Ангелы отпевают всех подряд. Боевик

Курили молча. Тим опьянел и стал добрым, добрым. Теперь у них оставался лишь один выход, один на двоих – посмеяться над собственной неопытностью в таком азартном ремесле, как отъем чужих денег " на большой дороге". И они не без удовольствия посмеялись, двусмысленно иронизируя друг над другом. Они посмеялись, временно предпочтя худой мир жестокостям войны, но никто из низ не сомневался, что попытки ограбления будут и будут разнообразиться, пока Вор и Воровка не поймут что силы их равны и насильственный передел собственности уже невозможен. А когда поймут – разбегутся как два волка, в разные стороны…

– Тем не менее, – насмеявшись напомнил Тим, – машина остается за мной.

– С какой стати? – личико разбойницы скривилось, но говорить она пыталась очень вежливо.

– По закону джунглей. Не нравится? Могу уехать без вас. Как же вы на одной – то ноженьке поковыляете в свой воровской притон… Да вас еще пахан и прибьет, если вернетесь в банду без добычи. А будете вести себя смирно, глядишь, и денег заработаете.

– Нет! вы не имеете права! Назвать вам номер статьи по которой вы загремите на лесоповал? – попыталась протестовать падкая на чужие бриллианты.

– Да! – Сказал Кровач, как железный засов за собой задвинул. – Пока не выберусь на большую дорогу, машина моя. Я сильнее вас и злобнее. И бульдожка ваш, – Тим похлопал себя по карману, – ваша пахучая падалью псина тому свидетель. А теперь освободите место водителя.

Хозяйка колес хотела перебраться на заднее сидение, но Кровачу показалось, что безопаснее держать шустрячку в поле зрения и приказал ей сесть рядом. Тимофей воткнул первую передачу и… беспомощно оглядел пустые знойные холмы, равнодушно подпиравшие неумолимо пустой горизонт. Куда рулить? Он сурово оглянулся на своего врага. Женщина засмеялась вполне благодушно…

– Уверяю вас, вы заблудитесь, костолом вы эдакий. Вот зачем меня избили? Извинитесь за свое хамство и я подвезу вас до автобусной остановки.

Они поменялись местами. Женщина долго и тщетно натягивала на коленки короткую юбчонку, потом достала зеркальце и ваткой протерла лицо. Под гримом она оказалась слегка конопатой. Солнце не пощадило и ее…

Шоферистка не воспользовалась укатанной колеей. Она попылила по едва заметному следу грузовика, что вывел Кровача на перекресток. Музыка мотора вселяла уверенность, что Судьба, было потерявшая в бескрайних полях своего любимца, нашла! Нашла-таки свою пропажу и выполнит свой долг до конца.

– Ваша прелесть, а не найдется ли у вас чем горло смочить… Помнится вы обещали. А то ведь могу и насильно, словом, экспроприировать.

Он не сомневался, что ангел-хранитель, нанятый судьбой, и пригнавший в нужное место и в нужный час жигулька, питья для своего избранника уж точно припас… Но голос его был довольно заискивающий.

– Пошарьте сзади, в кармане чехла. – Незнакомка была насмешлива, но, похоже, не злопамятна.

Он не выпускал из рук пластмассовую двухлитровую! целую! еще прохладную бутыль Тархуна пока не показалось донышко… Только теперь звероподобный Инстинкт самосохранения Кровача, вовсю лютовавший под знойными лучами солнца, мирно свернулся калачиком где-то на дне мочевого пузыря и затих. Благолепие…

Нежное урчание мотора убаюкивало. Тимофей стал клевать носом, задремывая, но женщине не молчалось…

– Какой же вы все-таки неотесанный! Вы еще раз меня убедили: нельзя относиться к мужчине с сочувствием.

– Да, я животное, животное. Простите Христа ради… Я в долгу не останусь… -

Но этих признаний было мало.

– О! Запел, запел! Да уж, дорогой мой, раскошелиться прийдется… – Шоферистка усмехнулась и невесело вздохнула.

Пассажир не откликнулся. Он спал. Какой невежа. Вспаханные поля, подернутые зыбким маревом зноя, спящий пассажир усыпляли и шоферистку. Дважды она задремывала и теряла колею. Чтобы не загреметь в овраг, женщина стала отгонять сон анализом причин поражения в первой схватке с богатым чужаком.

