Куклы во время шторма

– Конечно, всю ночь спать в одежде под пледом… Значит, ты все помнишь?

– Ага.

– Я знаю, что это ничего не меняет. Я не так тупа. Серьезно. Просто забудь об этом.

– Не выйдет. Теперь уже я сам себя раздергал, и… наверное, я неспроста к тебе пришел вчера. Видимо, что-то такое было… а я сам же верил, что только дружба… черт. Не могу выражаться яснее. Дурацкий мартини, дурацкие чувства.

– Не усложняй.

– Ну да… ой, я же родителям не позвонил. Они с ума сходят.

– Я написала SMS твоей маме.

– Правда?

– Да, телефон разрывался от звонков, и я позволила себе эту вольность.

– И что ты написала?

– «Не волнуйтесь, сегодня не приду. Я у Аллы».

– Зачем?

– Аллу они знают, меня – нет.

– Можно было вообще не писать, где…

– Так им спокойнее, поверь мне. Всем родителям лучше знать конкретно.

– Ты ангел, – почему-то испуганно произнес Стас, глядя на меня.

– Ничего похожего, – хмыкнула я.

– Мы давно не виделись, ты влюблена в другого, а тут я на твою голову со своими проблемами и еще со всем этим бредом – и ты так спокойно реагируешь… Я бы на твоем месте выгнал меня из дома.

– Если тебе так хочется, выгони себя сам.

– Не очень хочется. Мне здесь хорошо. Я больше никуда не смог бы так прийти.

Таким искренним и слегка беспомощным я любила его даже больше, чем обычно. Хотя, наверное, любовь измерить нельзя – только силу эмоций, накал страстей.

– Прости… прости за вчерашнее, – повторил он.

– Зачем ты снова это ворошишь? Я уже все забыла. Что, вообще-то, вчера было? Ты помнишь? Я – нет. Вот и все.

– Я сделал тебе предложение.

– Я не рассматриваю предложения, сделанные мне чужими женихами. Расслабься.

– Не могу…

– Ты сам себя загоняешь в тупик. Видишь, я не воспринимаю все это всерьез, а ты зациклился. Может, ты боишься ответственности из-за свадьбы и подсознательно пытаешься создать себе препятствие? – Я напомнила себе Жанну с ее увлечением психологией.

Кстати о Жанне – она ведь должна была вернуться. Но, наверное, позже.

– Я еще не загнал себя в тупик, – подумав, сделал вывод Стас. – Еще нет. Но уже близок к тому.

– Главное, уясни себе, что я здесь ни при чем. Все вертится вокруг тебя и Аллы, ваших взаимоотношений, твоей обиды, вашего недопонимания… я всего лишь глоток свежего воздуха. Как всегда.

Я искренне не хотела, чтобы он запутался окончательно. Но он уже сплел себе сети и стремился попасть в них с завидным упорством.

– На этот раз нет. Да, вчера я пришел к тебе ради себя, как и раньше. Но когда я все это тебе говорил, честное слово, я говорил это именно ТЕБЕ. Такой, какая ты есть.

– Ты был пьян.

– Был. И не был. Я и сейчас… немного…

– Похмелье.

– Да нет же. – Он приобнял меня. – Давай проведем день вместе. Пожалуйста. Если можешь.

– Не могу.

– Ну да… я понимаю… твой парень.

– Скорее уж мои родители. Они будут здесь через пару часов. А потом еще подруга придет.

– А по какому пово… о не-ет! – Стас с убитым видом откинулся на подушку. – Я себя ненавижу. Прости! Прости меня! Господи, я забыл про твой день рождения.

– Это нормально, я сама только что вспомнила. Мне же не пять лет, чтобы считать дни и ждать подарков. Сейчас от праздников одни хлопоты. Но в этот раз мы договорились, что я не буду готовить – родители купят торт, и мы посидим скромненько, по-домашнему. Ну, если только вот Жанна присоединится попозже.

– Можно я тоже, а? Прошу тебя…

– И что мы скажем родителям? Они решат, что мы снова вместе.

– И хорошо.

– А потом мне снова говорить им, что мы расстались? Не люблю я все путать, врать…

– Они знакомы с твоей нынешней любовью? Кстати, он тоже придет?

– Собирается.

– Шикарно. Вот и познакомимся. Что сказать родителям – разберемся. А сейчас я пойду выбирать тебе подарок. – Стас решительно откинул плед и слез с кровати.

