Однажды в Омске

– Камеры видеонаблюдения успели просмотреть? – поинтересовался я, припомнив фасад здания, обустроенный средствами видеонаблюдения.

– Видеонаблюдение на доме отсутствует!.. – продолжил отвечать всё тот же офицер. – …Дело в том, что пару месяцев назад на доме сменилась управляющая компания. Возник спор между установщиками видеонаблюдение, компанией обслуживающей данное оборудование и новым советом дома. В общем, что-то они там не поделили. Потому, до разрешения споров, от видеонаблюдения предпочли отказаться.

– Хочешь, не хочешь, а невольно вспомнишь Профессора Преображенского из «Собачьего сердца»!.. – оглядывая труп, мне оставалось лишь усмехнуться. – …Что там он говорил о разрухе? Дескать, это вовсе не старуха с клюкой, ни ведьма, которая выбила все стекла и потушила все лампы. Если профессор вместо того, чтобы оперировать, начнёт каждый вечер митинговать и петь хором, у него и настанет разруха. Если посещая уборную, кто-то начнёт мочиться мимо унитаза, в уборной так же наступит разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах. Глядя на этого убиенного, невольно задумаешься о том, что и здесь, кажется, началась та самая разруха!..

– Похоже, так оно и есть! – в подтверждение моих слов, усмехнулся Семён.

– Кто именно обнаружил труп? – по завершению визуального осмотра, я обернулся к присутствующим в подвале лицам.

– Слесарь Карпов, Сергей Анатольевич!.. – ответил мне местный участковый, капитан Воровский Максим Витальевич.

Невзирая на профессиональный этикет, я бы охарактеризовал данного участкового, как весьма скользкого и в определённой степени пакостного мужичка. За лет десять, что я знал Воровского, немало моих коллег по нелёгкой оперской службе успело от него пострадать. У таких полицейских, как Воровский на первом месте всегда будет отписка, ссылка на какой-то документ, подстава кого-то из оперсостава и, в конце концов, полный отказ в возбуждении того или иного уголовного дела. Вот уж точно, с кем должна поработать служба собственной безопасности по многочисленным фактам коррупции. Да, и с людьми он не шибко-то и ладит. Короче, в разведку с Воровским я бы уж точно не пошёл.

Из-за спин полицейских навстречу мне вдруг протиснулся худощавый мужчина лет пятидесяти пяти, в грязной спецовке с логотипом УК «Ваш-наш дом».

– Это я обнаружил тело!.. – взгляд Карпова был мутно-перепуганным. При этом в нос мне ударил довольно-таки стойкий запах свежего перегара. Меня и без того прилично подташнивало, а от столь резкого «выхлопа», едва не вывернуло. Кое-как удалось сдержаться. Отчасти меня спасло прохладное дуновение лёгкого сквознячка.

– Пил? – я в упор уставился на слесаря.

– Так ведь не каждый день в подвалах обнаруживаются трупы!.. Страх-то, какой!.. Потому и принял на грудь. Так сказать: от нервов!

– Да ты, по ходу, нервы свои начал лечить ещё со вчера! То есть, задолго до обнаружения жмура!

– Не-не!.. Только вот-вот!

– Чёрт с тобой! Давай, рассказывай: как, когда и при каких обстоятельствах ты обнаружил убитого? – чуть отвернувшись в сторону, я поторопил слесаря. Мне не терпелось поскорее завершить только-только начавшийся диалог. Тем более что вряд ли я извлёк бы из него хоть какую-то дополнительную, полезную информацию.

– Да, чего тут рассказывать!.. – чуть помявшись, будто бы что-то припоминая, тихо заговорил слесарь. – …Совершая утренний обход, около восьми часов утра, я вошёл в подвал. А он, красавчик, прямо перед дверью!.. По самому центру!..

– Не понял!.. – мне пришлось оборвать слесаря на полуслове. – …Как это «перед дверью»? Я прошёл по подвалу метров тридцать, чтобы дойти до трупа!..

– Так тут три входа в подвал!.. – разулыбался Карпов. – …Вы, гражданин начальник, вошли через третью дверь, а я через вторую. Она прямо за вашей спиной.

Я оглянулся и, действительно, мой взгляд упёрся в массивную металлическую дверь.

– Мы заперли этот вход от всякого рода зевак и посторонних! – поспешил с пояснениями участковый Воровский.

– Ничего подозрительного не заметил? – я вновь обратился к слесарю.

– Поначалу подумал, будто бы он пьян!.. Наклонился, потряс его за плечо: дескать, вставай, уже утро!.. Ну, а когда понял, что парень совсем холодный, до смерти перепугался! Тут уж не до подозрительных моментов мне было. Выскочил из подвала и сразу позвонил Максиму Витальевичу, нашему участковому!.. – взгляд слесаря нашёл в толпе Воровского.

– Я немедленно вызвал дежурный наряд! Ну, и сам поспешил на место преступления! – показания Карпова подтвердил участковый.

– Как он вообще, сюда попал?.. – очередной вопрос я задал в более жёсткой форме. – …По-моему, технические подполья и технические этажи являются служебными помещениями. Вход посторонним сюда строго настрого запрещён!