Она с ужасом думала, что вполне могла бы, и убить этого странного мужика. Его подозрительная рассудительность продолжала ее раздражать. Ведь не сама она уберегла себя от кровавого преступления, а именно эта рассудительность и природная незлобивость, явно проглядывающая сквозь вынужденную грубость. Разве не видно, как противно этому мужлану насилием отвечать на ее нахальные претензии. Нет, нет! Это не поражение. Это своевременное тактическое отступление.

Да. Да, да! Все еще возможно. Другой бы глаз не сводил с нее, а он развалился и дрыхнет. Так в чем загвоздка? Момент – лучше не придумаешь, но что-то меня останавливает. Раскаяние? Да брось, мать финтить. Дело не в раскаянии. Да и не велик грех, отнять награбленное… Дело в бабском – "и хочется, и колется". Как всегда, в последний момент Агрессивности не хватает.

Разглядывая грязного, обгоревшего на солнце, всклокоченного мужика, от которого разило конюшней и табаком, шоферистка изо всех вил возбуждала в себе неприязненность, но напрасно. Вот если бы он напал первым… Увы, тюфяк… Сразу видно к большим деньгам не привык, и не умеет с ними обращаться. Этому растяпе нужна настоящая женщина, он, наверняка, потенциальный подкаблучник. Вот я бы… Да-а-а… Вот я бы…

Похоже, осторожное женское любопытство все очевиднее пересиливало мутную злость алчности. Не умнее ли будет обходными маневрами выяснить историю происхождения лихих денег этого беззаботного нувориша? Тогда удастся найти средство потоньше, например, шантаж? И никакой уголовщины…

Дурак, ну дурак! Кинуть в поле сумку с деньгами! Додумался. Идиот! Олух царя небесного! Дрыхнет! Кретин недоделанный! Нет, он мужчинка ничего себе… Если его влюбить в себя… Две недели прокуковала на даче без мужика… Я бы его сейчас разорвала на части. Даже такого вонючего. Господи, да не верь ты дурной бабе. Пошутила я, пошутила… А может и вправду остановиться под благовидным предлогом в укромном местечке, "ля-ля, му-му" и соблазнить?.. Хотя бы ради здоровья. Ну, девка, ты же в порядке! У тебя получится!

Нет, это вульгарно. Если уж отдаться, так с умом. Пригласить к себе. Начипуриться. Создать интим. У него же глазки масляные, когда он пялится в мою за пазуху. Он же голодный. А у меня и вправду есть, что мужчине потискать. Больше того, ему и скрыться, поди, негде от своих врагов… А тут и секс, и жилье… А вдруг он еще и бобыль или не разведенный "холостяк"? Но это второстепенно, главное затащить в койку. Если правильно настроить себя и трахнуться со вкусом, с настоящим желанием… О! Так можно набиться и в компаньоны. И никакого криминала… Настоящая женщина нужна каждому мужчине, особенно деловому… Но деловой ли этот растрепай?

"Вот и ладненько". – Расслабленно думал Кровач. – Какая приятная дремота рядом с красивой, сообразительной женщиной. Коршун все кружит, кружит перед глазами… Ну и пусть себе кружит… Нет, нет, Душа, не дави на мою совесть, не продаюсь я! Не продаюсь! Я покоряюсь воле богов и принимаю их оригинальный материальный дар и в денежном выражении, и напитками, и транспортными услугами. И сексуальными не откажусь…

А шоферистка на меня глаз положила… Красивые бабы дурами не бывают. С ходу просекла! Разве могут Боги, эти дряхлые слуги Вселенной, разве могут наши Боги ошибиться, выбирая из тьмы бедняков-неудачников одного счастливчика, чтобы продемонстрировать свое могущество?