– Не утруждайся. У тебя наверняка болит голова. Лучше полежи. Я переживу, – улыбнулась я.

– Я хочу утрудиться, – заявил он. – Когда, ты говоришь, они все соберутся?

– Родители придут часа через два, Жанна – наверное, через четыре.

– А он?

– Не знаю.

– Не терпится с ним познакомиться. Ты ему обо мне ничего не рассказывала?

– Ха, нет. Не хочешь позавтракать?

– Ты не очень-то любишь готовить мне завтраки, перекушу на улице.

– У тебя язва. Лучше обойтись без фастфуда. И, Стас, ты мне совершенно ничего не должен.

– Ты мне тоже. Однако оставила меня у себя, написала моей маме, накормить собираешься, да еще беспокоишься за мое здоровье… и все это… как-то… от души. Я считал тебя более черствой. Я тебя вообще не знал.

– Если на фоне Аллы я кажусь тебе такой святой, представляю, что она вытворяет.

– Да ну. Просто… ты настоящий друг. Правда. А я тебе ничем не отплатил. Я тебя даже на свадьбу пригласить не могу. Черт, что я несу…

Я подумала, что если он еще хоть раз заикнется о свадьбе, о нашей «дружбе» или о том, что он запутался, я взорвусь. Всему же, в конце концов, есть предел.

К счастью, Стас решил не развивать эту тему и ушел в ванную. А я стала застилать постель, размышляя, какую неожиданную хворь мне придумать своему воображаемому бойфренду. Может, пусть внезапно сломает ногу? Или у его двоюродной бабушки случится инсульт? И она даже умрет? Чего мелочиться-то, он же ненастоящий – следовательно, и бабушка у него ненастоящая, так и пусть себе умирает, ничего страшного.

Глава 13

У меня слегка гудела голова, и я делала все в два раза медленнее, чем обычно – в результате к приходу родителей даже не успела надеть праздничное платье, а звонок в дверь различила с трудом из-за шума пылесоса. Перед этим я мыла раковину на кухне и так и не сняла резиновые перчатки. Вдобавок ко всему, уже открывая дверь, я осознала, что на мне медицинская маска, которую я обычно использовала, когда вытирала пыль (иначе начинала чихать). Видок у меня был, наверное, тот еще.

– С днем рождения! – послышалось с порога.

Одной рукой я успела наполовину сдернуть маску (она каким-то образом запуталась в волосах), а другой – принять букет, который «вошел» в квартиру раньше родителей. По размерам он напомнил мне тот, что принес Стас на знакомство с ними. Я удивилась: раньше родители почти не дарили мне цветов.

Когда из-за этого куста роз показалось лицо Гены, я вскрикнула от неожиданности.

– Привет-привет! Не думала, что я приду? Зря! Я не мог забыть такую дату, – заявил он, улыбаясь во весь рот.

Как будто это не он недели две назад уходил от меня понурый и разочарованный во всем на свете. Я что, говорила ему, когда у меня день рождения? Наверное, обмолвилась случайно, а он запомнил. Не то что некоторые.

– Спасибо… действительно не ожидала, – пробормотала я, принимая цветы.

Из-за спины Гены наконец появились мои родители.

– Подумать только – мы с Геной столкнулись прямо у твоей двери, – довольно сообщила мама (на ней было новое парадное платье – должно быть, то самое, которое папа подарил ей на Восьмое марта). – С праздником, дочка!

– С твоим днем, доченька! – вторил ей папа и, переступив порог, крепко обнял меня. – У нас тут скромненький подарочек… эй, где торт?

– У меня, вот!

– Я уж думал, придется возвращаться… Нет, торт – это само собой, у нас другой подарок. Дорогая Ида!..

– А он у тебя?

– Ну конечно же!

Я подождала, пока весь этот гвалт утихнет. Время мне как раз понадобилось, чтобы освободиться от маски и перчаток и пригладить волосы.

– Дорогая Ида! – снова начал папа. – Не будем говорить, что ты у нас самая лучшая – это ты, вероятно, сама знаешь.

А вот мог бы и сказать.

– Лучше сразу пожелаем тебе счастья и любви…

– А вот и я! – послышалось с порога.

Надо же, все сразу.

