– А где пушистик?
– Не знаю… Его нигде не видно.
– Может с Авиной пошёл? Охранять там, все дела…
Донёсся до старшей Ривенс тихий диалог. Но она уже не вслушивалась, отдаляясь всё больше.
Глава 42
Хранительница сама не понимала как, но что-то отчаянно влекло её вперёд. Тонкий огонёк бился в груди и казалось, если не подчиниться его воле, то она сгорит изнутри. Посему девушка просто шла вперёд. Жёсткая сухая трава цеплялась за ноги, с каждым шагом становясь только гуще и выше. Однако это не мешало Авине. Ведь где-то под коркой она почувствовала слабый зов и теперь точно была уверена чей он.
Сморгнув пелену на глазах, хранительница остановилась у пятиэтажного здания. Оно было заброшено, как и остальные рядом.
Сердце колотилось так, будто желало выпрыгнуть из груди и поскакать впереди. Страх это был или желание найти источник зова, – она не знала. Всё перемешалось и настолько спуталось, что теперь одно выходило из другого, перестав нести хоть какое-то значение по отдельности. На первый план вышло желание найти феникса и устроить такую взбучку, чтобы знал впредь как заставлять свою истинную испытывать подобные вещи.
Стоя у входа, Авина думала о том, что в ином случае ни за что бы не вошла сюда. Здание хоть и выглядело не особенно рассохшимся, но пустующие помещения нагоняли жути. Ей припомнились фильмы, в которых с этого и начинался самый сок. Однако сейчас как бы не обстояло дело, хранительница не могла просто отступить. Оставалось только выдохнуть и собраться с духом.
Её промедление прервал слабый огонёк на последнем этаже. Отбросив все сомнения, хранительница молнией бросилась к источнику, но вдруг на пути неожиданно материализовался шимми. Ощетинившись он подскочил и подрос, едва не доставая до потолка.
– Ши? Ты когда это так успел вырасти?
Она оглядела пушистого шимми и улыбнулась. Но затем в миг посерьезнев, сказала.
– Хороший мой, мне не до игр. Надо торопиться, кажется Дар в беде.
Однако Ши и не думал её пропускать, рыкнув сильнее.
– Думаешь там опасность? – вздохнула она и поймав короткий ответ, добавила. – Значит мне тем более необходимо туда добраться и как можно скорее.
Шимми усиленно замотал мордочкой в несогласии. Тогда хранительница подошла и погладила того по пушистой лапе, которая теперь была размером с него самого ещё до преобразования.
– Если хочешь пойдём со мной. Только сейчас ты слишком заметный. Вдруг своим видом ты спугнёшь зачинщиков.
Ши послушал, поводил ушами, а затем неожиданно растворился в пространстве, словно его и не было.
– Пушистик, ты меня слышишь? – произнесла она в пустоту и подняла взгляд на то место, где находилась морда зверька. – Появляйся, прошу, только в самом крайнем случае.
Чем выше она поднималась, тем отчётливей становился зов. А когда последний пролёт остался позади, Авина наконец поняла, откуда он шёл. На полу в полумраке у стены сидел Даргайл. Голова его безвольно лежала на груди точно кукольная, не настоящая.
«И как у непробиваемого феникса может быть хоть какое-то слабое место» – промелькнула мысль и хранительница бросилась к истинному прощупывать пульс.
Да, Ривенс не имела медицинского образования. Но в такие моменты инстинкты работают быстрее умения мыслить рационально. К тому же, основы первой медицинской помощи она знала ещё со школы.
«Только бы жив!» – единственное, что билось в голове, отдаваясь пульсацией в висках, точно мигающий красный тумблер. И когда загоралась эта тревожная кнопка, то всё остальное переставало иметь хоть какое-то значение.
Авина убрала мокрую прядь с лица, провела подушечками пальцев по щеке, словно бы ожидая чуда. Но вместо этого неподалёку щёлкнул выключатель и старые лампы с треском загорелись, освещая весь этаж. Хранительница от неожиданности поморщилась. Когда же глаза привыкли, то дар речи пропал окончательно. По всему периметру лежали фениксы в человеческих ипостасях. Внутренним чутьём Авина ощущала в них магию, которая сочилась наружу, как из дырявого стакана. Одни полусидя, как Даргайл, другие лёжа на полу, а третьи точно обездвиженные статуи в виде массивных обернувшихся птиц.