Могу ли я роптать, что курьером моего счастья небеса назначили не Ангела, небесного казначея, но бандита с красивой кликухой Грим? Да и женщина, ты слышишь меня, душа? и женщина эта буйная не спроста посматривает в мою сторону так заинтересовано. Уж кто-кто, а женщина сразу отличит удачливого мужика от неудачника. Сразу рассмотрела красотка во мне любимца богов и блондинок. Думает я вырубился, красивыми глазками так и зыркает… Пусть думает… Интересно, что это у нее все выглядывает из-под подола… Почему она, вопреки моде, носит такую широкую юбку? Если что, так и снимать не надо… Фух! Если бы я был одет поприличнее, да не вонял…

Он фальшиво зевнул, натянул грязную мятую рубашку, разгладил липкими ладонями на груди, закатал рукава, выламывая зубья расчески, причесался… " Ба! Кажется, еще одну пуговичку на своей прозрачной вишневой блузке расстегнула дамочка? Так и есть!.. Какая призывная панорама обильных укромностей! Она же без бюстгальтера… Да она вотще очень даже ничего из себя. Просто прикольная баба! Чуть поправить макияж, освежить духами и тащи в койку.

– Так вам действительно – в Москву?.. – Смущенно и насмешливо спросила женщина, перехватывая откровенно похотливый взгляд пассажира. Она резко встряхнула крашеными перекисью, коротко стрижеными волосами, словно приступала к осуществлению какого-то нового начинания.

– Как прикажете, путеводная моя. Раз уж судьба выбрала вас моим ангелом-хранителем, везите меня прямо на Палиху. – Доверительно шепнул Кровач в нежное ушко.

– Вы ведете себя, словно такси заказали по телефону. – Добродушно заметил хорошенький ангелочек не менее ангельским голоском уже с едва слышимой хрипотцой.

– А как же иначе!? Вас заказали для меня из небесной службы сервиса…

– О! Какая, однако, наглость! Хватит строить из себя особу, приближенную к престолу Всевышнего. Посмотрели бы на себя со стороны. Вы валялись в дорожной пыли, как загнанный в усмерть верблюд. Вы что, камни там таскаете? – Собеседница насмешливо кивнула на черную сумку. – Как вы умудрились протащить этот сундук почти двадцать километров… Уже в одиннадцать часов термометр показывал все тридцать градусов.

– А, сумка… Это вериги мои… Зачем вам знать…

Женщина спохватилась. Не поскользнуться бы… Она надолго замолкла, временами дерзко озираясь на пассажира, словно решая, разгадал он какую-то ее тайну или косит под лопуха.

"Какое мне дело до ее тайн. – Хмыкнул Тимофей. – У женщины, да особенно хорошенькой, за каждым словом если не тайна, то иносказание или двусмыслица, которую она сама-то не больно понимает".

Жигуль с удовольствием глотал километры. Дождя здесь не было. В салоне стояла нестерпимая духота. Дорога пылила нещадно. Но они мчались! Удалялись от долины привидений и с каждым оборотом колеса приближались к дому, к Сусанне, под крылышком которой можно будет перевести дух перед неизбежными сюрпризами владельцев похищенных сокровищ. Только бы прильнуть к ее груди и сбросить последние сомнения в правоте своего лихого поступка.

За светской болтовней Тим напросился на бутерброд и неплохо совместил несостоявшийся завтрак с поздним обедом, сохранив при этом на авось кусок черняшки от Валентины. Бедная, бедная… Ну, ничего, четыреста долларов ее быстро утешат.

Дама была, вообще-то, для женщины, – не очень любопытной. Тиму пришлось все это время без подмены кувыркаться на сцене, развлекая благодетельницу. Дама была великолепным слушателем бессовестного вранья. Белокурая, с персиковой неувядающей кожей на шейке. Ну просто клевый бабец. Ей-ей, я тащусь! Надо же уметь так благоухать в тридцатиградусном пекле. Да она вообще не потеет. Лишь однажды остановилась на секундочку, чтобы подрисовать сочные, не славянские губы… И, между делом, без жеманства пописать в попавшихся по дороге кустиках, которые отлично просматривались в зеркало заднего вида..

– C какой планеты вас сюда занесло, господин пилигрим? – хитро улыбнулась спутница, не удержавшись полюбопытствовать по глазам льстеца насколько искренно его восхищение ее замаскированными сиреневой блузкой прелестями… Трепом она насытилась, пора навести справки…

– Слыхали Перьево?

– Ну, ну…

– Хотел купить там избушку под дачку. Сторговались, стал выезжать восвояси, забуксовал в грязи и хрясь! Полетела коробка передач…

– О, надо думать, у вас Волга? Это такая ка-ка!

– Верно, Волга, новенькая! Представьте себе конфуз! А сегодня в… семнадцать часов встреча с компаньонами! Зарезала зараза! Пропадаю! Если бы не вы… Завал да и только.

