Вероника Букмер
… сожрать большой, трёхслойный торт. Взбитые сливки ободом ложились на верхний слой, в центре которого лежала вишенка. Шоколадная начинка, перемешенная с кремом, занимала большую часть торта – Веронике очень нравился шоколад и не только из-за вкуса, но и виной тому суеверия, что он продлевает жизнь, сказанные ей её подругой умершей в возрасте девяноста пяти лет. Кокосовая стружка и кусочки ореха служили основной одёжкой, которая прятала внутреннее содержимое торта, облепливая его по бокам. И это чудо кулинарии стояло на кухонном столе, дожидаясь чая и саму миссис Букмер.
Она сидела возле газовой плиты, дожидаясь свистка чайника. Книга, отобранная у Рича, была открыта на середине и лежала у неё на коленях, испытывая на себе то карандаш, грифель которого ломался после соприкосновения, то ручку у которой из стержня высасывались чернила после одной проводки по странице. С десяток карандашей и ручек, лежавших в ведёрке уже можно было выбросить, как и идею вытащить что-либо из книги. Однако не стоит забывать, что миссис Букмер – непробиваемая женщина. Она брала карандаш, чиркала по странице. Видела, что тот ломается, брала ручку и перевернув страницу опять возвращалась к истокам. В её круглую, размерами не уступающей глобусу, голову лезла одна единственная идея: «Рич Джо Тейлор, смазал страницы маслом». А вот зачем он это сделал, как говориться – «Бог Знает». Всемирное оружие учителей практически кончилось, как «Динь-Динь» – прозвучал звонок в дверь.
Немного ошарашенная, она выронила ручку «Nixon» и та ударившись об пол, закатилась под кухонный шкаф, где и пролежала вплоть до сноса дома в 2034 году, а после ещё сотни лет под землёй. Миссис Букмер поднялась резко, для своих лет, отложила книгу и сделав несколько шагов остановилась. Маленькие человечки в голове, которые есть у каждых забили в колокол тревоги. Она посмотрела на часы – пять вечера, на календарь –вторник пятого числа, значит это не почтальон, тогда кто? Она и не помнила, когда в её дверь кто-нибудь звонил (Кроме почтальона, разумеется). Быть может из-за этой ноши, одиночества, она и превратилась в привередливую старуху. Одиночество – это как тяжёлый груз, который либо сделает вас сильней, при движении вперёд, либо сломает, когда в один прекрасный момент вы решитесь подняться.
И опять «Динь-Динь», «Динь-Динь».
Сияние любопытства заглушило тревожный «БОМ», и она, минуя метры деревянного пола и оранжевых обоев подошла к дверям. С секунду отдышалась, положила руки на дверь и басистым голосом спросила:
– Кто?
– Рич Тейлор, мисс.
Минутная пауза, за которую в её голове столкнулись две стороны, одна из которых хотела открыть дверь, а вторая, напоминая инцидент тремя часами ранее, приказывала прогнать его, а ещё лучше – вызвать полицию.
– Я пришёл извиниться, мисс, – продолжил он, не выдерживая молчания со стороны собеседника. По ту сторону двери раздался щелчок, потом скрежет – заходил бегунок замка на цепи, и секундой позже из щели на него смотрел серый, когда-то зелёный глаз. – Добрый вечер, мисс.
Глаз её – второй был скрыт за дверью, – нервно бегал вверх-вниз, из стороны в сторону, осматривая незваного гостя, который после сегодняшнего дня вошёл в список десяти худших учеников с самым скверным характером по мнению миссис Букмер.
– Моего брата, мисс, сегодня сбил грузовик на шоссе, не далеко от дома, – ни грамма сочувствие в серых глазах, чем-то похожих на два жёлтых огонька. – И когда я об этом узнал, то потерял над собой контроль. Знаете, так часто бывает. Когда умирает кто-то родной, кажется, что смысл жизни для тебя потерян… – есть! Её бровь вместе с глазом опустилась – первый признак сочувствия. – И всё ради чего ты жил вмиг испарилось. Это вводит в отчаяние, в депрессию, а иногда приводит к суициду.
Он смотрел ей в лицо, в глаза, которые были опущены, а когда поднялись миссис Букмер заговорила и голос её оставался твёрдым и басистым, хоть и сорванным:
– А не за книжонкой ли ты часом пришёл? – спросила она и хмыкнула.
