Очередной транспорт садился на площадку, открывались створки грузовых трюмов. Из ангара неподалёку появлялась стая погрузочных роботов. Контейнеры и паллеты извлекались наружу и укладывались здесь же ровными рядами на небольшом расстоянии друг от друга. Роботы удалялись обратно в свой ангар. Транспорт улетал. Затем из другого ангара появлялись другие роботы, чтобы переправить груз на соседнюю площадку для погрузки на челнок, курсирующий между поверхностью и орбитой.

При описании надёжной защиты часто говорят: «Мышь не проскочит». В данном же случае стояла задача, чтобы не проскочил ни микроб, ни вирус. Какая уж тут мышь!

Учёт и контроль здесь тоже был «на высоте», даже слишком.

Поэтому из потока разнообразной информации требовалось отбросить то, что явно не подходило под описание разыскиваемого звездолёта. Затем с данными на каждый из оставшихся кораблей и их команд следовало ознакомиться детально и вдумчиво.

Одни не подходили по внешнему описанию, другие находились в поле зрения местных контрольных служб слишком долго и никак не могли в известное время находиться в месте расследуемой катастрофы, кто-то имел алиби по другим не менее уважительным причинам.

Постепенно список опустел.

Голова болела от напряжения, сильно устали глаза.

Зуру Янг посмотрел на индикатор времени: с момента начала их с Мариной работы над информационным массивом прошло более двенадцати часов. А впереди были ещё шесть разгрузочных центров. И это только на этой планете!

***

Дни, превращаясь в месяцы, сливаясь в одну бесконечную череду.

Строки таблиц разворачивались в планы, чертежи, картины, новые таблицы, записи во всевозможных журналах и блоках памяти. За одним кораблём шёл следующий, за ним ещё, и так непрерывно, часами.

Короткий перелёт на новую разгрузочную площадку – и всё начиналось сначала. Знакомство с каждой новой планетой из списка превращалось в долгую тяжёлую трудовую вахту.

Неудивительно, что перелёты между мирами уже не казались такими долгими как поначалу – и Зуру Янг, и Марина настолько выматывались во время работы, что, попадая в свои каюты, попросту отсыпались сутками.

Поиски на планетах раз за разом не приносили результата. Их список, поначалу казавшийся необъятным, постепенно сжимался, пока не кончился совсем.

Приходилось признать, что казавшаяся такой многообещающей идея найти стартовавший с Рагонды звездолёт в одном из населённых миров «Земного рая» не оправдала себя.

Настроение и «боевой дух» наших героев были под стать результатам поисков, то есть «стремящимися к нулю».

Необследованным оставался небольшой список новых миров, открытие которых корпорация регистрировала на частных лиц. Перечень выглядел бесперспективным – большая часть заявок представляла собой необитаемые объекты. Единственным исключением была одна планета, описанная как «частично обитаемая». Это, конечно, давало какую-то надежду на успех, но уж очень маленькую.

***

Освещение в кают-компании было приглушено, чтобы дать отдых глазам. Стереовизор в углу создавал очень правдоподобную голограмму очага с огнём. Языки пламени лизали аккуратные полешки. Слышалось негромкое потрескивание. Пахло сосновой хвоёй, свежестью и, немного, дымом.

Зуру Янг уютно устроился в кресле, вытянув ноги на приставную скамеечку. Под рукой у него покоилась давешняя книжка, которую он так давно не раскрывал – то времени не было, то усталость брала своё. Но дочитать хотелось, … хотя, скорей всего не в этот раз.

Марина с чашкой чая и блочком управления коммуникатором расположилась на диванчике у стены: листала какие-то видеоприветы от приятелей и подружек, с кем-то негромко общалась, то и дело посмеиваясь.

Янгу было скучно.

Он решил привлечь внимание девушки одним старым испытанным способом:

– Вы когда-нибудь пробовали гадать? На картах, кофе, или ещё как-нибудь?