– Боже мой! Вы невыносимый враль! А может быть я не в Москву еду!? Не допускаете, что я тоже могу вас доставить в отделение? Для выяснения личности!

– Гром и молния! Россия все еще кишит диверсантами. Вот оно что! Так вы сотрудница СМЕРШа? Везет парням, приятно попасть на удочку такой прелестной ловительницы из Органов. Ну!! Клевый прикол! – пропел Тим. – Только не надо, не надо отнекиваться, товарищ майор! Все дороги, так или иначе, ведут в Москву. Вы прописаны в столице! Одне москвички шастают по глухим дорожкам с наганом наизготовку. Ей, ей я тащусь! Нет, серьезно, где вы прячете свою пушку в мирное время?

– Господи, какой секрет. Под юбкой прячу.

– Как!

– А вот так! – дамочка на мгновение откинула подол… короткой, но весьма просторной джинсовой юбки.

Действительно на очаровательной ляжке лепилось на резинках какое-то сумчатое приспособление, но Тима больше заинтересовала не миниатюрная кобура, а голубенькие прохладные плавки. Полный отпад!

– Нет, я серьезно, – Тимофей замялся, полизал трещину в углу рта. – Неужели вы собираетесь сдать меня лягавым? Какой смысл? Я дам вам целых сто долларов…

– Ладно, там посмотрим, сэр. Но сотней вам не отделаться! Я тоже тороплюсь… В принципе… Завтра у меня нуднейшее судебное разбирательство. Актриса кино и театра хочет откусить у известного физика дачу и Вольво. Громадный, породистый мужик, но, увы… Импотент! Семьдесят лет и уже выдохся, бедняга… Но чувствуется девок попортил на своем веку… Представляете? Старик плакал, почти рыдал, не стесняясь нас, ехидных судейских баб, умоляя свою шкурку не уходить… Вот дура, ни черта не понимает. Этому старперу лишь бы, так сказать, … подержаться… Кто мешал ей завести молодого любовника. Да старик был бы рад спихнуть на молодого жеребца свои семейные обязанности перед молодой женой.

– А вдруг она нашла и помоложе, и побогаче? – зевнул Тимофей, запанибратски возлагая длань на крепенькие плечики симпатяшки.

– Но, но! Руки! Руки уберите на место, молодой человек! Как пошло вы судите о женщинах.

Тимофей легонько стиснул плечики шоферистки и потянул ее к себе.

– Кыш, любезный! Руки! Руки!

– Что, вверх поднять? Или ниже опустить? Ладонь Кровача скользнула под задницу дамы, он ущипнул ее за ягодицу и дама возмущенно нажала на тормоз…

– Ща, по уху звездану, клянусь!

– Как? Уже приехали!? Молодец! Давно пора нам поваляться на травке…

– О! Ну и хамло!

– Ну, ну, пекло моего сердца! Я подожду, подожду еще немного когда и ваше тесто подойдет как следует.

– Дорого вы мне заплатите!

– Вотще я согласен накинуть вам полста баксов за оплеуху такой милой ручонки.

– Да я задаром насыплю вам оплеух, мой дарлинг. Нет, я не могу! Ох, слуплю я с вас, развратник фигов.

– Ну, маленькая моя, не ожидал, что вы отдаетесь за деньги. Не верится. Вы, больше смахиваете на мазохистку? Может быть вам больше по душе акт гуманного изнасилования?

Шоферистка ущипнула Тимофея за бок и рассмеялась.

Впереди на пологом холме начиналась невесть откуда взявшаяся лесополоса. Осторожно втиснув машину в подлесок, дама предложила Тиму проветриться… Молча провела меж деревьев и, не выходя из тени молодых вязов, охнула приглушенно с неприятным подтекстом…

– Так я и знала… Полюбуйтесь на них…

Холм спускался к оживленному шоссе. Тим заорал: вы гений, моя прекрасная незнакомка!

– Посмотрите внимательно. Вам знаком этот грузовик?

В тени древних верб, перед выходом проселка на асфальт, стоял голубой самосвал. Тимофей пожал плечами.

– Вас что, не обгоняла эта машина?

– Ах, да! Я забрел там в кустики… Этот парень промчался мимо так Летучий Голландец…

– Ждут-то Они вас! Эдик своего не упустит…

– Эдик?