Мама, папа и Гена, стоявшие спиной к двери, как по команде обернулись и на секунду застыли при виде Стаса с огромной подарочной коробкой в руках. Кажется, у него развивается гигантомания. Да и у Гены тоже.

– Ой, как здорово, что ты тоже пришел! – опомнившись, воскликнул папа. – Скорее проходи!

– Наш подарок теперь кажется мне еще скромнее, – с опаской проговорила мама.

– Не волнуйтесь, ничего особенного, это всего лишь красивая ваза, – сообщил Стас жизнерадостно. – Черт, испортил сюрприз.

– Ну, а у нас… Ида, сама посмотри. – Папа протянул мне небольшой пакет, в котором оказались мои любимые духи.

У подарка была предыстория: когда мне было еще лет тринадцать, их кто-то презентовал маме, но ей они не подошли, зато я буквально с ума сходила от их волшебного запаха. Поэтому она отдала духи мне. Правда, у нашей классной руководительницы была сильная аллергия на парфюм – она буквально начинала задыхаться, – и, чтобы не стать невольной убийцей, я наносила духи только в те дни, когда она не вела у нас уроки, то есть только дважды в неделю. И, разумеется, в выходные.

Вторник, четверг, суббота и воскресенье стали для меня праздниками – на радостях я выливала на себя целое море любимых духов. Неудивительно, что они быстро кончились. Больше таких ни я, ни родители в продаже не видели. Мне оставалось лишь вдыхать почти выветрившийся аромат из пустого флакона.

– Господи… – прошептала я, глядя на подарок. – Я сейчас заплачу.

– Ты никогда не плачешь, – почему-то с гордостью произнес папа. – Пользуйся на здоровье, дочка.

– Я вас так люблю!

Я обняла по очереди маму и папу. У них были радостные и слегка удивленные лица – похоже, они уже не помнили, когда я в последний раз говорила им такое.

Потом, положив букет на стол (рук на все не хватало), я схватила в охапку коробку с подарком Стаса и, бегло поблагодарив его, потащила ее в комнату со словами:

– Сейчас будет куда поставить эти замечательные розы.

В коробке оказалась не только ваза (довольно красивая, с оригинальным рисунком), но и открытка. Я собиралась прочитать ее, но тут за дверь скользнул Гена.

– Давай я сразу налью в нее воды, – любезно предложил он (я подумала, что будь это мелодрама, он бы непременно «нечаянно» разбил вазу на мелкие осколки). – Я так рад тебя видеть! Послушай, познакомишь меня со своим парнем? Я привык, когда меня официально представляют незнакомым людям. – Последние два слова он произнес с едва уловимым пренебрежением. – Мне кажется или я его раньше видел? Ну, может, полгода назад? По-моему, мы сталкивались разок в подъезде. Точно! Я тогда поздно вернулся домой, и мы зашли почти одновременно.

– Да, мы давно общаемся.

Почему-то не без удовлетворения я пронаблюдала, как его лицо каменеет. Какой-то парень приходит ко мне ночью еще до нашего знакомства, потом я из-за него отказываюсь от отношений с Геной – и вот он опять здесь. Я бы на месте Гены тоже почувствовала себя идиотом. Ненадолго вклинился – и то не смог ничего испортить.

– Вот, значит, в чем было дело, – протянул он, силясь улыбнуться.

– Мы были в ссоре некоторое время.

– Ясно, ясно.

Гена мгновенно исчез вместе с вазой, зато за моей спиной вырос Стас.

– Вот торт… Это он, да?

– Ну да, это торт, – не без иронии подтвердила я.

– Да я не про то. Этот Гена, или как его там, – твой новый бойфренд?

– Э… вроде того. – Вон как все повернулось.

– Он после праздника у тебя остается? – с подозрением спросил Стас.

– Нет.

Все еще не поворачиваясь к нему, я сняла ленточку с торта. Я почему-то была уверена, что, оказавшись с ним лицом к лицу, сделаю какую-нибудь глупость – брошусь целовать или признаваться в любви и все такое.

– Это хорошо. Ты прочитала мою открытку? – шепнул он, наклонившись ко мне.

– Еще нет. Отвлекли.

– Прочитай сейчас. Это важно.

Я послушно потянулась за лежавшей на столе открыткой, но тут с громким возгласом «тебе помочь, дочка?» вошел папа, и я поспешно спрятала ее в карман халата. Кстати, надо было еще переодеться.

– Я уже все накрыла, но вот сама еще не готова, – ответила я.