«Угадала? – спросил у себя Рич. Лицо его оставалось каменно-спокойным и даже губа не дёрнулась. – Да, но это не имеет значения. Чему быть – того не миновать»
– Я бы не прочь получить её досрочно, мисс, – ответил Рич и надкусил щеку, чтобы предотвратить улыбку. – В любом случае, я бы получил её обратно, верно?
«Нет, не верно» – крутилось у неё на языке, как раскалённый шар, который нужно срочно выплюнуть и чем скорей это произойдёт, тем лучше. Она уже было открыла рот, как позади неё вырвался свист – закипел чайник. Не хотя, она отпрянула на шаг и раскрыла дверь по шире. – Войдёшь?
– Пожалуй, да, – он кивнул, вытер ноги о съёмную в пороге решётку, где скапливалась грязь из-под обуви и вошёл в дом. В нос ударил специфический запах постояльца, чем-то напоминающий кукурузные палочки и влажную одёжку, а ещё Рич уловил запах варёной одёжки (Раньше, когда не было стиральных машин, люди вываривали одёжку).
Не дожидаясь пока Рич разуется Миссис Букмер удалилась в сторону кухни. Через несколько секунд чайник затих, а вместо свиста по дому, отталкиваясь от стен прошёлся басистый хрип:
– Тебе сколько ложек сахара?
– Три, – снимая ботинок, ответил Рич.
Он услышал, как миссис Букмер проворчала с кухни что-то про наглого мальчишку, вломившегося в её дом и объедающего бедную старушку. «Всё, как и всегда в стиле миссис Букмер – вечное бурчанье и недовольство» – заметил Рич. Разувшись, он прошёл тем же маршрутом, что и старуха, заглядывая в комнаты на пути. Похоже она очень любила часы и не только как антиквариат, потому как они у неё были разные: начиная от огромных настенных и заканчивая маленькими, цифровыми, – но и как тикающие безделушки, каждая из которых издаёт свой не похожий на другие звуки. У огромных шкаф-часов, стоящих в зале это: «Бам-бам-бам», настенных, с дверцей для вылетающей кукушки, висящих в коридоре: «Тик-тик» и «Ку-ку», а для электронных расположенных в спальне (Если это конечно была спальня): «Пип-пип».
В кухне миссис Букмер сидела за деревянным столом, ножки которого не внушали доверия своей прочностью. Виной тому была не только слезшая краски, но и покачивания вперёд-назад, когда старуха облокачивалась на стол. Но ни трёхслойный торт с вишенкой по центру, ни маленькая чашка чая для Рича, в то время как у миссис Букмер был самый настоящий бокал, не привлекли к себе его внимания сильней книги, лежавшей на батареи. Собственность, которую предстояло вернуть.
– Присаживайся, – предложила миссис Букмер указывая на белую табуретку.
– Спасибо.
Усевшись за стол, он подвинул к себе чашку с чаем и заглянул вовнутрь. Чёрный чай, на дне которого лежала четверть дольки лимона, а на верху, как трупы в озере плавали, какие-то соломинки. Внешне чай ему не понравился и желания пить у него было не больше, чем заняться сексом с миссис Букмер, за баснословный миллион баксов. Он помешал сахар, белой горкой осевший на дне вместе с заваркой и чем-то напоминающий песок на берегу океана.
– Твоя книга, – начал Миссис Букмер и Рич поднял голову, уже предвкушая, как старческая рука протягивает его собственность, но ничего такого не было. Миссис Букмер отрезала кусочек торта и положила его к себе в тарелку. – Она какая-то странная. Я пыталась в ней пописать, но у меня ничего не вышло. Как ты можешь это объяснить?
– Весьма разумно могу это объяснить…
Она нахмурилась. Отломила кусочек торта и закинула его в рот, в котором лампочкой блестел золотой зуб.
– … книги были созданы для того, чтобы читать, погружаться в их мир, а не для того, чтобы погружать в них перо, ручку или карандаш – иными словами рисовать в них. А редакция (редакция Богов Миктлантекутли – лучшая в мире редакция) хорошо позаботилась об этом, как вы могли сами в этом убедиться.
– Это же пустая книга…
– Макет книги, – поправил Рич, перебив её.
– Ну, макет книги, – согласилась она, – но это не отменяет тот факт, что книга пустая и в ней ничего нет. И вообще, Рич, ты был умным, смышлёным ребёнком, читал книги, НОРМАЛЬНЫЕ КНИГИ, а сейчас… – её ноготь побил по столу. – И мне бы, в первую очередь, как преподавателю, хотелось бы узнать, что с вами произошло.