– Да, сэр, вы придушили этого ублюдка да не до конца. Жаль. На вас это похоже… Не доводить начатого до конца…

– Что вы предлагаете?

– Не надо больше вешать лапшу. Чудак, бросающий четыреста долларов за стакан самогона… Вас с дуру и, правда, приняли за шпиона. В этой дыре долларов в глаза не видели.

Алиби богача бесславно рушилось. Бледно-голубое пламя очей проницательной бабенки наводило теперь на подозрения, не спозналась ли и она с инфернальными силами Зла…

– Но, моя золотая! Я вовсе не богач… – Замялся неосторожный миллионщик, пытаясь отвести сглаз от своих сокровищ.

– Отнюдь. Мне нет дела до того кто вы такой и откуда. По долгу службы адвокатская практика общения с негодяями у меня большущая… Позволю себе предположить, – вы или предприниматель, бежавший от мафии с надеждой отсидеться в глухомани, или…

– А что вы имели под словом – "или"? – дерзко поинтересовался Тим.

– Вы или не любите отдавать долги, или начинающий бомбила… Поверьте, мне очень не хочется продолжать экспресс-расследование. Я все-таки женщина. Интуиция меня редко подводит…

– Нет, вы меня достали! Да, да, да! Я бомбанул Сбербанк!

– Чушь собачья, но черт с вами! Мне вас жалко… Не надейтесь, что удача будет и дальше благоволить к вам. Вы не оригинальны. По опыту других мне известно чем кончают безответственные счастливчики… Деньги вы промотаете если вас не прикокошат до того…

– Вам жалко моих бабок!? Надеюсь, на бескорыстии вы не станете играть?

– С какой стати? Я хочу свое заработать честно, чтобы не стояло костью в горле. Но довольно, не будем темнить, я открою свои карты…

– Чтобы мне легче было расставаться с деньгами?

– Царица небесная, как с вами тяжело иметь дело! Я все-таки женщина. Подобрав в поле чужака, я тоже вляпалась в историю. Эдик рецидивист с самым гнусным прошлым… Я или бросаю вас здесь и возвращаюсь на дачу, или вы платите мне…

– Рассчитаюсь вперед! Пятьсот долларов! – выпалил Тимофей, искательно заглядывая в глаза бесстрашной леди риска.

– Прощайте! Я не торговка и лучше вас знаю чем рискую… Да и вы тоже… Вот таких скупердяев рэкет и гоняет как кроликов…

– Побойтесь бога! Я не скупердяй! Сколько же вы стоите!?

– Кроме меня, вас никто в наших краях не спасет. Три Тысячи долларов и я доставлю вас к подъезду вашего дома… Если у вас остался дом, где вы можете прийти в себя от страха… А если захотите, – могу приютить у себя.

– Вымогательство, мадам? Какие доллары! Три тысячи! Откуда?! Да я подельнику плачу меньше!

– Честные деньги не рассовывают пачками по карманам, не так ли? Не забывайте, вас легко вычислить, здесь поблизости где-то вы бросили машину. Вскоре ее обнаружат наши бесхитростные крестьяне… И тогда наедут профессиональные каталы… Эдик организует на ваши деньги крестовый поход местной мафии. Жлоб платит головой…

– Прошу вас, не оскорбляйте меня. Вы крепко лопухнулись, милочка! Я не жлоб. – Патетически воскликнул начинающий авантюрист, с удовольствием входя в забавную роль добродушно прижимистого миллионщика, обожающего выторговать заветную копеечку.

– Все! Кончайте базарить! Или я вас спасаю от Эдика за три жалких куска или катитесь на все четыре стороны.

– Зело кровожадная женщина! – поморщился, рисуясь Тим. Делать нечего, воля прекрасной дамы для меня – как Коран для мусульманина… Даю полторы.

– Бросьте юродствовать. От Валентины всей округе уже известно – вы нафаршированы валютой!

– Ништяк! Уломали. Две тысячи даю и сверху большое мерси…

– Три! Три! Три! – в сердцах воскликнула шоферистка. – Господи, с кем я связалась. Как вам не противно сквалыжничать. Сделайте, черт вас побери, красивый жест! Разве я не заслуживаю?

