Виктория Домбровская упрямо оставалась в доме своей дочери, полагая, что если та вернется, то именно туда. Ей хотелось увидеть Инну, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, но из некой «квантовой реальности» пока никто не вернулся, хотя прошло уже больше суток. Муж Виктории Тадеуш взял на работе несколько отгулов и тоже переехал в дом Инны, чтобы поддержать женщину. Кроме того, директор института Эриксон, у которого пропало уже четверо сотрудников, вечером тоже пришел – узнать, как дела.

Так как ситуация с урожаем не улучшалась, еда во всех домах стремительно кончалась. Виктория на кухне резала скудный салат и поджаривала плитку синтетической еды. При этом из ее глаз текли горькие слезы. Тадеуш подошел сзади и приобнял ее, надеясь успокоить, но от этого она разрыдалась еще сильнее.

– Ну, хватит тебе, Викки, – прошептал он на ухо. – Инна сильная девушка, к тому же она там не одна, с ней отец, и Алистер, и Клод… Уверен, что все они любят ее, а потому не дадут в обиду…

Виктория вовсе не верила его словам, ведь эти квантовиты казались слишком ужасными, чтобы с ними мог справиться человек, однако от поддержки ей стало немного легче. Она продолжила резать салат, время от времени поглядывая на жарящуюся на сковородке плитку. Вряд ли это придаст ей больше вкуса, чем обычно, но попытаться стоило.

Эриксон тем временем сидел за столом, сложив пальцы вместе, и с беспокойством смотрел в окно, где небо стремительно темнело. Больше всего его удивляло исчезновение Новака. Конечно, для него не было никаких причин оказываться в квантовой реальности, но почему-то Янне не покидало ощущение, что все это как-то связано. Насколько он слышал, пропала также и Эшли Маклейн, а она была последней, кто видел Новака, что наводило на мысли, что они где-то вместе. Так почему бы им не быть с пропавшими учеными? Хотя рациональный ум Янне никак не хотел принимать всерьез возможность того, что существует некая реальность, вроде как «кладбище» нереализованных идей, других объяснений происходящему и в самом деле не было.

А еще более гнетущем, чем само исчезновение, было то, что люди стали подозревать, что он сам как-то причастен ко всему этому. В городе пропало семь человек, из них четверо работало в его институте, а остальные трое были связаны с теми, кто там работал. Как-то странно получалось. Никто не обвинял Янне напрямую, но когда он ехал по улице на ховерборде, то ловил на себе косые взгляды.

Виктория закончила приготовление скромного ужина и разложила порции на тарелки. Янне тут же принялся за свою, практически не чувствуя вкуса.

– Мистер Эриксон, как Вы считаете, у них получится справиться с теми существами? – спросил Тадеуш просто, чтобы не молчать.

Директор пожал плечами:

– Кто его знает. Несмотря на то, что они занимались ерундой, на мой взгляд, Рябинины и Кроссман достаточно умные люди. У них должно хватить смекалки на то, чтобы выбраться оттуда. Да и этот парень, Клод, произвел на меня хорошее впечатление. Если рассматривать вопрос только с одной стороны – то да, они должны выбраться. Но ведь у них есть противники. И главный вопрос здесь: что это за противники? Какой такой вид вселенная решила так и не выпускать в реальность, а оставить у себя в голове?

– Наверное, бракованный, – предположил Тадеуш. – Вид, который не смог бы выжить по той или иной причине. Со слабым местом, которое могло бы стать роковым для его представителей.

– Это одна из точек зрения, – согласился Эриксон. – Если дело обстоит на самом деле так, то нашим людям точно не составит труда разобраться с ними, и нам стоит в скором времени ожидать их возвращения. Но, если бы эти квантовиты были бракованным видом, мне кажется, что не потребовалось бы так много народу, чтобы их остановить. А ведь все началось с пропажи Рябинина, и его нет уже пять дней. Возможно, существует другое объяснение, почему для этого вида не нашлось места ни в нашем мире, ни в каком-либо другом.