Рич преподнёс чашку и отпил чая. Он оказался ужасно сладким с горьким, сокрытым привкусом. Уж разве Рич мог подумать, что она даст ему настолько маленькую чашку, где три ложки сахара обернулись шестью в обычной по размерам кружке.
Лицо его малозаметно скривилось.
– Это всё… любовь, – сказал он, ставя чашку в тарелку.
Выражение лица старухи внезапно изменилось, будто в вольер к злобному тигру подсадили особь противоположного пола. Глаза её радостно сверкнули, губки дёрнулись и голос, словно оправившись пролепетал:
– Как же я тебя понимаю, Рич, – щёки её бледной кожи заполнились румянцем. – А я ведь тоже прошла через это в своё время. И должна заметить, Рич, оценки у меня упали ещё сильней чем у тебя. Но мне тогда, как, наверное, и тебе, было не до них. Мы с Арчи… – взгляд серых глаз метнулся куда-то ввысь, в дальний угол кухни, где, как позже заметил Рич, висела семейная фотография. – Часто пропускали уроки, находя им более подходящую замену. И я должна сказать Рич, ты ни в коем случае не должен менять любовь на учёбу, работу, друзей или что-то ещё. Любовь, Рич, это лучшее что придумал Бог.
Кажись Рич сумел подобрать нужный ключ к клетке, в которой была заперта доброта старухи и пусть и ненадолго, но ему удалось превратить её в понимающую пожилую женщину. Она взяла книгу, лежавшую возле неё и протянула Ричу.
– Возьми свой макет книги, Рич. – Она улыбнулась, и улыбка её была искренней. Была той самой, которую можно часто увидеть на фотографиях в старых альбомах. Протянув руку, Рич забрал книгу, на обложке которой тотчас забегали прямоугольные линии, пепельно-белого цвета. Похоже книга, как и все в этой комнате была счастлива. Счастлива встрече с хозяином. – Только пообещай, что я больше не увижу её у себя на уроке.
Да… Не долго музыка играла.
– Да, миссис Букмер, я обещаю, – он выдавил из себя улыбку, а потом резко схватился за живот. – Мне неловко просить…
– В коридоре первая дверь налево, – продолжая улыбаться сказала она.
– Спасибо, миссис Букмер, – он встал из-за стола и уже было вышел из кухни, как остановился. – А где у вас ванная комната?
Она подала голову вперёд и выразило истинное недопонимания.
– Руки помыть, – объяснил он.
– А-а, следующая после туалета дверь.
Зайдя в туалет на пару минут Рич запер дверь. Раскрыл книгу и, пролистав её до нужной страницы, перечитал условия ритуала, что хранились в титановом сейфе, в его голове. Он не сомневался в собственной памяти, однако возможности оплошать у него не было, и поэтому всё требовалось сделать в лучшем свете: без ошибок, быстро, а главное качественно.
Выйдя из туалета, Рич открыл соседнюю дверь и вошёл в ванну. Тут пахло самым настоящим дерьмом, режущим запах похлеще адовых одеколонов. Просевший и жёлтый потолок, вызывал у Рича отвращение, ровно, как и поржавевшие трубы, выходящие из стены и соединяющиеся в кран ванной, которую-то и ванной было сложно назвать. Проржавелое внешне корыто, стоящее на ножках, напоминающих львиные лапки и широченная труба выводящая воду в сточные канализации.
Умывальник, к которому подошёл Рич, был подстыть всему остальному в этом доме, но вещь, которая ему была так нужна лежала на полке над раковиной, как он и предполагал. Расчёска, зубья которой были обвязаны седыми волосами миссис Букмер лежала посреди прочих безделушек, таких как: старая бритва, одеколон, зубная щётка с надломанной ручкой и тюбик зубной пасты, который был сложен в несколько раз.
Взяв расчёску, он очистил её от волос и положил обратно. Достал из кармана зажигалку, купленную по пути сюда, и положа на руку седые волосы поджог их. Они молниеносно вспыхнули, а огонь докрасна облизал ладонь Рича, оставив на ней покрасневшую полосу и щепотку пепла, оставшегося от волос.
«Пожалуй, этого должно хватить» – сказал Рич и вышел из ванной. Вернувшись за стол, он в изумлении обнаружил, что торт стал меньше ещё на одну четвёртую. Вишенка, лежавшая в центре торта, сдвинулась к взбитым сливкам, ранее обхватывающим торт ободом.