– Это оказалось даже проще, чем я думал, – произнёс знакомый мужской голос, и хранительница обернулась.
Перед ней стоял сам Румис Велхиин, а позади мялись Хоршель и Тоя. Если главу Хлагоса Авина видела всего один раз и теоретически могла бы представить его в роли предателя, то от последних двоих такого точно не ожидала. Оба тихие, скромные работяги. И что же их подтолкнуло примкнуть к этой гнусной игре, было не понятно. Но в данный момент хранительницу это совсем не волновало.
– О, что я вижу на твоём лице? – наигранно скривился седовласый феникс. – Ты, милочка, сейчас не в том положении, чтобы помышлять о каких-либо действиях против нас. А все они, – он бросил жест в сторону уходящего вглубь коридора, – полностью под нашим контролем.
Авина проследила за рукой. Множество фениксов по-прежнему не подавали признаков жизни. И не верить словам Румиса не было оснований.
– Получается это всё только для того, чтобы заполучить меня? Но зачем? Чтобы убить?
– О, не льсти себе девочка. Низшая магичка из закрытого мира. Чем ты можешь быть полезна? Мои резоны гораздо выше смерти человека.
– Ну, раз выше, то очевидно это не вы стоите за покушением в моей квартире и проклятием на мою сестру. – съязвила Авина скрестив руки на груди.
– Да что ты вообще можешь знать о проклятиях? – выплюнул Румис. – Артефакт Гобши вообще не должен был попасть в руки таких как вы. А само то, что ты стала хранителем обычное недоразумение. Однако в данный момент это пошло нам даже на руку.
Глава Хлагоса как-то не хорошо оскалился, затем пошевелил пальцами и рядом с Даргайлом засветился алтарь, словно выросший из фигурного постамента в стене.
– Ну вот мы и подошли к самому интересному. Хоршель, подготовь установку!
В мгновение ока на алтаре появились все пять артефактов. Книга, кубок, кинжал и перчатка точно по контуру вошли в углубления столешницы, а вот чёрный камень был помещён на самую верхушку постамента. Авина вздрогнула от увиденного. Уж что-что, а про злосчастные артефакты она и думать забыла. И только сейчас пришло осознание, что не просто так их столько лет хранили отдельно друг от друга.
«Гамату, какая же я идиотка! Повелась на поводу эмоций! Говорила же мне бабушка, береги! Так нет же. Обиделась, сбежала…» – ругала себя хранительница, а вспомнив про Аду, погрустнела. Да, она оказалась ей не родной, как и Лора, но любовь – это не всегда про кровные узы.
– Если вы думаете, что я буду вам помогать, то глубоко ошибаетесь! – заявила она и поймала на себе взгляд Хоршеля, в котором читалось некое уважение. Тоя же тряслась так, что и глаз не поднимала вовсе.
В ответ Румис лишь гортанно рассмеялся. А затем на шее у Даграйла появилась рубиновая сияющая удавка. Глава Хлагоса сжал кулак и верёвка натянулась. Наследник начал стремительно бледнеть.
– Ну так что, ты по-прежнему стоишь на своём? – как ни в чём не бывало поинтересовался Румис.
– Ах ты сволочь, желтокрылая! – скрипнула зубами Авина. – Отпусти его!
Однако тот продолжал душить Даргайла, словно это доставляло ему неимовреное удовольствие. Хранительница бросилась к истинному и упав на колени, начала метаться.
– Ладно! Я сделаю всё, что потребуется! Только убери удавку, Румис!
Когда рубиновая нить слегка ослабла, Авина потянулась к бледному лицу Даргайла, однако была остановлена.
– Нет, милая, не сейчас. Сначала артефакты.
– Да, чтоб у тебя все перья отвалились! – скрипнула еле слышно хранительница. – У меня ведь всё равно нет выбора?! Так какой смысл мучить его?
