Мемуары Создателя. Книга 1. Ошибки

Сознание Змея выкристаллизировалось в Великое Око, через него он создал Владык, наделив их частью своего сознания, а те, в свою очередь, стали творить миры – иллюзии. Хотя для обитателей этих миров все вполне реально. Но и персонаж земных компьютерных игр не задумывается о реальности своего бытия!

Владыки перекраивают материю по своему вкусу, наделяя ее своими качествами, внося элементы своего сознания. Их миры – словно продолжение их жизней. Это их сны и мечты, отраженные сознанием.

Антар жил своими снами, жил жизнями своих созданий, но не мог создать подобных себе. Одиночество угнетало, тоска становилась все сильнее. Лишь Кристалл как часть Ока, мог создать сущность Владыки. Антар часто обращался к нему с этой просьбой, но ответа не было. Творец мог принять образ любого из обитателей миров, взять любое тело в носители, создать потомство, но не мог дать им сущность себе подобную. Но пришел день, и Око ответило на его мольбу.

*****

Змей чутко следил за происходящим в новом мире. Он знал все и чувствовал все, что знала частица его сознания – переданный Антару Кристалл. Теперь эта часть сознания Змея обретала качество и характеристики нового хозяина и создавала некий синтез двух сознаний. Она становилась сильнее, росла, обретала самостоятельность, готова была выйти из-под власти Змея, подавляя его в себе. Он ощущал, что теряет над ней контроль, и это его беспокоило, но Творец верил в Антара и доверял ему. Самую большую проблему он видел в создавшихся помимо воли Создателей отражениях двух миров – антагонистов. Отражения их битв, концентрат ненависти, страхов их обитателей. Эти отражения питались отрицательными эмоциями, поддерживали их создание в мирах, влияя на сознания их обитателей. Они стали истинным злом для миров Владык. Тени – так называли этих тварей Владыки. Они всегда рядом, знают твои страхи и материализуют их. Они пожирают энергию обоих миров -антагонистов, они – плод творения Темной стороны Создателей. Они то, что пугает, от чего бегут. Они родились из мук и страданий, ненависти и проклятий Владык. От них не было спасения. Пока есть миры – антагонисты, есть и тени. И чем сильнее вражда, тем сильнее Враг. Тени не отдельный мир, они в самой структуре миров. Они их генетическая составляющая, пожирающая резервы, как вирус. Змей знал лекарство против этой напасти, но еще не настало время лечить. Даже Зло бывает полезно. Чем больше силы набирал Кристалл Антара, тем больше укреплялся антагонизм старого и нового порядка.

Змей ощущал тоску и одиночество молодого Творца. Он знал, как Антар жаждет видеть вокруг себя равных, он хочет иметь детей по духу и плоти. Но если позволить частице Ока обрести силу творения владык – это значит полностью потерять контроль над ним. Частица превратиться в полноценное Око. Змей стоял перед выбором. Дать Антару безграничную власть, подобную ему – Змею, и найти лекарство против Теней, или же продолжать контролировать Антара и погибнуть в новом перерождении. Не за этим Змей начал творение, он опробовал уже несколько вариантов неудачных решений этой ошибки. И Змей снова рискнул.

*****

В этот день Антар, как в прочем и всегда, отправился в путешествие по мирам. Слившись сознанием с Кристаллом, он попросил показать ему то, что Кристалл сам посчитает нужным. Последнее время Владыка стал больше доверять частице Ока в выборе миров для путешествий, так как осознавал их связь и знал, что его второе «Я» (так Антар называл Кристалл), отправит его в точку, требующую особого внимания. Кристалл контролировал всю систему и знал ее куда лучше самого Творца. Антар заметил, что Кристалл тоже принимает различные образы в мирах, олицетворяя собой Доброе начало и являясь объектом поклонения. Иногда он подкидывал различные предметы в миры, через которые проецировал себя в дальнейшем. Эти артефакты переворачивали историю миров и оставляли больше вопросов, чем ответов для их обитателей, и силой были наделены огромнейшей. Антар наблюдал за этими действиями Кристалла и не вмешивался, в какой-то мере они даже усиливали его власть в мирах и служили опорными точками контроля над ними, неким связующим звеном, передатчиком.

