С третьей попытки ему удалось подняться и, даже взять у секундантов новое оружие взамен отлетевшего далеко в сторону молота. Теперь это была глефа – что-то вроде гибрида сабли и копья. Удлинённое лезвие с крючком у основания, закреплённое на крепком древке, примерно полутораметровом.

Противники снова стояли друг против друга. Брюс при движении ощутимо прихрамывал, но и Дмитрию его успешные атаки стоили немалых усилий и основательно сбитого дыхания. Если добавить к этому практически нулевой результат его последних боевых действий, то их следовало однозначно определить, как неудачные.

Чёртов скафандр! Если бы не его сверхсовременная прочная оболочка, то исход поединка давно бы уже был решённым! А так… Дмитрий вдруг вспомнил о двух энергорезаках, лежащих на почётном месте в доме-арсенале. Эх, если бы кто-нибудь догадался хранить их подключёнными к энергоустановке скафандра! Располосовать любым из них слои защитной ткани не представляло бы особого труда. Даже если бы их взял в качестве оружия Брюс! Всё равно появлялся какой-то шанс выбить оружие из его рук. Эх, если бы…

Видя тяжёлое дыхание Брюса, Дмитрий решил прибегнуть к дипломатии. Он снова сделал обманное движение алебардой, словно хотел повторить столь неприятную для противника атаку – тот отступил на шаг. По-видимому, перспектива быть снова сбитым с ног ему не казалась привлекательной. Тогда Дмитрий решился:

– Может быть, закончим этот спектакль и спокойно поговорим? Я уверен, что мы сможем найти взаимоприемлемое мирное решение. Лично у меня нет ни единого мотива тебя убивать.

Вместо ответа Брюс буквально прыгнул вперёд и начал наносить новые удары с каким-то исступлённым выражением на лице.

Дмитрий понемногу отходил, отбиваясь и сберегая силы для новой контратаки, как вдруг произошло нечто совсем непредвиденное. В какой-то момент глефа в руках Брюса пошла по непонятной кривой траектории, её лезвие натолкнулось на остриё алебарды плашмя и моментально переломилось пополам.

Это, несомненно, было бы удачей для Дмитрия, если бы отломившийся осколок не полетел, вращаясь, вперёд и по какой-то невероятной случайности не вонзился под рёбра точно в зазор между накладными пластинами. Мгновенно и сильно потекла кровь, что не осталось незамеченным для соперника, который немедленно начал наседать с удвоенной яростью и скоростью, даже не заботясь о замене оружия. Дмитрий же почувствовал, что начинает слабеть с каждой новой секундой.

Он всё ещё упорно сопротивлялся, но его движения стали постепенно замедляться, перед глазами начала всё явственнее проявляться розоватая пелена, а мысли, против воли, потекли спокойно и отрешённо. Он словно бы говорил сам себе и тут же мысленно сам себе же отвечал:

– Смирись. Уже немного осталось. Кровь не остановить.

– Нет, я ещё могу побороться.

– Зачем. Эту защиту всё равно не пробить. Вот если бы был энергорезак, тогда да. Но сейчас всё бесполезно…

– Почему я постоянно возвращаюсь к энергорезаку? – Вдруг появилась в мозгу новая мысль. – С этим что-то связано, а я никак не могу вспомнить, что именно!

Но сознание уже зацепилось за ещё не осмысленное, но очень нужное воспоминание. Тренированный мозг, словно нащупав опору, развернул перед глазами картинку: пассажирская каюта на транспортном корабле, геолог Стэн, демонстрирующий своё новое удачное приобретение – тот самый злополучный скафандр. Гермошлем, питающий блок и три энергорезака – два, как обычно, на поясе и груди и один малый, в потайном кармашке на спине, чуть ниже шеи.

Вот оно!

А что если этот нож до сих пор там?! Если не знать заранее, то его можно попросту не заметить.

Это был шанс!

Но шанс, которым ещё не так-то просто было воспользоваться.

Дмитрий шагнул вправо, выпрямился и изобразил широкий замах алебардой, вроде бы случайно открывая верхнюю часть тела и голову и рассчитывая затем быстро уйти вниз и вперёд. В начале поединка он таким манёвром легко поднырнул под руку противника и зашёл ему за спину. Брюс, как и предполагалось, немедленно отреагировал длинным круговым ударом по восходящей траектории.