– О, хорошо, мы тебя оставим. Стас, давай-ка поговорим, тысячу лет тебя не видел!

Оба вышли, и я наконец достала из шкафа платье и туфли, причесалась, подкрасила губы, надушилась (о-о-о, какое наслаждение!) и убрала на место стоявший посреди комнаты пылесос.

Глава 14

Гену и Стаса я познакомила. Таких натянутых улыбок я не видела ни разу в жизни. Ни один из них даже не пытался скрывать свое отношение к другому. Это слегка развеселило меня. Приход Гены был весьма кстати – теперь, по крайней мере, мне не нужно было «убивать» несуществующих бабушек несуществующих парней.

За столом после традиционных поздравлений и тостов папа доверительно заговорил со Стасом о пополнении своей коллекции пепельниц, а Гена стал рассказывать моей маме что-то о работе его отца. Я была рада перестать быть центром внимания и спокойно подумать – в том числе о том, что же мне сказать родителям, которые теперь, видимо, совсем запутались в моей личной жизни. Темы разговоров менялись, и до меня донеслось Генино «да, это тот каток, на который ходили мы с Идой, он в помещении, туда и летом можно пойти» и «мы с Идой тоже любим это кафе неподалеку, как раз вчера там были» (Стас, как это мило).

Через некоторое время в дверь позвонили, и я побежала в коридор. Пришла Жанна.

– С днем рождения, солнце. – Она вручила мне коробочку с серьгами, которые я тут же и примерила. – Ну как тут у тебя? Много народу?

– Родители и еще два друга. Замечательные серьги, большое спасибо. – Я поцеловала ее в щеку. Несмотря на специфический вкус Жанны, подарок мне и правда понравился. – А ты как провела время? Вы с Семой помирились окончательно?

– Еще нет. Но я заявила ему, что если я к нему вернусь, все будет по-другому. Я хочу заняться своей жизнью. Пойти учиться… он, кстати, одобрил идею со вторым образованием, да и с танцами тоже… он вообще ведет себя куда более деликатно, чем обычно. Испугался, что ли, что я навсегда уйду… Так, стоп, а что это за два друга, я их не знаю?

Жанна сняла пальто, и под ним обнаружилось симпатичное короткое платье кораллового цвета.

– Оказывается, у тебя дома есть нарядная одежда – и даже не коричневая, – отметила я со смехом.

– Да, представь себе! Так что это за два…

В этот момент в коридор вышел Стас и остановился, явно ожидая, что я представлю ему гостью.

– Стас, это Жанна. Жанна, это Стас, – традиционно произнесла я.

Оба отозвались «очень приятно». Я заметила, что у Жанны слегка округлились глаза.

– Это тот самый? У которого подружка в красных сапогах? – не удержавшись, шепнула мне она.

Я кивнула.

– Что вы там шушукаетесь? Давайте к столу уже, – зачем-то распорядился Стас и вернулся в комнату.

– Вы снова вместе? А как же эта особа? – набросилась на меня Жанна.

– Мы не вместе, а на этой особе он женится.

– Господи! А что у вас с ним?

– Мне кажется, он и сам не сможет ответить на этот вопрос.

– Но ты-то сможешь?

– Не уверена. Думаю, скорее ничего.

– Ладно, а второй парень кто?

– Просто хороший сосед.

– Ну, хоть тут какая-то ясность.

– Ладно, пошли в комнату.

С появлением Жанны все разговоры почему-то закрутились исключительно вокруг меня – как будто перед новой гостьей им стало неудобно обсуждать пепельницы, консерваторию и тому подобное в мой день рождения.

Как только представился случай, Гена с победным блеском в глазах поведал ей, что мы с ним постоянно видимся и обмениваемся книгами (именно это, по его мнению, должно было стать доказательством нашей близости). Ее он в подъезде ни разу не встречал и не подозревал, что она некоторое время живет у меня, потому от нее не укрылись бы столь частые встречи. Стас в ответ заявил (опять же Жанне), что не так давно мы вместе читали вслух Айрис Мердок. «А мы тоже обсуждали ее книги», – не глядя на него, сообщил Гена. Папу и меня веселило это противостояние – мама, кажется, была слегка сбита с толку и то и дело вопросительно смотрела на меня.

Когда вышла из комнаты, чтобы поставить чайник, Жанна вызвалась помочь с чашками.