Сказав это, Янне замолчал и вновь уделил внимание еде. Виктория его не слушала и уныло ковырялась вилкой в салате, но вот Тадеуш неожиданно заинтересовался этими теориями. Убедившись, что директор не собирается продолжать, он все-таки спросил:

– Так какое же другое объяснение?

В ответ Янне покосился на Викторию, из глаз которой до сих пор текли слезы. Тадеуш понял, и поспешил доесть свою порцию. То же сделал и директор. Покончив с едой, мужчины напоследок сказали несколько утешительных слов Виктории, которые та пропустила мимо ушей, и удалились в гостиную. Там, убедившись, что она их не подслушивает, Янне вновь заговорил:

– Не хотелось при ней говорить, потому что, если я прав, то это худший сценарий из возможных, и у ее дочери нет шансов выбраться оттуда живой. Есть и другое объяснение, почему эти квантовиты не живут в нашем мире. Понимаете, Тадеуш, природа любит разнообразие. Даже на Форисе, где нет никаких животных, существует огромное множество различных растений и микроорганизмов. А уж если вспомнить Землю, то там на момент отбытия корабля наших предков насчитывалось более десяти миллионов различных видов – животных, насекомых, растений, грибов и других. Сейчас их, возможно, еще больше. Да, каждый вид в той или иной мере поедает другой вид, но все всегда сохраняется в балансе – во всяком случае, так было до тех пор, пока люди не обезумели и не начали загрязнять планету и вырубать леса ради производства гамбургеров. Впрочем, когда «Форис» отбывал с планеты, наши предки уже начинали задумываться об исправлении ситуации, поэтому я надеюсь, что сейчас там все вновь находится в гармонии. В общем, для нормального функционирования любой планете нужно множество видов.

Но что, если однажды возникнет вид настолько разрушительный, что из-за него погибнут почти все остальные? Если он будет плотоядным, и при этом достаточно разумным, чтобы придумать, как подчинить себе всех остальных? Люди нанесли Земле большой вред, но что, если бы существовала раса, во многом превосходящая их? Возможно, такая раса просто уничтожила бы все живое, что было бы на ее планете. А опустошив ее, они полетели бы на другие и уничтожили бы все там. И никто бы не смог их остановить. Если это так, и в квантовой реальности существует именно такая раса, то нет никакой надежды, что человеку – одному или нескольким – удастся с ними справиться.

Тадеуш возразил:

– Но ведь ни один вид не становится разумным сразу. Все начинают с одноклеточных, потом постепенно развиваются. До того момента, как этот вид мог стать настолько опасным, прошли бы миллионы, если не миллиарды лет. Откуда природе или кому бы то ни было знать, что произойдет через миллиард лет?

– Это уже не моя область, – заметил Эриксон. – Мы до сих пор до конца не уверены в том, как появилась наша Вселенная, был ли у нее создатель или все это дело случая. Если создатель все же был, то его разум наверняка настолько мощный, что он мог предвидеть то, что произойдет. А если нет, то у меня есть теория, что нет вовсе никакой квантовой реальности как места, где собираются идеи и исходы. Это такая же реальность, как наша или любая другая, просто в ней действуют немного другие законы. И так получилось, что в ней появились квантовиты, которые стали настолько опасными, что способны уничтожить любой другой вид и уже сделали это в своем мире, а теперь собираются напасть на наш. И, как я уже говорил, если я хоть отчасти в этом прав, то у наших людей нет шанса. Будем надеяться, что я не прав.

После этого разговора воцарилась мертвая тишина, нарушаемая только звуками всхлипов Виктории в кухне. Прошло уже очень много времени с тех пор, как пропали люди – какова вероятность того, что они вернуться живыми?

И тут вдруг по дому пронеслась легкая мелодия, заставившая вздрогнуть каждого, кто находился внутри него. Через секунду из кухни выбежала Виктория:

– Кто-то пришел! Должно быть, это Инна!

Все трое бросились в прихожую, отчаянно надеясь на то, что кризис миновал. Однако это было не так. Пришла не Инна. В маленькой комнатке у самого входа стояла невысокая девушка, внешне напоминающая японку или китаянку, а также парень, похожий на индийца. Янне не знал этих людей, зато, похоже, знала Виктория.