– Легче? – поинтересовалась миссис Букмер, когда Рич уселся за стол.
– Да, значительно.
Он занёс руки над чашкой, и щепотка сгоревших волосы вывалилась в чай, который он пододвинул к себе. И стоило только этому порошку коснуться чая, как миссис Букмер вздрогнув вскрикнула. Испуганным взглядом она пробежалась по комнате ища что-то или кого-то и остановила его на Риче.
– Ты слышал, Рич? – спросила она.
Он сдвинул брови и склонил голову.
– Слышал, что? – ответил он вопросом на вопрос.
– Кто-то смеялся. Злобно смеялся… Я…я не знаю, как это объяснить… – она провела тыльной стороной ладони с повисшей на ней кожей по лбу. Рука заблестела от пота. – Наверное мне показалось.
– Показалось что?
– Я же сказала – «Злобный смех», – повторила она с прежней, уже приевшейся к её образу в голове Рича, яростью, – он прозвучал так холодно и отчётливо, что я подумала, будто это ты смеялся.
Рич откинул голову и засмеялся. Смех его был не таким, который слышала миссис Букмер и это напугало ещё сильней.
– Вот так я смеюсь, миссис Букмер, – объявил Рич, с презренно поднятым краем губы на правой стороне лица. – Вы слышали такой же смех?
Она покачала головой.
– Я же говорю, тот смех был каким-то недобрым, а твой – весьма обычный («Для человека по крайней мере» – добавила она про себя)
Рич поднёс чашку к губам и начал дуть на уже остывший чай. Миссис Букмер не могла не обратить на это внимание, потому и возмутилась.
– Что ты делаешь, Рич.
– Дую, – кратко ответил он.
– Но зачем? Чай же давно остыл.
Он посмотрел в чашку и увидел два жёлтых огонька. Они были так далеко, что казалось место, откуда они смотрят на него, находилось в другом мире, и в тоже время были так близко, что Рича сдавливал какой-никакой страх, будто из кружки сейчас выскочит лапа существа и утащит его глубоко-глубоко, на дно.
– Верно, – согласился Рич. – Но я делаю это не потому, что чай горячий. Это скорей одна из моих не многих привычек. Привычка, которая у меня появляется, когда я хочу задать вопрос и немножко стесняюсь.
– Странно, раньше я никогда не замечала у тебя такой привычки.
– Просто у меня не было чашки чая с собой, – ловко соврал Рич, и они оба засмеялись.
– Хорошо Рич, допустим это твоя привычка. Предположим я поверила («Не предположим, а вы действительно поверили» – с улыбкой исправил про себя Рич). Так какой ты вопрос хотел задать?
– Он, наверное, может вас разозлить, ведь вы же биолог.
– Я постараюсь держать себя в руках, – пообещала она и отломив ложкой кусочек торта занесла его в рот (Самолётик летит в ротик, открывай его скорей).
– Вы верите в высшие силы? – посмотрев из-под лба на миссис Букмер, спросил Рич. Тихий шум просочился сквозь закрытую чёрную дверь в подсознании Рича. Мелодия. Она держала Рича в напряжение подвешенного за тонкие, невидимые нити, словно он стал той самой куклой, а существо (Миктлантекутли), что открыло чёрную дверь заняло его место, место кукловода. Но через эти тонкие нити, как по венам текло нечто необыкновенное, нечто такое, что человек испытывает в предвкушении чего-то грядущего и неминуемого.
– Высшие силы? Ты Бога имеешь в виду.
– Богов, но и не только их. – Исправил он её.
– Ты же христианин, Рич, разве нет?
– Не знаю. Можете ответить на вопрос?
– Да, я верю в Бога, – она кивнула головой, а зачем, Рич так и не понял. Подняла указательный палец правой руки и чётко, выделяя окончания в каждом слове произнесла. – В единственного Бога, в Иисуса Христа, – опустила руку и подняла вновь, но уже держа ложку с тортом. – Но я не могу понять, чем этот вопрос мог разозлить меня.
– Мне казалось, что биологи, как и учёные верят в науку, а не в высшие силы.
– Ой, Рич, я тебя умоляю, – отмахнулась она. – Сейчас такой мир, что атеистов пруд пруди, но все они в конечном счёте окажутся в аду, где им самое место.
«Кое где похуже, если верить моему приятелю», – пробормотал Рич, вспоминая написанное Богом смерти о чистилище. – А вы никогда не задумывались, что в мире есть и другие Боги: греческие, египетский и многие другие, – она уже начала качать головой, но Рич всё же закончил. – И все они живут в гармонии между собой.
