–Хочу запах акации! – Прошептал Юрка, закрывая глаза.
*
Маленькая скамеечка, поставленная кем-то в самую гущу зарослей акации. Чтобы пробраться к ней, не оцарапавшись, надо быть акробатом, не меньше. А Юрка был.
Это он, прокладывая неординарный трейсерский маршрут, пересекающий университетский двор, наткнулся на эту лавочку, невесть как, оказавшуюся в кустах.
Тогда, он, с размаху, плюхнулся на эту скамейку животом, пробороздив подбородком тëплую шершавость дерева.
И ему в голову пришëл его первый "Ключ".
Вот так. Весна, жëлтые цветы акации, запах старой древесины и молодой зелени.
Много времени он провëл на этой лавочке, придумывая всë новые и новые "Ключи" для "Сферы".
Магия этого места, подарившего ему космос.
Собственно, из-за его "Ключей", Юрку и приметили, и отправили в эту экспедицию.
*
И вот теперь, ему требовалось всë волшебство вселенной, чтобы…
"Сфера" вредничала, как красна девица под берëзой.
Ломалась она. И никакие "Ключи" не помогали.
Вот и сегодня, ошибка на ошибке, ошибкой погоняет в этой "Сфере". Как-будто, кто-то извне, злодейской рукой, нажимал кнопку сброса всех Юркиных "Ключей".
И Юрка, как ни старался, не мог систему переубедить, что новая "прошивка" лучше старой.
Поэтому. Поэтому, Юрке нужна была акация. Его акация, которая и привела его сюда.
*
–Кхе, извиняюсь, не поможет тебе, Юрий Алексеевич, акация, – голос доносился из-под крышки, закрывающей пятую панель, – тут, как ты верно сообразил, внешний фактор противодействия присутствует.
–Аааа?! – Юрка за озирался, но ребята из экипажа несли свою вахту, и вблизи никого не было.
–Бэээ! – Старческий голос из-под крышки дразнил космонавта. – Волосок-то мой заговоренный, верни. Побаловался и буде.
Юрка глубоко вздохнул, закрыл глаза, досчитал до десяти, и…
*
–А обчество наше, стал быть, постановило. Негоже, дому, хушь он и в космосе витает, без пригляду быть. Ежели дом есть, то и домовой, просто при нëм обязан быть. Даааа.
Космыч, качая лаптями, сидел на приступочке, а Юрка примостился на полу.
Конечно, это условности. Какие "сидел" и "пол" в невесомости?
Но закуток, в который Космыч провёл Юрку, был настолько крохотным, что, поневоле, захотелось сидеть на полу, чем бы это ни было.
Кстати, по долгу службы, Юрке были доступны все схемы помещений МКС, так вот, нигде этого закутка на схемах не было. И даже места, чтобы его разместить, тоже.
Правда, про место, это Юрка позже перемерил. А сейчас, он впитывал слова Космыча, как губка.
–Вооот. А я, уже тогда, в Космычах ходил. Я ж при Иване Четвëртом, Грозном, в палатах царских по части крышного и трубного хозяйству был. Вылезу, бывало, ночью, на самую маковку на крыше. Сижу, на звëзды гляжу, мечтаю, чтоб мне, значится, на них оказаться. А наши мне всë перечили: – "Аполлинарий, не будет такого, чтоб дух человеческий в бездушное пространство отбыл. Людям без земли-матушки никак. Лопнет пуповина, что их душу с Землëй связывает, лопнет и род людской, прекратится".
Рыжий домовой, или, как он попросил его называть – космовой, хитро прищурился, достал из-за пояса табакерку, нюхнул, чихнул, да и дальше продолжил.
–А уж кода Юрий Лексеич, тëзка твой, шестьдесят лет тому, аккурат, полетел, то все наши, как один, мне руки жали, будто это я там побывал. А когда американе "Аполлоны" свои запустили, то меня и стали вместо Аполлинария – Космычем звать-величать.
Ну, уж когда весточка в Москву с Байконура когда пришла, что на строящуюся станцию международную новую – домовой-космовой требуется, так я и решил. Что час мой настал. Вот, здесь я обретаюсь. – Космыч обвëл руками закуток, – за хозяйством на станции слежу. Что есть внутри – за всем догляд у меня. А вот снаружи…
Космыч опечаленно вздохнул.
*
Ночью снилось Юрке, что сидят они с Космычем на опушке, смотрят на поляну земляничную, где Катя ягоды собирает. И плачет.