– Конечно. Я, правда, не очень-то верю в эти предрассудки. – На лице Марины появилось выражение некой независимости и, даже, лёгкой скуки. Но следующая же фраза выдала её с головой. – А что, у вас на примете есть интересный способ?

– Есть. Вы не пробовали гадать по книге?

– А как это?

– Сначала определяем, на что будем гадать. Потом открываем книгу на первом попавшемся случайном месте и начинаем читать. Потом, в зависимости от прочитанного, делаем выводы о предмете гадания.

– Тогда гадаем на планету, к которой летим! Повезёт нам там или не повезёт?

– Хорошо. – Зуру Янг взял книгу в руки и распахнул её, от чего страницы развернулись веером, словно хвост павлина. – Выбирайте!

Марина подошла, закрыла глаза и вытянутым пальчиком ткнула наугад – здесь.

***

Из своей засады на уступе скалы Хантер Кейн ещё вечером хорошо разглядел бандитов. Шестеро мужчин и одна женщина, та самая, что давеча чуть не прервала его жизненный путь. Груз и сёдла были сложены рядом с костром. Стреноженные лошади паслись невдалеке.

Кейн специально дождался темноты. Расчёт его был прост: воевать днём одному против семерых хорошо вооружённых стрелков (девчонку он не стал сбрасывать со счетов) – это всё равно, что подписать самому себе смертный приговор. А вот ночью, при стрельбе из кромешной тьмы по хорошо освещённым костром целям он имел отличные шансы сильно проредить рады противников и в то же время не подставиться самому.

Он никуда не торопился и напрасно: один из мужчин, тот, что улёгся в обнимку с девушкой, подложив под голову одно из сёдел, вдруг встал, легко подхватил подругу на руки и со смехом утащил её куда-то в темноту.

Хантер решил немного подождать, но снова напрасно – молодые и не думали возвращаться. Более того, ещё двое компаньонов тихонько поднялись на ноги и осторожно ступая, удалились в ту же сторону, что и первая пара. Подглядывать что ли? Или, скорей, подслушивать.

Такого развития событий Кейн не ожидал. Слава богу, хоть остальные трое остались на месте, а через некоторое время благополучно захрапели. Он ждал довольно долго, но картина не менялась.

Небо на востоке начало слегка сереть. Это плохо! Еще немного и рассветёт. И тогда придёт конец его ночному преимуществу! Надо действовать!

Он для контроля провернул барабан револьвера, прицелился в одного бандита, потом в другого, третьего. Примерился, ничего ли не мешает. Затем мягко нажал на спуск.

Смит-Вессон трижды рявкнул. Два тела остались в неподвижности, третий противник, хоть и подраненный, попытался перекатиться в тень. Пришлось стрелять ещё раз.

И тогда, неожиданно раздались выстрелы с разных сторон: два револьвера с фронта – это явно молодая пара, один, тоже «кольт» с отдаления справа. Четвертый стрелок был самый опасный: слева, довольно близко, раз за разом начал бухать винчестер.

Кейн дважды выстрелил на вспышки и звук винтовки. То ли попал, то ли напугал стрелка, но выстрелы слева прекратились. Испытывать судьбу дальше не следовало, и он ползком ретировался за вершину холма. Оттуда пригнувшись, побежал в сторону, подальше от места перестрелки, по возможности по камням, чтобы помешать погоне, которая отправится за ним, когда наступит утро.

Утро наступило. Погони не было.

Бандитам, похоже, было не до него.

Хантер Кейн решил пойти на разведку. Он не стал приближаться близко к стоянке. Вместо этого он снова выбрал один из холмов в отдалении и забрался на его вершину.

Лагерь исчез. Кострище слегка дымилось. Чуть поодаль располагались три холмика с сооружёнными наспех крестами. Полоса взрытого копытами песка уходила куда-то вдаль – по-видимому, у бандитов не было желания вступать в перестрелки, и они, похоронив павших товарищей, предпочли унести ноги.