– Мизуки! – радостно воскликнула она. – Но где же Инна?

Девушка растерянно покосилась на Эриксона, но все же сказала:

– Инна в порядке, во всяком случае, была, когда я уходила, но это ненадолго. У меня нет времени на разговоры, потому как квантовиты могут попытаться остановить меня в любую минуту. Это Рави, – представила она индийского парня. – И мне нужна чья-нибудь помощь. Здесь есть кто-нибудь с учеными мозгами?

Такая формулировка не очень понравилась Янне, однако он все же кивнул:

– Я директор института, в котором работают Рябинины. Самой научной деятельностью мне уже давно не приходилось заниматься, но когда-то я был таким же ученым, как и они.

– Отлично! – не сильно церемонясь, Мизуки схватила его за руку и посмотрела в глаза. – Боюсь, что у меня плохие новости. Квантовиты захватили в плен Инну и остальных. А также я полагаю, что нам стоит ожидать вторжения. А это значит, что город должен быть готов.

Как Инна не старалась, так и не смогла извернуться и достать из кармана цилиндр, а потом его и вовсе у нее отобрали. После чего квантовиты и ее саму, и Маклейн переместили в комнату, где уже находились все остальные, и буквально швырнули на пол так, что она больно ударилась локтем. После такого обращения вывихнутое левое запястье, до того почти не беспокоившее, начало болеть с новой силой. Инне не хотелось показывать свою слабость, однако на глаза невольно выступили слезы.

– Обращаются с нами не просто, как с едой, а как с мусором, – проворчала Маклейн, поправляя растрепавшиеся волосы.

С трудом сев и смахнув слезы с лица, первым делом Инна нашла взглядом отца. Он как обычно, равнодушный ко всему происходящему, сидел у стены вместе с Кроссманом. Однако у него была разбита губа, а на лице и руках красовалось несколько синяков, плюс была порвана рубашка.

– Пап? – удивилась Инна. – Что случилось?

– Они с Новаком подрались, – недовольно хмурясь, сказал Кроссман.

– Подрались? – неожиданно заинтересовалась Маклейн. – Серьезно? Паша, а ты прогрессируешь!

– Ничего не прогрессирует! – воскликнула Инна. – Папа, как ты мог? Ты же всегда говорил мне, что все проблемы нужно решать цивилизованным способом!

– Справедливости ради нужно отметить, что начал драку не я, – совершенно спокойно, словно сообщая о том, что он утром встал и позавтракал, сказал Рябинин. – Как твоя рука?

– Болит, – поморщилась Инна и подошла к отцу. – А ты как себя чувствуешь? Ничего не повредил?

– Ему повезло, – ответил Кроссман. – Судя по всему, у Новака сдали нервы, и он хотел его убить. Хорошо хоть мы с Клодом оказались рядом. Впрочем, сейчас он, вроде, успокоился.

Инна оглянулась на злейшего врага ее отца. Новак сидел у противоположной стены и с сосредоточенным видом вытягивал нитку из порванного рукава своей рубашки. Взгляд его был скорее отстраненным, чем злобным, и девушка пришла к выводу, что нападать в ближайшее время он не собирается. После этого она вновь повернулась к отцу.

– Прости, я так и не смогла скрыться надолго, – опустила она голову. – Они нас схватили. Но есть и хорошая новость: Мизуки научилась перемещаться, подобно квантовитам и, скорее всего, еще и переходить из реальности в реальность. Думаю, она уже на Форисе.

– Это хорошо, – кивнул ее отец. – Надеюсь, что она сможет предупредить жителей города об опасности. Хотя не уверен, что кто-то воспримет ее слова всерьез.

– Может, и воспримут, – заметил Кроссман. – Когда мы с Клодом собирались отправиться сюда, Виктория и Эриксон тоже хотели пойти с нами. Они знают о том, что происходит. Возможно, втроем им удастся что-нибудь сделать.

Девушка поспешно кивнула. Кроссман держался неплохо, как и ее отец, и она решила подойти к Клоду и поговорить. Парень сидел в углу, сгорбившись, и слегка покачивался, что явно указывало на нервное потрясение. Инна понятия не имела, как успокаивать людей, но решила попытаться. Она прошла мимо что-то беспечно насвистывающей Маклейн и села на пол рядом с ним.