– О, это, знаешь ли, личная неприязнь. – скривился Румис – Гройлы и Лавиджи из столетий в столетие занимают главенство в совете, а мы Велхиины всегда не у дел. Надоело смотреть как они пыжатся, точно цыплята, которые не знают, что гордыня заканчивается на вертеле.
И он снова с силой затянул удавку. Авина вскрикнула. Однако на лице Даргайла не дрогнул ни один мускул. Он по-прежнему был без сознания. Только стремительно синел.
– Ашмир, артефакты готовы. Время уходит. – неожиданно произнёс Хоршель.
– Да, чтоб тебя! – выплюнул Румис и оставил наследника в покое. – Всё равно, что с куклой расправляться. Бессмысленное дело в таком состоянии. Никакого азарта. Вот если бы его отца и мамашу пробудить… тогда… – размышлял седовласый феникс и на лице его отражалось полное безумие.
– Ашмир, позвольте не согласиться. – снова вмешался Хоршель. – Правитель слишком силён, нам едва удаётся сдерживать его сознание. Пришлось прогонять через установки втрое больше магии. А хранилище на этом материке не такое большое…
– Хватит! – оборвал того Румис, а затем бросил Авине, – активируй артефакты!
Глава 43
«Ах, ты индюк ощипанный! Ещё и родителей Дара тут держишь! Ну ты полетаешь ещё у меня, ага! Вот без перьев, прямо голышом!» – подумала Авина, пока шла к постаменту. Она перебирала варианты, как бы помешать, но на ум ничего путного не приходило.
– Уважаемый ашмир, не поделитесь ли, для чего вам активировать артефакты? – не удержалась она от укола, но Румис, как ни странно, даже не обратил на это внимания. Хранительнице показалось, будто он принял это обращение как должное и слегка смягчился.
«А так вот ты какой, Велхиин! Ну, тогда продолжим.» – подумала хранительница и замедлила движения. Со стороны казалось, словно она понятия не имеет, как подобраться к этим вещам. Что конечно было фарсом. Ведь после обращения в феникса всё поменялось. Артефакты словно звали её. И на любой мысленный вопрос об управлении ими, незамедлительно отвечали мыслеобразами. Это оказалось даже проще, чем чистить зубы. Однако вместе с этой информацией пришла и не очень приятная. А собственно, что будет, если активировать их вместе, сделать нужные настройки и направить преломлённый луч, подпитанный магией через установки. И чем больше питание, тем страшнее последствия.
– Чего замерла? – удивился Румис и Авина поняла, что застыла у постамента без движения.
Впервые за всё время она столкнулась глазами с Тоей. И что-то ей показалось в этот момент подозрительным. Ведь неужели человек перебежавший на сторону зла может бояться поднять взгляд и трястись словно лист на ветру? Но времени разбираться с тревожным внутренним миром не было, и тогда Авина мысленно позвала Даргайла. Но её зов словно разбился о стеклянную стену. Тогда она позвала ещё раз и направила в сторону истинного небольшой поток магии. А чтобы никто не заподозрил, произнесла:
– Я хранитель всего-то ничего. Дайте мне время подумать!
– Сестру ты лечила, не думала! Может тебя подстегнуть немного! – оскалился Румис и поднял ладонь в сторону наследника.
– Нет! – взвизгнула она, а затем чуть успокоившись, добавила, – кажется начинаю понимать… Но мне было бы проще, если бы я знала для чего это делаю.
– Уверена? – подозрительно взглянул Румис. – Хотя, что я теряю? Слушай. – махнул он, пока Авина медленно пробивалась сквозь барьер к истинному. – Вообще-то ту всё просто. Ваш мир не должен существовать. Вы – мелкие человечки и магии у вас с рахтов клюв! Как же хорошо нам жилось сотню лет, пока междумирье было запечатано. Да, ваши и тогда были хитрыми. Успели перебраться в Марадею. Но это ничего. Скоро от вашей Гарихеи не останется и следа. Или Таркалии, мне плевать, как вы называете это место.
Авина беззвучно икнула. И от неожиданных слов выпустила магию из-под контроля. Черный огонь взметнулся вверх, не добравшись до истинного, пролетел над потолком и опустился у алтаря. Его языки мгновенно впитались и артефакты засветились.