Это было не очень хорошо, так как предполагало новый круг запутывания следов и слепого преследования, который мог оказаться для Кейна совсем не таким удачным, как первый.

Но был и другой вариант. Кейн отлично помнил, какими осторожными и опытными оказались те два бандита, которые прошлой ночью пошли спать в секреты, вместо того, чтобы греться у костра (а он-то заподозрил их в грязных намереньях!). Они могли только сделать вид, что сбежали, для того, чтобы вернуться обратно и устроить засаду.

Он внимательно осмотрел округу, мысленно ставя себя на место оппонентов и пытаясь угадать их действия. Потом выбрал собственный путь.

Затем, оглядываясь, пригибаясь и осторожничая, а кое-где двигаясь на четвереньках или по-пластунски, он направился в обход по широкой дуге в тыл противника.

Примерно через час он был на месте и не прогадал – оба вчерашних стрелка были тут, лежали под прикрытием пары камней и редких кустиков с видом на место ночной стоянки. Наверное, его ждали. Вон и ружья положили наготове, и револьверы рядышком.

Девчонки поблизости не видно, наверное, отправили с лошадьми. Её приятель, по-видимому, с ней же. Это правильно – одна женщина с таким табуном вряд ли справится. Ну а с этими двумя в самом скором времени предстоит попрощаться.

На всякий случай он приподнялся над землёй и самым внимательнейшим образом осмотрел округу, но ничего подозрительного не заметил. Затем произвёл два быстрых прицельных выстрела и, после короткой перебежки, ещё два контрольных. Подошёл вплотную, потрогал жилки на шеях, констатировал: только что банда потеряла ещё двоих своих членов.

По расчетам Кейна в противниках у него оставалось чуть менее двух человек: первого он собирался застрелить без раздумий, с женщиной же воевать не хотелось, и он надеялся, что сможет принудить её сдаться.

Двоих мёртвых бедолаг стоило похоронить – он выпрямился, озираясь вокруг и пытаясь понять, как бы попроще выполнить эту неприятную миссию.

В этот момент и раздался выстрел.

Пуля ударила в грудь, опрокинув его навзничь.

Организм ещё боролся. Угасающим сознанием Хантер Кейн отметил, как посреди песка, буквально с ровного места поднялся человек с ружьём, отряхнул от пыли и налипших песчинок плащ-пончо коричневого цвета с чёрными и ярко-рыжими узорами (наверное, под ним стрелок и прятался, навалив сверху какой-нибудь мусор). Потом человек ушёл, даже не убедившись, жива или нет его жертва, и не потребуется ли помощь его недавним товарищам.

Пепе Лопес, а это был именно он, действительно не стал подходить ближе. Приятелей своих ему было не жалко – сами подставились, сами и виноваты. Нет, конечно же, если бы он вовремя заметил Хантера, прокравшегося им за спины, он бы не дал их в обиду. Но в том-то и дело, что он сначала услышал выстрелы, а когда увидел стрелка, то спасать кого-либо было уже поздно. А может и не поздно – не хотелось себе признаваться, но мыслишка подленькая в голове мелькнула: «Так-то оно лучше. Чем меньше участников, тем больше доля». Поэтому и не решился заглянуть в раз остекленевшие глаза своих недавних друзей.

К трупу стрелка он тоже не пошёл, потому что был абсолютно уверен в своём выстреле: он хорошо прицелился, он мягко спустил курок и, наконец, он совершенно чётко видел, как пуля вошла в живую плоть, как порвалась ткань рубашки ровно на два пальца пониже левого соска, как повалилось вмиг одеревеневшее тело – так падают люди, сражённые ударом в сердце.

Пепе был полностью уверен, а зря…

Пуля попала в стальной нательный крест, тот самый, подаренный маленькой девочкой и до недавнего времени висевший у Хантера на шее, а после обрыва верёвки перекочевавший в нагрудный карман рубашки. Крест вдавился внутрь, из-за чего стал напоминать сжатую ладонь, обхватившую расплющенный об неё кусок свинца, но энергию выстрела погасил.