– Эти двое готовы за тебя передраться, – заявила она, почему-то с претензией, едва мы оказались на кухне.

– Гена слишком интеллигентен, так что до драки не дойдет, – успокоила ее я.

– И все равно – ты явно не все мне рассказала… О, у меня отличная мысль! Сообщи Стасу, что выделывала его Алла у меня дома. Тогда он точно на ней не женится.

– С чего ты взяла, что я этого хочу? – Сполоснув чашки, я разлила в них остатки заварки.

– У тебя это на лбу написано.

– Серьезно? Не в курсе, что там пишут у меня на лбу, но разлучать Стаса с Аллой я даже не думала. Пусть будут счастливы.

– Вот-вот! – торжествующе отозвалась Жанна. – Еще когда мы с тобой разговаривали о нем в первый раз и ты сказала что-то вроде «надеюсь, она хотя бы хорошо его кормит», я обо всем догадалась. То есть прямо в тот момент я была поглощена собственными проблемами, а догадалась после. Но это точно. Ты его любишь.

– И что с того?

– Как это что? Если ты его любишь и он к тебе неравнодушен, – а это уж точно, – то вы должны быть вместе! Я бы лично расправилась с этой стервой, но ты знаешь: я сторонник более гуманных методов. В твоих руках такая информация, а ты не хочешь ею воспользоваться!

– Ее измены – не наше дело. – Увидев, как вытянулось лицо подруги, я поправилась: – Не мое. Не хочу, чтобы он опять пришел ко мне только потому, что его предала она.

– То есть ты сложа руки будешь ждать их свадьбы, потом развода, а уж потом…

– Надеюсь, они будут счастливы, – повторила я.

– Да ты святая, – как и Стас, почти что в ужасе произнесла Жанна.

– Да нет, это ты святая. Я бы на твоем месте давно размозжила Семе голову сковородкой. – Осознав, что ляпнула, я с тревогой обернулась к ней, но она, к моему удивлению, не разозлилась, а напротив – запрокинула голову и заливисто расхохоталась.

– Верно! Такое желание возникало у меня не раз, – подтвердила она, отсмеявшись. – Но с психологической точки зрения это неверный ход, поэтому я держалась как могла. Возможно, все еще впереди. Теперь уж буду посмелее. Послушай, если я сегодня опять останусь дома… ну, там, у него… ты не сильно обидишься? Просто выходной… а завтра я точно у тебя. Я же пока не вернулась.

– Обижаться? Да вот еще, вали на все четыре стороны.

– Может, и ты сегодня не будешь одна…

– Да вали уже, – шутливо пихнула я Жанну локтем.

– Ну нет, на чай я все-таки останусь! – Она легонько толкнула меня в ответ бедром, и, конечно, ее движение вышло куда более изящным.

Около девяти родители засобирались домой. Гена и Стас оба слегка замялись, но решили, что приличнее им тоже уйти.

«Открытка», – шепнул мне Стас в коридоре, и я понимающе кивнула, хотя так и не успела ее прочитать. Она осталась в кармане халата, а его я повесила в шкаф, путь к которому был перекрыт стулом Гены, так что достать ее незаметно было невозможно.

Жанна, что-то напевая, принялась мыть на кухне посуду. Очевидно, решила, что будет неудобно уйти и не помочь мне убрать после праздника. А убирать-то в принципе было нечего, кроме посуды – все-таки это был не детский утренник, после которого все вокруг заляпано вареньем и шоколадом и на полу валяются игрушки и фантики (я, не особенно любящая детей, именно так все себе представляла).

Я вернулась в комнату, отодвинула стул и наконец проникла в шкаф. В открытке было лишь четыре слова, от которых меня бросило в дрожь.

Ну зачем?..

Глава 15

Жанна только что покинула квартиру, когда вернулся Стас. Не то чтобы я сильно удивилась.

– Столкнулся в подъезде с моей подругой? – спросила я.

– М-м… нет.

– Удивительно даже.

– А что, она ушла? Честно говоря, я забыл, что она у тебя живет. Но она вернется завтра, так что все в порядке.

– С чего ты так решил?

– Логика. Человек, который уходит из дома в десять часов, вероятнее всего, планирует что-то на всю ночь. Свидание, например.

– Или просто ему что-то понадобилось в магазине.

– Не знаю, по-моему, это не тот случай. Предчувствие. Я, кстати, заходил домой поесть. Мои решили, что я опять иду к Алле.