– Я видел свой собственный труп, Инна…, – простонал Клод. – Я умер, и я остался жив – как это вообще может уложиться хоть в чьей-то голове?

– Прости, что втянула тебя во все это, – выдохнула Инна. – Это из-за меня ты здесь очутился.

Но парень покачал головой:

– Ты не виновата. Я сам занялся исследованием соммелиса, сам навязал тебе свою компанию. Но, честно говоря, я не предполагал, что со мной случится такое.

– Ты не предполагал, но я на момент нашей с тобой встречи уже сталкивалась с квантовитами и должна была понимать, что каждый, кто будет искать отца вместе со мной, подвергнется серьезной опасности. Ладно еще Кроссман и Мизуки, они мои друзья, а потому крепко связаны со мной, но ты… в этом деле ты был совершенно посторонним человеком, и я не имела права позволять тебе помогать мне…

На глаза Инны вновь набежали слезы. Положение казалось безвыходным. Скоро их всех начнут потихоньку поедать, но при этом они никогда до конца не умрут, и будут смотреть на эти ужасы, пока не сойдут с ума. Может, Мизуки и удастся самой избежать такой участи, может, у нее даже получится спасти город – но для Инны и остальных пленников все было кончено. Слезы потекли по щекам, перед глазами все расплылось, девушка с трудом сдерживалась, чтобы не зарыдать во весь голос, но в этот момент Клод вдруг тихо произнес:

– Эй, ну перестань… ты ни в чем не виновата…

– Виновата! – выпалила Инна. – Я решила искать отца. Если бы не это, то ни я, ни ты, ни Кроссман, ни кто другой бы здесь не оказались. Квантовиты согласились оставить нас в покое только потому, что папа добровольно пошел с ними, а я все испортила…

– Ты всего лишь хотела найти и спасти своего отца, – Клод осторожно сжал ее руку. – Это хорошее побуждение, и никто не знал, что все так получится.

– Благими намерениями…, – пробормотала Инна. – Клод, я такая идиотка!

Девушка задрожала всем телом, чувствуя, что еще немного, и она позорно разревется, но в этот момент Клод неожиданно взял ее пальцами за подбородок и развернул лицом к себе, заставляя посмотреть в глаза. Другой рукой он обвил ее за плечи. Посмотрев ему в глаза, Инна сразу поняла, что он хочет сделать. Девушка хотела отвернуться, отойти в сторону, ведь отец ей так сильно вдолбил в голову, что это только мешает, но Клод не дал этой возможности. Он прошептал:

– Ты не идиотка, Инна. Ты самая красивая, умная и добрая девушка из всех, которых я встречал.

Потом его лицо неожиданно оказалось близко, даже слишком близко. Инна почувствовала на себе его дыхание, и от этого по коже пробежали мурашки. Клод пока не спешил, лишь мягко поглаживал ее по щеке. В последний раз Инна целовалась довольно давно. С тех пор, как девушка поступила в институт, она начала относиться к учебе еще серьезнее, чем когда бы то ни было. Она знала, что после окончания института будет помогать отцу, и хотела быть уверенной в том, что она достаточно для этого квалифицирована. А потому свела все ненужные отношения к нулю, хотя многие парни проявляли к ней интерес. Но стоит ли ей отказываться от этого сейчас?

Пальцы Клода медленно очертили контур ее губ, а она по-прежнему не сделала ничего, чтобы оттолкнуть его. Если так будет продолжаться и дальше, то он непременно решит, что она согласна, и поцелует ее. Отец бы определенно не одобрил проявления чувств в такой напряженный момент. Должна ли она оттолкнуть Клода?..

Момент между Клодом и Инной демонстративно не замечали все, кроме ее отца. Внешне он сохранял спокойствие, но умудренный опытом многолетней дружбы Алистер заметил, что его брови чуть-чуть сдвинулись, а взгляд, направленный на парня, можно было бы назвать убийственным.