В этот раз Кристалл забросил его в мир под названием Струнциме. Там обитали красивые люди, обладающие многими качествами Владык, помимо того, они овладели высокими технологиями и могли перемещаться за пределы своей планеты, исследуя Вселенную. «Это сложный вариант игры,» – шутил Антар. Их мир был огромен, сложен, пересекался с другими мирами. Струнцимяне стояли на одной из верхних ступеней эволюции существ Нового Порядка. Они могли контролировать свое перерождение и сознательно меняли старое изношенное тело на новое. Затем они восстанавливали память, и в теле ребенка просыпалась личность, имевшая за плечами не одно воплощение. Они помнили свои воплощения, и их цивилизация казалась стабильной и возвышенной. Каждого младенца они встречали как старого друга, каждый имел заранее уготованное для него место в обществе. Они были на рубеже овладения процессом Творения себе подобных. Но и они были лишь плодом творения Владыки.

Антар любил этот мир. Он часто его посещал. Здесь Творец отдыхал, давал советы, спорил. Это был мир друзей и соратников.

Антар был рад вновь вернуться сюда. «Но, интересно, зачем Кристалл забросил меня в столь стабильный мир! Других проблем что ли нет!?» – недоумевал он. – «Что ты хочешь мне показать?» – Спросил Творец Кристалл. Общая картина смешалась в калейдоскопе красок, потом, словно настраиваясь на что-то, наплыло изображение. Оно становилось все четче, и перед взглядом молодого бога открылась картина. Маленький белый домик у окраины города, такой же как и многие здесь, окруженный цветущими клумбами и плодовыми деревьями. Под жарким весенним светилом нежиться природа, поют птицы. Утренняя роса еще не испарилась и поблескивает на лепестках роз, которых особенно много в этом садике. Дверь отворилась и на пороге появилась дочь хозяина Адель. Антар знал эту семью и часто беседовал с ее главой – мудрым, имевшим за плечами уже сто жизней, струнцимянином. Он любил Антара как сына, хотя и не знал, кто он есть в действительности. Владыка принимал разные образы, путешествуя в этом мире, и струнцимяне знали его под разными именами. К Херону Антар приходил в образе молодого человека очень похожего на самого Антара. Так что, в этом домике он был желанным гостем. Адель – шустрая, светлоглазая и белокурая девушка, миленькая с точки зрения струнцимян, обладательница острого ума и язычка. Антару часто доставалось от нее. Он терпеливо сносил ее колкости и успокаивал как родитель неразумное дитя. Но его отеческое отношение еще больше злило и заводило девушку. Казалось, каждый его визит в их семью, был для нее праздником острословия. Херон, наблюдая за их перепалкой, лишь посмеивался в бороду. Он то, с высоты своего жизненного опыта прекрасно понимал истинную причину поведения дочери: она была без ума влюблена в юношу. Отец не препятствовал ей, а лишь наблюдал за ходом событий. Антар ему нравился, и он был не прочь поженить их. Но вот со стороны его юного друга особых стремлений к браку он не замечал, и это его огорчало. Он видел, что Антар относится к Адель, как к младшей сестре и не более того.

В то утро Адель встала рано. Она плохо спала, ее мучили странные сны, бросало то в холод, то в жар. Она даже, по словам отца, кричала во сне что-то непонятное. Херон приписал это последствию обморока, который случился с Адель за сутки до этого.

Был праздник Основ. В этот день все обитатели Струнциме совершали ритуал поклонения памяти Создателя. Самые старые сущности рассказывали о первых обитателях планеты и их делах. В этот день молодежь проходила обряд второго рождения и новых «всепомнящих» приветствовали старики. Этот ритуал зародился на планете, когда Кристалл подкинул им артефакт —хрустальный череп. Первые, кто дотронулся до него, обрели странные способности и стали говорить о своих прошлых жизнях в иных телах. По началу к этому относились со страхом и недоверием. Череп стал обретать дурную славу, от него пытались избавиться. Его прятали, пытались разбить, – все в пустую. Утром он снова оказывался на прежнем месте – у входа в грот на берегу озера. Все больше людей втайне приходили к нему и обретали память «дваждырожденных». Постепенно вера усилилась, новообращенных становилось с каждым днем все больше и Череп стал центром поклонения струнцимян. В дальнейшем вокруг него построили храм, в котором и проходило ежегодное празднование.

