Делия

– Это верно.

– Что-то далеко мы ушли – надо, наверное, возвращаться, а то нас будут искать. Особенно тебя, свидетельница.

Так много «ты», «тебя»… внимание Коли к моей персоне – это было похоже на сказку, окончания которой я желала меньше всего. Поэтому, набравшись смелости, хотела предложить ему пройтись еще немного, но тут кто-то тронул меня сзади за плечо.

«Черт, все-таки нашли нас, сейчас начнут уговаривать пойти ко всем», – с досадой подумала я, но, обернувшись, обнаружила перед собой совершенно незнакомого парня. Он был явно рад нашей встрече – его улыбка была почти восторженной. Решив, что он обознался, я уже собиралась объявить об этом, но тут парень проговорил:

– Оль, не помнишь меня? Я же Володя! Мы с твоей подругой и моим другом, можно сказать, вместе отдыхали несколько лет назад!

– Господи, Володя! – воскликнула я и неожиданно для себя заключила его в объятия.

Сама ни за что бы его не узнала. Приятно, что узнал он (в отличие от кое-кого).

– Ты такая нарядная! Вы что-то отмечаете? Кстати, привет. – Он кивнул Коле, и тот что-то пробормотал в ответ.

– У моей подруги свадьба. Мы вот отошли поболтать, – сообщила я. – А ты уже отдыхать приехал, на первый же поток?

– Да нет, мы просто с компанией на пикник собрались. Забыли купить кое-что, вот я в магазин иду…

– А на соседнюю турбазу этим летом не поедешь? Бабушка там еще работает?

– Она умерла в прошлом году, – вздохнул Володя.

– О, мне так жаль… прости.

– Ничего. Этим летом я, скорее всего, поеду на море, а ты?

– Мы с подругой, возможно, возьмем путевки от профсоюза. Говорят, в этом году едем в Лазаревское.

– А я знаю.

– Откуда?!

– В том же универе учусь!

– О-о, какое совпадение.

– Хорошее, кстати, местечко это Лазаревское – я там не был, но слышал… Может, тоже туда махнуть? – Володя бросил оценивающий взгляд на Колю, будто пытаясь понять, бойфренд он мне или просто знакомый, и тут до меня дошло, что я интересую Володю как девушка.

Ха-ха, полюбуйся, Коля: я популярна!

– А что, буду рада, – решила подыграть я. – А то ведь тогда мы так телефонами и не обменялись – чудо, что вообще встретились.

– Да, неудачно вышло… как, кстати, Настя поживает?

– Мы давно не общаемся.

– Ох, как жалко… такие хорошие были подруги… а ты, может, хочешь спросить меня, как там Дима? – Володя произнес это лукаво, из чего я сделала вывод, что его друг не делал тайны из нашей короткой интрижки.

Коля, и без того довольно угрюмый, нахмурился еще больше.

– Конечно, хочу. И как он? – воодушевившись, подхватила я.

– Ушел в армию, ему очень тоскливо, девушки у него нет. Радуется любой весточке. И, кстати, ему можно звонить и писать. Я имел в виду – по-приятельски, конечно, просто в качестве поддержки. Он всем рад. А уж тебе, думаю, тем более.

Я не слишком удивилась, что три года спустя Дима отказался от своих принципов по поводу мобильного телефона. На тот момент уже сложно было найти человека, у которого не было сотового.

– Хм, – я снова бросила взгляд на Колю, – тогда давай запишу номер на всякий случай.

– И мой заодно, а то опять растеряемся.

– И ты мой.

Когда обмен телефонами и любезностями закончился, мы попрощались и снова обнялись, Володя поцеловал меня в щеку. Бросив из-за его плеча взгляд на Колю, я окончательно убедилась в том, что не выдаю желаемое за действительное: ему явно неприятна вся эта ситуация. Если бы я его совсем не привлекала, ему было бы плевать, разве нет?

– Ну, – пробурчал он, когда Володя ушел, – может, теперь и мой телефон запишешь для коллекции? А то тоже «опять растеряемся»…

В тот момент я подумала, что…

***

«… это был счастливейший день в моей жизни: никогда еще мне не удавалось так близко подойти к осуществлению своей заветной мечты…»

Нет. Не то. Неубедительный сюжет, неубедительные герои, плохое повествование. Я ужасный писатель.