– Поесть? Тут ты не наелся?

– Не обижайся, но двух кусочков торта недостаточно для человека, который с утра ничего не ел. Я ведь так и не позавтракал.

– Я предлагала.

– А я торопился выбрать тебе подарок. Иди сюда. – Стас притянул меня к себе за талию.

– Зачем ты это сделал? – спросила я.

– Что?

– Сам знаешь. Зачем ты это написал?

– Это не я написал, это строчка из песни группы «Браво». Да-ай мне этот день, дай мне эту ночь, дай мне хоть один шанс – и ты поймешь: я то что надо! – довольно фальшиво исполнил он.

– Про день в открытке ничего не упомянуто, – хмыкнула я. – Про шанс тоже. Как и про то, что я что-то должна понять. Только про ночь.

– Ну… день провести вдвоем мы уже не смогли, шанс ты мне не дашь и понять ничего не поймешь, потому что у тебя есть такой замечательный благовоспитанный Геннадий… Где ты его откопала – на выставке старинных… э-э… скрипок?

Мои губы сами растянулись в улыбке.

– Он мой сосед. И это он тогда прислал мне новогоднее поздравление.

– О, точно. Как романтично…

Я перестала улыбаться.

– Ну конечно, это смешно. Со мной же нельзя вести себя романтично.

– …кстати, я не стал покупать букет, потому что знал, что твой джентльмен непременно притащит веник – это так «оригинально»… Что ты сказала?

– Со мной нельзя вести себя романтично, – повторила я. – Я гожусь только для одной ночи. После которой ты будешь жить долго и счастливо со своей невестой. Знаешь, я сейчас подумала, – а меня не очень устраивает такой расклад. Раньше устраивал, но все изменилось… то есть я изменилась. Дело не в Гене и не в ком-то еще, а именно во мне.

– Стой-стой. – У Стаса был такой вид, будто он не уловил смысл сказанного (я разве по-китайски говорю, что тут можно не понять?) – В декабре я предлагал тебе все. Не только одну ночь. Ты отказалась. То, что я написал тебе в открытке, было продиктовано скорее теми условиями, в которые поставила меня ты.

– Я же говорю, много воды утекло.

– Теперь ты бы согласилась быть со мной?

– У тебя есть невеста.

– А если бы не было?

Весь этот разговор мне не нравился. Более того, он причинял мне боль. И все-таки я должна была довести его до конца.

– Она никуда не делась бы. Ты бы все равно метался, теперь уже не от нее ко мне, а от меня к ней, что было бы для меня еще менее лестно, – иронично произнесла я. – А я… я не создана для отношений. Мне достаточно чувств.

– А они есть? – спросил Стас в лоб.

Я молчала, и он напряженно повторил:

– У тебя есть ко мне чувства?

– Да. Теплые.

– Это не то, что я хочу услышать.

– Я знаю. Ничем не могу помочь.

– Черт. Почему он? Почему этот юный Вертер? – Стас внезапно со всей силы ударил кулаком в стену – так, что стекло, под которым висела какая-то невнятная картина, оставшаяся еще от бабушки, испуганно звякнуло в раме.

– Похвально, что ты читал Гете, – сказала я, думая о том, что теперь у него, наверное, болит рука.

– Это все он. Этот… Геннадий. Чертов Геннадий. Я бы набил ему его благовоспитанную морду.

– Он здесь ни при чем, я же сказала. Просто раньше меня устраивали наши с тобой отношения, а сейчас нет. У нас больше ничего не будет. Можешь идти.

– Это третий раз, когда ты выгоняешь меня из своего дома.

– В прошлый раз была квартира моих родителей.

– Но дом-то тот же. Третий раз.

– Последний. Обещаю.

– Что мне делать?

– Иди к Алле, помирись с ней, скажи, что хочешь планировать свадьбу вместе, потому что это будет главный день не только в ее, но и в твоей жизни…

– Я не помню ее лица.

– О, я это уже слышала.

– Когда смотрю на тебя, я ничего больше не помню и не хочу помнить.

– В таком случае ты плохой жених.

– Совершенно верно. Нам с ней нужно разойтись. Я не готов к свадьбе.

– Делай что хочешь. Только пусть это не касается меня. Удачи тебе. – Я распахнула входную дверь.

– А если я никуда не пойду?

