– Конечно буду, о чем речь. И навещать, контролировать, и помогать – буду – сказал Саша и поцеловал ее в плечо. Начал спешно собираться, предупреждая на ходу, что остаться не сможет, жена его возвратилась с командировки, и хочет его домой пораньше. Наташа не видела лица своего возлюбленного, которое выражало мимику человека, который понюхал «кусок дерьма». Проводив его, она начала собираться в дорогу.
Глава №3
Уже начал подкапывать осенний, мелкий и ненавязчивый дождик. Татьяна спешно начала убирать подсушенную картошку в мешки. Она очень любила осень. Дымок от костра, дождик, который принес прохладу после жаркого лета, и урожай, который был выращен ее руками. Все это окружало ее в этот осенний день, и на душе было очень хорошо. Береза, которую она посадила двадцать лет тому назад, когда только купила эту дачу, уже потихоньку начала готовиться к осени. Желтые листья шуршали от ветра, но не сдавались, держались крепко. Еще рано падать. Татьяна потерла уставшую спину, и грузно села на табурет. Намаялась за весь день, проведенных в хлопотах по хозяйству. И вес конечно, куда без него, который предательски полз вверх, давал много проблем и огорчений. Но сесть на диету, и попробовать как-то регулировать его, у нее не было желания. Сидя на табурете, Татьяна увидела, как открывается калитка. Дочка приехала с внуком. Здорово.
– Вы ж мои дорогие. Как хорошо, что приехали – сказала Татьяна и пошла к ним на встречу, раскрывая руки для объятия.
– Мамуль, мы ненадолго. Ваньку надо постричь, в садик завтра, да и дел домашних накопилось. Давай быстренько тебе поможем с урожаем, да и помчимся – сказала Оля, и взяв мелкого карапуза за руку, они направились в дом. Татьяна так и стояла, раскрыв руки для объятий. Горькая обида на дочь за холодность, давно в ней сидела, да что тут поделаешь, какая уж родилась.
Сели за стол. Татьяна накануне напекла пирогов с яблоками, зная, как внук их любит. Припасла для воскресенья наливочку с можжевельником, мяско пожарила, да картошечки сварила. Нехитрую закуску на стол выставила, села, стала смотреть на своих. Внук немного подрос, стал похож на свекровь. По мужниной линии все носастые были. И Ванька уже тоже имел форму носа характерного размера. Ну так хорошо это. Все хорошо, лишь бы здоровые были. Посидели, выпили немного, поговорили. Ольга со стола все прибрала, начала капусту солить. Ваню Татьяна положила спать. Умаялся мальчишка в дороге, и сытный обед его свалил в богатырский сон.
– Оля, я поговорить хотела. Меня в больницу кладут. Странную какую – то. В Димитровграде, в научный центр. Говорят, доктора, не знают, что с моей болячкой делать. Нужно ехать. Посмотри пожалуйста за урожаем. Нужно малину подвязать, огород вскопать, да помидоры засолить. Дел в принципе немного осталось – сказала Татьяна и посмотрела на дочь.
– Мама, что за болезнь? Ты не говорила ничего. Вечно у тебя молчание гробовое, а потом выстреливаешь как пуля. Нельзя по-человечески мне все постепенно рассказывать? Вот куда этот твой урожай? Когда всем этим заниматься? Ладно. Посмотрю. Покажи хоть, что у тебя там за болячка – ответила Ольга. Татьяна развязала шарф. На шее, как будто нарисованный круг черного цвета, сантиметров на пять выделялось «что-то». Описание этому у Ольги не было. Ощущение было такое, что тело просто испачкано черной краской. Она подошла поближе к матери, потрогать не рискнула, вздернула нос кверху и отвернулась. На лице отразилось безразличие и брезгливость.