В этот день Адель тоже должна была пройти обряд второго рождения. Вереница одетых в белые одежды юношей и девушек проходила к камню. Они должны были лишь прикоснуться к нему и обряд совершался. В течении одного дня или недели их сознания менялись и память прошлых воплощений возвращалась к новым телам. Теперь к своему старому имени они добавляли новое- имя сущности, чьим носителем были. Вспомнив все, носители приходили к Жрецу Храма Черепа и там им давали назначения, -каждого приставляли к тому делу, которым раньше занималась их сущность. Так постепенно народ разделился на группы, где каждый владел отдельным ремеслом и доводил свои умения до совершенства -это земледельцы, ремесленники, воины и вожди, философы и ученые. В дальнейшем, в результате развития технологий, группы преобразовались, стимулируя развитие друг друга. Ремесленники стали инженерами и слились с учеными, земледельцы, обретя новые технологии, обретали навыки инженеров. Философы и жрецы превратились в правителей – мудрых и мирных. Неизменными остались только воины. Но новые технологии смягчали их нравы, а отсутствие явных врагов заставило оттачивать свое мастерство в мирных военных школах. Они контролировали ближайший космос на военных кораблях и учили детей овладению «силой богов» – так назывался метод познания себя в сочетании с боевыми искусствами.

Адель с остальной молодежью, вошла в Храм. Медленно продвигающаяся очередь к святыне ее утомляла и раздражала. Она пыталась ускорить процесс, подпихивая впереди идущих, что вызывало с их стороны лишь недовольство, а контролирующие процесс жрецы, пригрозили лишить Адель чести посвящения. Этого она допустить не могла, так как такой поворот дел унизит не только ее, но и всю семью. Подвергать насмешкам себя и отца она не желала и собрав волю в кулак, стала терпеливо дожидаться своей очереди. Каждый житель страны мог лишь раз узреть и дотронуться до великой святыни в день своего посвящения и, ясное дело, каждый стремился продлить этот волнующий миг на сколько возможно. Лишь к полудню Адель добралась до Черепа. Особого впечатления он на нее почему-то не произвел. То ли постоянные разговоры о нем, то ли само ожидание, стерли в ней интерес к святыне, но девушка, по указанию жреца, уныло возложила руки на отполированную хрустальную макушку и, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, произнесла: «Великий Создатель! Открой мне бытие, освободи мой разум!», – а затем, вслед за уже прошедшими посвящение, она вышла из Храма. Погода была на редкость ясная и солнечная, свежий ветер с озера освежал после душного Храма, и Адель с отцом отправилась погулять по городу. Время было обеденное и жители столицы готовились к отдыху, собираясь в небольших кафе у озера. Херон с дочерью заняли место совсем рядом с водой. Чайки покрикивали, разрезая волны крыльями и клянча хлеб у посетителей кафе. Ветерок колыхал легкие занавески и края скатертей на столах, легкие одежды посетителей. Все были веселы и много говорили. Струнцимяне вообще очень общительный народ, но в такие дни их словоохотливость не знала границ. Старики с воодушевлением поглядывали на только что посвященных юнцов, гадая, кто же он или она есть и чем займутся в дальнейшем. Молодежь прислушивалась к себе, желая ускорить процесс. В общем, все были заняты и мысли вращались только вокруг недавних событий. Робот-официант подвез заказ к столику Херона. Адель взяла с подноса обед и принялась за еду. Аппетит у нее всегда был превосходный и розовые щеки с пышной грудью были тому подтверждением. Но в этот раз она сумела сделать лишь небольшой глоток сока, ее затошнило, она бросилась в туалетную комнату и там потеряла сознание. Голова гудела, все вокруг плыло, и тошнота не давала покоя. В таком состоянии Херон привез дочку домой. Адель приняла лекарства, выписанные врачом, и уснула. Как было сказано ранее, сон не принес девушке облегчения. Странные видения не давали успокоиться разуму. Она видела чужие миры, огромного Змея, могущественных существ, называвших ее Матерью. Она не видела ни чего ей знакомого и милого. Девушка проснулась в жару и ужасе. « Кто я? Чем я стала? Что со мной?» – Тревожные мысли бились в висках. Словно чужое, тело не хотело слушаться. Это уже была не прежняя Адель. Сущность милой девочки была подавлена и отброшена на дно сознания. Она была честной, умной жрицей (вот почему святыня была ей знакома и не интересна). Она верила и любила своего бога и Создателя. Но сейчас эта сущность забилась в угол и с ужасом наблюдала за происходящим с ней и ее телом.