– Это абсурд, – заявила она. – Не поверю, пока не увижу.
– А Иисуса, вы видели?
– Нет, но тем не менее есть множество доказательств о его существовании, а коль вы мне не верите, можете посмотреть в интернете.
Он ухмыльнулся и поднёс чашку к губам.
– Я верю в существование Иисуса, как и в остальных Богов.
И он выпил весь чай до дна. Миссис Букмер вскрикнула вновь, но на этот раз подскочив со стула. Её палец тыкал в сторону двери, указывая на человекообразное существо с черепом вместо головы. Рот её в ужасе приоткрылся, жадно хватая воздух, чтобы завизжать ещё сильней.
– Сзади! – закричала она Ричу.
Тот в страхе, наигранном страхе, обернулся, а потом повернувшись обратно пожал плечами. Миссис Букмер, продолжая визжать схватилась за кухонный нож и вытянула его вперёд, целясь в чудище.
– Уйди, уйди, – говорила она Миктлантекутли.
Бог смерти подал тело вперёд, вытянул руку и двинулся в сторону старухи.
– Ты что-то говорила про единственного Бога Иисуса Христа? – прошипел Миктлантекутли и визг усилился в несколько раз. – Из-за таких как ты, мы, Боги разных мифологий лишаемся слуг. Вы истребляете себе подобных, внедряя свои идеи, идеалы, мысли и всё это лишь для контроля…
– Уйдя, нечистая сила! – завизжала она и голос во второй раз за день сел. Лезвие кухонного ножа начало ходить по диагоналях сверху-вниз и снизу-вверх. Оно трижды прошло по тянувшейся, окровавленной руке с длинными когтями, но в тоже время мимо него, как будто всё это было дурным сном.
– … сейчас ты видишь меня, Миктлантекутли и ты чувствуешь страх, и я тоже чувствую его, – рука вонзилось ей в грудь, но она ничего не почувствовала, а лишь с застывшим на лице ужасом опустила голову. Ни крови, ни дыры, ничего не было. Даже свитер остался нетронутым, словно она угадила в дурацкую голограмму. И на секунду она так и подумала. Обозлилась на Рича, решив, что это его дурацкая шуточка и уже хотела была идти к телефону, чтобы вызвать полицию, как вдруг ярко-синий дым показался из её груди. Окровавленная рука вытаскивала дымоподобное нечто, с каждой секундой обретающее всё более и боле человеческую форму. Это была душа. Кожа старухи начала чернеть, проваливаться внутрь, как у мумии, всё сильней и сильней обхватывая тонкие кости. И тонкая нить, проходящая от этого синего сгустка дыма, соединяла душу с телом.
– Рич… помоги мне… неужели ты не видишь… его, – шевелила губами миссис Букмер.
Он поднялся из-за стола и как ни в чём не бывало пошёл к телефону, чтобы вызвать скорую помощь.
– Я уже помогаю, миссис Букмер…
И на секунду, всего лишь секунду – одну из последних, что она продышала, миссис Букмер благодарно улыбнулась.
– … своему глупому брату…
Глаза её изобразили непонимания, зрачки в ужасе расширились и тело её ощутило невиданную ранее боль. Душа – кусок синего дыма была отгрызена Миктлантекутли, с челюсти которого лилась новая кровь. Кровь принесённой в жертву души.
Часть третья
Глава 1
Ковбои и Индейцы
Рич Тейлор
Последняя школьная неделя – последний усилия на пути к свободе. Для кого-то это впервой, а для Рича – в последний раз. Надежда на то, что когда-то отличник сможет сдать экзамены выше среднего, погрузились глубоко во тьму, как и его душа. Тем вечером, он вызвал полицию и медиков. Они приехали, как только могли быстро, а когда увидели лежащий на полу почерневший труп, с запечатлённым страхом в глазах, то задержали Рича, решив, что это его рук дело. Однако экспертиза показала, что смерть наступила от сердечного приступа. Конечно вначале они, в целом это была инициатива полиции, скрыли причину смерти от Рича, чтобы попытаться вывести его на чистую воду. Пролетали вопросы, начиная от банальных зачем он пришёл и заканчивая тем, что, по его мнению, случилось с миссис Букмер. В конечном счёте из-за недостатка доказательств его отпустили, а уже на следующей день появились две статьи на заглавной странице, где в каждой из них упоминалась фамилия «Тейлор».