– Опять не выходит? – сочувственно спросила Аня, когда я скомкала очередной лист бумаги.

– Угу, – пробормотала я и отодвинула надкусанный столовский пирожок.

– Может, отвлечешься, поболтаешь со мной для разнообразия? Или уже поднимемся в аудиторию? Зачет через пять минут.

– Отстань.

– Ого, я вижу, все серьезно. Даже аппетит пропал… можно я доем? Спасибо. Могу узнать, в чем дело? Коля так и не ответил?

– Ага. Представляешь, впервые написала ему, а он не ответил. А еще я бездарь. За пять лет предприняла штук пятьдесят попыток написать роман, и… сначала вроде есть вдохновение, а потом – раз! – будто мыльный пузырь лопается. Все теряет краски, карета превращается в тыкву – короче, я понимаю, что все написанное – полный бред.

– Может, перейдешь на рассказы?

– Я не хочу рассказы! Я хочу роман!

– Ну так не зацикливайся на любовном романе.

– Да, ты права, в этих делах у меня слишком мало опыта, вот я и не могу быть убедительной – ну что я вообще знаю о любви?

– Э, я не то хотела сказать! Оля! У тебя три новых мужских номера в записной книжке, а ты еще недовольна!

– Да к черту всех, мне нужен только один, а он, похоже, забыл о моем существовании. Ну мог бы хоть ответить «ты кто?», что ли… Хотя он же записывал мой номер при мне! Неужели стер?

– Только не обижайся, я все-таки это скажу. Ты уверена, что он стоит твоих переживаний?

Я недоуменно воззрилась на подругу.

– Что?

– Ну… он… э-э… не слишком интеллектуален, интересуется только спортом, даже книг, наверное, не читает… нет, ты пойми, я верю, что для тебя он лучший, но… – Аня замялась. – Может, ты просто привыкла быть в него влюбленной? Ведь ты носила это в себе столько лет и даже не видела его годами. За это время чувство могло законсервироваться и выдохнуться.

– Увы. Оно живее всех живых и, видимо, как всегда, безнадежно. Зря я надеялась, что что-то может измениться. Наверное, ему просто понравилось мое «оранжевое» платье… и не понравился Володя. Может, это и не ревность была.

– А что же, интересно? Раз так, напиши Володе. Пусть тебя греет мысль о том, что Колю бы это задело, по крайней мере позавчера. Кстати, Дима-то, получается, был прав еще много лет назад: «Увидев тебя с другим, он наверняка на что-то решится».

Я через силу улыбнулась – приятно, когда кто-то наизусть помнит все твои истории, даже случившиеся за годы до вашего знакомства.

– Для начала ему надо вообще увидеть меня – хоть с другим, хоть без… ну ладно, хватит мне париться, пошли на зачет. Готовилась?

– Не очень.

– Я тоже. Выходные с этой свадьбой получились сумасшедшие. Ничего. Прорвемся.

На сообщение Коля ответил только вечером – к этому моменту я успела вернуться домой, поесть, написать и порвать страницу романа, поговорить с тетей Розой о режущихся зубах ее сынишки и залезть в интернет. Добавив в друзья «ВКонтакте» еще несколько человек, я решила снова поискать страничку Лины – тут-то и раздался долгожданный сигнал СМС.

«Привет! Прости, тренировки. Как ты? Рад что написала». Запятой перед «что» не было, но это моей радости ничуть не умалило. Если бы сообщение было написано его почерком, я бы распечатала его и повесила над кроватью. «Хорошо, сегодня сдала два зачета», – сияя, отчиталась я.

Когда пришло сообщение о доставке, я на секунду перевела взгляд на монитор, и в мою просветленную голову пришла очевидная мысль: я все время искала Лину именно под именем Лина, а зовут-то ее Анфисой. Если она на самом деле имя не сменила, конечно.