Странным образом сбылось пророчество: «Когда-нибудь он спасёт тебе жизнь».

Глава 8. Дмитрий Волин. Нить случая перестаёт разматываться и завязывается в узел. «Пловца прибивает к берегу».

«Этот человек никогда не будет Большим вождём пока я жив. Быть поединку!» – Голос, прозвучавший откуда-то из-за плеча, как будто ударил плетью по спине. Дмитрий даже напрягся инстинктивно, но не повернулся сразу и виду постарался не подать. Голос был знакомым, слышанным не так давно, и не составило большого труда вспомнить его владельца. Всё было неожиданно, но не очень, а разрозненные факты, словно частички мозаики, вдруг сложились в странную, но вполне логичную картину.

Сказать, что все присутствующие в доме старейшины Монго были удивлены заявлением великого вождя (а это его слова прозвучали в полной тишине) всё равно, что не сказать ничего. И сам хозяин дома, и его многочисленные гости словно окаменели от неожиданности – ведь все пришли сюда в полной уверенности, что смена верховного лидера пройдёт в согласии и взаимопонимании к всеобщей пользе и удовольствию. Как вдруг такой резкий разворот!

Дмитрий выдержал паузу, попутно оценив красоту немой сцены, потом медленно повернулся и твёрдым взглядом посмотрел прямо в глаза Робину Брюсу.

Брюс выглядел и был одет ровно так, как и должен, по идее, выглядеть большой вождь доисторического племени: длинный, почти в пол, халат из подобия грубой ткани, подпоясанный полосатым кушаком, пара ниток жемчужных бус со вставками из зубов и когтей каких-то хищников, браслеты на руках и лёгкие сандалии в качестве обуви. А вот на лице его отражалась целая гамма чувств. Тут было и удивление на грани изумления, и растерянность пополам со смущением, и злость на грани ярости.

Он выглядел так, как будто только что получил внезапный, болезненный и обидный удар с самой неожиданной стороны.

Дмитрий начал разговор первым:

– Похоже, ты удивлён, видя меня живым.

– Это ненадолго. – Брюс вроде бы справился с волнением, по крайней мере, голос его прозвучал вполне ровно.

– Ты хочешь меня убить?

– Да.

– Но почему? Я безопасен для тебя.

– Это не обязательно знать простому смертному, – по-видимому, фраза больше предназначалась для окружающих, чем для Дмитрия.

– Но тогда зачем поединок? «Простого смертного» можно убить без всяких ритуалов. И кто за это осудит «великого вождя»? – Вопрос прозвучал ехидно, и Брюс не мог не отреагировать:

– Хорошо, я отвечу… Это месть. И я хочу лично осуществить её.

Заявление показалось Дмитрию настолько абсурдным и несправедливым, что он даже задохнулся от возмущения. От первоначального спокойствия не осталось и следа:

– А ты ничего не перепутал?! Это ведь на меня покушались убийцы с камуками! И именно я, а не ты чуть не стал то ли пучком молекул, то ли мёртвым телом, одиноко плавающим в открытом космосе! И именно у меня есть значительно больше поводов, чтобы желать мести!

– Вот и хорошо. Значит и у тебя будет достаточная мотивация.

Перед Дмитрием теперь стоял настоящий правитель: каменно невозмутимый, надменный, повелевающий.

– Я обращаюсь ко всем присутствующим! Выбор нового великого вождя будет решён поединком насмерть! Сегодня же. Сейчас!

Ситуация выглядела театральной, странной и нереальной: два современных взрослых человека в окружении толпы туземцев назначают друг другу смертельный поединок по законам века каменного!

Дмитрию вдруг пришло в голову, что его попросту разыгрывают, и по-видимому, что-то такое отразилось на его лице, поскольку главный вождь вдруг посмотрел на него насмешливо и даже чуть ли не презрительно. Это было просто обидным!