У самосвала началась подозрительная возня. Высокий парень, открыл бензобак, сорвал прутик, померил и стал что-то доказывать Эдику…

– Господи! Хоть бы поскорее они убрались… Хотя… В принципе, это единственная дорога от нас до шоссе. Мимо Эдика вы никак не проскользнете. Но если вернуться назад немного, есть заброшенный проселок на овчарню. Там был хутор. И овчарню, и хутор бомжи спалили. А за хутором есть дорога на мельницу. Мельница, правда, сама развалилась. А дальше… Но вам это не интересно… Рискнем, молодой человек?

Шоферистка плюхнулась в машину и захлопнула дверь. Достала косметичку, тщательно стерла с лица примитивный макияж молодящейся дачницы и, вложив весь свой опыт доморощенного визажиста, навела маску роковой женщины, неспешно подбирающей ключи к сердцу перспективного мужчины.

Тим рассеянно жевал клейкий листочек липы… Он злился. Наглость жадной бабы была противна. Но чем противнее становилась эта баба тем сильнее было желание распять ее на травке и как следует оттрахать. Разомлевшая от зноя, женственно мягкая листва дурманила томными запахами, юная трава призывно шуршала под ногами.

Женщина нервничала. Она достала Атлас дорог и длинным ногтем с облупившимся фисташковым лаком прочерчивала маршрут. Щоферистка обдумывая план прорыва, и все поводила плечами, словно сбрасывала бретельки бюстгальтера. Она думала как смыться от Эдика, а Тимофей все не мог придумать как похитрее выманить ее из машины и завалить…

– Чего мы ждем? – раздраженно спросил он.

– Я уже сказала. Ждем когда нам освободят дорогу. Эдик знает путь через мельницу. Надеюсь, ему надоест ждать нас тут и тогда он помчится кружным путем…

Тимофей присел под деревом. Он старался образумить сердце, но оно ничего не желало знать. Оно почти выскакивало из горла. Наконец шоферистка выскочила из машины и закурила. Кружа возле жигуля, она позволяла прекрасным формам своего тела бесстыдно выражать свою привлекательность… Подрагивала ляжками, капризно дергала ягодицами. Выглядывая из кустов, она вызывающе раздвигала ноги. Нарочно или нет, но стремилась держаться к Тимофею все боком, боком, искусительно впечатывая свой богатый бюст в нежнно-зеленый фон молодой листвы.

– Мне это надоело. – Женщина отщелкнула окурок.

Она села рядом с надутым Тимофеем. Припудренные тыковки груди вздымались так высоко, они вздымались навстречу понятливому мужчине почти с мольбою…

"Если бы я умнее повел себя, – расстроено подумал Тимофей, – Голубые трусики давно бы висели на антенне как штандарт свободной любви!"

Он не верил ни одной ужимке, но обнял шоферистку за талию.

– Что с вами, молодой человек? Вареный вы какой-то. Вы чем-то недовольны? Ну, будет, будет! У нас нет времени на сантименты.

Женщина оттолкнула Кровача и завела двигатель. Она гнала машину так, что казалось вот-вот отвалятся колеса. Иногда она притормаживала и обеспокоено оглядывалась. Кровач безучастно пялился в окно. Резкое движение женщины, обидевшейся на его медлительность там, под деревом, произвело в штанах его сокрушительный обвал.

За холмом, с которого они только что спустились, поднялся шлейф желтой пыли.

– Погоня? – шоферистка близоруко прищурилась, нацепила на нос очки в тонкой золоченой оправе, осмотрелась и тут же спрятала их.

– Погоня? – Равнодушно переспросил Кровач.

– А вы как думали! С вами хлебнешь неприятностей! Думаю, они обнаружили наши следы. Кажется, мы влипли. По проселку самосвал идет, пожалуй, даже шустрее жигуля.

У Кровача зачесался нос. "Неужели опять драка?" Он вытащил из кармана револьвер и на ладони доверчиво протянул водительше…

– Тут остался один патрон? Как перезарядить?

– Ну, знаете ли!! Почему у вас взведен курок!? Вы что, держите меня под прицелом? Откиньте защелку барабана, вытолкните стреляные гильзы. Да сначала курок, курок спустите. – Дама, одним глазом наблюдая дорогу, пару раза ткнула пальчиком в револьвер и Тим постиг все премудрости обращения с Бульдожкой.