На запрос «Анфиса Егорова» мне выпало всего три человека. Тогда в этой соцсети было зарегистрировано не так много народу, как сейчас: вчера специально проверяла, поиск выдал уже сорок пять страничек – тоже не так много, но Анфиса не очень-то распространенное имя.

Первой же в коротком списке оказалась та, кого я искала. С фотографии улыбалась девушка с коротко стриженными, как и год назад, волосами, окрашенными в невообразимый цвет (что-то между розовым и фиолетовым), и довольно ярким макияжем. Снова эпатаж. Надо признаться, все это шло Лине как никому другому, о чем в комментариях под фотографией щедро высказывались многочисленные знакомые обоих полов, никого из которых я не знала. В графе «место учебы» значился СПбГУ – значит, поступила-таки в Питере. В «семейном положении» стояло многозначительное «все сложно». А в статусе – глубокомысленная фраза: «Любовь сияет только там, где нет места обыденности». Интересно, откуда она это взяла? Впрочем, неважно.

Главное ясно: Лина в очередной раз сменила имидж и живет полной жизнью в Санкт-Петербурге. Что еще мне нужно знать? Пожалуй, ничего. Я убрала курсор мышки от кнопки на экране «Добавить в друзья» и вышла из интернета.

Тут наконец снова раздался сигнал СМС: «Молодец! Поздравляю! Я тоже завтра волейбол здаю». Да, именно так, через «з». Я предсказуемо ответила: «Удачи!» – и долго корила себя за это. Такое сообщение не подразумевало ответа, а значит, переписка завершилась. Надо было еще что-то написать, о чем-то спросить… Мне разве нечего ему сказать?!

Я уж думала, что переписка заглохла навсегда, и опять приуныла. О том, чтобы снова писать первой, и думать не хотелось. А через пару дней Коля сам прислал мне сообщение, и на этот раз мы общались дольше – правда, снова на общие темы, но ведь и это лучше, чем ничего.

Вскоре у нас сформировалась привычка переписываться хотя бы раз в неделю. Правда, радовалась я этому недолго: мысли о том, что мы застряли на стадии приятельской болтовни и Коля не предпринимает никаких попыток позвать меня на свидание, удручали все больше. Улыбка, возникающая на моем лице при звуке СМС, гасла почти сразу после прочтения. Потому что ничего особенного там не было: «привет, как дела?», «я сегодня что-то долго спал», «такая погода классная»… И даже в классную погоду приглашения я не дождалась. Несколько лет назад меня, наверное, устроило бы и такое общение – получается, он все-таки думал обо мне, раз писал! – но даже к хорошему быстро привыкаешь, и мне хотелось большего. Хоть немножко большего!

Однажды, отчаявшись, я в знак протеста взяла и написала одновременно Володе и Диме. Оба отозвались: Дима, кажется, не вспомнил меня, но сам факт, что ему пишет девушка, его воодушевил, и он принялся строчить в ответ сообщение за сообщением; Володя же, в отличие от некоторых, сразу перешел к делу – предложил увидеться на днях. От этого мне стало почему-то грустно, и я не ответила ни одному из них.

С Димой я с тех пор иногда переписывалась от нечего делать (ну ладно, в основном в те дни, когда Коля не писал и я начинала себя накручивать), однажды он даже позвонил, но выяснилось, что говорить нам особо не о чем, так что мы опять перешли на сообщения – это было лучше, чем пытаться заполнить неловкие паузы в разговоре. Володю я с тех пор видела один раз: автобус, доставивший нас с Аней в Лазаревское, забирал отдыхающих с предыдущего потока, и он оказался среди них. Несмотря на то что я проигнорировала его приглашение, он опять мне обрадовался и посетовал, что мы не попали в один поток. С другой стороны, если бы это было для него так важно, мог попытаться со мной договориться. Впрочем, это было не так важно.

Моя личная жизнь (отсутствующая) разочаровывала, а вот море в очередной раз не разочаровало. Пожалуй, тот отдых был на данный момент лучшим в моей жизни. Ощущение свободы и самостоятельности, большая студенческая компания – «сборная солянка» с разных факультетов, ночные прогулки… До тех пор считавшая себя убежденным интровертом, я вдруг обнаружила, что есть своя прелесть в каждодневном общении с кучей людей одновременно и что иметь много приятелей, пусть и не друзей, очень весело и увлекательно. К концу отдыха я подбиралась с пьянящим ощущением, что знакома со всей молодежью города, на «ты» со всем миром и являюсь его неотъемлемой, важной частью.

