Мемуары Создателя. Книга 1. Ошибки

Поэтому я сам хотел поговорить с Вами, достойный старец. Я не принес Вам ни радостной, ни печальной вести, ибо сам пребываю в раздумье о случившемся.

Единственное, что нам всем остается: возложить свои надежды на волю Абсолюта и ждать знака.

Жрец замолчал и вежливым поклоном головы дал знать, что аудиенция окончена.

Херону ни чего не оставалось, как попрощаться со жрецом и, «не солоно хлебавши», вернуться домой.

Всю дорогу он провел словно в забытьи, не понимая, что означают слова жреца, что, собственно, произошло с его дочерь.

– Где Адель? – Был единственно мучавший его вопрос, стучавший в висках.

Войдя в калитку, он увидел, что на ступенях террасы его поджидает гость. Эвелин жевал яблоко и, удобно устроившись на горячем дереве ступеней, подставив лицо полуденному весеннему солнышку, блаженно созерцал голубое небо и легкие облачка, парящих в вышине птиц и порхающих над светами бабочек. Заметив старика, он поднял в приветствии руку и радостно улыбнулся. Старик ответил на приветствие, но улыбка вышла у него кривая, глаза блестели, но… от слез. Он тяжело опустился на ступени рядом с юношей и, опустив седую голову на руки, заплакал. Выждав, когда пройдут первые приступы рыданий, Эвелин положил руку на плечо Херона, встряхнул его, и, когда тот поднял голову, сказал, глядя в его глаза

– Херон, ты всегда относился ко мне как к сыну и не в моих правилах лгать близким. Я вижу боль в твоем сердце, невольным виновником которой считаю себя.

Удивление услышанным заявлением высушило слезы Херона и он с огромным вниманием стал слушать Эвелина.

– Я знаю, что рассказали тебе в Храме. Адель пропала. Не так ли? – Продолжил Эвелин.

Старик лишь кивнул в знак подтверждения слов юноши.

– Так знай же, Херон. Она жива и, надеюсь, счастлива. Но, увы, ты никогда больше ее не увидишь. Она там, откуда не возвращаются. Там, где ее ждут величие, любовь, но куда смертному нет пути. Одно лишь могу тебе обещать – по мере возможности, я постараюсь приносить тебе вести о твоей дочери, но не более. А сейчас я должен идти. Прощай. – Эвелин поднялся со ступеней террасы и направился к выходу из сада.

Словно оглушенный, сидел Херон и пустым взором провожал гостя. В голове вертелись тысячи вопросов, но, возможно когда-нибудь, он и получит на них ответы.

*****

Адель пролежала в постели почти месяц. Жар, ломота в теле, сильное сердцебиение, слабость, головная боль и тошнота – симптомы неведомой болезни, которая не давала ей узнать о том, где она и что с ней произошло. За девушкой постоянно приглядывала служанка – милая, добрая, отзывчивая женщина. Но узнать что-либо от нее Адель не удавалось. Мари, так звали служанку, либо ничего не знала, либо что-то скрывала от больной по приказанию хозяина дома. За это время Адель удалось лишь узнать, что зовут его Антар, его собаку Арк, что сюда ее привезли без сознания, а нашел ее хозяин в лесу. Иногда к ней приходил врач: он сматривал ее, давал какие-то отвары и уходил, что-то бормоча себе под нос. Сам хозяин навещал больную редко, и это казалось Адель очень обидным. Ее тянуло к этому человеку и его столь холодное к ней отношение вызывало в девушке приступы истерии. Ей казалось, что она ему противна и потому он не общается с ней. Эти мысли так мучили бедняжку, что часть ее болезненного состояния была из-за них. Но к концу месяца, когда милая комнатка, отведенная ей Антаром, стала казаться девушке ужасно мрачной камерой в самой страшной тюрьме мира, врач объявил, что Адель уже может начинать вставать и совершать прогулки по саду, но непременно в чьем-нибудь сопровождении. Это известие до того обрадовало девушку, что она даже расцеловала милого доктора. Это ужасно смутило бедолагу.

– Что вы, что вы, не стоит! Вам еще нельзя так волноваться, – пробормотал он и быстро покинул пациентку.