– Значит, мне придется вытолкать тебя силой.

– У тебя нет столько сил.

– Чего ты от меня хочешь, а? Ну чего?

– Сам не знаю. Уф. Ладно. Если ты скажешь, что я тебе не нужен, что я мешаю тебе жить и без меня тебе хорошо, я уйду. Договорились? – Напряженный взгляд Стаса уперся в мое лицо – по-моему, куда-то в переносицу.

– Ой, зачем так все усложнять, драматизировать…

– Иначе я не уйду.

– Ну… договорились, – кивнула я.

– Итак?

– Ты мешаешь мне жить. Мне без тебя хорошо. Доволен?

– Ты не сказала «ты мне не нужен».

– Это и так ясно.

– Нет уж, скажи – и я сразу уйду. И больше тебя не потревожу. Никогда.

Он наконец осмелился посмотреть мне в глаза и, очевидно, увидел в них неумолимость и твердость, потому что, вздрогнув, сразу опустил взгляд.

– Хорошо. Ты мне не нужен.

Не подозревала, что это будет так сложно выговорить. Казалось бы, обычная ложь – просто взял и выпалил, не вдумываясь, – ерунда. В какой-то момент я даже засомневалась, стоило ли это говорить, но в любом случае было уже поздно.

Стас ушел, даже не попрощавшись.

Часть 3. Антиталисман

Глава 1

– Хочу тебе кое-что сказать. И никак не решусь. – Жанна поерзала на диване, отчего он жалобно заскрипел.

Не оборачиваясь, я готова была поспорить, что она по привычке потянула руку ко рту, собираясь погрызть ногти, но отдернула, вспомнив о маникюре.

– Ты заявляешь это уже в третий раз, – сообщила я.

– А ты даже интереса не проявляешь!

– Просто мне нужно завтра показать дипруку всю практическую часть. Не знаю, зачем он так гонит лошадей – сегодня только восемнадцатое апреля, а защита седьмого июня. И тем более не знаю, почему он выбирает максимально неудобное время. То раннее утро, то выходной…

– Ну все. Сейчас так и не решусь и уйду домой.

– Ты уже две недели ночуешь дома – ты хорошая жена, я тебе скажу.

– Я вернулась. Я же тебе даже ключи вернула.

– И оставила меня одну-одинешеньку… ой, только не пугайся, я шучу. Я люблю одиночество. Так что ты хотела сказать?

Сделав очередную сноску, я повернулась к подруге. Ну не давала мне совесть слушать ее вполуха, когда она была так взволнована, пусть и пыталась это скрыть. У меня внутри все еще работал своеобразный определитель чувств.

– Ты беременна? – вдруг осенило меня.

– М-м… не знаю. Пока не уверена. – Она слегка покраснела. – Я, конечно, очень надеюсь, но это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Сказать я хотела другое. Но ты меня убьешь, и я так никогда и не познаю радости материнства, так что я передумала.

– Дело твое.

– Ладно уж, расскажу. Только смотри, вдруг я все-таки беременна, а на беременных поднимать руку нельзя. В общем, я… ну, грубо говоря, назначила Стасу встречу.

– Как это? Когда? Зачем? – непонимающе уставилась на нее я.

– Тогда, после твоего дня рождения, мы столкнулись в подъезде – он, очевидно, к тебе возвращался. Я не стала ему сообщать все сразу. Представь, какой это стресс для человека, когда почти незнакомая девушка при случайной встрече говорит: «А знаешь, твоя невеста изменяла тебе с моим мужем. Удачного вечера». Все-таки некоторые психологические тонкости мне не чужды. Я сделала иначе – завела непринужденную беседу, упомянула, что вернусь завтра, – на всякий случай, чтобы он знал, что вы можете уединиться и… поболтать спокойно. А потом добавила, что у меня есть информация, которая обязательно его заинтересует, и попросила не говорить тебе о нашем разговоре.

– И что же, он согласился на встречу? – Я так сильно развернулась к Жанне, что компьютерное кресло крутанулось вместе со мной, и я от неожиданности чуть не вывалилась из него.

– Да. Я дала ему свой телефон и сказала, что то, что я собираюсь сообщить, касается Аллы и тебя, и если он заинтересовался, я буду ждать его звонка. Сегодня он написал мне сообщение. Просил увидеться завтра днем. Как раз суббота.

