Выйдя из комнаты, мастер закрыл дверь на ключ и чуть ли не бегом направился к Ноки. Уже двенадцать ночи и друг должен быть у себя. Он единственный, кому можно доверить его ситуацию. Они жили в одном секторе, недалеко друг от друга, поэтому уже через пятнадцать минут мастер активно стучался в дверь друга, зовя его:

– Ноки, Ноки! Это я, открой!

Через пару минут дверь открылась, и на пороге стоял уставший мастер.

– Вормер? Ты чего здесь? Случилось что?

– Да, и ты даже не представляешь что. Пошли.

– Куда? Что с тобой? Ты какой-то весь взъерошенный.

– Ты бы и не таким был, когда увидел бы его, – сказал Вормер, потянув за рукав.

– Эй, полегче! Да кого его?!

– Сам все увидишь, пошли, пожалуйста.

Ноки понял, что лучше не спорить и сделать так, как просит друг. Тем более он был чем-то сильно взволнован, что для него неестественно.

Они как можно быстрей шли к комнате, в которой осталось то нечто. Ноки еле-еле успевал за Вормером, тот же почти бежал: его руки тряслись от волнения, а сердце бешено стучало, отдавая в виски. Все это время они молчали, даже не пересекались взглядами.

– Ворм, если это из-за вчерашнего, то мне жаль…

– Забудем про это, сейчас другое, – сказал мастер, уже открывая дверь в свою комнату.

– А Кассель у себя?

– Нет, – сказал тот, – заходи.

Вошедших парней поприветствовал то загадочное существо, ловко проскользнувшее по полу на четвереньках из угла каморки к мастерам, возвышаясь и нависая над ними. Вормер лишь с недоумением посмотрел на него, приподняв одну бровь, пока Ноки стоял с широко раскрытыми глазами и немного приоткрытым ртом.

– Это ты? – обратилась машина, к другу Вормера, чуть наклонившись, – ты – Ноки Миртрай?

– Угу, – утвердительно кивнул мастер, состояние которого от шока уже перешло в любопытство, – Вормер, почему ты мне не рассказывал, что у тебя живет какой-то необычный сёрвус?

– Потому что я только сегодня с ним встретился, балда, – ответил ему Вормер, – ты думаешь, я бы не сказал тебе?

– Да кто тебя знает… – прошептал с издевкой, парень.

– Я так понимаю, – вмешалось существо, – сейчас самое время мне говорить.

Сейчас он рассказывал о себе целенаправленно для Ноки, как будто это было очень важно для машины. Мастер внимательно выслушивал его, только в отличие от друга не задавался лишними вопросами о реальности происходящего и вообще насколько это явление возможно. У него сразу же назрели другие мысли.

– Получается ты – настоящая одушевленная машина, творение своего создателя, которое осознает себя и, возможно, обладает какими-то необычными способностями, я прав? – спросил Ноки.

– М-м-м, убери из своего определения «возможно» и ты прав, – ответил он.

– Вау! Вормер, ты только представь, что мы можем сотворить!

– Что? Что ты имеешь в виду?

– Разве не ясно? Масштабный государственный переворот, который войдет в историю навсегда!

– Ты опять…

– Нет, – неожиданно перебило их творение, – Миртрай прав. Это та причина, по которой я здесь, стою перед тобой, Создатель. Я хочу помочь и поспособствовать вашей нормальной жизни.

– Дружище, это шанс, – сказал Ноки, положив руку на плечо мастеру.

В ответ мастер окинул его безумным взглядом, будто ненормального увидел. Схватил Ноки под руку и отвел его в дальний угол.

– Прошу прощения, нам тут нужно кое-что обсудить, – обернувшись, обратился Вормер к существу. То же, ничего не сказав, отошло в сторону и повернулось к стене, дав мастерам поговорить наедине.

– Ты чего? – с непониманием спросил Ноки.

– «Чего?!» Ты только увидел и разговаривал с каким-то паранормальным нечто, еще ни черта о нем не знаешь, и первое, что приходит тебе в голову это использовать его в революции?! Ты в своем уме?! – вполголоса с возмущением промолвил Вормер.