Дмитрий обвёл взглядом окружающих, но им ситуация, вовсе не казалась дурацкой. Наоборот, на лицах отражалось живейшее внимание, интерес и едва ли не восторг. Ещё бы! Они присутствовали при разговоре двух «Великих» (а теперь у них не было сомнения в том, что Дмитрий также принадлежал к этой касте). Люди жадно ловили каждое слово, понимая, что возможно, на их глазах в данный момент творится история.

Выбора не было. Оставалось только участвовать в этом сюрреалистическом спектакле, честно играя свою странную роль.

Большой вождь больше не произносил ни слова. Он отступил назад и отныне лишь стоял прямо и неподвижно. Глаза его были чуть прикрыты, устремлены в никуда. Мышцы лица выглядели расслабленными, отчего оно стало походить на холодную маску. Медитировал он что ли?

Дмитрию тоже ничего не оставалось, кроме как изобразить из себя живую статую.

Как-то само собой получилось, что с этого момента главным действующим лицом в происходящем стал Монго и, надо отдать ему должное, свою роль он исполнял чётко и со знанием дела.

Повинуясь его негромким приказам, несколько молодых людей быстрым шагом вышли из дома и, спустя несколько минут, возвратились вооружённые короткими копьями. Восемь из них встали двумя квадратами вокруг Дмитрия и Брюса лицом друг к другу (не конвой, скорее почётный эскорт – до того восхищённые, прямо благоговейные выражения были на их лицах), остальные выстроились короткой цепочкой посредине, как бы разделяя друг от друга соперников в будущем поединке.

Ещё одна группа мужчин вышла наружу, и скоро от центра деревни послышался ритмичный рокот барабанов.

Затем наступила очередь старейшин соседних деревень. Они, построившись широким полукругом и оттеснив остальных присутствующих к стенам хижины, образовали некоторое подобие очереди. Затем начали по одному подходить к будущим участникам поединка, давая каждому из них что-то вроде клятвы на верность. По-видимому, предполагалось, что в результате боя всё равно останется лишь один великий вождь, так что лишняя клятва будет аннулирована автоматически.

Последним подошёл Монго. Сказал, глядя в пол, те же слова-обещания, что и остальные, потом поднял глаза на лицо Дмитрия, посмотрел долгим, каким-то грустным и виноватым взглядом. Казалось, что ему очень хотелось добавить, что-то ещё кроме положенного по ритуалу. Но промолчал. Повернулся. Пошёл на выход.

Следом, длинной процессией: великий вождь в сопровождении четвёрки воинов, Дмитрий со своим эскортом, старейшины тесной группой, а за ними всё увеличивающаяся толпа деревенских жителей.

***

Центральная площадь деревни была очищена от народа всё теми же воинами, которые стояли сейчас в проходах между прилегающими домами, держа копья горизонтально и создавая из них импровизированную ограду. По углам площади горели высокие костры. Находящиеся чуть поодаль с десяток мужчин с барабанами и глиняными свистульками исполняли странную монотонную мелодию, состоящую из ритмичного грохота и протяжных, напоминающих птичьи крики посвистов: «Бам-бам, бум-бум, бам-бам, бум-бум, фьюу-фьюу…» Музыканты очень старались, отчего шум стоял неимоверный.

Торжественная процессия ступила на площадь и снова распалась на группы. Участники поединка со своим эскортом остались на месте. Старейшины уселись на корточки широкой дугой вдоль края. Толпа зрителей плотно заполнила прилегающую территорию. Вождь Монго вместе с двумя помощниками вынес нехитрое устройство, состоящее из длинной верёвки и двух прикреплённых к ней колышков: первый был вбит в землю в самом центре площади, второй был оттянут на длину верёвки одним из помощников. В результате получился отличный циркуль, которым была процарапана в земле бороздка в форме идеального круга. Для большей заметности на фоне тёмной, красно-коричневой почвы в борозду насыпали белого морского песка.

Получилась настоящая арена.

Помощники убежали в толпу. Музыка прекратилась.