Мари тоже была рада этой новости. Сразу после завтрака она помогла Адель одеться. Это было не ее платье, а подарок хозяина. Мари сказала, что хозяин велел выбросить ее жреческое одеяние и предоставил милой гостье широкий выбор нарядов, висевших в шкафу. Адель выбрала голубое с серебряным отливом платье без рукавов и округлым вырезом, кокетливо открывающим ее прекрасную грудь. Струясь по телу, материя эффектно подчеркивала красоту девушки, обтекая ее стройную фигуру. Серебряная змейка вокруг бедер и башмачки из белой кожи с серебряными застежками, дополняли картину. Мари расчесала юной гостье замка волосы и, заплетя их в косу, закрепила на макушке золотую гирлянду серебряными булавками, на конце которых были головки змей с изумрудными глазками.

Покрутившись у зеркала, Адель оценила как свой внешний вид так и вкус хозяина замка по высшему балу. Довольная своим отражением, девушка отправилась на свою первую прогулку в сопровождении Мари. По просьбе Адель, служанка познакомила ее с замком, но многие двери она не имела право открывать без разрешения хозяина. Обойдя замок, они вышли в сад. Он располагался террасами вокруг крутого склона горы, на вершине которой возвышался замок. Тенистые аллеи парка, цветущие клумбы, оранжереи с невиданными растениями и маленький зоопарк в глубине сада, казались девушке раем. Незаметно они вышли к нижнему уровню террас, и перед взором гостьи открылась великолепная панорама:

необозримая гладь моря заполняла пространство от края до края. У подножия горы бессильно разбивались волны и, отступая, шипя и пенясь, готовились к новому штурму твердыни. Острые, мокрые камни блестели на солнце, галька шуршала в потоках морской пены. Ветер доносил крики чаек, свежесть морских брызг и соленый запах вод. От замка вилась дорожка вдоль берега, затем она круто сворачивала и исчезала в лесу, где, по словам служанки, во время прогулки с собакой и нашел ее Антар. Девушка горела желанием погулять у моря, пройтись в тени дубов. Но Мари, строго посмотрев на часы, которые она носила в нагрудном кармане клетчатого передника, сказала, что прогулка на сегодня закончена и пора обедать. Не смотря на возражения Адель, служанка ответила:

– Доктор сказал, что вы еще слабы и должны все делать по режиму: а сейчас у Вас —обед и отдых.

Делать было нечего, и Адель повиновалась. Вспоминая слова Антара, сказанные им при их первой встречи, она здесь должна задержаться надолго, а значит – все увидит. «Интересно все же, где это „здесь“?» – Подумала Адель.

– А когда я смогу встретиться с хозяином замка и поблагодарить его за аказанный прием? – Вслух произнесла она.

– Это мне неизвестно. Хозяин часто бывает в отъезде и когда он вернется, знает только он сам.

Печально вздохнув, Адель отправилась в замок вслед за Мари, важно вышагивающей впереди, словно утка, ведущая выводок.

Обед и все время до ужина, Адель провела в размышлениях о том, что же с ней случилось. Последними ее воспоминаниями был разговор с Марной и Та*ё в комнате Черепа. Дальше была вспышка, боль, ее словно вывернуло наизнанку, обжарило, обварило кипятком, заморозило до мозга костей и бросило оттаивать в неведомо где. Она понимала, что к этому причастен Череп и сделанный ею выбор. Но куда Череп ее перебросил, кто эти люди? Где она сейчас: это место не ее мир! Прислушавшись к себе, Адель не смогла найти признаков влияния ни Марны, ни Та*ё. Она чувствовала себя прежней Адель до посвящения: полной жизни, чувств, любопытства. Она готова была, словно бабочка порхать по новому миру. Первое знакомство с ним породило в девушке чувство близости и безмерной любви к новому. Ей казалось, что она готова полюбить здесь каждый камушек, травинку. Они восхищали ее и манили, были чисты и невинны, как и она сама. Одна лишь мысль навевала девушке тоску, мысль о хозяине замка. Он казался ей похожим на несбыточную мечту, что проплывает как облако по небосводу и недостать его. Вот протяни руку, нырни в его мягкость, утони в его улыбке и зеленых глазах, ан нет, – ускользает лучиком света, пылинкой меж пальцев. И лишь улыбка в его глазах еще витает в воздухе.