Всё бы произошло точно по сценарию, если бы не одно «но». Открытая рана отозвалась на резкое движение приступом дикой боли и заставила Дмитрия на мгновение просто замереть на месте. Этого хватило! Лезвие глефы, несмотря на обломанную почти наполовину переднюю часть, оставалось всё ещё опасным оружием. Оно скользнуло по кованному наплечью, подпрыгнув на нём, точно на трамплине, из-за чего ударило не в шею Дмитрия, а сильно выше, в верхнюю часть шлема.

Удар получился тяжёлым и оглушающим. Шлем перекосило, сильно затруднив обзор. Руки и ноги враз стали ватными и беспомощными. Алебарда потянула вниз, заставила присесть на одно колено.

Дмитрий оставил оружие на земле, обеими руками содрал с головы мешающий шлем и посмотрел прямо в торжествующее лицо соперника, на котором вновь появилась всё та же, по-видимому, «фирменная» ухмылка. Подумалось, вот он сейчас скажет что-нибудь вроде: «Ну что, допрыгался, салага?» Но нет. Брюс молча перехватил глефу поудобнее двумя руками, как топор, и поднял её над головой, для завершающего удара. Ещё мгновение, и поединок будет закончен.

Бросок Дмитрия был отчаянным. Ужасная боль резанула под рёбрами, отозвавшись маленькими взрывами в каждом, самом дальнем уголке организма и почти полностью парализовав сознание. Мозг фиксировал опасность, но тело сделало то, что от него требовалось: ноги бросили корпус вперёд, словно торпеду, плечо ударило в грудь противника, сбивая его с ног, одна рука сжимала объятие, а вторая уже шарила по спине, нащупывая клапан потайного кармана.

Резак оказался на месте! Его эргономичная ручка просто-таки скользнула в ладонь. Лезвие выдало короткую вибрацию, подтверждая избыток энергии и готовность резать всё, что только пожелает хозяин.

Хозяин пожелал резать оболочку скафандра. Остриё вошло в основание шеи легко, почти без усилий, пробивая мышцы, кости и немного зацепив позвоночник.

Вроде как, выключатель повернулся с положения «жизнь» на положение «смерть».

Вот теперь точно всё было кончено.

***

Дмитрий посмотрел вокруг.

Десятки лиц. Выражения восхищённые и обеспокоенные. Вот вожди-секунданты: готовы немедленно подбежать, придти на помощь, но в круг не вступают, наверное, нельзя без разрешения. Костры по краям площади уже не горят так ярко – видимо костровые перестали подкладывать топливо, полностью увлёкшись зрелищем. «Это сколько ж времени мы тут дрались?!»

Но нужно было что-то делать.

Дмитрий раскрыл руку в останавливающем жесте, как бы говоря: «Не подходите, я сам справлюсь», затем пошарил по нагрудным кармашкам Брюсова скафандра – в одном из которых должна была находиться мини аптечка. Удачно! В комплекте нашлось четыре индивидуальных пакета-пластыря, несколько заполненных шприцов и упаковка с разными ампулками и таблетками. Он вколол себе один шприц, проглотил что-то обезболивающее и противовоспалительное, а один из пластырей протолкнул в щель между пластинами доспеха, прижимая его к ране – не было времени на избавление от одежды. Под рёбрами остро защипало, кровотечение почти сразу прекратилось, стало ощутимо легче.

Теперь нужно было сделать ещё кое-что очень важное.

Брюс ещё дышал, но было видно, что жизнь утекает из него с каждой секундой. Нечего было и думать, остановить этот процесс с помощью скудных средств походной медицины. Тем не менее, Дмитрий что-то попытался предпринять.

Энергорезак повредил какие-то управляющие приводы и гермошлем не снимался – пришлось резать пластик.

Медицинский пластырь надёжно прикрыл рану Брюса, но, похоже, что внутреннее кровотечение продолжалось. Были явно повреждены какие-то нервные центры – большое тело никак не реагировало на внешние воздействия, в то же время по нему пробегала иногда волной какая-то судорога. Руки и ноги побледнели и лежали плетьми, лишь на лице выступал каплями обильный пот.