А в последний день произошло знаменательное событие – традиционное сообщение от Коли гласило: «Давай завтра увидимся». Вначале у меня по спине побежали мурашки, а потом я заорала: «Да-а-а!» – хорошо, что рядом в тот момент была только Аня. Она сразу поняла, почему я ликую, глядя в телефон, лениво проговорила: «Да неужто» и перевернулась, подставляя южному солнцу и так уже загоревшую спину.

Возможно, родители планировали провести вечер, слушая рассказы приехавшей дочки об ее прекрасном отдыхе, но ничем не выдали своего разочарования, когда я объявила, что у меня срочная встреча. Папа изучающе посмотрел на меня (точно как шесть лет назад, когда я впервые упомянула о Коле – я прямо узнала этот взгляд) и сказал, что ничего против не имеет. Мама его поддержала. Оба деликатно не стали меня мучить меня расспросами.

О чем я только не фантазировала, спеша на первое свидание с Колей. Нежные слова, долгожданные объятия и, конечно, поцелуи… Но сбыться суждено было немногому: сказав «привет, ну наконец-то увиделись», Коля мимоходом приобнял меня, а потом, бродя по летним улицам, мы болтали приблизительно о той же ерунде, что и в СМС. Коля общался со мной свободно и непринужденно, непохоже было, что он робеет от моей красоты. Я заподозрила, что он видит во мне просто хорошего друга.

Опять напомнила себе, что несколько лет назад пыталась подружиться с его якобы девушкой, только чтобы иметь возможность иногда его видеть. Дружба, приятельство – это ведь тоже прекрасно, у меня даже никогда не было парня-друга, и забавно, что им стал именно он, убеждала я себя мысленно, но уж от себя-то разочарование скрыть не могла. А вот удивления я не чувствовала. В глубине души я давно смирилась с тем, что никогда не буду с ним. Конечно, забыть не смогу, но придется, как обычно, убрать свои чувства в сундук с толстыми стенками и запихнуть поглубже, чтобы никому не мешали.

Все, однако, оказалось не так просто. Расписывая свой замечательный отдых, я вдруг услышала от Коли недовольное: «Тот Володя приехал, как собирался?» (с ума сойти, запомнил!), а чуть позже – еще более хмурое: «Кстати, ты не писала тому Диме, который в армии?». Прежде чем я оправилась от приятного шока. Коля добавил уже помягче: «Да нет, ты не думай, я не из таких бешеных… не ревнивый. Просто интересно».

«Не ревнивый!» Значит, пусть пока он никак больше это не проявил, он воспринимает меня как девушку! И ему важно, что я думаю!

До конца встречи мы так и продолжали болтать о ерунде и на прощание снова лишь слегка обнялись, но вернулась я все равно сияющая как никогда. В тот вечер – после звонка Ане, разумеется – мне почему-то захотелось зайти к Лине на страничку «ВКонтакте». Была потребность поделиться именно с ней, но, как обычно, с ней образца восьмого класса – той, которой давно не существовало, – потому я ограничилась легким прикосновением к ее жизни через соцсеть.

С момента моего последнего визита она сменила аватарку – на новой фотографии Лина была снята в полный рост, если не ошибаюсь, на фоне Финского залива. Разглядев ее фигуру, я отметила, что после школы она слегка поправилась, но и это ей тоже шло. Этой девушке всю жизнь все шло.

Фраза в статусе стояла уже другая: «На темной и печальной горной тропе единственное, что возможно сделать – самой себе освещать путь». В графе «Семейное положение» тоже произошли изменения: вместо «все сложно» стало «не замужем». Возможно, закончились мучительные отношения, а теперь она была опустошена и надеялась обрести покой в одиночестве. Сделав этот спорный вывод, я покинула страничку Лины, снова не добавив ее в друзья.