– Что, хотела меня переиграть, хранительница? – зашипел Румис, из его рук вырвался плотный сияющий жёлтый шар и ударил в грудь Авине. Та пролетела с ним пару метров и вылетела в окно.
«Да, не так я представляла свою смерть… Рахт! Я же феникс!» – пронеслось в мыслях и хранительница уже у земли обернулась в огромную чёрную птицу с переливающимися тёмно-синим перьями, захваченными огнём.
– Вот это я понимаю преображение, малышка! – поразился Фошес, лицезрея эту картину с земли. – Странные дела тут творятся с магией… По всей Гарихее её с рахтов клюв, а тут хоть ванны принимай! – хмыкнул снежный и обернулся фениксом, на ходу отталкиваясь от земли.
Авина влетела обратно в окно, выломав при этом кусок стены. Застав ошарашенную троицу у постамента, она выдохнула жар, бушевавший внутри. Тот вырвался словно ошалелый драконёнок и полетел на Румиса. Седовласый феникс в последний момент выставил прозрачный щит, который едва выдержал напора.
– Чернокрылая Вермена вернулась! – воскликнула Тоя и упала на колени.
– Что за фокусы! Ты ещё кто? – скривился Румис. – А, не важно. Хоршель, обработай-ка её.
Глава желтокрылых оскалился, достал стеклянный шар и пошевелил над ним пальцами. Тот потемнел и все бессознательные, разом очнулись. Миг – и уже несколько десятков пар глаз уловили мишень. Щелчок пальцами – и все они устремились против обернувшейся Авины.
Тем временем Хоршель начал перенастраивать потоки на установке, чтобы захватить ещё одного феникса, однако не успел и руки поднять, как был вырублен во время подоспевшим Фошесом.
– Что за дерьмо тут происходит, Авина? – выругался он, окинув целую армию бессознательных. Из толпы он выцепил глазами Даргайла с отсутствующим взглядом и выругался ещё раз, когда тот неожиданно напал. Его боевые пульсары летели один за другим, и блондину ничего не оставалось, как обороняться.
– Дар, чтоб тебя драконы сожрали! – выкрикивал он между ударами. – Очнись! Это же я.
Но наследник продолжал выполнять приказ, как впрочем и остальные фениксы. С каждым ударом щит Фошеса всё больше истончался. А когда и вовсе разлетелся, Лавидж начал отбиваться. Огненные пульсары сталкивались с ледяными и рассыпались на множество искр прямо в воздухе. Никто не уступал до тех пор, пока Румис не подкрался сзади и не обездвижил снежного. Тот упал теряя равновесие. Даргайл приготовился выпустить последний шар, но тут его отвлёк тёмно-синий огонь.
Черная фениксица обернулась на связанного Фошеса и обезумевшего Даргайла, издала гневный клёкот, а затем выпустила тёмно-синюю порцию огня. Языки пламени разлились по полу настигая бессознательных поблизости и каждый от соприкосновения начинал приходить в себя. Даргайлу же оказалось достаточно небольшой искры тёмно-синего пламени для того, чтобы пробить стену, в которую Авина до этого упорно стучалась.
И вот стоит наследник с боевым пульсаром в руке, а напротив него висит Фошес, обездвиженный магическими путами. Услышав его хрип, Даргайл моментально оценивает ситуацию и выпускает огненный шар в Румиса. Тот отлетает назад, выпустив контроль над путами. Одним взглядом за доли секунды просканировав снежного, наследник кивает своим мыслям и устремляется к истинной, приготовившись её спасать. Однако увиденное снова выбивает из колеи. Авина, уже в человеческой ипостаси, стоит в самом центре и из её ладоней непрерывным потоком льётся магия. Каждого бессознательного она мягко обволакивает, а затем пробуждает, освобождая из-под влияния. И с каждой секундой очнувшихся становится всё больше.
Рядом с ней стоит шимми, раздувшийся почти до трёх метров. Он впитывает магию Авины, а затем распыляет её в воздух серебристым облаком на бессознательных, которые находятся в самом отдаленном конце здания. Эти пары мгновенно пробуждают их, оставляя в растерянности разглядывать свои руки, ноги и друг друга. Когда же последний пустой взгляд и потерянный разум становится излечен, в помещении раздаётся громогласный голос Милиоля.