– Это нужно остановить, – сказал Павел Рябинин и хотел встать, но Алистер схватил его за руку:

– Перестань. Оставь их в покое.

Инна с Клодом ничего этого не слышали и не замечали, так как слишком увлеклись созерцанием друг друга, но вот Новак и Маклейн с любопытством покосились на них. Павел понял, что привлекает внимание и снова сел.

– Чувства – непозволительная роскошь для ученого.

– Паш, ты мне твердишь об этом с первого дня нашего знакомства, а, тем не менее, любовницу себе завел, – проворчал Алистер.

– Я же не из-за любви ее завел, – заметил Павел.

– И все же ты ее завел, – что-то в груди у Алистера снова начало ныть.

– Я не хотел говорить тебе об этом, – голос Павла неожиданно смягчился. – Знал, что ты будешь переживать, а потому предпочел скрыть. Жаль, что это именно Эшли. Просто так получилось.

Алистер грустно кивнул и вновь посмотрел на Клода с Инной. Они сидели так близко друг к другу, их губы почти соприкасались. Девушка сжимала руки в кулаки, явно борясь с собой, однако никуда не уходила. Состоится ли этот поцелуй или нет? Алистер знал ее с самого детства, и знал, каким образом ее воспитал отец. Но все же на Инну оказывал влияние не только Павел. У нее еще была мать, хоть под конец их отношения и расстроились, да и сам Алистер тоже постоянно был рядом. Ее подруга, Мизуки, всегда была просто фонтаном эмоций. Так что других примеров в ее жизни было достаточно.

Павел сидел рядом с ним, тоже смотря в ту сторону. Все его тело было напряжено, он тяжело дышал. И тут Павел задышал спокойнее, а во взгляде его отразилось облегчение. Алистер оглянулся и увидел, что Инна отодвигается в сторону, так и не разрешив парню себя поцеловать. Клод отвернулся и принялся смотреть в пол. На его лице отразилось разочарование.

Эшли Маклейн происходящий вокруг детский сад только забавлял. Это просто смешно, взрослые адекватные люди бояться поцеловаться. Что дочь, что отец. Помнится, во время секса Рябинин тоже был каким-то вялым, все приходилось делать самой, а это как-то удручало. Впрочем, теперь она свою задачу выполнила. Алистеру явно не понравилась эта ситуация, однако возвращаться к бывшей жене он не спешил, все сидел около своего друга, как приклеенный. Ну и ладно. Теперь, когда Эшли очутилась не где-нибудь, а в квантовой реальности, она начала осознавать, какие возможности открываются перед ней. Если раньше она хотела сбежать от этих людоедов, то теперь, немного подумав, женщина изменила свое мнение. Из создавшегося положения можно выжать кое-что, что могло бы принести ей то удовлетворение, которое она искала всю жизнь.

Прошло некоторое время после ухода квантовитов, как один из них появился вновь. Маклейн уже начала запоминать их лица, а потому сразу поняла, что это Тиртен. Судя по всему, он отвечал за то, чтобы переводить пленников из помещения в помещение. А может, на этот раз они послали его сюда для того, чтобы он выбрал Андмору ужин. Как бы то ни было, едва заметив квантовита, Эшли встала и, покачивая бедрами, направилась к нему.

– Здравствуй, Тиртен, – она провела рукой по его груди.

Он посмотрел на нее с долей недоумения.

– Андмор хочет тебя видеть, – ровно произнес он.

Эшли удивилась, но не подала виду, лишь слегка улыбнулась, напустив на лицо немного страха:

– Сегодня я буду главным блюдом?

– Нет, – так же спокойно сказал Тиртен. – У Андмора есть для тебя предложение. Остальное ты услышишь от него.

Квантовит протянул ей руку. Эшли пожала плечами и взялась за нее. Как бы то ни было, есть ее пока никто не собирается, так что можно было пока расслабиться. Интересно, что там хотел от нее регулятор этого странного общества?