Постепенно для меня стали своеобразным ритуалом такие анонимные «визиты» к ней, особенно после каких-то поворотных моментов в отношениях с Колей. А они следовали один за другим. Каждая из наших вроде бы дружеских встреч приближала меня к вожделенному статусу его девушки – поведение любимого хоть и понемногу, но все же менялось, приобретая романтический оттенок. Я довольно быстро обнаружила, что Коля неловок в ухаживаниях и до того смущается, что иногда выглядит жалким – прямо как в школе у доски.

Однажды, набравшись смелости, он прямо спросил, есть ли у меня парень. Вид у него при этом был такой, будто он готовился прыгнуть с парашютом. Я застенчиво ответила «нет» и уже мысленно отпраздновала победу («Ура, он предложит мне встречаться сегодня, в день моего восемнадцатилетия, как это прекрасно!»), но, видимо, испугавшись собственной решимости, Коля стал вести себя подчеркнуто отстраненно, будто мы не были даже друзьями. Однако огромный букет роз, вместе с открыткой, на которой было изображено сердечко, все еще вселяли в меня оптимизм.

А потом… потом он наконец поцеловал меня. Его активность носила исключительно спонтанный характер, и он сделал это в очередном ее приступе – тогда, когда этого меньше всего ожидали и я, и, похоже, он сам. Мы стояли в «Макдональдсе» в очереди за мороженым. Момент был не слишком романтичным.

– Черт, я деньги забыл, мне на два рожка не хватит, – простодушно признался Коля, выворачивая карманы. – Только что это понял. Прости! Может, один на двоих возьмем?

– Не волнуйся, – улыбнулась я, – я за себя заплачу. У меня и мелочь как раз была…

Я мысленно чертыхнулась: зачем отказалась? Было бы так круто есть с ним одно мороженое… а если теперь передумаю, будет выглядеть странно. Ощущая легкую досаду, я достала кошелек и уже открыла его, когда Коля внезапно притянул меня к себе и прижался губами к моим губам – прямо на глазах у пары десятков людей. От неожиданности я опрокинула кошелек, и монеты, звеня, посыпались на пол.

– Я подниму! – засуетился он и, нагнувшись, принялся подбирать деньги, а я смотрела на него и не могла поверить, что это все-таки произошло.

Коля Гусев меня поцеловал.

Аня обрадовалась за меня, но ни капли не удивилась.

– Не понимаю, почему ты в таком шоке – все шло к тому уже, наверное, месяца полтора, – заметила она.

– Ты и правда не понимаешь, – усмехнулась я, – когда ждешь и желаешь чего-то столько лет… и после того как сотни раз сказал себе, что этого не произойдет никогда…

– Ты опустошена?

– Именно. Хотя это меня поражает.

– Но хотя бы счастлива?

– Конечно.

– Испытала все-таки то, о чем говорят в мелодрамах?

– Не знаю. Это было круто, но так внезапно… надо бы повторить, чтобы распробовать.

– Прости, а если вдруг случится так, что… ну-у… он испугается всего этого и исчезнет с горизонта? Видишь же, каким он бывает нерешительным. Ты к такому готова? Выдержишь?

Аня всегда умела видеть вещи с разных сторон.

– Такое возможно, – не стала отрицать я. – И, конечно, выдержу, куда же денусь. Но возможно и другое. И я предпочитаю верить в другое.

– Вполне понятное решение. А теперь о главном. Когда ты собираешься отметить со мной это событие?

– Какое событие?

– Не глупи! Это событие!

– Поцелуй с Колей? Ой, да ла-адно…

– Ты думала так просто это оставить? Ждала семь лет, а теперь даже не хочешь распить с лучшей подругой бутылку вина в честь исполнения желания? Я ее, между прочим, несколько недель как припасла. И именно на такой случай.

– О… – только и смогла сказать я растроганно.

– И что же?

– М-м… как насчет того, чтобы встретиться у тебя часа через полтора? Родители ведь ушли в театр, как и собирались?

– Да. И именно на этот ответ я рассчитывала, потому сейчас стою в супермаркете с коробкой твоих любимых конфет.