*****

Та*ё очнулась в новом теле. Настроение было скверное. Она не разделяла взглядов Змея на путь лечения миров от яда Теней и была за более радикальные меры борьбы. Творец впихнул ее в несовершенное тело носителя из виртуального мира враждебного Порядка и велел во что бы то ни стало разбудить в нем скрытые возможности, поднять его биологию на ближайший к Владыкам уровень. Уже только это задание было не по вкусу Владычице, а уж дальнейшее ее просто выводило из себя. Но перечить Змею было невозможно, и она подчинилась. «Чем быстрее я с этим управлюсь, тем скорее вернусь!» – Решила она для себя и принялась за дело.

Подняв непослушное тело с кровати Та*ё подошла к зеркалу, оглядев себя и снисходительно кивнув головой, мол «ничего, сойдет», она умыла лицо и приведя себя в порядок, вышла на воздух. Голова болела и в теле был жар, так что утренний ветерок приятно освежал. Вздохнув полной грудью, она присела на скамеечку в тени куста сирени. В его зарослях пел соловей, душистые облачка цветов испускали приятный аромат. Расслабившись, Та*ё улыбнулась: «А здесь мило и романтично! Может и не все так скучно в этом деле и я смогу развлечься.» – Она представила, что ей предстоит совершить в новом теле и хихикнула. – «Эти существа близки к Создателю, но еще не столь совершенны. Стоит над этим поработать. Это чужеродное вмешательство конечно привлечет к себе внимание Кристалла, а значит и Антара. А вот тут-то мы и поиграем!» – Она снова хихикнула и погрузилась в медитацию.

Херон нашел дочь в дальнем уголке сада у куста белой сирени. Она казалась чуть живой, такой бледной была ее кожа и столь слабым дыхание. Отец не знал, что и делать. Это состояние походило на то, чем принято заниматься жрецам для самопознания и называлось «келтеран» – божественный сон. Его нельзя прерывать. Понаблюдав за дочерью с час, Херон в тревоге покинул ее. Старик решил, что лучше позвать жреца Храма и пусть тот все выяснит. Сам Херон был далек от этого. Старый воин не знал тайн оккультизма и не совал нос в чужие дела.

Переодевшись, он уже открыл дверь и собирался уйти, как у калитки появился знакомый силуэт. Юноша приветливо помахал рукой старику, открыл калитку и бодро зашагал по усыпанной желтым блестящим песком дорожке к дому. Херон поспешил навстречу гостю, радостно открыв объятия. После бурных приветствий, Эвелин и Херон уселись на скамье у дома, и старик, без лишних предисловий, рассказал юноше о случившемся.

– Я не знаю, что мне делать. Хотел позвать Жреца, но может ты сможешь мне что-нибудь посоветовать? – Обратился старик к Эвелину, закончив свою истории.

– Что ж, пойдем и посмотрим! – Предложил юноша. – Смогу что-либо сказать, только после осмотра твоей дочери, – добавил гость.

Они быстро зашагали к месту, где Херон оставил Адель. Она находилась все в том же состоянии. Внимательно осмотрев ее, пощупав пульс, приоткрыв веки, проверив рефлексы, Эвелин подтвердил, что это « келтеран» и самым лучшим для всех будет оставить девушку в покое до выхода из этого состояния. Решив, что здесь ее ни кто не потревожит, мужчины отправились в дом. Усадив гостя за стол на террасе и поставив перед ним нехитрый завтрак – хлеб, фрукты, сок и масло, – Херон стал спрашивать.