Глава 22

Тем временем на Форисе царила не самая благоприятная обстановка. Мизуки рассказала всем, согласным ее слушать, о том, что происходило и что, по ее мнению, произойдет в квантовой реальности. Впрочем, восприняли ее слова серьезно только четверо: Рави, директор института Янне Эриксон и Виктория Домбровская со своим мужем. Когда девушка попыталась втолковать что-то случайным прохожим, они покосились на нее, как на сумасшедшую. Мизуки понимала, что ее рассказы звучат, как полный бред, но как иначе предупредить людей о том, что грядет?

Чем больше времени проходило, тем яснее ей становилось, что квантовиты собираются напасть на них всех. Она сама не понимала, откуда в ней берется эта уверенность. Наверное, совместное действие ратилии и соммелиса улучшило ее способность не просто наблюдать вероятности, но и находить среди них те, что реализуются здесь. Честно говоря, Мизуки очень сильно пугало то, что с ней происходило, но времени размышлять об этом не было. Поэтому она решила действовать.

Несмотря на то, что дело уже шло к ночи, Эриксон неожиданно вызвал всех своих сотрудников по нейроресиверу:

– То, что я сейчас сообщу вам, может показаться бредом, – сказал он. – Но, поверьте, это правда. Нам грозит вторжение неких существ, живущих в квантовой реальности. Уже много дней обсуждается пропажа наших ученых, специалистов по квантовой физике. Их похитили именно эти существа, а не я, как многие из вас, похоже, считали. И, между прочим, полиция уже обыскала мой дом и участок, и ничего там не нашла. Теперь существа планируют напасть на нас, и если они это сделают, то нам всем наступит конец. Чтобы вы понимали, они считают себя высшими существами – а потому человеческий род для них не более, чем животные, чье мясо очень вкусное. Да, они нас едят. Не исключено, что они уже съели пленников, и вскоре перейдут на нас. Поэтому вы, как ученые, должны придумать…

Но в этот момент его голова вдруг заболела так резко, как будто по ней ударили чем-то очень тяжелым. В ушах засвистело, связь, похоже, оборвалась, и Эриксон весь скрючился, борясь с болевым шоком, который грозил его отключить. Этого, однако, не произошло, но, когда мужчина пришел в себя, оказалось, что нейроресивер не работает.

– Похоже, квантовитам не понравилось то, что я хотел сделать, – заключил он. – Пожалуй, ты была права, утверждая, что нам нельзя встречаться в институте. Если бы мы туда пошли, они убили бы всех разом. Когда каждый в своем собственном доме, сделать это сложнее.

Мизуки грустно кивнула:

– Ученые Вам не поверили. Судя по всему, они вернулись каждый к своим делам. Может, это и хорошо. Я боялась, что они прихлопнут весь город.

– Но почему они до сих пор этого не сделали? – спросил Эрикссон. – Если у них там такие крутые технологии, то почему бы просто не послать такой импульс, который всех убьет, а не просто отключит связь?

Мизуки медленно подошла к окну. Со стороны казалось, что она просто вглядывается в темноту, но на самом деле перед ней сейчас разворачивалась реальность, и не одна. Возможности, как тысячи карт, раскладывались перед ней, и она перебирала их, выискивая наиболее верный вариант.

– Мы – их источник пищи, – выдохнула она. – Как когда-то люди на Земле устраивали фермы, на которых выращивали скот, чтобы потом употребить его в пищу, так же хотят сделать и они. Они поработят нас, дадут возможность жить какое-то время, может, даже работать. Но, в конце концов, возможно, даже раньше, чем мы думаем, будут забирать по одному, убивать и есть. Для этого им нужно сохранить город в целости и сохранности.

Виктория Домбровская в объятиях Тадеуша дрожала:

– Какой ужас!

– Мы не сможем их победить, – процедил сквозь зубы Эриксон. – Ты уверена, что они смогут выйти из уровня идеи в реальность?

– Смогут, – вздохнула Мизуки. – Во время моих перемещений они получили достаточно информации, чтобы произвести нужные преобразования со своими телами. И они преуспеют. Совсем скоро.

– Тогда у нас нет шансов. Если они могут предсказывать будущее, то они разгадают все наши планы, что бы мы ни задумали, и помешают. Им для этого даже не нужно выходить в реальность.