Девушка вышла на балкон. Отсюда открывался великолепный вид на закат. Золото Светила, огненными реками заливало горизонт моря. Его волны, как огненный поток, омывали подножие замка и, казалось, сам замок плывет в жидком огненном потоке. Вечерний ветерок играет золотом волос, ласкает теплым дыханием кожу. Адель прикрыла глаза и, облокотившись о перила, подставила ласкам ветра свое лицо, и лукавый призрачны сорванец, осыпал ее щеки, шею, руки и грудь бесчисленными поцелуями. Вдруг из приятного забытья ее вывел чей-то пристальный взгляд. Она резко обернулась, и холодок пробежал по ее спине, дыхание участилось, щеки порозовели, и она стыдливо опустила глаза. Ей показалось, что обладатель этого взгляда, срывая с нее тонкую материю платья, сам, подобно ветру, ласкает ее тело.

Переведя дыхание, она облизнула пересохшие от волнения губы и поприветствовала Антара. Да, именно он был тем неожиданным гостем, чей взгляд вызвал в девушке такой поток чувств. Он стоял, облокотившись на косяк балконной двери, скрестив руки на груди, и тихо наблюдал за своей гостьей, так неожиданно ворвавшейся в его одинокую жизнь.

– Извини, если я напугал тебя, – произнес он, – но я стучал. Мне не ответили, а Мари сказала, что ты у себя в комнате. Вот я и вошел, не хотел тревожить тебя. – Немного сбивчиво продолжил он объяснения. – Вообще то, я хотел пригласить тебя поужинать со мной, если, конечно, ты не против.

В нем было что-то детское, неподдельное и чистое. Хотелось доверять ему и быть рядом с ним.

Адель улыбнулась и взяв его за руку, произнесла, глядя смело в его глаза:

– С Вами, хоть на край света. Но только обещайте, что после ужина мы пойдем гулять, и Вы мне все расскажите.

– О чем расскажу? – Чуть смутившись, ответил Антар.

– Как же! – Удивилась она. – Ну, хотя бы о том, как я попала сюда. Где это «здесь»? О себе. Кстати, Вы мне очень напоминаете одного старого друга. И еще ответите на множество моих вопросов, которые я еще не придумала! – Снова улыбнувшись, произнесла она.

– Пойдемте ужинать. По правде, я немного устал – был трудный день. Но на некоторые Ваши вопросы, я все же постараюсь ответить, – сухо произнес Антар и повел Адель в столовую.

Во время ужина хозяин был немногословен. Он лишь задумчиво смотрел на девушку, что-то щебетавшую напротив него, и односложно отвечал на ее вопросы. Казалось, он вообще ее не слушает, а думает о своем. Разбившись о его молчание, Адель отбросила все надежды на приятный разговор за столом и, замолкнув, стала доедать свой ужин.

А мысли Антара действительно были далеко отсюда. Сегодня, общаясь с Кристаллом, он побывал в мире, находящемся на границе его Владений. Местные немногочисленные жители называли его Ротезия. Скалистая, неприветливая страна.

Кристалл забросил его в деревушку у подножия вулкана. Здесь, на удобренной пеплом почве, вели свое хозяйство местные жители. Во главе общины стоял вождь, мужчина сильный, высокий, смелый и мудрый. В его сознание и спроецировал себя Антар.

***

– Мирон, Мирон! Солдаты уже близко! – Молодой стражник бежал к дому вождя, пытаясь предупредить об опасности.

Услышав эти крики, общинники стали прятаться в домах, наглухо закрывая ставни и двери. В миг деревенская улица опустела, лишь недоумевающие куры в панике носились по пыльной площади, да свиньи похрюкивали в луже. Запыхавшийся паренек добежал до двери дома вождя и упал на колени, тяжело переводя дух. Одной рукой он утер пот со лба, а другой указал на дорогу, ведущую вдоль скал, и охрипшим голосом повторил:

– Мирон, там отряд воинов. Их ведет молодой вождь, недавно прибывший сюда. Они настроены воинственно! Боюсь, они что-то знают! – С тревогой добавил он.

– Спасибо за службу, Борт! Умойся и отдышись, а я поговорю с ними. – Ответил вождь и встал в дверях дома, полный достоинства и презрения к врагу.