Монго взмахнул рукой, добиваясь полной тишины, затем объяснил правила поединка.

Драться предстоит с оружием до смерти одного из противников. Отказ от продолжения борьбы, бегство с арены и даже намеренный выход из круга означают поражение. Побеждённый, но ещё живой участник поединка должен быть немедленно убит соперником или любым членом племени, дабы не допустить бесчестья. Если, по мнению старейшин, победитель не определяется слишком долго, исход поединка решает обмен ударами без права защиты. Оружие каждый из противников выбирает себе сам из запасов, хранящихся в Большом каменном доме, из расчета пяти единиц в одни руки. Первым по старшинству экипируется действующий великий вождь, затем наступает очередь претендента.

Вот и все простые, но первобытно жестокие правила.

Дмитрий до последнего не мог поверить в происходящее. Он словно в тумане наблюдал за тем, как Брюс в сопровождении Монго и двух старейшин (ни дать, ни взять арбитр и секунданты) прошёл в открытую дверь каменного строения, которое всегда вызывало интерес своим необычным видом, и в которое был строго запрещён вход простым людям. Отсутствовали они довольно долго, причём, когда вышли, Брюс был укрыт плотной накидкой из переплетённых прядей мха, видимо для того, чтобы скрыть выбранную амуницию от противника до непосредственного начала боя.

Потом настала очередь «команды» Дмитрия.

***

Каменный дом встретил полумраком и неожиданной прохладой. Внутреннее пространство представляло собой единую комнату, уставленную какими-то стойками, вешалками для одежды и плетёными стеллажами, на которых аккуратно были разложены продолговатые свёртки и коробочки. Дмитрий, войдя в дверь с яркого света, не сразу понял их назначения, но когда глаза привыкли к полутьме, он был буквально потрясён увиденной картиной: оружие и доспехи десятками комплектов лежали на полках, стояли в специальных стойках или были аккуратно развешаны на специальных опорах.

Он прошёл вдоль стеллажей, внимательно рассматривая, иногда пробуя на ощупь. Вошедшие следом за ним «секунданты» ничему не препятствовали.

Все вещи, от самых простых, до весьма сложных и красиво отделанных, находились в идеальном состоянии. Пластины начищены, кожа мягка, лезвия наточены. Технологии производства никак не первобытные, но и современных образцов не наблюдалось, кроме двух энергорезаков, лежащих на небольшом столике, на видном месте. Это была часть комплекта скафандра, в котором он, Дмитрий прибыл на планету. Он взял, было, резаки в руки, но их аккумуляторы оказались безнадёжно разряженными – по всей видимости, служители арсенала не догадались, что хранить эти приборы следовало не отдельно, а подключёнными к энергоблоку защитной оболочки. Самого скафандра в помещении не наблюдалось.

Дмитрий пригляделся к доспехам. Металл. По виду сталь, медь, бронза. Средние века колыбели цивилизации! Кожа, кольчуги, панцири. Есть полегче, есть потяжелее. Оружие исключительно холодное или метательное – никакой электроники, пороха или иной химии. Отдельно лежали шерстяные и тканые свитера с толстыми ватными подплечьями, мягкие накладки на колени и локти, а также прочая вспомогательная амуниция.

И всё это великолепие было явно произведено где-то не здесь, где-то за пределами этого трудолюбивого и доброжелательного мира.

За спиной послышалась осторожная возня, даже какое-то деликатное покашливание – пора было уже что-то выбирать и экипироваться для предстоящей схватки.

Дмитрий не испытывал особого волнения, поскольку имел отличную и физическую, и фехтовальную подготовку, в том числе и на весьма экзотических видах дуэльного оружия. Это было связано с особенностями его прошлой армейской службы и необходимости участвовать в ряде весьма специфических операций, когда приходилось совмещать навыки и способности как дипломатические, так и боевые.