Заголовок первой гласил: «Пожилая женщина, Вероника Букмер, учитель средней школы была убита от неизвестной болезни, но следствие установило сердечный приступ. Что это, закат эры человека рядом?». «Полиция прибыла в дом Вероники по вызову мальчишки, Рича Тейлора, находившегося в этот момент в доме миссис Букмер. По его словам, миссис Букмер сошла с ума, начала бредить, просить его помочь отбиться от чего-то неведанного, чего-то смеющегося злобным смехом. Слова мальчишки были проверены на детекторе лжи и…» – на этом краткая версия статьи заканчивалась и читающего, который заинтересовался просили перейти на 32 страницу, где была полная версия.
И заголовок, который спустя неделю добрался до Нью-Йорка, Лос-Анджелеса и прочных крупных городов был посвящён Итану Тейлору. «Бог всё ещё присматривает за нами?» – Гласил заголовок толстым жирным шрифтом, под которым шла фотография: Итан Тейлор всё ещё подключённый к приборам жизнеобеспечения показывает большой палец правой руки. «Итан Тейлор – мальчишка, дважды побывавший в гостях у смерти, возвратился живым. Впервой это стряслось три месяца назад, когда мальчик подхватил болезнь «Марбурга». По словам доктора Чарли Шоркса, он был уверен в собственном диагнозе на все сто, пока Итан Тейлор не излечился, после чего он был вынужден согласиться с матерью пострадавшего, диагноз которой был: «Сильный Грипп». Однако после недавнего случая с грузовиком – вторым званным ужином смерти, – сбившим младшего Тейлора, доктор Шоркс вернулся к прежним убеждения касательно болезни Марбурга. Доктор Чарли Шоркс в удивлении пожимает руки, рассматривая снимки, сделанные после аварии и до. «Это нечто невозможное господа! Пожалуй, мы имеем дело с высшими силами» – говорит доктор Чарли…. Продолжение статьи на 7-9 страницах. Если вы хотите узнать, как Сова и Летучая Мышь спасли Итана Тейлора, направив его в светлый туннель, то вам следует прочесть эту статью от и до…»
Всеми этими событиями Рич добился чего хотел – он наконец достроил стену между собой и остальным миром. Стена, которая станет для него крепостью, из которой он начнёт свой длинный и тернистый путь к совершению единого мира. Место, в котором всё начнётся – это он сам, и Рич в это верил. Верил сильней чем в Богов; сильней чем в любовь между мужчиной и женщиной; сильней чем в пользу от знаний в химии и физике. Он просто верил, что он избранный. «Сейчас, – как говорила Кэтрин Тейлор дважды за последние полгода, – главное верить».
Пройдя мимо супермаркета, он дошёл до библиотеки. Здание средних размеров, возле которого стояло несколько дюжин велосипедов. Мальчишки, что выбежали из главного входа гнались за девчонкой, в руках которой Рич заметил пачку комиксов. Он улыбнулся, вспоминая как Итан семь лет назад также бегал за ним. С улыбкой на лице, он вошёл в библиотеку, где она и померкла. Погружённое в тёмные тона здание, куда свет проникал с таким же трудом, как разведчики на военные базы, имело с несколько сотен шкафов, заполненных сверху до низу различным чтивом. Понять где что находиться можно было и без посторонней помощи, достаточно было посмотреть на людей, стоящих возле того или иного шкафа.
Дети вечно весёлые и что ходят группами будут слоняться возле книжек с приключениями вроде «Приключения Тома Сойера» или комиксов. Те, что ходят в одиночку и ничком, скорей всего выберут фэнтэзи. Ибо таким детям, замкнутым в себе хочется погрузиться в миры, где всё хорошо, где всё интересно и где можно найти себя. Женщины – скорее девушки, стоящие возле шкафов и надкусывающие губу, изучая книгу, пришли в библиотеку за хорошим любовным романом, да ещё таким, чтобы всё по возможности закончилось трагично, дабы вдоволь наплакаться. Мужчины в очках и строгих костюмах блуждающие с умным видом пришли сюда за детективом, дабы вечерком после работы скоротать время. Однако мало кто, если вообще кто-то пришёл в библиотеку, чтобы покопаться в таких книгах, как «Сделаем мир лучше» или же «Мифология, как компьютер управляющий людьми». А именно за такими книгами пришёл Рич Тейлор.