– Патроны в моей косметичке… Пошарьте на дне… Вы ни разу не стреляли?

Шоферистка осторожно спустила машину в овраг, заглушила мотор и ящеркой поползла по склону на гребень, наблюдать за преследователями.

Тимофею понравилась деловитость револьвера, с которой тот влипал в ладонь. Каждая мелочь в конструкции пугача было продумана до совершенства. Он повертел револьвер на пальце, как это делают в кино бравые ковбои, похожие на добрых разбойников с большой дороги. Потренировался молниеносно выхватывать его из кармана и взводить на лету курок. Наконец почувствовал себя другом револьвера, принял картинную позу стрелка без промаха и прицелился в противную препротивную бабу.

– Пах! Пах! – вскрикнул Кровач. Он хотел напугать шоферистку, но она и ухом не повела.

Теперь он понимал Таис из романа, валявшегося под креслом самолета… Понимал и страсть в которой сливались в одно целое ее ладошка и никелированный ревнивец со щечками слоновой кости… Это было красивое метафизическое совокупление человека и револьвера.

Как не понять, бульдогу надоело дешевое пижонство Кровача и он рявкнул! Завоняло, словно весь мир сунули в яму отхожего места. Тимофей побежал прочь от машины, окутанной вонью. Чтобы развеселить женщину он потешно петлял, и дама, наконец, соблаговолила вступить в игру. Она хохотала так, что не удержалась на гребне и скатилась по откосу на дно оврага…

Тимофей лег рядом. В промежутках между засосными поцелуями он ловил жадными ноздрями ее частое духовитое дыхание и балдел. Погрузив язык в ложбинку меж грудей, он вспомнил о Сусанне, это местечко обеих женщин было неразличимо… До соленого пупка он добрался … Но ниже спуститься губами не посмел… Женщина поняла как он страдает от боязни оплошать и с силой постучала по его лбу маленьким, костяным кулачком…

– Тоже мне насильник нашелся… Хватит меня мучить…

Они вскарабкались на гребень и продолжили шаловливый петтинг. Столб пыли переместился на другой холм. Пропал в лощине. Вновь появился и снова пропал.

– Эдик обкурился и не может найти дорогу на мельницу… – прошептала женщина в шею изнемогающего мужчины.

Ожидание затягивалось. Тимофей расстегнул блузку, бережно вынес на солнце напрягшиеся груди и растерянно посмотрел в розово карие зрачки сосцов. Он был безоружен перед их невинностью. Невменяемый взгляд сосков смирял похоть. Совершенно равнодушные к остальному телу женщины, они призывали боготворить себя. Кровач захотел чтобы и его сердце взяли голыми, чистыми и нежными руками и вложили в сердце женщины. Оно было готово принять его сердце и нетерпеливо билось по птичьи быстро и мелко. Женщина не играла, женщина волновалась искренне и это было хуже всего… Соблазнительница подтолкнула его руку себе под юбку…

– Сделай же что-нибудь. А то я чокнусь от воздержания…

Женщина перевернулась на спину, немного поерзала, выбирая лопатками и ягодицами местечко помягше. Расстегнула ширинку мужчины и захихикала.

– Я не могу сегодня поехать к вам. – Исповедался Кровач. – Как видите я не в форме.

– Дурашка мой… Это дело поправимое, но сейчас Я согласна на нежный петтинг. Ведь я в девках была лесбиянкой… Прикуси мой клитор и я кончу…

Тимофей почувствовал себя рядом с этой бесстыдницей старым, заскорузлым пуританином, с которого чуть ли не насильно сдирают черствую корку древних сексуальных предрассудков.

Они свернули на едва приметную не столько дорожку, сколько замуравившую тропу. Вскоре нырнули в перелесок и дама расслабилась…

– Теперь им нас не догнать. Зовут меня Жанетта. Ваша фамилия, сказала Валя, – Кровач? Паспорт она проверила. Прописка в порядке… Женат…

– Это не важно. Я приеду к вам. Сдам отчет в институте и приеду.

– Валя – теперь шишка, – кадровик с “Серпа и молота”… Так вот, Кровач, я когда лет десять назад искала в этих краях дачу, все закоулки облазила. Могу порекомендовать неплохую усадьбу в Кривино. Не желаете ли стать соседом?..