– Я, то тут причем? Он… оно само подтвердило мои идеи и согласилось помочь.

– И ты так просто веришь? Ноки это максимально глупо. Эта аномалия, которую ты даже не хочешь попробовать изучить и понять, а сразу использовать, еще и в таком серьезном деле, как революция?

– Ты преувеличиваешь.

– Нет, ни разу. Приятель, нельзя в этом случае просто «потреблять», не тот случай. Нужно во всем разобраться.

Еще давно у мастеров была философия «потребления» и «усвоения». В ней понятие «потреблять» – означает безрассудно использовать аномальные явления или новые разработки в корыстных и личных целях, подвергая окружающую среду опасности. Не проводя при этом никаких экспериментов и исследований. Такие поступки, как правило, заканчивались катастрофами или, если повезет, простыми авариями. «Усваивать» же означает, что при нахождении какой-то аномалии или нового неизученного явления происходит обширный сбор данных, узнают и собирают информацию, как могут, и чем больше, тем лучше. Потом проводятся различные испытания, под чутким руководством, и только после этого можно рассматривать применение того или иного в каких-то личных целях, возможно в повседневной жизни. Да, это занимает огромное количество времени и ресурсов, и это очень неудобно в экстренных случаях. Однако это все равно лучше, чем эти неоправданные риски.

Предки ведь не дураки были, все понимали и осознавали. Эта философия помогала им во многих случаях. Они старались придерживаться правила «усвоения» в любом случае, а если не получалось, пытались правильно и аккуратно «потреблять». Этому они обучали своих детей много поколений, но до нынешних мастеров это почти не дошло. Перестала появляться необходимость в чем-то новом, и эта философия стала не более, чем просто словами. Хотя кто-то ее до сих пор помнит, в том числе и Вормер.

– Ну ты вспомнил…. У нас будет время понять конкретно, что это за существо. Согласись, во время тех же войн сразу видно, что из себя на самом деле представляет каждый. Это существо очень похоже на человека, оно разумно, осознает себя, а главное, что оно здесь, чтобы помочь. Вормер, давай, решайся. Сам знаешь, так больше продолжаться не может, и хотя бы ради сестры переступи через себя.

Тут Вормер призадумался, потупив взгляд: с одной стороны сомнения и страх неизвестного, со стороны Суммума и, видимо, нового союзника, а с другой действительно светлое будущее и победа. И посередине расположился тот самый риск, на который стоит ли решаться. В голове вновь начали всплывать воспоминания, а вместе с ними и неожиданно злость и желание мести, такого он не испытывал уже давно, почему сейчас? Может это из-за какой – никакой уверенности в этом необычном союзнике, машина ведь гораздо эффективней в бою. Впервые за последние десять лет он почувствовал надежду, и, в купе с предыдущими факторами, неуверенность и опасения притупились, и мастер сделал свой выбор.

– Ладно, я согласен, – сказал Вормер, повернувшись и обратившись в том числе и к машине.

– Отлично! – восторженно сказал мастер.

– Но только, как мы пойдем на целый Суммум, с одним подобным творением?

– С Лафарантом, – сказал Ноки.

– С кем?

– Пусть, эти одушевленные машины будут зваться лафарантами. Ты не против? – спросил он, обратившись к существу.

– Хм, нет, не против, – призадумавшись, ответил он, – и я даже готов показать их, «лафарантов». Для этого, Ноки, у тебя есть вещь, с которой связана часть твоей жизни и которая много значит для тебя?

– Ну да, есть.

– Принеси ее, если возможно.

– Возможно, хорошо.

Мастер отправился в свою комнату, и как только Вормер проводил его до выхода из своей лачуги и закрыл дверь, сразу же пошел к существу с разговором.

– Скажи мне, – начал он, – какого черта, ты ответил на мой вопрос: «Зачем ты здесь?», только при Ноки, и ничуть не скромничал при нем, а даже наоборот, был за то что бы он познакомился с тобой?

– А ты так и не понял, Создатель? Если бы я начал говорить с тобой на эту тему, ты бы меня и слушать не стал, а мне нужен был человек, который на сто процентов готов на этот решительный шаг. Увы, ты все еще не можешь посмотреть прошлому в глаза, а затем, научившись на его ошибках, ринутся в светлое будущее. Ты и сейчас сомневался, и готов был отговорить друга.