Те, кто его тренировал, прекрасно понимали, что зачастую демонстрация физического и морального превосходства над противником оказывается решающим фактором для привлечения местного населения на свою сторону и ключом к победе в порой необъявленной, но от того не менее жестокой войне. А для такой демонстрации боевой поединок на глазах заинтересованных зрителей подходит иногда как нельзя более кстати.

Поэтому готовили его качественно, системно и многопланово, с применением самых передовых технических средств и методик.

***

Он выбрал довольно длинную, до колен кольчугу с цельнометаллическим верхом, прикрывающим шею и плечи, с пластинами на груди и кольцами овального сечения, из-за чего в надетом состоянии доспех очень плотно облегал тело, практически не сковывая движений. На голове поместился островерхий шлем с бармицей, закрывающей шею. На ногах и руках лишь лёгкие, но прочные щитки.

Из длинномерного оружия Дмитрию приглянулась копейная пара из узкой лёгкой пики и тяжёлой алебарды (судя по отделке, сработанных одним мастером) с древками из какого-то неизвестного материала, возможно даже пластика.

В дело также пошли две отлично сбалансированных сабли и острейший стилет, длинный и тонкий.

Не следовало пренебрегать и щитом, которых тут тоже висело и лежало немалое количество. Приглянулся один круглый и почти невесомый из панциря какого-то незнакомого гигантского краба. Чтобы проверить прочность, Дмитрий положил щит наземь и с размаху со всей силы нанёс удар алебардой. Костяшка даже почти не поцарапалась!

Дмитрий с помощью своих сопровождающих облачился в доспехи, затем сделал несколько гимнастических движений и тренировочных выпадов, чтобы разогреть кровь и немного привыкнуть к оружию. Все трое присутствующих смотрели на его действия слегка удивлённо, но одобрительно. Затем его поверх амуниции облачили в травяную накидку, родную сестру уже виденной на сопернике, и торжественно сопроводили на выход. Все выбранные копья и сабли были в руках у шедшего последним одного из вождей, в силу торжественности момента, взявшего на себя обязанности оруженосца.

***

Бой барабанов давил на мозг, притупляя сознание и заставляя кровь двигаться по организму равномерными и сильными толчками. Длинные посвисты дудок превратились в какое-то подвывание. Из-за накидки, закрывавшей тело с головы до пят, практически ничего не было видно, поэтому приходилось идти, глядя себе под ноги и повинуясь движениям сопровождающих, осторожно поддерживающих локти рук.

В общем-то, ориентироваться было не слишком сложно, и Дмитрий понимал, что его подвели к краю круга, напротив противника и развернули лицом к центру.

Кто-то в стороне (неужели Монго?) выкрикнул странный гортанный клич-команду, и барабанно-свистулечья какофония мгновенно смолкла. Ещё одна команда, и чьи-то уверенные руки быстро, но аккуратно распахнули накидку.

Яркий солнечный свет ослепил на секунду, но почти сразу глаза привыкли, и Дмитрий увидел и запомнил окружающую картину целиком и чётко, в мельчайших подробностях, словно на идеальной фотографии.

Чёрно-бурая пыль арены в контрасте с белым на солнце песком ограничивающего круга. Множество лиц вокруг с одинаковым восторженно-любопытным выражением на них. Секунданты соперника с его оружием в руках чуть за границей круга, но в непосредственной близости, чтобы в любой момент подать новый инструмент своему бойцу. А вот и он сам в блестящей жёлтым кирасе и массивных металлических щитках на руках и ногах, а под ними… Что?!!!

Под кирасой на великом вожде (он же в «прошлой жизни» Робин Брюс) красовался космический скафандр, в котором он, Дмитрий Волин прибыл на планету! Скафандр был новейшей конструкции и по своим прочностным характеристикам не шёл ни в какое сравнение со средневековыми доспехами, надетыми в данный момент на Дмитрии. В такой защите против старинного холодного оружия Брюс был попросту неуязвим!

Единственное, что оставалось – это целиться в непокрытую голову.