– Ясно, – после короткой паузы проговорила я. – А обо мне-то ты ему что собиралась поведать? Только то, что я знала об измене Аллы?

– И о твоей любви. Уверена, он об этом не подозревает.

– Жанна!

– Ида! Я решила, что ты должна знать. Потому что первая часть моего признания Стасу затрагивает лично мои интересы – наконец-то этой Алле достанется, а то хорошо устроилась: и чужих мужей отбивает, и сама замуж собралась. А вот вторая часть имеет отношение только к тебе. И к тому же не умею я ничего скрывать – слишком честная. И я отчетливо понимаю, что ты сейчас начнешь протестовать, запрещать мне идти на эту встречу… но сначала хорошенько подумай. Ты ведь ничего не потеряешь. Ты вообще, если что, можешь все отрицать. Скажешь, это я все придумала. Просто дай шанс – себе и ему.

– Ценю твои усилия…

– Господи, я думала, ты разозлишься, – облегченно вздохнула Жанна.

– Скажем так, я точно не просила тебя об этой услуге, но ругать не собираюсь. Только… не ходи на встречу.

– Отменить?

– Да.

– Я знала, но все же надеялась.

– Зря.

– Ид, что ты творишь?

– Это не я, это ты что-то творишь, в то время как я, ни о чем не подозревая, пишу диплом.

– Ты же раньше никогда никого не любила. Думаешь, это так просто – полюбить еще раз? Думаешь, это случится так скоро?

Я с легкой улыбкой посмотрела на Жанну, осознав, что сейчас мы с ней стали ближе, чем когда-либо. Впервые за много лет общения мы были похожи не на поверхностных приятельниц, живущих разными жизнями, а на нормальных подруг: делимся секретами, радуемся и болеем друг за друга – и, похоже, неплохо друг друга знаем.

Конечно, это во многом связано с тем, что дружба со мной на какое-то время оставалась единственным светлым пятном в жизни Жанны, вот она и сосредоточилась на ней, но ведь и я раньше не подпустила бы ее так близко. Она была для меня кем-то вроде странного зверька – и не наблюдать невозможно, и подходить не хочется.

Теперь я стала другой и смотрела на нее иначе. И не только на нее. Благодаря Стасу. Но, пожалуй, это все, что он мог для меня сделать.

– Я и не хочу еще раз. И – да, возможно, больше и не получится. По крайней мере в ближайшее время, – медленно произнесла я.

– Тогда прежде чем думать, что ничего не выйдет, можно было бы и попробовать, – заявила Жанна.

– Ты так говоришь, будто я не решаюсь с ним познакомиться. Мы были связаны больше четырех лет.

– Так долго! Тогда, может, это просто привычка? Ох, нет – не в твоем духе, я знаю. Мне кажется, ты могла бы пятьдесят лет жить с человеком в одной квартире и даже не заговорить с ним, если бы у тебя не было такой потребности. Ты настолько… сама по себе…

– Каждый из нас в какой-то мере сам по себе.

Происходящее вдруг показалось мне нереальным. Жанна ждет ребенка от Семы (по этому поводу она частенько радовалась раньше времени, особенно поначалу, но на сей раз я почему-то предчувствовала, что это так), Жанна пытается разобраться в моих переживаниях (я и сама-то этим редко утруждалась), я люблю Стаса, Стас женится на Алле… мелодрама.

Так просто, чересчур просто все выглядит, если отбросить промежуточные звенья. Хотя… если их отбросить, так вся наша жизнь – проще некуда: детство, школа, институт, работа, свадьба, детишки, внуки, смерть. И с этой схемой уже ничего не поделаешь. В нее укладывается абсолютное большинство.

Мне очень не хотелось быть большинством, и я внезапно вспомнила, как год назад Стас жил у меня целый месяц и как смертельно меня раздражал. Сейчас бы уж наверняка было не так. В мое сознание крепко впечаталось ощущение от последней ночи, которую он провел у меня – когда я сидела на раскладушке и несколько минут, почти не мигая, смотрела, как он спит. Несмотря на то что у меня тогда была не совсем свежая голова, эмоции были ярче некуда и удивили меня своей противоречивостью: тянуло приблизиться к Стасу, но так, чтобы не спугнуть, так, чтобы он вдруг не исчез. Будто он был мотыльком, случайно присевшим на мое плечо… И при этом даже хотелось его исчезновения – тогда бы все эти сложности разом закончились.