– Значит, у нас только один выход. Действовать непредсказуемо.

Произнеся это, Мизуки вдруг бросилась бежать из гостиной дома Инны. В то время как остальные растерянно смотрели ей вслед, Рави последовал за ней.

– Куда ты бежишь? – крикнул он, когда девушка очутилась на улице.

– Нужно торопиться, пока они не поняли, что я делаю! – воскликнула Мизуки и встала на ховерборд.

Недолго думая, парень взял свой и поехал за ней. Скорость была почти критической, удерживаться на доске становилось все труднее, но они упорно продвигались вперед. Холодная ночь ледяными руками обхватывала их тела, но никто не остановился и не пожаловался на дискомфорт. Через некоторое время они прибыли на место.

– Но это же психушка! – пораженно крикнул Рави. – Зачем нам сюда?

Мизуки не ответила. Она сошла с ховерборда, сунула его в небольшую прихваченную с собой сумку и бросилась в обход. Девушка понятия не имела, откуда она знает, где именно находится черный ход, которым можно было пользоваться лишь сотрудникам, но путь туда был настолько четок и ясен, что она просто не стала об этом задумываться. Мизуки и Рави проникли в подвальное помещение.

В нем находились хозяйственные аппараты для обслуживания больницы: прачечная, нагревательные аппараты и прочее. На первый этаж вела лестница. Мизуки и Рави поднялись по ней наверх и оказались в комнате вахтера. К счастью, в данный момент его там не оказалось, видимо, он дежурил у главного входа в больницу.

На стене висел щиток с ключами от всех помещений в здании. Мизуки быстро схватила ключи для первого этажа и сказала Рави:

– Бери для второго и третьего.

Парень посмотрел на нее с недоумением:

– Зачем?

– Потом объясню, – отмахнулась Мизуки и вышла в коридор. Рави взял ключи и последовал за ней.

Первым делом они на цыпочках направились к комнате санитаров. Тихонько приоткрыв дверь, Мизуки увидела, что все спят. Тогда она заперла дверь на ключ снаружи и повернулась к Рави:

– Открывай все двери и выпускай пациентов наружу.

Парень по-прежнему не понимал, что происходит, но понадеялся на то, что Мизуки знает, что делает и отправился к лифту.

Мизуки подошла к первой палате на этом этаже. Перебрав ключи и обнаружив на одном из них нужный номер, она открыла дверь. Оказалось, что это общая палата, в которой спало сразу пятеро пациентов.

Несомненно, они под соммелисом, но это даже хорошо. Громко крича «Вставайте!», Мизуки принялась их тормошить. Нужно признать, сумасшедшие спали не очень крепко. Наверное, они уже достаточно долго принимали соммелис, и потому у них развилась толерантность к его приему, отчего отвар действовал не так хорошо.

– Вставайте! – закричала Мизуки. – Вы свободны! Бегите в коридор, и через черный ход на улицу!

Похоже, психам настолько надоело сидеть взаперти, что они с радостью приняли ее приглашение. Издавая странные звуки, они выбежали в коридор. Мизуки вовсе не была уверена, что им удастся далеко уйти, поэтому понеслась дальше.

Санитары услышали крики и проснулись. До Мизуки донесся стук в запертую дверь – видимо, они пытались ее выломать. Девушка поспешила к следующей палате. Вскоре Мизуки уже бежала по коридору среди группы освободившихся пленников. Ее идея была проста: выпустить на свободу как можно больше неуравновешенных и непредсказуемых людей, и тогда квантовиты не смогут предсказать практически ничего из того, что произойдет в Форисе.

Разумеется, весь Форис находился в опасности, но почему-то, бегая по психиатрической клинике, Мизуки ощутила прилив радости. Всю свою жизнь девушка сдерживала свои нелепые порывы. Иногда ей так хотелось разбить что-нибудь или вести себя еще более эксцентрично, чем обычно, но большинство людей в городе сохраняли спокойный нрав и занимались серьезными вещами, а не развлечениями. Мизуки чувствовала, что ей душно там – и теперь все ее тайные мысли и желания вырвались на волю.