Аня была идеальной подругой – о лучшей я и мечтать не могла. И все же на свете был еще один человек, с которым я хотела бы встретиться в столь знаменательный день. Правильно – Лина образца восьмого класса. Поэтому, прежде чем выйти из дома, я залезла в интернет. И тут меня ожидал сюрприз: изменение в графе «Место учебы». Теперь здесь значился не СПбГУ, а факультет прикладной математики и информатики… в университете нашего города.

Тот вечер я, разумеется, почти не помню – алкоголь подействовал обычным для меня образом. Но, как бы то ни было, я добралась до дома сама и даже раньше десяти вечера. Родители, похоже, ничего не заподозрили.

В памяти остался только фрагмент нашей с Аней застольной беседы.

– Не знаю, как ты к этому отнесешься, но в супермаркете, кроме конфет, я купила кое-что еще. Крепкий ликер, – сообщила она. – Слава богу, продавщица не потребовала паспорт.

– Еще и ликер?! – простонала я. – Не говори мне, что мы должна пить его сейчас! Мне домой надо попасть.

– Зачем сейчас? По моим подсчетам, через пару-тройку месяцев. Вряд ли больше.

– Какого такого важного события ты ждешь? Это связано с Ромой? – встрепенулась я, чуть не пролив вино.

– Да знать бы самой, что у нас с Ромой будет через пару-тройку месяцев, – мы встречаемся-то всего ничего.

– Тогда за что мы будем пить?

– За тебя и Колю. – Аня подмигнула, и до меня дошло, о чем она.

– О, да хватит! Мне даже представить сложно! – засмеялась я, а по спине побежали мурашки – немного страха смешанного с недоверием, немного удовольствия и предвкушения.

Неужели правда?!

– Точно тебе говорю. Это произойдет еще до Нового года.

***

Мое произведение не является любовным романом – с ними я покончила раз и навсегда. Поэтому я не собираюсь подробно описывать, как развивались наши отношения с Колей и как мы подошли к этой важной черте. Скажу только: к тому моменту я уже точно знала, что хотя Коля, безусловно, не интеллектуал и не интеллигент и вообще, пожалуй, идеальным принцем из сказки его назвать сложно, в роли своего Первого Парня я представляю именно его и никого больше.

В принципе ни о ком больше я и не думала, но, оказывается, мне нужно было просто сформулировать эту мысль вот именно таким образом. И с тех пор уже я наконец стала думать о сексе как о чем-то применимом конкретно ко мне. Можно было, конечно, потянуть время для какого-то мифического приличия, но я не видела в этом смысла. О том, что он хочет добиться меня и бросить, я тоже не беспокоилась. Коля не был похож на такого козла и никуда меня не торопил, но если вдруг у него и были жестокие намерения, я предпочитала узнать об этом раньше, а не позже. Так рассудила я, радуясь, что могу быть хладнокровной. На самом деле, конечно, не могла – только не в том, что касалось Коли. Но это не означало, что у меня нет самоуважения и головы на плечах.

Тут уже никакой спонтанности не было – наоборот, мы запланировали день и час, вели обсуждения, и это было забавно, потому что никто не произносил вслух, что именно должно произойти. Для Коли такая деликатность была не очень характерна – похоже, он не называл вещи своими именами не из приличия, а скорее от смущения и из боязни меня спугнуть. А я не называла вещи своими именами вслед за ним. Вот и получалось: «Слушай, а в тот вечер, когда мои родители уедут в гости, мне купить ароматические свечи или это лишнее?», «Как думаешь, лучше, если мы выпьем, или не надо – вдруг я потом ничего помнить не буду?».

Решили обойтись без свечей и алкоголя, без шикарного ужина и лепестков роз. Сюжеты моих любимых мелодрам не работали в реальной жизни: если экранные юные пары, часами готовясь к первому разу, потом с упоением бросались в объятия друг друга, то мы бы, скорее всего, ощущали скованность и груз ответственности: если все так торжественно, то должно пройти идеально, иначе никак. Но ведь, в конце концов, секс, даже первый, не испытание с кучей подводных камней, а всего лишь способ стать ближе.