Вдруг глаза Брюса открылись, и он начал говорить тихо и медленно, словно в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь. Иногда замолкал, набирая сил для новой порции рассказа, а то вдруг частил быстро на одном дыхании, словно боясь не поспеть за ускользающей мыслью. А Дмитрий, не смея перебивать умирающего человека, слушал и слушал этот странный монолог, не имевший ни начала, ни конца и больше напоминавший то ли исповедь, то ли раздумье о смысле жизни, то ли простое описание картин, стоявших перед глазами:

«…Я любил её… Всегда… С момента нашей первой встречи, хотя она тогда была замужем за моим старым, ещё школьным другом. Любил потом, когда она не давала мне поводов для надежды. Люблю и сейчас, хотя её уже нет, а совсем скоро не будет и меня…

Мы с Леонидом, её будущим мужем, учились вместе в университете. Потом, по его окончании, наши дороги надолго разошлись: он занялся научной работой, часто и надолго уезжая в длительные экспедиции на окраинные миры, я же выбрал боевую службу.

Академия Космофлота, потом гарнизоны, горячие точки, шальные месяцы отпусков, офицерское братство. Жизнь военного и нелёгкая, и весёлая одновременно. К тому моменту, когда мы встретились снова, я уже успел дослужиться до хороших чинов, немало повидать всякого-разного, привык и к женскому вниманию, да и простой самоуверенности хватало…

Это было на отдыхе, в Элте. Каменная набережная. Старинные домики. Кафешки. Зонтики над столиками. Зелёные горы. Бирюзовое море. И много-много солнца: в окнах зданий, в пене волн и в тоненьких золотинках на кончиках её волос…

Я тогда увидел её и пропал… Я даже не помню, как Леонид окликнул меня, как я ответил, как мы с ним обнялись, как он пригласил меня за их столик, как познакомил нас – меня и её, свою молодую жену. Я безотрывно смотрел на нее, и она отвечала мне тем же.

Я помню её позу уверенной в своей красоте женщины, и полуулыбку, то ли обещающую, то ли насмешливую.

Они собирались в очередную экспедицию. Им нужен был пилот: опытный профессионал, хорошо знающий поисковую и военную технику, защитные системы и оружие – короче, им нужен был я. Я об этом так прямо и сказал. Конечно же, они немедленно и с восторгом приняли меня в свою команду. Он допустил меня к своим самым сокровенным планам, она допустила меня к своему телу. Я даже не помню, как именно это случилось, но очень быстро мы стали любовниками.

Наверное, это плохо, но я не чувствовал ни раскаянья, ни угрызений совести и с лёгкостью общался с ними обоими – просто шёл по течению, наслаждаясь внезапно свалившимся на меня счастьем обладания великолепнейшей из женщин и, одновременно, участием в гигантском научном проекте, осуществить который задумал её муж.

А проект был действительно грандиозный – ни много, ни мало построение нового мира…»

Брюс надолго замолчал, прикрыл глаза, отдыхая.

Дмитрий поднял взгляд на зрителей, с безмолвным благоговением смотревших на происходящее, нашёл в толпе вождя Монго и вопросительно глянул ему в глаза. Тот в ответ лишь качнул головой отрицательно, как бы говоря, что помочь умирающему он не в силах.

Наконец Брюс продолжил свой рассказ:

«…Мы нашли безжизненную планету в одном из дальних миров и задумали превратить её в пригодную для обитания.

Это был настоящий прорыв в науке, ведь до сих пор люди, осваивая чужие миры, либо строили на них изолированные технические станции, либо всего лишь приспосабливали под себя то, что создала до них природа.

