Только к вечеру какой-то прохожий отдал мне свой бутерброд. Но я не могла его есть – от жары у меня потрескалась пасть, а я третий день не могла найти воду.

Я брела по красивым чистым улицам с красивыми домами, но почему-то нигде не было воды, еды и доброго человека.

Когда стемнело, я заснула прямо под какой-то красивой блестящей железякой. Утром с нее стала струями литься вода, правда с ужасным запахом и пенными пузырьками. Но я так хотела пить, что пила не переставая, пока у меня не скрутило живот.

Потом какой-то человек стал вытирать тряпкой железяку и, увидев меня, стал хлестать этой тряпкой. Мне пришлось убежать.

Я проходила квартал за кварталом, но ничего, кроме красивых строений и шикарных растений не было: ни еды, ни воды, ни пристанища.

Так я вышла из города и дошла до озера. Это было настоящим спасением, ведь вода была всегда, а люди приезжали очень добрые и веселые: они хохотали, пели песни, и оставляли горы вкусностей по всему пляжу.

Но с наступлением осени людей становилось все меньше и меньше. Я начала голодать. Пришлось ловить рыбок и лягушек. Это было отвратительно, но по-другому мне не выжить.

Когда озеро замерзло, попить можно было, только воткнув морду межу камышом и льдом, но от этого морда все время кровоточила.

Мне пришлось опять уходить. Я пошла на запах человека и вышла к большой и шумной трассе, по которой носилось много железяк.

Вдоль дороги собралось много таких бродяг, как я. За каждый выброшенный из железяки огрызок нам приходилось драться друг с другом. Это тоже было отвратительно, но людям нравилось – они весело хохотали.

Я прибилась к старому псу, который уже еле ходил, и он разрешал мне подбирать еду, упавшую на его территорию. Я приносила ему часть.

Собаки часто менялись, многие погибали под железяками, другие приходили откуда-то. Подружиться ни с кем не удавалось, все боялись всех.

Так прошла зима, а весной я вернулась на озеро. Рана на морде от камышей за зиму не зажила, ужасно распухла и кровоточила.