– Ты долго отсутствовал, Эвелин. Расскажи, где ты был, чем занимался, что видел? – Начал старик разговор.

Прожевав кусок белого, пышного хлеба и запив его соком, юноша поведал старику о своих приключениях.

– Почти год мы не виделись с тобой, мой старый друг. И вернулся я, как погляжу, вовремя. Хотелось попасть на праздник, да дела задержали, – начал он.

– Но зато ты узнаешь кем стала наша маленькая Адель, – с гордостью произнес Херон.

– Да, увидим… -задумчиво ответил Эвелин, вглядываясь в стакан с соком, будто желая увидеть в нем будущее. Из забытья его вывел голос старика.

– Жаль, конечно, если она окажется жрицей. Тогда я не увижу внуков, да и саму Адель придется видеть редко, – его глаза стали печальными, казалось, он сейчас заплачет.

– Кто знает, старый друг, может и не все еще так сложиться. Кто знает… – снова задумчиво произнес юноша, покручивая содержимое стакана.

Он взял яблоко, встал и, опершись о резные перила террасы, устремил свой взор в даль, где на полях в лучах утреннего солнца золотились колосья пшеницы. Старик подошел к гостю и, тронув его за плечо, спросил, глядя в его загадочные зеленые глаза.

– Эвелин, я знаю, ты не такой как многие, в тебе есть что-то, чего я не понимаю и даже чуточку боюсь. Ты знаешь больше меня. Ты владеешь «силой богов». Скажи, что ты видишь?

– А что именно ты хочешь знать, мой друг, – улыбнувшись, ответил юноша. Его глаза светились добротой и любовью, но в них жила грусть, о причине которой не ведал старик и истолковывал ее по- своему.

– Мне кажется, вы с Адель очень друг другу подходите, – начал он. – Как бы я хотел видеть вас вместе, нянчить ваших детей, называть тебя сыном, – горячо произнес старик, держа юношу за плечо. – Но если Адель станет жрицей, все мечты рухнут, – с тяжелым вздохом закончи он.

Эвелин лишь загадочно улыбнулся старику и, похлопав его по плечу, ответил:

– Не все так плохо, поверь мне, старый друг и доверяй своим чувствам. А пока мне надо идти, зайду завтра. Надеюсь, Адель к тому времени выйдет из «калтерана» и мы все узнаем. Спасибо за завтрак и до завтра.

Он обнял старика и направился к калитке. Херон не провожал юного друга, а лишь помахал ему в след.

*****

К вечеру Адель пришла в себя. С трудом понимая, что происходит и где она, девушка огляделась по сторонам. Тело ныло, голова болела, но была на редкость ясная. Жар продолжал пылать в груди и спине. Во рту пересохло. Превозмогая боль, она медленно побрела к дому. На пороге девушка увидела отца, он что-то мастерил и напевал старую военную песенку. Она улыбнулась и подошла к нему, села рядом, положила голову на его плечо и стала подпевать знакомый мотив. Отец покачал головой, обнял дочь и прошептал: « С возвращением!» Она обняла старика в ответ и тихо расплакалась. Он утер ее слезы и. глядя в глаза дочери, спросил

– Кто ты теперь, милая моя?

– Я не знаю, папа! – Ответила девушка. – Правда, не знаю. Все спутано и страшно. Кажется, будто нас двое в этом теле и вторая меня пугает. Папа, мне так страшно! – Проговорила Адель сквозь слезы.

Старый Херон не на шутку испугался. Он не знал случая, подобного этому и чувствовал, что им нужна помощь.