– Ничего вам поручить нельзя! Всё приходится делать самому! Ша! – оскаливается он на забившуюся в угол Тою, но натыкается на упрямый взгляд Хоршеля, вставшего перед ним. – Щенок решил показать зубки?
– Отец, хватит! Неужели ты не видишь, что это всё бессмысленно? – выпаливает лекарь.
– Это твоё рождение было бессмысленным, выродок! Зря я тогда оставил твою мать в живых. – выплюнул Милиоль, и Авина поразилась насколько его поведение сейчас отличалось от того в замке эльфов.
– Ни говори так про мою мать! – возразил Хоршель и подался вперед, но не успел сделать и шага, как был с силой отброшен назад ударом боевого пульсара, выпущенного Главой Верхнего Рольса.
– Люди и фениксы – самые худшие из созданий. И те и другие – лживые, гнусные существа, которые не имеют права существовать ни на одном из миров! – произнёс Милиоль подбираясь всё ближе к артефактам.
– Ашмир, не советую! – преградил путь эльфу Даргайл, на что получил приглушённый смешок.
– Ты? – удивляется эльф, продолжая смеяться. – Даже твой отец не смог противостоять против действия моих установок. Тогда что ты мне сможешь сделать? Вы фениксы вообще те ещё ублюдки. Вам всё сходит с рук! Ещё во время битвы тысячелетия, надо было чтобы драконы вас изничтожили! Так нет же выкрутились! Но сегодня я поставлю на этом точку! – произносит он, не прерывая с наследником взгляда, а затем резко бросает тому за спину. – Румис, давай!
Однако Румис не торопиться содействовать эльфу, на что получает гневный взгляд.
– Погоди-ка, Милиоль. Что ты имеешь в виду говоря подобное про фениксов? Ты же говорил мне совсем иное? Я не понимаю, – раздосадованно вырывается у того.
– Да, он вас использовал, ашмир, – хрипит Хоршель, сидя у бетонной стены. – И меня, – он смотрит на Тою, вытирающую капли крови с виска и исправляется, – нас отец шантажировал. Моя мать – человек. Он грозился убить её, если я не буду выполнять его указания.
Однако эльф не собирался сдаваться просто так. И воспользовавшись моментом, пока его внебрачный сын изливает душу, он бросает пучок магии в артефакты. Те начинают источать искры, которые постепенно соединяются в один луч.
– Ах, ты ушастый! – выпаливает Авина, а после обращается к исцелённым. – Обездвижьте его, ребят!
– Поздно! – смеётся гортанно Милиоль, всё больше открывая своё безумство. – Теперь вы с полна ответите за смерть Энны!
– Дар, это плохо, думай! – шепчет Фошес сквозь зубы.
– Я думаю! Думаю! – психует Даргайл.
– Мальчик мой! – неожиданно из толпы кидается на наследника женщина.
– Ма… – поражённо крякает тот.
– Дормиса, не время! Сейчас всё взлетит на воздух! – произносит Кориан ступая следом. Он подходит к постаменту и начинает вливать свою магию. Однако становиться только хуже. В помещении начинается черный вихрь, который с каждой секундой всё больше набирает мощь.
– Нет, это не поможет. – вдруг выдаёт Румис. – Да, отпусти же меня, мальчишка! Я знаю, что надо сделать, чтобы отключить это всё. – отпихивает он Фошеса и поравнявшись с Правителем Марадеи, добавляет, – вы там уж позаботьтесь о моей Марианне!
– Румис, мы найдём другой способ! Не смей! – кричит Кориан, с трудом пересиливая гул вихря.
– Нет. Это расплата за мои ошибки. – произносит седовласый феникс и направляет магию в камень. Вихрь начинает менять траекторию, по чуть-чуть втягиваясь в Румиса. Через некоторое время вся трёхметровая воронка всасывается в тело феникса, он бледнеет и падает. Мгновение ничего не происходит. Но потом раздаётся хлопок. Тело главы Хлагоса рассыпается снопом чёрных искр, а камень-артефакт трескается пополам.
Помещение словно покрывается коркой льда. До того холодной кажется тишина.