Им приходилось терпеть этих вояк, их животных. Снабжать пищей. Местные боялись их, считая то ли богами, то ли демонами. Они появлялись из неоткуда и исчезали неведомо куда. Но самое неприятное было в том, что они относились к местным как к слугам, рабам. Народ Мирона служил лишь Создателю и его воинам. А эти, пришлые, стали врагами его народа. Они сжигали его святыни, они ненавидели его богов, они унижали людей. Мирон ненавидел их всем сердцем и готов был умереть в битве с этими чужаками, но не служить им. Так же думало и большинство его соплеменников. Но его народ -это не только смелые воины, но и дети, и женщины. Хотя в их крови так же горит огонь ненависти к пришельцам, но они слабы и ради них он, Мирон, заигрывает с чужаками, лишь выжидая удобного момента для нанесения смертельного удара.

Облако пыли приближалась к деревне, слышался рев ящеров. Небольшой отряд во главе с белокурым воином въехал в деревню. Молодой вождь чужаков, спрыгнув с шеи ящера, подошел к колодцу, умыл лицо, попил и приказал спешиться остальным. Встав в середине безлюдной площади, Авалар оглядел поселение. К нему из самого большого дома направился воин, по внешнему виду похожий на вождя. Его сумрачный взгляд не внушал доверия. Но юноша знал, что местные, по словам Салеха, «хоть и буйные, но при нас смирны как овцы». Авалар сразу почувствовал недоверие к этому человеку. Недобрым веяло от этого места. Мирон приблизился к воину и, встал на одно колено, склонил голову в знак приветствия. Авалар показал рукой, чтобы вождь встал. Мирон неторопливо поднялся, оглядывая «новенького» и отряхнув колено, одернул рубаху.

– Я и мой народ рады Вашему визиту, господин, – смиренно произнес он.– «Сопляк! Да я бы ему шею свернул, как цыпленку!» – Злобно подумал он про себя, а сам, продолжая мило улыбаться, добавил. -За какие заслуги, господин Владыка, наградил нас своим присутствием? -И снова покорно склонил голову.

Чужаки велели некоторых из них, самых главных, звать Владыками. А остальные были их слугами. Что юноша был Владыкой, указывал алый плащ за его спиной и золотой браслет на запястье. С его помощью, как не раз видел сам Мирон, они совершали чудо: дотронувшись до браслета, эти существа, создавали в воздухе огненную дыру и лезли в нее. А потом она с хлюпаньем закрывалась и Владыка исчезал. Так же они появлялись здесь, ведя через дыру солдат и свои чудовищ. Иногда они уводили через дыру людей из его племени, особенно девушек. Это называлось «жертвоприношением». Об их дальнейшей судьбе ни кто не знал. Так увели и его старшую дочь. А он ни смел ни чего сделать, лишь сжимал кулаки за спиной и скрежетал зубами от бессильной ярости.

Они пытались нападать на чужаков, когда те только пришли к ним и стали устанавливать свои порядки в их мире. Но пришельцы владели странным оружием, бьющим на большое расстояние. Их чудовища, нагоняя воина, разрывали его на куски и пожирали. Они сжигали селения при помощи камней в браслетах. Враги были безжалостны и жестоки. И во имя выживания, люди его племени стали служить этим существам, называть их богами, приносить им жертвы, работать на них, отдавать им своих дочерей. Так было много поколений, но когда Мирон был еще мальчиком, его отец, нашел в лесу хрустальный меч. Считая этот предмет предвестником больших перемен, он соорудил в глубокой пещере для него алтарь и люди стали ходить к мечу и просить защиты от ненавистных захватчиков. Его отец, а он был жрецом старых богов, говорил, что меч, хоть и хрустальный, но столь прочный, что не разбить, ни как-то иначе сломать его нельзя. Еще он говорил, что этот меч принес бог Один и кто станет его хозяином, тот и приведет свой народ к освобождению. Но уже сто лет меч лежит на алтаре и еще ни кого не избрал. Многие храбрецы пытались взять его, но он словно сросся с алтарным камнем. Сам Мирон пробовал завладеть мечем, но и его усилия были безрезультатны. Меч не хотел выбрать своего хозяина из воинов его народа, но продолжал вселять в их души надежду. А в последнее время, как рассказывали жители ближних деревень, из самых чащоб стали приходить новые чужаки. Не такие как эти. Они носили белые одежды и в руках у них были огненные мечи. Они нападали на воинов Владык и жестоко бились с ними, но силы их были равны. После таких столкновений, как доносила разведка, чужаки стали усиливать свой гарнизон и прислали нового командира – Владыку Авалара.