*****

Как и обещал, Эвелин вернулся на следующий день. Он казался чем-то озабоченным и даже возмущенным. Его глаза горели каким-то чужим блеском. Он вошел в дом, мимоходом поздоровался с хозяевами, сидевшими на террасе и опершись руками о стол, внимательно, не отрывая пристального взгляда, уставился на Адель. Та в смущении опустила глаза, и ее бледные щеки покрыл румянец. От этого взгляда ей вдруг захотелось бежать и прятаться, от него веяло холодом. Сильно забилось сердце. И одновременно внизу живота, что-то сладко сжималось и теплом обдавало тело, тянуло к нему в объятия. Разрываясь от двойственных желаний, Адель вскочила из-за стола и бросилась бежать в гущу сада. Отец хотел было ее остановить, но Эвелин сделал ему знак рукой и хотел уже пуститься за ней следом, как старик ухватил его за рукав и умоляюще прошептал

– Сынок, спаси девочку. Я верю, ты знаешь, что с ней. Похоже она одержима! Я читал в старых книгах об этом, но не верил в сказки. Я боюсь за нее!

Эвелин остановился и внимательно посмотрел в глаза старика.

– Одержима, говоришь? Она не знает, кем стала?

– Да. И твердит, будто, кто-то еще терзает ее. – Старик не успел закончить, как юноша, убрав его руку с рукава рубахи, поспешил за Адель.

Девушку Эвелин нашел в старой беседке у глубокого оврага, заросшего крапивой. Это было тихое и чуть угрюмое место. Она сидела на полу беседки, поджав ноги к подбородку и обхватив их руками. Ее знобило. Капельки влаги блестели на бледном лбу, глаза бессмысленно смотрели вдаль и слезы стекали по щекам, шее, груди.

Он тихо вошел и сел. Она не замечала его присутствия. Он какое-то время пристально смотрел на нее, сложив руки на груди и обдумывал увиденное. Затем сел напротив Адель, обхватил руками ее лицо и взглянув в глаза, произнес:

– Привет, Та*ё! Что тебя занесло в такую даль? Конечно, это проделки чешуйчатого Старика и тебе это не нравиться. Зачем ты мучаешь девочку? Чего он хочет от меня?

Глаза Адель стали лукавыми, по лицу расплылась ухмылка. Само лицо ее преобразилось – и это была уже не юная девушка, а зрелая женщина, познавшая жизнь и мужчин, любовь и ненависть.

Вместо ответа она обхватила шею юноши руками и обожгла его губы долгим и страстным поцелуем. Она ласкала его, осыпая поцелуями шею, плечи, рвала в порыве страсти его одежду. Тяжело дыша, Эвелину все же удалось скрутить ее и прижать к полу. Она сдалась под его тяжестью. Он сидел на ее ногах и прижав руками ее руки к полу беседки, попытался продолжить разговор.

– Жаркое приветствие, Та*ё! Я и не думал, что по мне так соскучились в Хаосе. Но ты меня этими штучками не проведешь! Зачем ты мучаешь девочку? – Повторил он свой вопрос.

Адель облизнула губы и, похотливо посмотрев на грудь юноши, едва прикрытую разорванной рубашкой, прошептала чуть слышным голосом

– Ты жаждешь завести малюток – детишек, да для их мамаши у тебя нет подходящей кандидатуры. В своем мире ты единственный Владыка. У тебя нет пары. Змей пожалел тебя и послал меня. Наши дети станут достойными Владыками твоего Порядка. – И она рассмеялась чуть надрывно и грубовато.

Эвелин чуть поднял от удивления бровь, но его лицо, было словно сделанное из мрамора, только жесткий взгляд выдавал кипящую в его душе бурю.

– Отпусти руки, а то на коже останутся синяки, – нервно вскрикнула Адель.

– Обещай не бросаться на меня, – ответил Эвелин и разжал пальцы на ее запястьях. Она стала водить правой ладонью по своей шее и груди, а другой рукой мягким прикосновением ласкала кожу на груди и животе юноши. Не поддаваясь соблазну, Эвелин сурово посмотрел на девушку и произнес, удерживая руку, ласкавшую его тело

– Та*ё, нельзя играть чувствами других, пусть даже тварных существ. Я это понял на своей шкуре. Зачем из милой, влюбленной в меня девушки ты делаешь шлюху. Неужели ты считаешь, что так сможешь исполнить свою миссию? Этим ты лишь отталкиваешь меня от нее.