Но вот так, чтобы взять мёртвый мир, подправить в нём то, что необходимо, завезти недостающие элементы и запустить процесс жизни «с нуля» – это было абсолютно новой и захватывающей задачей. Теория и системы расчетов, разработанные Леонидом, позволяли, как найти нужные планеты, так и составить детальные планы их «оживления»…

Сначала всё шло просто замечательно. Мы прибыли на место, разбили свою первую научную базу и вплотную занялись исследованиями. Точнее, именно этим занимался сам Леонид, постоянно и надолго уезжая в экспедиции в сопровождении всё новых партий роботов и дронов и легкомысленно оставляя жену на моё попечение. В мои же обязанности входило всё, что касалось строительства центральной базы, снабжения и грузоперевозок. По понятным причинам меня такое положение дел более чем устраивало…

Трудности пришли с самой неожиданной стороны и как-то сразу приняли глобальный характер.

Началось всё с того, что научное сообщество восприняло идеи Леонида отрицательно и даже агрессивно. Сначала появились публикации о возможной опасности подобных исследований и разработок. Почти сразу вмешались экологи и превратили первые, вполне объективные материалы в настоящий вал критики. Зазвучали утверждения об ошибках и некомпетентности. И, наконец, сама теория заселения безжизненных планет была признана антинаучной. Финансирование проекта полностью прекратилось…

Для Леонида это оказалось сокрушительным ударом и как-то сразу внутренне подломило, а, в конечном счете, убило его. Он просто не мог поверить в происшедшее, как-то быстро «ушёл в себя», начал жаловаться на боли в сердце.

А вот она, моя любимая женщина, вдруг проявила себя с неожиданной стороны. Она поехала на «большую землю», ходила по каким-то кабинетам, встречалась с какими-то чиновниками, адвокатами, журналистами и, в конце концов, как-то добилась разрешения на производство изысканий.

Денег, конечно, никто не дал, но хотя бы уже нас не заставляли сворачивать центральную базу и немедленно возвращать научных роботов…»

За всё время рассказа Брюс ни разу не назвал её по имени, но Дмитрий уже догадывался, о ком идёт речь, слушая раненного с всё возрастающим вниманием.

«Для продолжения требовались деньги, точнее много денег, но ни один банк, ни одна бизнес структура не хотели финансировать «антинаучный проект». Теперь уже мы вместе обивали пороги учреждений, но всё было тщетным. Надо ли говорить, что знакомство с Лу, этим маленьким, скользким человечком, имеющим, по его словам, обширные связи в криминальном мире, показалось нам той самой последней соломинкой, за которую готов схватиться утопающий в попытке выбраться на сухой берег.

По-видимому, этот Лу предложил свои услуги контрабандистам, выступив посредником и не сводя нас напрямую. Я даже разработал какие-то маршруты, подготовил и оснастил корабль, но к тому моменту мы все уже понимали, что возможная прибыль от подобной деятельности не покроет даже малого процента затрат на полноценное воплощение проекта в жизнь.

С Лу пришлось расстаться к его бурному неудовольствию. Он даже пытался угрожать, но без толку…

Потом не стало Леонида. Просто и как-то буднично. Он видимо что-то такое чувствовал накануне, попросил нас поговорить с ним и вдруг начал извиняться за неудачи, после чего пошёл в свой кабинет и лёг спать не раздеваясь, даже не сняв ботинок, а наутро не проснулся – сердце во сне остановилось. На столе лежала бумажная тетрадь с детальным планом работ по освоению планеты, ссылками на материалы в его компьютере, электронными адресами и паролями…

А спустя пару месяцев появился Нейл Каниган.

Вот это была птица совсем другого калибра: неброско, но очень добротно одетый, в годах, но энергичный и жилистый какой-то. Он говорил негромко, но так, что ему хотелось верить. Он не хвастался связями, а дотошно расспрашивал о проблемах и деталях проекта, быстро усваивая суть. В конце первого, более чем двухчасового разговора он попросил разрешения молча выкурить сигару, а потом задал вопрос:

– Если всё пройдёт нормально на этой планете, как быстро мы сможем приступить к освоению следующей?

– Немедленно. Вопрос будет только в деньгах.

– Ну что ж. Тогда я в деле. – С этими словами он водрузил на стол и раскрыл принесенный с собою кейс. Внутри оказалось несколько пачек с наличными и десяток электронных ключей от банковских счетов. – Это на первое время…»

И снова Брюс замолчал, собираясь с силами.