– Я Владыка Авалар! – Гордо произнес юноша.

– Я вождь покорного тебе народа. Зовут меня Мирон. -Смиренно произнес воин.

– Так уж и покорного? -Язвительно заметил ему в ответ Авалар и в его глазах сверкнул огонь.

Мирон ни чего не ответил, а лишь опустил голову в поклоне.

– Мои люди донесли, что вы прячете у себя наших врагов, – произнес грозно юноша, – и готовите совместный с ними заговор против нашей божественной власти.– Переходя на шипение добавил он и его глаза снова яростно блеснули.

– Владыка! Все то ложь! – Смиренно ответил Мирон, но улыбнулся в сердце. – «Найти бы мне ту тварь, что доносит!» -Подумал он и руки зачесались в предвкушении расправы с предателем.

Разведка «богов» была права. Тремя месяцами ранее сам Мирон стал свидетелем кровопролитной схватки между своими и чужаками. Досталось и Владыкам и «ангелам»: как их прозвали в народе. Еще их считали воинами Одина. На этот раз Владики поспешили унести ноги; перевес сил был явно не на их стороне. Немного осмелев, Мирон вылез из кустов на дне оврага, где прятался, наблюдая за битвой. Пройдясь по полю боя, он углубился в лес, надеясь увидеть, откуда приходят «ангелы» и вместо этого нашел за малинником кровавые следы и услышал стон. Пойдя на голос, воин обнаружил юношу со светлыми волосами и голубыми, как небо, глазами, очень бледной кожей, одетого в белую рубаху и сандалии. Бедра его обвивал хрустальный пояс, на котором был прицеплен странный предмет, словно обрубок палки толщиной в три пальца с цветным камушком на боку. Юноша прислонился к орешине и пытался перетянуть ногу куском рубахи. С первого взгляда Мирон понял, что его хорошо резанули рубаки Владык. Мирон не поверил своим глазам: перед ним во плоти «воин Одина», да еще истекающий кровью. Не долго думая, вождь помог юноше перевязать рану и перекинув его через плечо, понес в пещеру Меча. Вождь посчитал, что именно это место лучше всего подходит для тайника. Уложив там юношу на сухие листья, он напоил его из фляги и предложил перекусить. Выпив воды, паренек отказался от еды, закрыл глаза и уснул. Побыв с ним немного, Мирон, оставив ему еду и воду, ушел домой. Первое время он никому не рассказывал о своей находке. Но его частые визиты к алтарю заинтересовали жреца и, так как тот был его братом, Мирон поделился с ним секретом. Фавел какое-то время сам помогал ему ухаживать за раненым и когда дела пришельца пошли на лад, он предложил перевести его жить к нему в дом. Мирон боялся показывать паренька людям, так как справедливо опасался Владык и отклонил это предложение брата.

Паренек быстро научился их языку и стал свободно объясняться с Мироном. Он рассказал ему, что его дом – Струнциме. Он воин Абсолютного бога и пришел сюда по велению Хрустального Черепа, так они называли свою святыню, для защиты народа Мирона от Темных Владык. Назвался он Алоимом и попросил помочь ему связаться со своими. Для этого Мирон должен был найти их и уговорить пойти с ними в пещеру за братом Алоимом. Эта задача казалась невыполнимой. Дни шли за днями, но Мирону так и не удалось связаться с братьями «воина Одина». В конце концов, он решил привести его в свой дом и выдать за родственника из дальней деревни. Их тайну знал только Фавел, но Мирон доверял брату.