– Глупец пернатый! – выплёвывает Милиоль, а затем вырывается из пут. В два шага добирается до кинжала Гобши и ударяем им Фошеса прямо в грудь.
Несколько фениксов кидаются к нему, но ловят пустой воздух. Эльф растворяется в портале.
Глава 44
– Найти его! – скомандовал Правитель. – Хоршель, сюда!
Десятка два фениксов быстро подобрались и бросились выполнять приказ.
– Шес, – плача подлетела Авина к снежному. Его тело покрылось инеем, а губы начали синеть.
– Держись, брат! – склонился рядом Даргайл.
– Береги малышку и её сестру, – едва шевеля губами произнёс Фошес и прерывисто выдохнул.
– Что ты там медлишь, Хоршель? – рыкнул Кориан на поникшего лекаря. – Не хочешь чтобы я тебя помиловал?
– Ашмир, лучше сразу приговорите меня, потому как любое лечение тут бесполезно. Кинжал Гобши не простое холодное оружие, а мощнейший артефакт, который за мгновение до удара вошёл в свою полную силу. Когда же Румис Велхиин остановил активацию, остальные артефакты приняли на себя колоссальные остаточные эманации. Словом…
– Словом либо ты его сейчас исцеляешь, либо… – пригрозив обрубил Кориан, но того вдруг обрывает сын.
– Отец, хватит! Мама, уйми его!
И по тому как Авина взорвалась рёвом, становится ясно, что дом снежных фениксов потерял своего Наследника.
Пушистый шимми уменьшившись до нормальных размеров, тихо сел рядом с хозяйкой и начал забрать часть боли на себя. Через некоторое время это действительно немного помогло и хранительница успокилась.
К этому времени почти все фениксы пришедшие в себя после вмешательства уже отбыли и помещение значительно опустело. В таком виде оно казалось невообразимо огромным.
Весть о случившемся донеслась до Марадеи и несколько снежных во главе с Гелардом Лавиджем прибыли немедля. Позже Даргайл рассказал, что по началу отец Фошеса желал расправиться с хранительницей, обвиняя её во всех грехах. Но после непродолжительного диалога с Корианом, успокоился.
– Дар, мне надо сестру проверить. – всхлипнула Авина, выбираясь из объятий истинного, в которых до этого момента утешалась. – Они тут рядом в храме Гамату.
– Конечно пойдём. Тем более тут на более не чего делать.
– Погоди, я только уцелевшие артефакты спрячу под пространство. А то мне хвтило на сегодня проблем из-за них.
– Незачем, родная. Они уже исчезли.
– Как? – испугалась Авина.
– Ты не правильно поняла. Я имел в виду, что ты настолько хорошо соединилась с ними, что машинально убрала их ещё десять минут назад.
– Я? К-к-куда?
– Тебе лучше знать, – мягко улыбнулся Даргайл и снова прижал истинную.
– Ладно, разберёмся потом… Ты что теперь совсем меня не выпустишь из рук? – пискнула Авина сдавленным голосом, на что получила будоражащий укус в кончик уха.
До храма Гамату пешком идти не пришлось. Хранилища, в которых Милиоль запечатывал магию Таркалии вдруг лопнули, возвращая миру всё украденное. Почти сотню лет эльф выкачивал её по средствам установок для того, чтобы потом использовать при уничтожении Таркалии и позже для полного подчинения фениксов. Однако он не учёл, что вмешается не просто какая-то там девочка, а черный феникс и нарушит все планы.
Конечно за годы нехватки магии земли очень изменились, но всё-таки порталы делались просто великолепные.
– Я одного не пойму, Дар. Почему Милиоль обвинял всех фениксов в смерти Энны? – поинтересовалась хранительница, стоя у дверей храма.
– Так она погибла от магии снежного феникса. Это было покушение и пламя предназначалось самому эльфу. Энна выскочила вперед, принимая удар на себя. Конечно, она не выжила.
– Печальная история… Наверное он долго её оплакивал, раз решился на такой сложный метод мести?
– Мне кажется он и спустя эти сто лет не пришёл в себя до конца. Не представляю, что бы стало со мной, если бы я оказался на его месте. Но он убил Шеса и чуть не погубил целый мир, поэтому я не имею права оправдывать подобное умопомешательство.
