было сомнений, я знала, на кого она запала… На чью смазливую рожу легче всего было запасть в Эрстхене. Особенно случайной приезжей молодой девице.
– Извини, – не слыша меня, она метнулась прочь, к замеченной очевидной цели своего визита.
– Люсиль! Ты серьезно?
– Зет, прости, мне пора, – напряженно проговорила она, желая уйти. – Давай с тобой потом поболта…
– Нет, стой! – я не оставила ее и, уверенно настигнув, пошла вместе с ней.
Личи Люсиль тоже видел, но, заметив меня, попытался ненавязчиво исчезнуть, делая вид, что вообще не замечает нас.
– Стой, – гаркнула я, решительно следуя за метнувшийся к нему Люси. – Иди сюда, вместе поболтаем!
– Дзета! – напряженно зашипела на меня подруга.
Я большими шагами подошла к Личи, глядя решительно и недовольно. Взгляд же Люсиль был растерянным и неловким.
– Доброго дня, – скучающе, с нотками недовольства бросил он, глядя на нас и, очевидно, уже все понимая.
– Какого демона? – начала было я.
– Зет, послушай, – проговорила Люсиль. – Не хочу показаться грубой, но… не надо лезть в чужую жизнь!
Она нервничала, то и дело оглядываясь на лицо Личи. Она не хотела спорить со мной при нем, видно, боясь, что я что-то такое скажу…
– Да ты вообще знаешь, кто он?! Он же не человек!
– Знаю! – с вызовом воскликнула она. – Ну и что такого? Это смешанная территория! Тут много кто другого народа…
– В Эрстхене-то? – грубовато перебила я.
– …У тебя что, какие-то проблемы с отношением к другим расам? – с вызовом бросила она.
– Люсиль! Не ты ли мне говорила когда-то, что драконы опасны!
– Я не… – она вспыхнула, сверкнув глазами, словно я обличила в чем-то ужасном или постыдном. – Разве… разве можно о чем-то говорить доподлинно, зная лишь в теории? – такое ощущение, что теперь она всеми силами старалась оправдаться. – Я ошибалась! Это нормально! Человеку свойственно получать новую информацию и пересматривать свои убеждения!..
Она взволновано бросала быстрые взгляды на Личи. Боясь, видно, что мои "обличающие" слова могут испортить что-то между ними. Но тот стоял с таким невинно-удивленным видом, словно был здесь не более чем случайным свидетелем внезапной рыночной ссоры двух девок. Актеришка чертов.
– Ты сейчас ошибаешься! – воскликнула я.
– Откуда тебе знать! – она подлетела и громко эмоционально зашептала мне в ухо. – Ты ничего не знаешь о чувствах! Он не сделает мне зла!
– О чем ты! – застонала я. – Ежу понятно, ты ему просто забавна! – я сверкнула глазами на Личи и обличающе проговорила. – Тебе же только поиграться с ней, верно?
Личи в ответ… я даже не поняла… ухмыльнулся что ли? Не уверена, что мне не показалось, я не успела толком разглядеть; мне сразу пришлось отвлечься, потому что рядом орала Люсиль, едва ли не готовая вцепиться в лицо.
– Что ты мелешь? – рявкнула она.
Я почти физически ощущала эмоциональную волну от нее, в которой переплетались влюбленность, негодование, и неловкость перед ним, что какая-то ее знакомая…
– Что же движет тобой? – негодующе воскликнула она, а потом, оскалившись и нахмурив брови, пророкотала тихо, но крайне отчетливо. – Ревность?!
– Чт… Нет! – искренне возмутилась я. – О чем ты?!
А тем временем, с едким уколом досады возникла мысль: ведь так действительно можно подумать…
– Ну, конечно! Как я могла не догадаться! Вот почему ты вечно ошиваешься на Побережье!..
"Люсиль, не сходи с ума! Я переживаю за тебя!" – успела бы я сказать, если бы…
– О, нет. Какая ревность? У госпожи есть свой дракон, – едко заметил Личи.
– Ч-что? – огорошенно взглянула на меня Люсиль.
– Нет! – вскрикнула я, чая объясниться, но не успела вдохнуть, чтобы продолжить, Личи вставил реплику.
– Ну да, ну да. И золотая цацка на твоей правой ручке вовсе не от него.