Он ничком прошёлся мимо библиотекарши, всеми известной, как миссис «Скажи слово, а получи пять в ответ» и скрылся за третьим рядом. Никогда ранее он не брал книги по политике и единожды, для школьного доклада по истории ему пришлось взять книгу по мифологию. И как не странно нужные ему книги в разделе политики он нашёл сразу, а вот по мифологии… Всё пошло не так, как он планировал. Рыская в разделе «Мифы» и натыкаясь на сказки с Богами и мистическими существами, Ричу казалось, что он попал в детский раздел, но детьми тут и не пахло, совсем, как и взрослыми, обходящими этот ряд стороной. Всё, как и сказала миссис Букмер: «Сейчас такой мир, что атеистов пруд пруди».
Продолжая блуждать по библиотеке, подобно крысе зимой в поисках еды, ему удалось отложить три книги: «Чудесная мифология греков», «Мифология Египта, От А до Я» и «Таинственная мифология ацтеков». Занеся все отобранные книги в читальный зал, он сходил к автомату с газировкой где взял три баночки «Sprite», а в соседнем от него автомате две пачки драже в шоколаде и столько же батончиков «Twix». Когда он вернулся в читальный зал, последняя сидевшая в нём женщина с романом Толкина «Хоббит» уже ушла, не убрав за собой салфетку, потемневшую от жира.
Подперев рукой голову, Рич подвинул к себе книгу по политике «Как править миром и сохранять авторитет святого», открыл «Sprite» и начал читать. Спустя десять минут он отпил глоток от воды с лимонным привкусом, газы которой испарились. Рич не любил газы, как Итан – чучел, а если точней он ненавидел что-либо газированное. Раньше, до всего этого инцидента с ритуалами, книгой, Миктлантекутли и прочим, ненависть его имела весьма узкий круг, но теперь границы её расширились в десятки раз. Он перестал пользоваться термином «Раздражает», потому как тот заменился «Ненавижу». Если ранее, Генри раздражал Рича, своими вечными вопросами, но не более, то теперь всё это перешло в ненависть. Рич возненавидел книгу «Как править миром и сохранять авторитет» уже на десятой странице, в которой не было ничего нужного, а лишь рассказы тех или иных политиков, причём их имена он ранее нигде не слышал. Кто это такие? Зачем писали книгу, если не смыслишь в политике? Хрен его знает. И эта книга о политике оказалась не единственной, в которой был написан бред. Потому Рич закрыл лицо руками и на тяжёлом выдохе, подобно приглушённому пушечному выстрелу прошептал «Блять». Он откинул политику, поняв, что если ты хочешь чего-то достичь в этой области, то тебе придётся всего добиваться самому и на своём опыте. Однако у него буду глаза способные читать мысли людей, видеть их насквозь, как поднесённую к солнцу стодолларовую купюру. И получить эти глаза он намеревался к концу этой недели.
Книжки по мифологии имели обратный политическим эффект. Они притягивали, завлекали наподобие франшизы о «Гарри Поттере», «Властелине Колец», «Тёмной Башне» и других. Автор, как решил Рич, изрядно потрудился описав не только самих богов, но и наделив каждого собственной историей, о которой, Ричу раньше не доводилось слышать, потому как это был самый настоящий вымысел. Но, как сказал один человек: «Вымысел – правда, запрятанная в ложь, и правда вымысла достаточно проста: магия существует». Рич читал быстро, проскакивая через строчки, но зрение его успевало обхватить пропущенный материал, усваивая его в голове и дополняя недостающие детали в механизме воображения. Четыре часа спустя, книги по египетской и греческой мифологии лежали на краю стола, в прочитанной стопке, возле отброшенных по политике. «Таинственная мифология ацтеков» – содержание книги и вправду подтверждала своё названия, нередко заставляя Рича перечитывать строчки, а порой даже абзацы. Ближе к середине книги Рич возненавидел её, но и полюбил одновременно. Его мозг разрывался от повторений, когда он перечитывал слова, предложения и абзацы, но на середине Рича словно спустили с горки, начищенной маслом. В это книге, как и в двух предыдущих Рич обнаружил упоминания о конце света, которое по правде сказать не сбылось. Апокалипсис 12 дня 12 месяца 2012 года, не сбылся. Но что самое странное, Рич почувствовал (Уловил и узнал правду), как будто перед его глазами на секунду появилось истинное значение этой даты, но прочесть он его так и не успел. От злости он сомкнул челюсти прокусив губу.