– Посмотри, какие формы, – девушка приоткрыла сорочку и представила на его суд великолепную грудь, высоко вздымающуюся от взволнованного дыхания. – Неужели ты ее не хочешь? – Прошептала она. Прикрыв на секунду глаза и сжав губы, Эвелин устремил на Адель такой взгляд, словно хотел испепелить ее.

– Как знаешь, – усмехнулась она. – Я хотела как лучше.

– Ты хотела как быстрее! – Возразил ей он.

– Ладно, сдаюсь. Твоя взяла! Слезь хотя бы с меня! – Попросила она.

Эвелин пересел на скамью.

– И…

– Что, и…, – приведя себя и свою одежду в порядок, отозвалась Адель.

– И что же нам делать? Я жду лишь одного: оставь девочку!

– Не могу! – Честно призналась Та*ё. – Ты слышал чего хочет Змей.

– Но не такой ценой.

– А чем она тебя не устраивает? – Ехидно спросила Владычица.

– Наоборот, она хороша во всем.

– Так в чем же проблема, малыш. Бери и пользуйся.

– Та*ё, ты предлагаешь мне чужое тело, а ее сущность сейчас в ужасе и стыде мечется в своем разуме. Разве тебе не жалко ее?

– Жаль иллюзию, созданную тобой?! Нет!

– Она живая и не осознает себя иным. И если уж на то пошло, я оставлю тебя в этом мире и делай что хочешь!

– Ты так не поступишь! – Со страхом взмолилась Та*ё. – Ты же знаешь, я не могу сама ее покинуть не выполнив миссию. Я начала преобразовывать ее тело, и оно будет способно породить истинных Владык, способна слиться с Кристаллом. Но это все для тебя. Если ты меня бросишь, это будет бесполезно, и ты останешься одинок. Или же Змей найдет другое тело, и вновь все повториться. Решать тебе! – Она села на скамью рядом с ним.

Эвелин закрыл глаза, Антар пытался найти ответ на эту дилемму, вывести Адель из сложившейся ситуации. Через минуту он открыл глаза

– Да, мне нравиться эта девочка и она меня любит. Ее отец хочет нашего брака. Я женюсь на ней, но с одним условием.

– Слушаю, – прошептала Та*ё и нежно укусила его за ухо.

Он нервно отдернул голову.

– Условие таково. Ты освободишь ее сущность от своего влияния. Ты спрячешься, как сейчас прячется она в глубине своего подсознания. Ты станешь тенью. А в остальном, делай как хочешь.

Девушка задумалась, затем хлопнула его по плечу и страстно прошептала в ухо:

– По рукам, малыш. Встретимся на брачном ложе.

Адель встряхнула головой и схватившись за виски, застонала. Затем подняла глаза на Эвелина и, смущенно улыбаясь, пряча взгляд и краснея, спросила:

– Извини, но как мы здесь оказались? Я ни чего не помню! – Оглядев его, она с еще большим смущением произнесла

– А что с твоей рубашкой?

Эвелин быстро заправил полы рубахи в брюки и соврал:

– Зацепился за куст, догоняя тебя. Прости, я испугался, когда ты так быстро сбежала от нас с террасы. Я нашел тебя здесь, ты смотрела вдаль, и я просто решил тебя подождать. С тобой все в порядке?

– Вроде бы – да, только голова болит, – произнесла она.

– Давай я провожу тебя к дому, – предложил юноша.

Он нежно взял ее под руку и повел к дом, где их ждал встревоженный долгим отсутствием дочери Херон.

Эвелин проводил девушку до ее комнаты и вернулся к старику.

– Что с ней было? – С тревогой начал расспросы Херон.

– Что было, то было – это нервы. Я думаю, что теперь все позади. Обещаю, что завтра перед вами вновь предстанет прежняя Адель, – сказал Эвелин и тихо добавил, – Надеюсь.

*****

Раннее утро. Светило озаряет розовым светом просыпающийся мир. В кустах под окнами запела птица. В комнату Айден ворвался свежий утренний ветерок, заиграл занавеской, перелистал листы книги на столе и замер, любуясь красотой девушки.