Глаза Люсиль сверкнули. Браслет она помнила. А теперь в голове ее сложился паззл. Правда не так, как оно было на самом деле, а так, как это надо было Личи.
– Все не так! Что ты передергиваешь, балабол?! – рявкнула я на него. Однако вера моим словам была уже подорвана, в особенности после моего оставленного без контекста "нет", что оказалось, по факту, "да". – Люсиль, пожалуйста, послушай меня!..
Та презрительно сощурилась, заранее выражая свое недоверие к каждому моему слову. Ох, как же здравомыслие людей калечат эти идиотские чувства! Сколько она знакома с ним, а сколько со мной? А верить готова каждому его слову!
– Он просто играет с тобой!
– С чего ты так думаешь?! – вскинулась она. – Ты совсем его не знаешь!
– Знаю, и получше тебя!
– Откуда?! Что, не сложилось?!
– И не пыталось! – рявкнула я. – Надежный друг предупредил.
"Сплетни собираешь?.." – завозмущалась Люси, а Личи лишь хмыкнул и чуть заметно ухмыльнулся на последнее заявление. Это стало последней каплей.
– Послушай, ты! Если ты ей что-то сделаешь, ты пожалеешь! – грозно проговорила я. – Имей в виду, это будет известно Конхстамари!
Взгляд Личи на секунду сделался ледяным.
– Ох, ну что ж. Да-а, ты права, девочка. Против такого аргумента у меня нет козырей, – он отступил назад и начал было поворачиваться, чтобы уйти, бросив быстрый взгляд на Люсиль. – Уж прости, детка.
– Подожди! Неужели ты… – та метнулась следом, вцепившись в его руку. Секунду назад ее взгляд был полон надежды, что он пошлет меня лесом с моим Конхстамари, но…
– Извиняй. Я не могу позволить себе ссориться с ее покровителем, – он равнодушно высвободил руку и пошел прочь.
– Не думала, что ты такая! – гневно бросила мне Люсиль. И, не дожидаясь ответа, развернулась и бросилась вслед за Личи, что-то крича. Я не успела ничего ей сказать.
Шагов через десять девушка его нагнала, и они остановились. Толпа их не скрыла. Они о чем-то разговаривали; я видела их, но услышать не могла.
Люсиль сначала держалась, лишь опускала голову, и плечи ее чуть вздрагивали временами, но потом закрыла лицо руками и очевидно заплакала.
У Личи лицо оставалось непроницаемым. Разве что самую каплю участливым. И только. Он протянул ей платок, она принялась вытирать слезы. Они еще немного поговорили, точнее, говорил, видимо Личи, а Люсиль только плакала.
Я отвернулась и стала смотреть в другую сторону. Там какие-то бабы спорили не то о ценах, не то еще о чем…
Как вдруг в последний момент успела поймать чувство опасности и ощущение приближения и увернуться от руки подлетевшей Люсиль, желавшей схватить меня за плечо.
– Ты!.. – прорычала она злобно, с блестящими и красными от слез глазами. – Ты разрушила мое счастье!.. Я тебе этого не прощу!
Она резко развернулась и бросилась прочь.
– Да ты меня еще благодарить потом будешь! – воскликнула я ей вслед.
Она не слушала более, удаляясь быстрым бегом. Я вернулась к фонтану и села на борт.
Вскоре подошел Кондор. Я почувствовала его приближение и, коротко обернувшись, поднялась и двинулась.
– Что-то случилось? – спросил он.
– Нет, – ответила я, но получилось резковато. – Ничего.
Кондор словно хотел что-то сказать, но не мог подобрать слова.
– Просто пойдем! – проговорила я и зашагала прочь. Конхстамари растерянно двинулся следом, быстро нагоняя, чтобы поравняться со мной. Попытался взять меня под руку, но я её высвободила.
– Не надо… Не подходи, – я ускорила шаг. – Иди сзади.
Конхстамари молча, не споря, пошел следом, отстав на пару-тройку шагов.
Не знаю почему, но мне сейчас очень не хотелось, чтобы нас видели вместе. Идущими рядом. Чтобы воспринимали как пару, коей мы не являемся. Было почему-то необъяснимо неприятно от этого.
Мы друзья. И только.