«Раньше люди практически ничего не знали друг о друге, – размышлял Рич, пытаясь самостоятельно докопаться до истины. – И даже, если верить учёным, которые говорят, что люди придумали Богов с одной единственной целью – объяснить необъяснимые вещи, такие как молния, то тогда почему в каждой мифологии конец света обозначен одинаково. Сговорились? Нет, ерунда такого быть не может. В те времена люди знали лишь собственный язык, но даже если предположить, что каким-то образом люди разных цивилизаций поддерживали между собой связь, то мысль о изменениях в религии всё сгоняет на нет, – и вновь Рич прибегнул к словам Миссис Букмер: «Сейчас такой мир, что атеистов пруд пруди». – Да, верно, раньше трава была зеленей, а ещё раньше были заросли этой самой зелёной травы. Людей сжигали на кострах менее пяти веков назад, а Иисуса Христа и вовсе распяли, когда тот представился сыном божьим. Даже представить сложно, что бы сделали с человеком, попытавшимся изменить религию, от слов Богов. 12.12.12… 12.12.12… Три числа, одинаковых числа… Конец света – слова Богов… Значит и для них это тоже конец света? Вероятнее всего. Да! Это 100%. Если люди не писали мифы, а сделали это Боги через определённого человека, то конец света не только для людей, но и для всех… – Рич отломил половинку палочки «Twix» и сунув её в рот запил газировкой, которая уже не являлась таковой. Голова… нет, лоб болел так, словно по нему беспрерывно щёлкают сотни длинных пальцев, худых, твёрдых пальцев. Костей. Рич продолжал думать, вспоминая прочитанное и опираясь на единственный в его руках артефакт – книгу Бога смерти. И вновь эта картина, появилась на секунду и исчезла. – Бессмертие, – успел прочитать Рич. – «Начало конца, конец начало» – так описывалось бессмертие в египетской мифологии. «Ранее мир был во тьме, пока не появился свет, а вместе с ним Боги, спасшие мир от мрака. Свет послужил началом великих вещей. И так свет Богов олимпа стал началом всему» – слова из греческая мифология… они связаны, все мифологии связаны и все Боги живут в гармонии между собой. Значит, следует объединить сказания из мифологий. Начало – свет, значит: «Свет конца, конец света», – он почесал голову, решил, что это глупо и закинул хвост через плечо на грудь. Распустил волосы и подобно тряпке приложил их к лицу. От них отдавало мятой. Ричу нравился запах мяты. – Что-то упустил… вот оно, Бинго! Бессмертие – «Свет конца, конец света». Но бессмертие – это ещё не раскрытое значение. Значит ответ должен крыться в книге «Таинственная мифология ацтеков». – Рич начал яростно перекидывать страницу за страницей и это ему напомнило, как Миктлантекутли обращался со своей книгой. Книга Миктлантекутли. Рич перестал листать книгу, в его голове возникли строчки из ритуала «Парт-Рай» – способного продлевать жизнь и именующегося, как ритуал бессмертия. – Бессмертие – регулярное повторение действия… Получается, что конец света – это нечто регулярное, как рождество, дни рожденья и прочие праздник (Только это ни хрена не праздник). Нет-нет-нет, это ещё не всё. Там было что-то ещё. Продление жизни – бессмертие, я должен был приносить в жертву людей, чей возраст слаживался и делился на их количество. То есть… Конец света происходит регулярно, 4. Четыре – что это значит. Быть может количество раз сколько уже настигал конец света. В принципе можно вспомнить динозавров, но на этом, пожалуй, всё… а чёрт!!! – по глазам стекли слёзы отчаяния. Он чувствовал себя человеком, добежавшим до финиша, но резко упавшим возле красной ленты; Фродо Бэггинсом, донёсшим кольцо всевластия к вулкану, но не решившимся бросить его в жерло; птицей, вылетевшей из клетки, но ударившейся о невидимую стену – стекло. – Для Богов мифология – это как биография, верно Рич? Значит… Значит, что?! Ни хрена не значит! – он сложил руку на руку и положил их поверх головы. Заплакал. Прошло ещё полчаса, прежде чем в его голову наконец пришла безумная, но чертовски верная вещь. Воспоминания со слов Миктлантекутли, которая подтолкнула его к финишной прямой, откусила палец с кольцом, открыла окно. – «Есть существа куда страшней бездны», «Боги, также, как и люди, бояться конца света», – он приподнял голову и зрачки его начали то уменьшаться в размерах, превращаясь в небольшие точки, то увеличиваться, заполняя радужку. – Четыре существа, приходящие регулярно, а вместе с ними – конец света».