Так Алоим оказался в его доме. Он очень понравился домочадцам, а младшая дочка – Фаина, была от него просто без ума: повсюду бегала за ним и звала братцем. Парень был работящий и хорошо помогал по хозяйству, не боясь ни какой работы. Вскоре он стал душой компании для всей деревни. Его любили парни за храбрый дух и отличное военное искусство, которому он обучал их потихоньку от стражей Владык, в оврагах за деревней. Девушки млели от его голубых глаз и мирных речей. Старики чтили его за доблесть и уважение к их сединам, а дети считали его своим и резвились вокруг него. А еще он исцелял страждущих, чем вызвал тайное недовольство Фавла. Дни сменялись месяцами, паренек прижился в деревне Мирона и не вызывал подозрения со стороны Владык. По правде говоря, им вообще было мало дел до смертных, как они называли людей.

Пока не пришел этот злополучный день, когда воины во главе с Владыкой Аваларом не нагрянули в его деревню.

А ведь так все хорошо складывалась!

Потеряв надежду на возвращение домой «воина Одина», Мирон стал его обхаживать и уговаривать вообще позабыть об этой идеи вернуться, а остаться с ними, учит их, поднимать на битву с Врагами. На что Алоим ответил: «не его это миссия, но чем могу -помогу». А еще Мирон предложил ему в жены дочку, ту, что без ума от него была. Девка то на выданье! Да и замужних баб Владыки в «жертву» не брали. Алоиму девушка была по сердцу и он согласился. Назначили день свадьбы. А тут – на тебе!

– Я знаю, что Владыки не ошибаются, -начал Мирон, -но ошиблись твои люди. Среди нас нет ваших врагов. Мы лишь твои рабы, мой господин! Войди в мой дом, войди в дома моих соплеменников и не найдешь ты там вражескую душу. Уверяю тебя! – Закончил он свое обращение.

Авалар умел и любил играть словами и чувствами. Он видел лукавый огонек в глазах вождя и решил принять эту игру.

– Я принимаю твое предложение, – сказал он.– К тому же, по данным доносчика, именно в твоем доме скрывается Враг!

Сделав знак одному из своих воинов следовать за ним, Авалар велел остальным для видимости обыскать деревню, не зля особо местных. Сам же Владыка направился за Мироном в его дом. Усадив гостя за широкий каменный стол, Мирон окликнул домочадцев, и женщины быстро накрыли к обеду.

– Отведай Владыка, скромной пищи нашей! – Вновь смиренно произнес Мирон.

Авалар, не обращая внимание на суету в доме, связанную с его приходом, внимательно осматривал родню вождя. Мирон, заметив интерес гостя к его домашним, собрал их и представил Владыке, будто и впрямь ему не чего было скрывать.

– Вот жена моя, Марья, – указал Мирон на белолицую пышную бабу, принесшую гостю хлеб. Женщина поклонилась и, вторя мужу, произнесла:

– Кушайте, дорогой гостюшка, не побрезгуйте!

– А вот и дочери мои, – и содрогаясь от страха, Мирон представил их Владыке.

– Вон Марфа – средненькая. А вот и Февла – близняшка ее. – Подозвав из сеней кого-то, отец представил младшую, – Фаину.

«Еще почти девочка, но хороша», – подумал про себя Авалар.

Девушка была на диво красива. Еще только выйдя из детства, она не утратила ребячливости и проворности подростка, но уже обучилась у сестер жеманству и кокетству. Она без страха взглянула на молодого Владыку своими голубыми глазами, встряхнула золотой гривой и звонко засмеявшись, вывернулась из рук отца и, смутясь своей смелости, убежала в комнаты.

В уголке губ Авалара появилась улыбка: девушка напомнила ему сестру. В комнату вошел высокий, светловолосый парень, слегка хромая на правую ногу. Он низко поклонился Владыке и встал около Мирона.

– А это мой племянничек, от сестры сводной, их деревни на болотах. Прибыл к нам за невестой. Вот и свадебку сыграем в скорости. И вас милости просим! Улыбаясь и похлопывая по плечу парнишку, сказал Мирон.

Авалар пристально вгляделся в юношу.

– Как звать? – Спроси он.

– Алоим, Владыка, – тихо, но без тени страха, ответил парень.

– От чего хромаешь? – Продолжил допрос Владыка. Он знал, что Враг хром от недавнего ранения.

– Да бревно упало ему на ногу, когда они в деревне лес подсекали под пашню. -Ответил за юношу Мирон. – Вот с тех пор и хромает, а любому фору даст! -И он снова ласково похлопал парнишку по плечу. Тот смирно стоял и ждал своей участи.