«Пользуясь неограниченным кредитом, первую планету к инициации мы подготовили довольно быстро. Теперь нужна была затравка, катализатор, семя новой жизни. Большая порция органики и микроорганизмов, которые бы выступили «колонизаторами» на благодатной, но пока ещё безжизненной почве. Чтобы всё получить, нам требовалось разрешение правительства хотя бы одного из обитаемых миров, а значит новая серия научных дебатов и доказательств.

Но Нейл предложил в разговоре со мной совсем другое решение. Циничное и грязное, но очень эффективное. В ответ я выдвинул лишь одно условие – не посвящать её в подробности. Он согласился, и дело завертелось…

Новые миры, новые деньги, снова миры, снова ещё большие деньги…

Этот маховик раскручивался всё быстрее, пока не появился вирус…

Сначала на одной планете…

Как назло, болезнь распространялась именно там, где до того дела шли наиболее успешно…

Мы все силы бросили на поиски вакцины и оказались впереди остальных исследователей, ведь мы знали кое-что, чего не знали другие…

Довольно скоро была выделена цепочка генов, отвечающих за сопротивляемость вирусу…

Десять пар… Мужчины, женщины… Двойной контроль…

Эффект ступеньки…

Слишком сильный иммунитет…

Эффект ступеньки…»

Слова Брюса стали совсем тихими и бессвязными. Он снова замолчал, казалось совсем, но, собрав последние силы, вдруг выпалил ожесточённо, глядя прямо в глаза Дмитрию:

«За штурвалом должен был быть ты!..

…

Мы больше не могли рисковать, а она сказала, что уже делала это…

Если бы я знал, я бы ни за что…

…

Там на базе все материалы…

Ключ у меня…

…

И она тоже там…»

Брюс замолчал, снова закрыл глаза. На лице появилось спокойное, умиротворённое выражение. Дмитрий приложил пальцы к его шее – пульса не было.

Ключ-карта нашёлся тут же, висящим на мягком, но прочном шнурке.

***

На следующее утро Дмитрий и Монго во главе небольшого каравана крогов выехали в направлении Скалистых холмов. Тело мёртвого Брюса везли следом. В качестве сопровождающих были вожди деревень в полном составе, каждого из которых в свою очередь сопровождала маленькая свита из двух-трёх человек.

Ехали долго, весь день, только однажды ближе к обеду остановившись на короткий привал.

***

Скалистые холмы оказались группой широких, плоских каменных кряжей, примерно одной высоты и почти круглых в плане, с практически отвесными стенами и следами зелёной травки поверху. С одной стороны, их подпирал уже знакомый моховой лес, с другой омывало бескрайнее, уходящее за горизонт, ослепительно синее море. Где-то здесь и находилась резиденция великого вождя.

Монго, похоже, отлично знал дорогу, уверенно правя в направлении самого большого из холмов.

Вскоре процессия въехала то ли в небольшую долину, то ли в просторный неглубокий котлован, явно рукотворный и предназначенный, по всей вероятности, для защиты от холодного влажного ветра, который непременно дул бы здесь с моря в ненастную погоду. Тут были устроены травяные навесы для людей, огороженные плетнём загоны для крогов и большой каменный круг для костра с наваленной рядом кучей сухих корневищ, по-видимому, запас дров.

Пока зажгли огонь, покормили скот, приготовили еду для себя, сделали прочие необходимые хозяйственные дела прошёл остаток дня. Дмитрий присел в сторонке на камень и терпеливо ждал, когда и до него дойдёт очередь.

Когда вождь Монго подошёл к нему, солнце уже клонилось к закату.

– Мы можем пойти к дому Великого вождя сейчас, а можем в лагере дождаться рассвета. – Глаза старика смотрели грустно, как у собаки, которая знает, что вот сейчас хозяин уйдёт и может быть уже никогда не вернётся.

– Сейчас. – Дмитрию очень хотелось подбодрить старшего товарища, но вот так вот взять и отложить назавтра разгадку причины своих последних злоключений не было никаких душевных сил. – Сейчас. Лучше не откладывать расставание надолго.

– Да, да. Я понимаю. – Монго явно хотел ещё что-то сказать, и Дмитрий решив помочь ему, положил руку на плечо друга, заглянул в глаза. Это помогло. – Прости меня. Я не хотел, чтобы так всё получилось.