Быстрым шагом мы дошли до выхода из города, осталось пройти до небольшой ровной площадки, откуда можно было бы взлетать.
– Дзета… – нерешительно и несколько взволнованно окликнул меня Кондор.
Я обернулась. Он выглядел крайне растерянным.
– Просто скажи мне, чем я…
– Ух, прости меня… – сокрушенно простонала я. – Ты ни при чем! Извини, что заставила так думать… Мне жаль!
– Все в порядке, – поспешил успокоить меня Конхстамари. – Я переживал, что ты злишься на меня…
– Извини… На тебя мне не за что злиться.
– Что-то случилось? – он приблизился и ненавязчиво подал руку: могу принять, могу отказаться.
– Да так, – виновато проговорила я, ответно протянув руку, чтобы как-то сгладить свою недавнюю резкость. – Просто одна неприятная ситуация произошла… Расскажу дорогой.
…– Так что теперь она, кажется, меня ненавидит, – подытожила я свой рассказ.
Кондор неопределенно хмыкнул.
– Ну, что скажешь?
– Скорее всего, ты была права. Отчасти.
– Но как мне заставить ее верить, что я просто не хочу ей зла? Не ревную?..
Конхстамари шумно вздохнул.
– Вряд ли это возможно. Ты не можешь никого заставить верить тебе. И так жестко, рубя с плеча, переубедить влюбленную девушку… Да и зачем тебе? Ведь это ее жизнь и ее выбор.
– Да, отчасти, в этом есть смысл… Но она ведь моя подруга! Была…
Конхстамари помолчал, потом проговорил.
– В любом случае, все уже сделано, и больше тебе на нее особо не повлиять. Сейчас ты не переубедишь ее.
Я вздохнула. Увы…
***
Спустя неделю мы с Кондором совершили полет за травами, куда-то на юг.
Ну, точнее, лететь собирался Кондор, но я уговорила его взять меня с собой. Мы отправились пораньше, чтобы к самому пеклу уже вернуться. Дорога оказалась неблизкой, заняла около двух с половиной часов.
Летели на юг, над океаном. Оставляя где-то далеко-далеко слева западное побережье материка, которое потом и вовсе скрылось из виду. Пока не появилось новое. Гористое.
– Эта земля – остров Севани. Крупный, но все же еще остров. Если помнишь, я, кажется, упоминал его когда-то…
Я не то чтобы помнила, но, не став вдаваться в подробности, кивнула.
Горные луга пестрели разными видами трав. Желтые, лиловые, белые, синие и голубые цветы колыхались среди зеленого моря. Пахло грозой, медом, травяной горечью. И летом.
Воздух был свеж и подвижен, не то что на знойном побережье. Гулять здесь было восхитительно. Я наклонилась и окунулась носом в море цветочных запахов.
– Что мы собираем? – поинтересовалась я. – Вереск? Пижму?
Конхстамари, вглядевшись в траву, прошел еще пару шагов и, присев, раздвинул растительность.
– Смотри, – он показал мне малозаметную невзрачную травку с опушенными, и потому кажущимися серыми узкими листьями и крохотными полупрозрачными цветками.
– Это джайла южная, редкая лекарственная трава, эндемик Севани. Обладает сильным ранозаживляющим и противовоспалительным действием. Из нее делают мази, настойки, отвары, да и еще много чего. Больше используют наружно, но и внутрь можно применять с осторожностью, при некоторых воспалениях… В основном, используется в вашей медицине, но и на нас может действовать, хоть и слабее.
При ближайшем рассмотрении на солнечном свету невзрачная травка оказалась весьма симпатичной – серебристой, с прозрачным просвечивающим венчиком.
Пройдя почти весь луг, мы насобирали несколько толстых пучков этой травы. В одном месте много не брали, чтобы не подрывать силы места произрастания.
Насобирали также некоторые другие травы. Кондор сложил собранные растения в сумку, и мы отправились назад.
Солнце было уже достаточно высоко, а мы собирались еще заскочить в Эрстхен за краской – у Кондора закончилась какая-то нужная.
Я, улегшись на плече Кондора, рассматривала землю и море. И, когда уже значимо отдалились от тех берегов, увидела острова, которые как-то не приметила раньше, по дороге туда.