Поеживаясь от утренней прохлады, проснулся Авалар. Зевнул, потянулся и встал с кресла, на котором провел ночь, охраняя сон сестры. Прислушиваясь к ее дыханию, юноша пытался определить все ли с ней в порядке. Жара не было, дыхание ровное. Лишь бледность указывала на события прошлой ночи. Рана почти зажила, и причин для волнения не было.

Авалар раздумывал, как ему поступить – вернуться к себе или подождать пробуждения сестры и поговорить о случившемся. Он выбрал последнее. Вновь устроившись поудобнее в кресле, юноша задремал.

Авалар открыл глаза, и яркое солнце ослепило его. Когда зрение привыкло к свету, он увидел, что находиться на цветущей поляне. Полевые цветы окружали его плотной зеленой стеной, а он лежал среди них, и над ним раскинулось голубое ясное небо. Нагретые теплом светила травы источали сладковатый аромат, стрекотали кузнечики. Авалар поднялся и вдохнул полной грудью.

– Как здесь спокойно и свободно дышится, – подумал он.

Оказавшись на ногах, юноша увидел, что стоит на лугу, неподалеку журчит небольшая речушка, скрываясь в прохладном леске. Через луг проходит тропинка и словно манит путника. Без колебаний юный Владыка вступил на тропу и уже через несколько минут бодро шагал по ней. Тонкой змейкой вилась дорожка, уводя Авалара в лесок. Вскоре прохлада вековых дубов накрыла его. Тропинка шла вдоль речки, и шум воды был лучшей музыкой для уха. Но вот тропка оборвалась у маленького горбатого мостика, перекинутого через речку. Пройдя по нему, наш юный друг вновь увидел тропку. За поворотом перед его взором предстал бревенчатый дом. Вокруг него росли розовые кусты и клумбы с фиалками. На встречу юноше из дома вышла прелестная златовласая дева с ясными, как небо глазами, которые смотрели на гостя с любовью и нежностью. Этот взгляд и красота хозяйки дома смутил юношу и растревожил его душу. Красавица подошла к гостю, нежно обняла его и поцеловала в лоб. Затем, взяв за руку, повела на крыльцо и усадила на скамью. Сама зашла в дом и через минуту вернулась, держа в руках деревянную шкатулку. Сев рядом с юношей, она положила шкатулку ему на колени и с мольбой заглянула в его глаза.

«Эта шкатулка похожа на ту, что подарила матушка», – подумал Авалар. Он приоткрыл ее и… проснулся.

Что-то щекотало ему нос. Чихнув, юноша окончательно отбросил дремотное состояние. Открыв глаза, он увидел сестру. Она склонилась над ним и своим локоном щекотала его, весело хихикая. Убедившись, что ей удалось разбудить брата, Айден поцеловала его в щеку и сказала

– Доброе утро, братец. Тебе что, одному спать страшно? – И засмеявшись. выбежала на балкон.

Авалар улыбнулся: игривое настроение сестры подтверждало, что опасность миновала. Он вышел на балкон вслед за ней. Тонкая материя ее рубахи трепетала от ветерка, а солнечные лучи просвечивали силуэт ее тонкой фигурки. Черные волосы темными волнами лежали на плечах и спине, блестя как шелк в лучах светила. Теплая волна прошла по позвоночнику Авалара и застряла комком в горле. Он перевел дыхание и, сглотнув комок, подошел к сестре. Преодолев бешеное желание обнять ее и поцеловать не как сестру, а как женщину, прекрасную женщину, он встал рядом с ней, облокотившись на перила и, какбы между прочим начал разговор

– Айден, ты помнишь что случилось с тобой после бала?

Игривое настроение девушки как рукой сняло, мрачная тучка затмила ее взор. Она прикусила нижнюю губу и жестко посмотрела на брата. Зеленые глаза заблестели от слез, полные обиды и боли.

– Зачем вспоминать об унижении и говорить о моем ничтожестве? Ради этого ты ждал моего пробуждения? Ты что, задался целью мучить меня?! – Со слезами в голосе крикнула Айден и больно ударила кулачком его в грудь. Затем бросилась в комнату и, упав на кровать, зарывшись лицом в подушку, зарыдала.