– О чём вы? – Дмитрий по привычке обращался к вождю как к старшему, хотя бы по возрасту.

– Этот поединок! Я так хотел, чтобы всё было по-другому. Чтобы был жив первый великий вождь, чтобы ты жил в деревне, чтобы учил наших детей, чтобы мы были самыми лучшими друзьями и, может быть, когда-нибудь ты согласился бы взять в жёны мою дочь… Поединок! Я понял сразу, что бой идёт нечестный. Но я ничего не мог сделать. Он просто должен был убить тебя… Твоё спасение – это чудо… И теперь я не знаю, как загладить свою вину… И как уговорить тебя остаться.

Старик выглядел совершенно расстроенным и беззащитным. В глазах его блеснули слёзы. Седина… Дмитрию даже показалось, что за последние дни Монго поседел ещё больше. Но в одном он был совершенно прав: оставаться в деревне насовсем Дмитрию никак не хотелось.

– В этом поединке нет ничьей вины, даже того человека, которого вы называли великим вождём. Просто так сложились обстоятельства, в которых я и сам пока до конца не разобрался. – Дмитрий чувствовал себя обязанным как-то успокоить собеседника. – Вы не волнуйтесь, я не собираюсь оставлять вас насовсем. Но сейчас, сейчас мне просто необходимо идти дальше.

– Я вижу. Ты сделал свой выбор. А значит, не нужно откладывать. – Монго выдержал небольшую паузу. – С рассветом вожди разъедутся по своим селеньям, но я оставлю в лагере пару юношей для связи и буду менять их раз в неделю. Ты сможешь всегда найти их здесь, и они выполнят любое твоё поручение. Не забывай нас, Великий вождь.

Прощание было недолгим.

Старейшины со слугами остались в лагере, а Дмитрий в сопровождении Монго и четырёх молодых людей, нёсших на импровизированных носилках тело несчастного Робина Брюса, направился в сторону большого холма по дорожке, аккуратно выложенной неплотно подогнанными плоскими камнями. Шли недолго, с четверть часа, пока не оказались на небольшой каменной площадке на краю прибрежного обрыва. Слева внизу шумело море, справа на десятки метров вверх уходила отвесная скала.

«Дальше нам нельзя», – сказал Монго и сделал знак юношам, чтобы поставили носилки к стене.

Дмитрий и сам видел, что дальше нельзя – по сторонам тропинки стояли два полуметровых столбика явно искусственного происхождения. Не нужно было быть экспертом, чтобы узнать в них излучатели силовой защиты, вполне современные и достаточно мощные, чтобы не пропустить мимо себя ни человека, ни более крупное существо, вроде бегущего во весь опор крога.

Дмитрий дождался пока повернувшие назад сопровождающие скроются за поворотом скалы, взял в руку брюсову ключ-карту, мазнул по ней пальцем. Как и ожидалось, на макушках излучателей загорелись зелёные огоньки – проход открылся. Дмитрий двинулся вперёд, оставив пока мёртвое тело на площадке: он почему-то не сомневался, что правильно сделал, доставив его сюда, и ещё успеет с ним разобраться.

Тропинка скоро кончилась, упёршись в отвесную скалу. Снова в дело пошла ключ-карта. Замаскированная под камень дверь открылась, и он ступил в просторное помещение, вырезанное внутри скальной породы. Здесь горел неяркий, но достаточный для глаз свет, что позволило легко сориентироваться. Ширина метров пятнадцать, длина – все пятьдесят. Вдоль левой стены выстроилась шеренга из десятка универсальных строительных роботов: от совсем маленьких до вполне внушительных, метров трёх в высоту. Все явно в рабочем состоянии, подключены к проложенным позади шинам энергопитания. На правой стене возле входа висит большая в человеческий рост схема – план подземной базы. Вот гараж для строительных роботов («Это здесь я нахожусь»), вот жилые помещения («Человек на двадцать, с комфортом»), разные склады, энергостанция. Два помещения были явно крупнее остальных, тоже совсем немаленьких: одно называлось «холодильник», другое «ангар для лётных средств». Интересно!