Точнее, островки. Группу близко расположенных разного размера островков (от почти приличного небольшого острова до торчащего из воды скалистого камня). За исключением совсем маленьких неживых каменных глыб, острова были покрыты пышной растительностью. Было много деревьев, в особенности плодовых. Словно на островах росли настоящие сады, по крайней мере, когда-то.
– А это что за островки? – с интересом воскликнула я. – Давай спустимся, покупаемся! Я хочу погулять там! Сколько зелени, настоящий сад! Это ведь яблони?
– Нет, не будем, – покачал головой Конхстамари.
– Почему?.. – недовольно протянула я, приглядываясь к заросшим зеленью островкам. И вскрикнула. – Ого, там руины! Ну давай спустимся! По-моему, там классно!
– Это частная территория…
– Что, боишься разборок с хозяином? – ехидно и несерьезно уточнила я. Конечно, вряд ли бы Конхстамари боялся – он очень сильный. Но притом крайне миролюбивый.
– Это осколки острова Шесс, владения рода Чиэнстелли. Частная собственность. – проговорил Конхстамари, заложив небольшую петлю над островками. – Мы, конечно, могли бы туда спуститься, и кто нам что сделает, но это как-то низко…
Я охнула, чуть смутившись своего восторга, и утихла.
– Можем слетать к Черным Камням и искупаться там. Правда, печь там будет в такую погоду нехило.
– Давай, по рукам! – охотно согласилась я.
Подумаешь, печь будет… Море нам на что?
– Но сначала – за красками.
В Эртсхене мы были уже далеко не ранним утром. В паре мест нужной краски не обнаружилось.
– Вот здесь посмотрим, – сказал Конхстамари.
Я увидела уже знакомую лавку Шенлеров. И даже чуть заволновалась, вдруг меня узнают и выдадут… Однако нам лишь приветственно кивнули.
Сначала увидела Еву, но та быстро кликнула отца, который, как хозяин дела, не часто стоял за прилавком сам. Борис тоже кивнул, коротко взглянув на нас, и спросил, чего угодно.
После некоторого времени поисков нужные краски – лазурь и малиновая – нашлись.
Я невольно высматривала в толпе Люсиль, одновременно и выискивая, и боясь найти. Но ее не было. Как ни странно, не попалась мне также и знакомая светловолосая голова.
Конхстамари расплатился и кивнул мне; я вновь окинула площадь взглядом.
Борис Шенлер, тоже, как показалось, ненавязчиво вгляделся в толпу, а после, метнув взгляд на башенные часы, едва заметно нахмурился.
Мы вышли из города и направились к "взлетному" пустырю. Уже подходя, заметили там еще одного дракона, с темно-бордовой чешуей, острыми, резко загнутыми к острию назад рогами.
Они с Кондором обменялись довольно прохладным (а может и просто безэмоциональным) приветствием и, после, несколькими фразами на драконьем. Потом, вроде, попрощались, второй собрался лететь и уже расправил крылья. Кондор начал расстегивать одеяние…
Но тут наше внимание привлек резкий окрик Личи.
– Конх… – начал было он, но тотчас, метнув взгляд на другого дракона, осекся и, сделав вид, что просто прочищал горло, крикнул. – Орра Дх'Орр-кэр!
Кондор обернулся. Личи только выскочил из городских ворот и бросился к нам. Запыхавшийся от быстрого бега, явно спешил, чтобы застать.
Приблизившись, Личи перешел на быстрый шаг и через пару шагов практически упал в ноги Кондора, на ходу склонившись-присев, изобразив какой-то особенный, очевидно положенный по этикету поклон, и, тяжело дыша, еще раз проговорил, глядя исподлобья:
– Орра Дх'Орр-кэр'…
В его фразе словно прозвучало два совершенно разных звука "р": чистый, почти человеческий, разве что, несколько удлиненный "р" в "орра" и "Дх'Орр" и гортанный, словно очень сильно картавый в "-кэр".
Другой дракон равнодушно фыркнул и взлетел, видно сочтя, что раз звали не его, ему задерживаться нет необходимости. Но пару раз обернулся, продолжая поглядывать на них.
Конхстамари чуть заметно поморщился и сделал жест, чтобы поднимался.
– Говори.
Очевидно, формальности были соблюдены, и дальнейшую беседу можно было вести, как обычно.