Но, как будто бы прочитав мысли Дмитрия, Брюс сделал почти неуловимое движение рукой, и выдвинувшийся из зашейной ниши створчатый шлем сверхпрочного пластика прозрачным пузырём укрыл и эту последнюю мишень.

«Это нечестно!» – Дмитрий хоть как-то попытался протестовать, но презрительная усмешка Брюса расставила всё на свои места. Соперник даже не собирался мериться силами, превращая поединок в простое убийство.

Голос из-за границы круга предложил сходиться.

***

Дмитрий выбрал своим первым оружием довольно длинную саблю и решил избрать тактику контратаки, медленно приближаясь к противнику и слегка заступая в сторону. Брюс же, вооружившись тяжёлым двуручным молотком с шипами, пошёл вперёд уверенно, не слишком заботясь об обороне.

Первый удар молота Дмитрий отбил щитом и сразу оценил его огромную силу: несмотря на мягкую подкладку, в плечо отдало обжигающей болью. Ещё десяток таких ударов, и рука может повиснуть неподвижной плетью!

Дмитрий сделал шаг вперёд, одновременно нанося мощный колющий выпад и стараясь попасть остриём сабли в шею, прямо над верхним краем кирасы.

Тычок оказался мощным и точным, но на противника не произвёл никакого впечатления – армированная оболочка скафандра с лёгкостью могла выдержать и не такое. Тем не менее, сам факт контратаки, похоже, не на шутку разозлил Брюса – удары молота посыпались как из рога изобилия.

Дмитрий не стал повторять первой ошибки, стараясь пропускать летящую колотушку мимо себя, и только в крайнем случае использовал щит для пологих скользящих блоков.

Дважды ему удалось поднырнуть под локоть нападающего и оказаться практически у того за спиной. Тогда он рубил со всей силы, к сожалению, без серьёзного вреда для соперника.

Была надежда измотать Брюса, но тот обладал какой-то нечеловеческой выносливостью. Тяжёлый молот в его руках казался игрушкой. Дыхание, несмотря на многочисленные промахи, не сбивалось. Атаки следовали одна за другой, иногда достигая цели, увеличивая количество ссадин и синяков, усиливая боль, усталость. Всё более и более очевидным становился исход поединка – рано или поздно Дмитрий ошибётся и пропустит пусть единственный, но смертельный удар.

Пока не стало поздно, надо было что-то предпринять!

Он вдруг вспомнил о той местной зверушке, которая так больно вцепилась ему в ногу во время его приземления на планету, и решил изменить тактику.

Улучшив момент, он метнулся к своим вождям-оруженосцам, кинул на землю щит с саблей, взял в руки алебарду, ту самую, на длинном, но лёгком древке.

Непонятно, что подумал Брюс о неожиданном манёвре Дмитрия, то ли решил, что враг убегает, то ли просто, увидев спину противника, инстинктивно рванулся следом, но это было ошибкой – ложный выпад оружием в лицо заставил его остановиться, и выставленная вперёд нога осталась совершенно незащищённой. По ней-то и нанёс Дмитрий размашистый круговой удар самой серёдкой лезвия, вложив в это движение всю силу и массу своего тела.

«Ххааа!» – Резкий крик на выдохе ещё больше усилил энергию атаки. Брюс оказался не просто сбитым с ног – его как будто подкинуло и перевернуло в воздухе, а уж грянулся он о землю с таким шумом, что показалось, будто одно это падение способно решить исход противоборства.

Толпа зрителей в этот момент так и выдохнула единое то ли слово, то ли стон: «Ооох!» Бедная нога, которой не посчастливилось принять на себя такой мощный удар, по всем расчётам должна была если и не быть перерубленной на две части, то, как минимум, получить повреждения, при которых её владелец ещё долго не сможет ходить.

Но не тут-то было!

Средневековый мастер, который выдумывал доспехи, надетые на Брюсе поверх скафандра, отлично знал своё дело – на щитке, прикрывавшем ногу, хоть и появилась заметная вмятина, но своё прямое назначение он выполнил. Кость осталась неповреждённой.