Вормера немного смутили последние слова. Вряд ли он их услышал, парни говорили довольно тихо и на хорошем расстоянии. Однако после того, как этот лафарант рассказал о нем то, чего не мог знать – о его чувствах и желаниях, он предположил, что в его творении находится та часть души, которой очень хотелось свободы и процветания, и счастья для всех мастеров, особенно для близких. И что оно наверняка имеет какую-то связь с Вормером.

– А что насчет того «возможно»? Что это значит?

– За все время моего существования, я тебе уже говорил, с какого момента я существую, а это лет девять-десять, я изучал и думал о самом себе, пытался познать свои возможности, и чтобы это получалось лучше и быстрей, я иногда смотрел на ваш мир.

– Как?

– Твоими глазами.

Тут у мастера сердце застучало быстрей, и он тяжело сглотнул слюну.

– И как ты это делал? – тревожно спросил парень.

– Очевидно мы связаны. Считай я был твоей тенью, ты ведь даже этого не чувствовал, не так ли?

Вормер лишь кивнул в ответ, теперь мастер понял, как оно узнало, о чем был его разговор с Ноки. Затем парень продолжил:

– Свои способности ты в себе открыл тоже в «разобранном виде»? Что они из себя представляют?

– Не так много на самом деле. Они обусловлены у меня тем, что мое сознание и часть души находиться в этой металлической оболочке, и с самого начала были в ней. Ну, а силы ты вскоре сам увидишь.

Вормера напрягали такие объяснения, что значит: «сам увидишь». Никакой конкретики, это даже немного подозрительно, хотя спасибо и на том, что он объяснил, почему они есть у него и больше, пока что, ни у кого. Однако мастер верил лафаранту лишь на том, что он его творение, а Вормер его создатель.

Спустя недолгое время вернулся Ноки. Он принес серый шерстяной шарф, с вышитой в углу фамилией. Даже Вормер узнал эту вещь и действительно, у Ноки больше нет ничего дороже и важнее. Это «носит» в себе все светлые воспоминания, связанные с матерью мастера. Еще в детстве он ценил каждый момент, проведенный с нею. Ему нравилось прижиматься лицом к этому шарфу, когда она его надевала. Ну а после смерти своих родителей и вовсе долгое время не расставался с ним.

– Ну, принес, что дальше, Зверь? – спросил Ноки

– Зверь? – с недоумением сказал Вормер.

– Должно же быть у него имя, да и под внешность идеально подходит.

– Ладно, смотри…, – ответил Зверь, немного прищурив пластины металла, похожие на веки, и взял шарф.

Лафарант разложил его на столе и начал трепетно и аккуратно проводить когтями по всей его длине, пока Ноки стоял в ожидании, внимательно смотря за Зверем, а Вормер, нахмурившись в позе мыслителя, думал и предполагал, что может произойти. Существо несколько раз прошлось по всей длине, пока в один момент резко не остановилось. Подержав в таком положении руку несколько минут, стало понятно что он, будто что-то почувствовал. Затем Зверь медленно стал менять положение, тремя пальцами вытягивая из обычных шерстяных волокон маленький белый светящийся осколок. Мастера так и опешили, переглядываясь друг с другом.

– Это оно, – промолвил Зверь, – после того, как ты потерял свою семью, от горя часть твоей души откололась, самая измученная и истощенная, и поселилась в важную и близкую вещь для тебя, чтобы из нее напитаться и восстановиться приятными воспоминаниями. Это, конечно, немного не то. Часть души попала сюда не по воле человека, ты не вкладывал ее, как Вормер через трудолюбие, но все же. Она может подойти для создания творения подобного мне.

– Эта часть души может стать лафарантом? – спросил Ноки

– Лафарант, ты имеешь в виду с душой? – Сказал Зверь

– Да.

– Может, только для этого нужен, экзоскелет.

– Хм, думаю, Ноки сможет найти металлолом на заводе. – Предположил Вормер.

– Да это – то да, просто я хочу, чтобы это видели вживую. Зверь ты можешь пока что эту частичку оставить там?