Перед глазами снова показался лежащий на полу Фошес и Авина тяжело вздохнула. Но затем была утянута внутрь храма.
– Ави, – неожиданно накинулась на неё сестра, – я так волновалась! Ты не представляешь. Где вы всё это время были? Что произошло? Что с теми, кто на нас охотился? Нам ещё долго тут сидеть?
Младшая Ривенс так тараторила, что и слова не давала вставить.
– Лора, спокойнее, – осекла её Йоннет. – Что ты налетела, как сумасшедшая?
– Так скучно тут… – промямлила девочка, но затем заметила обнюхивающего её шимми и растянулась в широкой улыбке. – Ну, что молчите? – не успокаивалась она, поглаживая пушистика.
– Так сразу и не расскажешь… – вздохнул Даргайл.
После этих слов по щеке Авины сначала скатилась крупная слеза, а затем и целый поток. Она вырвалась из рук истинного, прямиком к статуе Гамату. Так и стояла некоторое время, пока не почувствовала как воздух наэлектризовался. Она подняла заплаканные глаза и обомлела. От статуи отделилась тень, а после приобрела плоть и уменьшилась до размера людей.
– Гамату? – поражённо полушёпотом пролепетала хранительница, не отрывая взгляда от Демиурга.
– Приветствую Вас, дети двумирья!
Йоннет и Лора так и замерли на месте от увиденного, боясь пошевелиться.
– О, сотри слёзы, чернокрылая. – он коснулся щеки Авины и от ладони по её коже полился свет. – Я должен поблагодарить Вас, всех Вас, – и с этими словами Демиург раскинул руки, – за то, что вернули мне веру в наши с Рату творения.
Хранительница почувствовала, как руки истинного ложатся на её плечи, и стало неимоверно тепло и спокойно. Волнения от происходящего мигом отступили.
– Честно признаюсь, я и не надеялся на подобное самопожертвование детей двумирья. Ведь после кровопролитной войны тысячелетия и почти полного уничтожения драконов, мы с Рату были глубоко разочарованы. И мой брат даже хотел уничтожить не удавшиеся миры. Но я отговорил его, попросив дать существам двумирья время. Он был со мной не согласен и поэтому просто ушёл, отправившись в другие места Вселенной. Я ждал. И почти потерял надежду. А когда Вермена пожертвовала собой ради собратьев, я решил, что это конец и разделил напоследок междумирье льдом. Именно сегодня истекал период, когда мне необходимо было попрощаться с Марадеей и Гарихеей.
– Получается книге Гобши описываются истинные события? – раздался голос Даргайла.
– Не совсем. Её писали фениксы, а не Боги. А Вермену никто и никуда не забирал. Я лишь после смерти заморозил её силу, чтобы однажды она нашла достойный сосуд. И к моему огромному удивлению, душа и тело оказались настолько светлы и сильны, что проявился полный дар черного феникса.
– Я полагал барьер в междумирье это дело рук Милиоля и его последователей…
– Тысячу лет назад я покрыл льдом всё междумирье, но со временем воды должны были растаять. Однако Милиолю действительно удалось создать барьер. Но лишь для того, чтобы установки не истощили и Марадею. Установки качали магию из Гарихеи и концентрировали её в необходимых областях и даже направлять, а под действием драконьего аурмелиса эльфу удалось создать оружие, с которым вы и столкнулись. За сотню лет он настолько преуспел в этом деле, что начал считать себя почти Богом.
– Великий Гамату, не сочти за неуважение, но почему ты не вмешался? – произнесла Авина, расслабившись рядом с Даргайлом.
– Дело в том, что после ухода Рату в другие Вселенные, я дал себе зарок не вмешиваться в дела детей двумирья. И только так вы должны были показать достойны ли Марадея и Гарихея на существование. Сегодня я уверился, что достойны. И теперь я безмерно счастлив.
– Благодарим тебя, Великий Гамату! – произнесли Авина и Даргайл почти в один голос.
– Знаю, что зло ещё не повержено, но я не могу вмешиваться. Однако, в моих силах сделать вам один подарок.