Не буду говорить, что совсем не волновалась – было, конечно. И у него тоже. Закрыв за мной дверь, Коля сурово и слегка испуганно вопросил:

– Оля, ты хочешь заняться со мной любовью?

Я еле удержалась от нервного смеха, но взяла себя в руки и смогла ограничиться улыбкой и уверенным кивком.

Потом мы лежали поперек его кровати и наблюдали, как постепенно темнеет за окнами. Было двадцатое декабря, около пяти вечера. Я мысленно проговорила эту дату, чтобы запомнить ее навсегда.

– Ты, конечно, знала, что это будет сегодня?

Возможно, я любила бы Колю чуточку больше, если бы он не задал этот вопрос.

– Да. Конечно, – сказала я.

– И я знал.

– Да.

– У меня это было раньше.

– Я догадывалась.

– Но с теми девушками все было несерьезно. Не то что с тобой. Неужели у тебя правда впервые?..

– Ты знаешь.

– Ну да… просто сейчас такое редко встретишь.

– Тебе это не нравится?

– Что ты! Очень нравится. – Он поцеловал меня. – Не пожалела?

– Нет.

– Было здорово. Я сейчас даже понимаю, почему некоторым потом хочется закурить.

– Нельзя, ты спортсмен.

– Да вот… Как странно, слушай. У меня были долгие отношения только с Линой и с тобой.

– Три месяца – это долго?

– Для меня – да.

Я чуть было не спросила, что для него семь лет. Он ведь так и не знал, что я страдаю по нему с шестого класса. Возможно, время для такого признания было самое подходящее, но я промолчала.

– Так вот, я тогда даже подумать не мог, – с улыбкой произнес Коля, – что у меня так ничего и не случится с Линой, но когда-то случится с тобой!

Болезненный укол. Вспоминать в таком ключе о своей бывшей, впервые лежа в постели со мной… тут он перегнул палку. Я могла легко простить Коле неловкость, стеснительность и некоторую топорность, но не это.

– Эй, ты что? – встрепенулся он, когда я вскочила.

– Ничего, – бросила я, потянувшись за одеждой.

– Ты обиделась?! Но почему?!

Я все же посмотрела на него и увидела в глазах неподдельную тревогу и недоумение – похоже, он действительно не понимал, что сделал не так.

Ощутив что-то похожее на нежную жалость, я слегка успокоилась и терпеливо пояснила:

– Не стоило сейчас говорить о Лине.

– Оля, извини! – воскликнул Коля. – Это была просто дурацкая мысль, ну прости! Пожалуйста, Оль! Любимая…

От его слов я, конечно, растаяла – вообще он не был склонен к устному выражению чувств, так что было трогательно вдвойне. Я поцеловала его, и потом мы еще долго ласкали друг друга, почти не отвлекаясь на разговоры.

Через полчаса я произнесла:

– Лина, по-моему, вернулась и поступила в наш универ.

– Давай не будем о ней говорить, – нежно отозвался Коля. Он усвоил урок.

Еще пару часов спустя он проводил меня домой. Едва переступив порог квартиры, я набрала номер Ани:

– Готовь ликер.

– Даже достала из бара, – информировала она.

Встречаться в этот день было поздновато, зато следующий – выходной – почти целиком выпал из моей памяти. Если бы я была алкоголичкой, то, наверное, к концу своей бесславной жизни не смогла бы вспомнить из нее ни одного дня.

***

Новый год я по традиции отмечала с родителями. Пару следующих дней провела в основном с Аней и Колей (по отдельности) и уже числа третьего решила зайти в интернет, чтобы поздравить знакомых и, как я надеялась, ответить на поздравления. Я не посещала «ВКонтакте» с момента последнего на тот момент важного события в моей жизни (легко догадаться, что это за событие и зачем я зашла на сайт тогда).

Меня действительно ожидали несколько сообщений и пара-тройка виртуальных открыток с изображением елочных игрушек, зимних пейзажей и Деда Мороза со Снегурочкой. Кроме того, кто-то прислал заявку на добавление в друзья.