Зверь кивнул и вернул осколок души обратно в шарф, тот же растворился в его материи и перестал быть виден человеческому глазу.

– У тебя какой-то план? – спросил Вормер.

– Да, у меня есть хорошие друзья, они с самых больших и важных заводов, хочу начать с них и показать, кто на нашей стороне.

– И я так понимаю, они такие же как и ты, рвущиеся в бой.

– Практически. Так же мне нужен ты. Сможешь собрать экзоскелет, ты работал у элиты и чинил их сёрвусов, должно быть у тебя достаточно хорошие навыки в этом деле.

– Хорошо, договорились. Тогда до завтра? – Сказал Вормер, протянув руку.

– Да, давай. – Промолвил Ноки, пожав руку в ответ.

На том они и разошлись и оставшуюся ночь мастера досыпали, а Зверь тем временем, не нуждающийся во сне, остался в каморке Вормера, терпеливо ожидая рассвета.

Ранним утром в дверь жилища послышался настойчивый и громкий стук, Вормер так и проснулся от него. Открыв дверь, на пороге он увидел переполошенного Ноки.

– Доброе утро, – промолвил мастер.

– Доброе, а ты сегодня на завод не идешь? – спросил Вормер.

– Да иду, иду. Просто вчера ночью, я походил по «утильницам», у себя покопался…. Ну, и набрал кое-чего, – сказал он, отойдя в сторону и продемонстрировав старый ящик, наполненный металлоломом. – Думаю из этого можно что-нибудь сделать.

– Хорошо, посмотрю. И как будет готово, я тебе скажу.

– Договорились.

Пока на этом все. Мастер затащил к себе все добытое Ноки сырье, но обратил внимание, что в каморке нет Зверя, и уже бросился паниковать, как вдруг сверху послышался голос:

– Приятель заходил?

Вормер поднял голову и увидел два светящихся глаза в углу потолка, свет от лампы не мог достаточно освещать все помещение, поэтому верхняя часть комнаты была самой темной. Тогда у мастера промелькнула мысль в голове, что, если бы его творение сделало бы так при первой встрече, то у парня, возможно, остановилось бы сердце.

– Зверь! – возмутился тот, – ты напугал меня до смерти. Я уж думал, что ты куда-то ушел.

– Нет, это была бы плохая идея, – ответил лафарант, спускаясь вниз, подобно ящерице или пауку. – Это запчасти?

– Сейчас посмотрим.

Как оказалось, Ноки принес практически реальный металлолом, и собрать из него за один день экзоскелет, как это было со Зверем, невозможно. Подходящую машину, удалось получить только через три дня, и то, с помощью лафаранта.

И за все это время Кассель ни разу не было дома. Однако, Вормер нашел у нее оставленное на столе послание о том, что ей нужно серьезно все обдумать и побыть несколько дней в одиночестве. Парень чувствовал себя виноватым в том, что не может построить нормальные отношении с сестрой, и они больше похожи не на семью, а на соседей. На четвертый день ее отсутствия, Вормер уже начал переживать. Но вечером того же дня послышался скрип входной двери и на пороге появилась девушка. Парень, прикрыв вход в свою каморку ширмой, пошел встречать сестру. В руках у нее был все тот же музыкальный инструмент и, что необычно, «почтовик» – это маленький заводной механизм, похожий на птицу, способный летать на большие расстояния. Его используют для передачи писем и посланий. Но Вормер не придал наличию этого механизма у сестры внимания, его больше волновала сама она.

– Кассель.

– Привет, Ворм, – сказала она, потупив взгляд.

– Где ты была? С тобой все хорошо?

– Все нормально, я была рядом с портом, просто гуляла неподалеку, думала о всяком.

Она говорила вяло и нехотя, стараясь не смотреть брату в глаза.

– Ты хочешь поговорить обо всем?

– Нет…. Я пойду к себе, ладно?

В ответ Вормер понимающе кивнул и проводил ее взглядом.

– И да, чуть не забыла, – резко повернулась и сказала она, – ты пропустил «время кормежки», вот твой паек. Я взяла нам двоим на те деньги, которые ты недавно принес, извини, пришлось их втихоря у тебя из кармана достать.