– Гамату, а можно ли вернуть с того света…
– Да, – улыбнулся Демиург, – но есть одно условие: только в ещё не истлевшее тело душа вернётся и зацветёт.
– Сегодня погиб наш друг… – произнесла хранительница под одобрительный кивок огненного феникса, однако Гамату уже прочитал мысли детей и знал о чем речь.
– Я надеялся и счастлив, что не ошибся. Он будет жить. – и с этими словами Демиург засветился, его тело начало терять свою плотность.
– Гамату, – крикнул Наследник в последний момент, когда тот почти растаял. – Что ты имел в виду, когда сказал про почти полное уничтожение драконов? Их же дано не существует?
– Это не так, дитя двумирья. После войны тысячелетия часть их переселилась в Гарихею, ныне Таркалию. И всё было хорошо до тех пор, пока их земли не начали истощать. А так как они состоят из магии, их драконья суть стала исчезать вместе с её крупицами. Однако как минимум один представитель этой расы вам знаком. – и тень Демиурга выразительно посмотрела на Лорайю. – Род Ривенс когда-то славился силой драконьей крови. А Ада ещё до барьера помнила, как выглядела Марадея. Бывало, что она втихаря сбегала туда.
– Не может быть… – протянула Лора, рассматривая свои ладони так, будто на них должна проявиться печать.
– И кстати, Ада всегда знала твою истинную суть, Авина. Она чувствовала, что ты важна и поэтому передала артефакт именно тебе. Но к сожалению, её тайны знали и приспешники Милиоля. Это они подстроили аварии твоих родных мамы и папы, а после и приемных родителей. К сожалению, из-за отсутствия магии в Гарихее дети Ады совсем не знали своей драконьей крови, поэтому тебе, Лорайя, очень повезло успеть пробудить её. Но сама она скончалась он магического истощения. Врачи человеческого мира никак не смогли бы помочь.
– Получается моя сестра – единственный дракон в двумирье?
– После насыщения этого мира магией, пробудятся и остальные. – произнёс Демиург, кивнул присутствующим и растворился в воздухе.
Некоторое время после ухода Гамату в храме царила тишина. Но потом распахнулась двер и прозвучал знакомый бархатный голос.
– А я не понял, вы от меня что ли прячетесь? Ну, я вам это припомню. Отправили значит меня домой, а сами… – улыбнулся Фошес и вошёл внутрь.
– Шес! – налетели на него Авина и Лора.
– Я рад, что ты жив, брат! – хлопнул Даргайл того по плечу, а после схватил и поднял над землёй.
– Э, да ты с ума сошёл? Опусти меня, Дар!
Эпилог
С последних событий прошло пять лет. Поначалу изменения почти не ощущались, хотя магический мир и всколыхнуло известие о существовании не только чернокрылой фениксицы, но и самих драконов. Некоторые считали это слухами. А остальные благодарили Богов, веря в знак судьбоносных перемен. Отчасти они были правы. Ведь вскоре все установки были уничтожены, а льды междумирья растаяли. И тут то началось самое интересное. Оказалось, что в этих водах был скрыт каменный мост, соединяющий два мира. И теперь нет никаких препятствий между ними. Однако люди Таркалии не желали принимать перемен. Более того, каким-то образом всплыло предсказание, якобы последнего дракона после битвы тысячелетия, что когда чёрные крылья растопят льды междумирья, – в мир придёт опасность.
Люди очень тяжело воспринимали присутствие рядом с ними магии, других существ и Марадеи в целом. Говорят, даже создавались подпольные сообщества для борьбы с магическим миром. Но со временем, подобные заявления стали всё реже.
В совете тоже произошли изменения. После тогда как, стали известны все подробности похищений, Воильрам Сейли покинул свой пост, не выдержав правды о своем брате – близнеце. Их место заняла Алавара Сейли, которая очень стойко вынесла нападки и обвинения в пособничестве отцу. Но на её сторону встала Мангира и после этого толчки в сторону эльфийки закончились. Вскоре после этого было принято решение о наделении равных прав всех членов совета Марадеи. Кориан же передал свои полномочия сыну, которые были подтверждены магией над священным камнем.