– Привести врача! – Приказал Авалар. Гарнизонный лекарь через минуту вбежал в комнату.

– Осмотри его и сделай вывод относительно природы его хромоты, – велел Владыка Авалар.

Два воина быстро сорвали с паренька рубаху и штаны, а врач стал его осматривать. Девушки смущенно прыснули в кулачки и отвернулись. Отец, с дозволения Владыки, отправил их по комнатам.

Через несколько минут, врач, осмотрев Алоима, подошел к командиру и что-то тихо сказал ему на ухо. Выражение каменного лица Владыки не изменилось: ни тени эмоций. Он лишь велел парню одеться и тут же приказал воинам связать его и Мирона, и отправить обоих в гарнизон.

*****

Пленных связали и погнали в лагерь, позади процессии. Вдоволь наглотавшись дорожной пыли, поднимаемой ящерами, Мирон и Алоим оказались в тюрьме чужаков. Их, как тюки с соломой, побросали на каменный пол пещеры, специально приспособленной для этой цели. Для Мирона странным показался тот факт, что в пещере отсутствовали какие-либо двери. Казалось, проем, служащий в нее входом ни чем не закрывался. Когда воины ушли и, похоже, даже не оставили стражей, Мирон встал с пола и бросился к выходу. Алоим хотел его задержать, но не успел: Мирона поразил удар неведомой силы, искры посыпались от его тела и невидимого барьера, преграждавшего выход их пещеры. Придя в себя, Мирон потряс головой и подошел к Алоиму.

– Что это было? – Недоумевал он. – Шум стоит в голове, словно рой сбесившихся пчел, -добавил он и снова потряс головой.

– Силовое поле, – мрачно ответил воин.

– Какое поле? – Уточнил Мирон.

– Это такое волшебство Темных Владык, – попытался объяснить другу Алоим.

– А, волшебство. Вот оно как! – Вождь сел на солому возле друга и мрачно оглядев пещеру, пробурчал

– Хорошо мы влипли, брат Алоим. Вот только выберусь и оторву Фавлу голову вот этими руками, – и он протянул большие, сильные руки к воображаемому горлу брата.

– Не стоит, да и выбраться от сюда дело не легкое, – задумчиво ответил Алоим.

Ни Мирон, ни его друг так просто сдаваться Владыкам не собирались, но что-либо придумать для спасения не получалось, а время шло. Начало темнеть. На небе появились первые звездочки, проухал филин, на болоте запели лягушки.

Мирон сидел, обхватив голову руками и что-то напевал, покачиваясь из стороны в сторону. Он понимал, что это конец, но не мысли о собственной смерти тревожили сейчас его душу. Смерти он не боялся. Его пугала участь дочерей и то, что он не смог уберечь «воина Одина». Душа Мирона готовилась к встречи с богами его народа, и он пел прощальную песню воина.

Алоим был мрачен, но спокоен. Он тоже не боялся смерти, ибо знал, что его бессмертная сущность найдет дорогу домой и обретет жизнь в новом носителе. Братья давно считали его погибшим, ведь они видели, как воин Тьмы проткнул его своим мечем. Он не осуждал их, что оставили его на поле битвы. Ведь бессмертие души освобождает от забот о теле. Их удел: молиться за легкий путь возвращения для Алоима. Но мысли об участи Мирона и его семьи, тяжким гнетом легли на душу Алоима. Не в правилах его народа подставлять местных. И он придумал план, как можно, по его мнению, будет избавить Мирона от казни.

Так, в раздумьях, пленники провели ночь. О них словно забыли: их не кормили и не поили, не допрашивали. Владыка словно потерял к ним всякий интерес. Эта неопределенность пугала больше любой пытки.

На утро третьего дня к входу в пещеру подошли солдаты. Сняв силовое поле, двое из них вошли во внутрь, направив оружие на пленных и, взяв Мирона, поволокли его к выходу. Алоим вскочил с соломенной подстилки и закричал, чтобы взяли его, так как Мирон тут не причем. Но воины выполняли приказ Владыки и, грубо отшвырнув парня к стене, увели вождя. Такой поворот событий еще больше омрачил душу «воина Одина». Он хотел сказать Владыке, что внушением заставил Мирона подчиниться ему и что этот смертный человек всего лишь пешка и ни в чем не виноват. Но все вышло иначе. Он и не догадывался, что это был хитроумный ход Авалара. Владыка прекрасно знал, что сострадание к местным – главное больное место Врага, и пленника стоит как следует помучить душевно, чтобы добиться желаемого.