В конце концов, санитары общими услиями выломали дверь и выбежали в коридор. Мизуки попыталась увернуться от их рук, но ей это не удалось и ее схватили. Она вдруг заметила длинную иглу, готовую впиться ей в тело, и забрыкалась еще больше. Однако сила санитаров была несравнима с ее силой, и девушка проигрывала…

– Что вы делаете? – неожиданно раздался женский голос. – А ну прекратите! Ей нельзя ничего колоть!

Игла замерла, как и Мизуки, которая боялась, что напорется на нее при резком движении. Голос шел с той стороны коридора, которая была ей не видна, а санитары держали ее так, чтобы она не могла развернуться. Однако даже так Мизуки узнала говорившую.

– У нее в крови наверняка много соммелиса, если вы сейчас ей дадите еще один транквилизатор, она может уснуть и не проснуться, – доктор Селия Риччи медленно приблизилась к ним, и вскоре Мизуки увидела ее лицо.

Как ни странно, даже при том, что вся клиника давно вырвалась из-под контроля, женщина умудрялась сохранять поразительное спокойствие. Черные волосы были собраны в гладкий пучок на затылке, а темные глаза оставались ясными и чистыми даже несмотря на то, что время было далеко за полночь. Узнав пленницу, Селия вскинула брови:

– Неужели это Мизуки? Я давно уже задавалась вопросом, куда ты пропала. Ходили слухи, что ты исчезла вместе с учеными из НИИ, одна из которых твоя подруга.

– Так и было, – подтвердила девушка. – Но сейчас я вернулась и занята очень важным делом.

– Выпускаешь на волю сумасшедших и крушишь мою клинику? – слабо улыбнулась доктор Риччи. – Тебе так не понравилось пребывание здесь?

– Вы не понимаете, – пробурчала Мизуки. – Если я этого не сделаю, то квантовиты смогут напасть на Форис.

Ее слова звучали полным бредом, но Селия Риччи понимающе кивнула.

– Да, конечно же, Мизуки. Но, полагаю, ты уже сделала достаточно, и теперь тебе пора немного отдохнуть…

– Ничего вы не понимаете! – выпалила Мизуки. – Ничего! Город в опасности, а мы и в самом деле как глупые животные, которые пасутся на лугу и даже не подозревают, что совсем скоро их убьют и отправят на стол к какой-нибудь заплывшей жиром семье.

– Твои галлюцинации тебя совсем запутали, – Риччи продолжала говорить мягким, успокаивающим голосом. – Думаю, тебе нужно немного поспать, а утром, когда ты придешь в себя, мы вместе обсудим, какая именно опасность нам грозит и что с этим делать…

– У меня нет на это времени! Ничего, сейчас я вам докажу.

Мизуки постаралась отрешиться и от державших ее санитаров, и от психиатра, которая, похоже, не собиралась с ней спорить, но и заниматься делом тоже не позволит. В этой реальности перемещаться было труднее, гораздо труднее, чем в квантовой, иначе Мизуки не стала бы тратить время на поездку на ховерборде. Квантовая реальность нестабильна даже с учетом фильтров, в ней все возможно, а потому достаточно одной лишь мысли, чтобы очутиться в другом месте. Здесь же это все равно, что пытаться пройти сквозь твердый камень.

Мизуки усиленно думала о месте у лифта, а тем временем санитары схватил ее покрепче и потащили куда-то, вероятно, намереваясь запереть в одной из палат. Так как девушка не делала даже попытки двигаться, ее ноги безжизненно тащились по полу, словно она была трупом. Почему у нее не получается? Может, она ошиблась, и в реальности вообще нельзя перемещаться таким способом? Может, действие соммелиса и ратилии подошло к концу? Но ведь они лишь усиливали способности, которые были заложены в человека, а вовсе не добавляли что-то еще. Любой при достаточном желании и упорстве мог бы видеть вероятности и даже путешествовать по ним – нужно только долго тренироваться и разобраться, как это делается. А она-то уже знала, как, значит, это должно быть просто. Риччи что-то рассказывала о том, насколько излечивает человека долгий и глубокий ночной сон, когда Мизуки удалось за что-то зацепиться.