Я, кажется, уже писала: когда Маша весной сказала мне, что на свадьбе будет тот, кого я знаю, я сразу же поняла, что это Коля, хотя вроде бы ничто не предвещало. Вот и теперь, едва увидев надпись «Мои Друзья – 1», я уже чувствовала, от кого пришла заявка. Да, с тем же успехом это могла быть Анина знакомая, с которой мы ходили на елку, или очередная бывшая одноклассница, нашедшая меня через общих друзей, да кто угодно. Но интуиция меня не обманула: это был не кто иной, как Анфиса Егорова.

Подумав не дольше пары секунд, я нажала «принять» – и почти сразу получила сообщение: «Привет! С праздником тебя! Как ты там? Как учеба, как жизнь?» Оказывается, Лина была онлайн. Ну что ж, почему бы не ответить? «Здравствуй, Лина!» – написала я и засомневалась: может, ее так уже давно никто не называет? В конце концов, на сайте она указана под настоящим именем. А если она и оставила правило «Лина – только для друзей», я уже все равно не принадлежу к их числу… И что за «здравствуй»? К чему такая официальность?

Я стерла написанное и начала печатать заново: «Привет, Анфиса! И тебя с Новым годом! Я учусь на филфаке, получаю повышенную стипендию. И в целом все у меня хорошо». Последняя фраза была весьма туманной, но что еще можно было ответить на вопрос «как жизнь?» человеку, с которым не общался годами?

Однако Лину не устроил ни тон моего письма, ни его содержание.

«Анфиса?! Эй, Делия, ты чего?! Кажется, тебе я с первой недели знакомства разрешила называть себя Линой! Насчет стипендии – молодец, не сомневалась. Но у вас там, наверное, скукотища и совсем нет парней?»

Я не удержалась от улыбки. Ее фирменное слово… Мы будто снова стояли с «Твиксом» у кабинета биологии, а она рассказывала, как круто было в ее прошлой школе и как уныло в этой.

Ну да, у моего нынешнего места учебы тоже имелись свои слабые места.

«А у тебя в Питере, видимо, было весело и много парней, но ты ведь оттуда ушла, насколько я понимаю? Не представляю, что же могло случиться?» – не отказала себе в удовольствии съязвить я, но на душе было тепло.

«Ну да, ушла, теперь я здесь. – Подумать только, написала «здесь» правильно, не то что раньше. – Много всего случилось».

Похоже, Лине тоже не очень хотелось делиться со мной подробностями своей жизни. Интересно, зачем она вообще объявилась?

Зайдя на ее страницу, я прочитала новый статус: «Для того чтобы жить, человеку нужны воспоминания, как топливо. Все равно какие – все сгодится, лишь бы огонь не погас». Я решила, что раз беседа зашла в тупик, самое время спросить, откуда она берет эти цитаты. Только теперь понимаю, что выдала себя с головой – формулировка вопроса означала, что я бывала на ее страничке раньше. В то время в соцсети не показывалась история статусов.

«А, я в последнее время увлеклась японской прозой», – ответила Лина и перечислила ряд непроизносимых имен и фамилий, из которых я слышала только парочку. Стало немного стыдно – я же гуманитарий, а она «технарь»!

«Этот статус – тоже из японской прозы?»

«Да, из «Послемрака» Харуки Мураками. Ты должна знать его, все знают».

«Его я как раз знаю. Правда, только понаслышке. Советуешь почитать?»

«Если ты настроена на неспешное, глубокое, чисто философское повествование, то непременно. Просто я в последнее время много занимаюсь анализом происходящего и самоанализом».

Лина – и самоанализ?! Что же такого у нее происходит?!

«Хм, понятно», – напечатала я.

«Может, увидимся, пока праздники идут?»

Именно этого сообщения я и ждала. И знала, что напрягусь, прочитав его. С одной стороны, что может быть естественнее, чем встретиться с школьной подругой после долгого перерыва? А вот с другой…

О чем нам говорить? Все годы, пока мы не общались, ее образ был для меня чем-то сакральным, и я не хотела портить впечатление неловкими паузами и болтовней на общие темы. Так было у меня с Колей, но Коля – совсем другое дело… Разве я хочу возобновить отношения с Линой – с этой, незнакомой Линой? У нас обеих столько всего в жизни произошло – и не бесследно же…