Мирона привели к Авалару. Владыка сидел в кресле под навесом. Пленника привязали к столбу, вкопанному в центре навеса. Мирон взглянул на молодого командующего, но теперь в его глазах не было смирения, и они говорили все то, о чем думал Мирон. Их взгляды встретились. Обдав пленника ледяным взором, Авалар сделал знак одному из воинов и тот принялся жестоко и методично избивать Мирона, словно тот и не был человеком, а лишь «грушей» для тренировок. Когда голова вождя бессильно повисла на груди, пленника окатили холодной водой из ведра. Заплывшими глазами вождь взглянул на чужаков и снова голова его опустилась. Авалар велел воинам отвести пленника в пещеру и оставить им воду.

Когда бесчувственного Мирона приволокли в пещеру, Алоим бросился к другу и попытался облегчить его страдания. Приведя Мирона в сознание, парень спросил о том, что хотели знать Темные Владыки и удивился, услышав, что Мирона просто избивали, не спросив ни слова. Он описал поведение их главного и оба решили, что это очень хитрый демон и от него им стоит ждать больших неприятностей.

На следующий день воины вновь пришли за пленниками и на этот раз их забрали обоих. Приведя на то же место под навес, их привязали к столбам. Владыка сел на свое кресло и вновь, не говоря ни слова, сделал знак рукой воину за его спиной. Тот ушел в соседнюю палатку и через минуту Мирон услышал крики и знакомый женский голос. Все сжалось у него в груди. Из палатки вывели его жену. Ее волосы были растрепаны, одежда порвана. Она плакала и звала мужа. Увидев его и Алоима, она бросилась к ним. Воины не пытались ее удержать. Подбежав к мужу, она крикнула:

– Зачем ты так поступил с нами? Тебе было мало потерять Сайру (так звали старшую дочь), так ты еще навлек гнев Владык и на нас! Будь ты проклят! – И плюнула мужу в лицо.

Повернувшись к Авалару, она прошипела:

– Будь проклят ты и твой Бог! – И бросилась бежать.

Ее не останавливали, и уже казалось, что женщина вот-вот уйдет от воинов, как на встречу ей выскочил молодой ящер. Женщина в ужасе метнулась в другую сторону, заметалась по площади посреди лагеря. А ящер, завидев женщину и учуяв запах крови, радостно рявкнул и как щенок бросился вдогонку за ней. Для него это была игра, тренировка, но ужас этого зрелища осознавали пленники и сама жертва. Несколькими прыжками ящер догнал женщину и схватив поперек туловища, подбросил в воздух метров на пять. Упавшее на землю тело он вновь схватил и потряс головой. Подбросил снова, поймал на лету, вновь потряс и подбросил. Как кошка играет с мышкой, так и ящер играл с телом жертвы. Наигравшись, он еще разок подкинул тело и, когда оно ударилось о землю, придавил одну часть когтистой лапой, а другую оторвал резким движением головы. Проглотив с хрустом половину добычи, он подбросил лапой остатки завтрака и поймал их в воздухе. Наигравшись и закусив, ящер издал довольное урчание и, повинуясь свисту смотрителя, подпрыгивая, направился в загон. Воины, довольные представлением, смеясь и обсуждая увиденное, разошлись по своим делам. Пленники стояли в оцепенении, разум готов был покинуть их. Авалар велел отвязать пленных и отвести в пещеру. Ноги не слушались, тело бесчувственно, перед глазами сцена жестокой расправы, в ушах – крики несчастной женщины. С этим они должны жить. С ее проклятием умереть. Их бросили на солому и оставив воду и немного хлеба, ушли. До следующего утра ни один из них не промолвил ни слова. Мирон проклинал тот день, когда нашел «воина Одина» и себя за слабость. «Зачем я забрал его в дом? Ведь знал- это кончиться плохо! Я всех подвел: и семью, и богов. Смерть – благо для меня!» -Думал он. -«Что будет с моими дочерьми? Чего они добиваются?»