Ролями они поменялись. На сцене теперь выкаблучивала Жанетт. Предвкушение долларового допинга возбуждало ее до неприличия. Жанетт перестала скрывать, что является не только материалисткой, но и ехидной бабой, если не язвой. Если бы не умная раскованная язвительность она могла показаться распутной.

Красота крашеной блондинки, даровая притягательная сила, так бездумно врученная ей Небесами в личное пользование при рождении, красота, которой только бы любоваться и любоваться, в глазах Тима обретала товарный вид. Нет, и в товарной форме красота этой динамичной, потрясающе естественной женщины не линяла. Смело отринув эфемерности очаровательного бескорыстия, Красота Жанны лишь повышала себе цену. И держать эту цену очень высокой – умели.

В цене Жанетт не уступала окружающему миру потребителей красоты ни гроша… Но бесценность, подлинное достоинство красоты, приближающейся к произведению высокого искусства, бесценность красоте Жанетт уже не грозила.

Они помчались по каким-то буеракам, мимо полуживых деревень.

– Все-таки чем вы не угодили рэкету? Бывает хапнет бедняга, а унести не может… Вам нужен адвокат с железной хваткой? Так вот она – я! Про меня говорят – крокодил. Как вы считаете, не обидна красивой женщине такая профессиональная аттестация?

– Мне приятно ваше преувеличенное внимание к моей особе, но, думаю, правда, о случившемся со мной интересна скорее юмористу чем адвокату…

– Не прибедняйтесь. Врать вы не умеете, пока. Вас загнали в угол… Я вот подумала, если вы не хотите ехать ко мне, может быть спрятать вас у меня на даче? Эдика я куплю с потрохами… Он будет сторожить вас как пес на цепи. Зачем вам в Москву? Поверьте, я адвокат с интуицией. Не бойтесь, я мафию хорошо изучила, хотя дел с нею стараюсь не иметь. Из принципа! Я всегда защищала порядочных людей…

– Защищали? – подколол безвкусно Тимофей.

– Именно – защищала беззащитных! Но сколько можно. Бедность неистребима. Она засасывает. Общаясь с бедностью – чахнешь от безысходности. Вы знаете, – я устала… Я молода, все при мне, не потасканное, привлекательное… Разве я виновата, что мне тоже хочется пожить… По-человечески…

– Пора расширять клиентуру. – Зевнул, не лицемеря, Тимофей.

– Точно! Что я и делаю. Вы присмотритесь ко мне повнимательнее. Ведь мы отличная пара. Мы созданы друг для друга. Мои недостатки уравновешивают ваши достоинства. Я не кокетничаю.

– Вот теперь я понимаю как рисковал, напрашиваясь в вашу машину… Валя, даже Эдик – они не так опасны на деле… Как вы, дорогуша… Ведь вы специально последовали за Эдиком, чтобы принять участие в экспроприации моих шальных капиталов… Или их остатков… Простите. Я действительно по гроб жизни вам обязан. Я удвою вам гонорар, – устало произнес Тимофей. – За откровенность. Я и хочу вас, страшно хочу вас трахнуть – именно за откровенность. При все своей показной распущенности Вы мне кажетесь едва ли не чище моей жены! Но у Сусанны вы меня не отобьете… Кстати. – Тим замялся слегка. – Позвольте я добавлю вам пару тысяч? Поймите меня правильно – я увеличиваю ваш гонорар за честность в деловых отношениях.

– О! Какой же вы неуклюжий идиот! Если вы умный человек вы поймете меня. Я умею не только тратить деньги любовника… А насчет вашей Сусанночки… это мы еще посмотрим.

Когда они выскочили на хорошо наезженный грейдер, Жанетт толкнула Тимофея плечом.

– Я же сказала вам – прорвемся!.. На меня можно положиться не только как на партнера по сексу или по делу. На меня можно опереться мужчине как на верную женщину. Вы знаете, я воспитывалась в детдоме. Я сама сделала себя. И добилась всего – одна, сама. Ведь вы не скажете, что я озлобилась на весь белый свет? Если я хочу пожить, наконец, с комфортом, это еще не значит, что я стала дрянью. Если бы я не уважала себя, что бы осталось от моей красоты… Прорвемся! А добавку к моему гонорару, из жалости добавку, я не возьму… Из Принципа… О, да вы засыпаете… Эк вас развезло от деревенской экзотики…