Было немного не по себе от ощущения безжизненности всех этих помещений. Неужели их старый хозяин обитал здесь в полном одиночестве?

Захотелось хоть какого-то движения.

Дмитрий подошёл к ближайшему роботу, включил. Машина отозвалась деловитым урчанием, загорелись габаритные огни, моргнули фары. Строитель – штука умная и точная, при необходимости это отличный носильщик. Пора было принести сюда тело Брюса, пока до него не добрались дикие животные или птицы. Робот получил задачу и не спеша поехал на своих руках-колёсах к выходу. Он справится, можно не сомневаться.

Хотелось посмотреть ангар с его «лётсредствами», и Дмитрий первым делом отправился туда. Дверь распахнулась автоматически, и он оказался на узком длинном балконе, расположенном внутри огромного сводчатого помещения с парой широких ворот вдоль наружной стены. Дмитрий глянул вниз, и его сердце учащённо застучало в радостном волнении – большую часть площади занимал космический корабль. Настоящий! По размерам крупная яхта или средний транспортник.

Скорее туда! Вниз по лестнице и бегом! Туда где горят маячки призывно опущенного на землю пассажирского трапа.

Но по приближении к кораблю Дмитрия ждало серьёзное разочарование: с яхтой явно было не всё в порядке. Повреждённые шасси, вмятины на днище – всё выглядело так, будто судно совершило жёсткую посадку с явным перегрузом на борту. Нет! Корабль нельзя было конечно назвать полностью разбитым, но ему требовался серьёзный ремонт, который вряд ли можно организовать в существующих условиях.

Тем не менее Дмитрий вошёл внутрь. Прошёлся по пустым коридорам, заглянул в пустой трюм, на капитанский мостик. И тут счастливая мысль посетила его: корабль трудно оживить, зато с него совсем несложно подать сигнал СОС! Скала, конечно, ослабит сигнал, но если спасатель окажется достаточно близко, то…

Сорванная пломба. Красная кнопка. И вот оно: огонёк радиостанции начал отсчитывать монотонно: три коротких, три длинных, три коротких, …, три коротких, три длинных, три коротких …

Холодильником оказалось просторное, почти как лётный ангар, помещение, сплошь уставленное рядами спасательных капсул. Их было много, очень много. Порядка сорока рядов: где-то около сотни в ряду, где-то побольше.

Дмитрий подошёл к капсулам, заглянул в одну, в другую, в третью… И почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове – во всех капсулах находились люди.

Спящие?

Мёртвые?!

В головной части большинства капсул горели красным небольшие табло с ровными рядами непонятных чисел. Всего на нескольких капсулах – не больше десятка – эти цифры были зелёного цвета.

Дмитрий не рискнул попытаться вывести кого-нибудь из людей из состояния искусственного сна.

Была здесь и она, та женщина, которую Робин Брюс так упорно не называл по имени. Сильвия Финли, начальница ресурсного порта планеты Геос, экономической и административной столицы Большого союза планет.

Нашлась капсула и для самого Брюса. Строительный робот аккуратно принёс и поставил её рядом.

***

Требовалась дополнительная информация и она должна была находиться где-то здесь. «Там на базе все материалы», – Дмитрий хорошо запомнил эти слова.

Жилая зона не выглядела такой безжизненной как другие помещения из-за попадающихся тут и там вечно занятых делом бытовых роботов и представляла собой просторную кают-компанию с двумя примыкающими к ней недлинными коридорами в которые выходили двери одно- и двухместных номеров. Внутри чистота и порядок, даже постельное бельё заправлено. В одной из комнат навстречу попался автоматический уборщик: остановился, уркнул что-то радостно-приветственное и продолжил прерванное наведение порядка. Невдалеке находились тренажёрный зал, сауны, бильярдная, ещё несколько комнат для отдыха. Поодаль виднелась дверь с говорящим названием: «Библиотека».

«Наверное, мне туда», – подумал Дмитрий.

Стеллажи, полки, папки, коробки, несколько столов с программируемыми визорами, панорамный проектор около одной из стен.

Дмитрий сел в удобное кресло, отхлебнул из прихваченной с собой на кухне бутылки очень вкусного энергетического бульона, включил проектор и приготовился к поглощению новой информации.