Слесарь опустил взгляд куда-то в пол и молча пожал плечами. Я огляделся, окинув подвал беглым взглядом. В поле моего зрения тотчас попали несколько сеток с картошкой, какие-то коробки, пара комплектов зимней резины и прочая бытовая утварь, вовсе не имевшая отношения к коммунальным службам.

– Так! Попробуем поставить вопрос в несколько иной плоскости!.. – я вновь обратился к Карпову. – …У кого имеются ключи от данного подвала?

– У меня, как у слесаря, обслуживающего общедомовое оборудование. У электрика!.. – уставившись в потолок, будто на нём имелся некий список, слесарь принялся излагать известные ему сведения. – …Один комплект ключей в аварийной службе. Наверно, есть ключи и у старшей по дому!..

– И кто здесь «старшая»?

– Да, хрен её знает? Мы этот дом совсем недавно приняли. Сменилась «управляшка». Потому, ни с кем ещё не успел толком познакомиться. Знаю лишь то, что зовут её Татьяной. Ей около сорока пяти…

– Получается, кто-то из вас троих и убил мужика!.. – я вновь пристально глянул в глаза Карпова. – …Имею в виду тебя, электрика и ту самую Татьяну!..

– Нет!.. – едва не выкрикнул слесарь. При этом он отшатнулся от меня, как от огня. – …Я тут вовсе не при делах! У меня вчера выходной был!.. Если хотите знать, то меня и в городе-то вовсе не было. Я ездил с семьёй в деревню, юбилей свояка отмечать. Домой вернулись около шести утра. Я никак не мог!..

– Отчего ж не мог?.. – мне вдруг захотелось поиздеваться над этим незадачливым слесарем. – …В город ты вернулся в шесть! Часиков в семь прибыл на дом, застал в подвале постороннего. Подрались. Тут-то и ткнул ты его ножичком или отвёрткой. После чего, выбросил орудие убийства, уничтожил улики, немного отдышался и вызвал участкового. По-моему, всё сходится.

– Гражданин начальник!.. – взмолился слесарь. – …Хоть чем могу поклясться, я тут совершенно не причём!.. – при этом лицо Карпова стало абсолютно бледным. Кажется, он всерьёз перепугался за своё ближайшее будущее.

Глава 2

Общаться с близкими и родственниками погибшего всегда не просто. И, тем не менее, я был обязан задать жене убитого Яроша пару-тройку ключевых вопросов.

В квартиру вдовы вошёл один. Лицо хозяйки выглядело осунувшимся, заплаканным, без намёка на какую-либо косметику.

– У меня осталась дочь!.. – равнодушно приняв мои соболезнования, Лариса нехотя и отчасти совсем уж отчуждённо принялась давать кое-какой комментарий по поводу случившегося. – …Вчера мы немного посидели на пустыре за домом. Разожгли мангал, приготовили шашлык, выпили… Впрочем, я была в той компании совсем недолго. Поела немного только-только приготовленного мяса и сразу ушла домой. Тогда как вечеринка продолжилась без моего участия.

– По какому поводу выпивали? – я тотчас ухватился за вновь открывшиеся обстоятельства.

– На отчасти стихийный пикничок собрались узким кругом соседей. Решили скромно отпраздновать переход нашего дома в иную управляющую компанию. Точнее, в другую «управляшку» мы перешли более месяца назад. Потому и праздновать нужно было раньше. Однако никак не могли собраться: то один в отъезде, то другой занят… В общем, отмечать пришлось с некоторым опозданием.

– Кто именно был вчера в вашем «узком кругу»?

– Все активисты, которые изначально боролись за перевод дома под иное управление. Человек семь-девять. Честно сказать, я не всех знаю по именам. Пожалуй, лишь Оксану и Таню. Татьяна – это наша новая старшая по дому, она живёт на одной с нами лестничной площадке. Именно с ними, в основном общался и Сергей…

И тут Лариса замолчала. На её глазах навернулись крупные слёзы.

– Какие-то предположения есть? Имею в виду, кто мог убить вашего мужа. Быть может, у Сергея имелись некие враги?

– Нет-нет, что вы!.. Только друзья. Ну, разве что, бывшая старшая по дому. Она с Сергеем громко ругались, часто конфликтовали. Эта женщина всегда шла на поводу у старой управляющей компании, подписывая им все необходимые документы, касаемые финансовых расходов на наш дом. Именно она, пожалуй, и была для Сергея настоящим врагом. Вот только женщина эта, уж совсем старая. Вряд ли есть смысл в чём-то её подозревать. Да, и честно сказать, своим врагом её сделали именно мы…

– Кем и где работал ваш супруг?

– На железной дороге, ремонтником в вагонном депо. Невзирая на то, что мы с Сергеем коренные омичи, около десяти лет наша семья жила под Самарой. У нас там был свой бизнес. Потом… В общем, предприятие пришлось закрыть. Мы вновь перебрались в Омск. Мои родители помогли с квартирой…

– Что за бизнес? Чем именнозанимались?

– Небольшая мебельная фабрика. Стулья, табуретки, прихожие.

– Почему вернулись в Омск? Прогорели?

– Нет-нет, не в этом дело. Впрочем, примерно с две тысячи девятого года дела наши пошли на убыль. Потому и свернулись, чтоб не уйти в глубокий финансовый минус.

– Когда именно вернулись в Омск?

– Пять лет назад.

– Лариса, а вот то, что ваш муж не пришёл нынешней ночью домой, не ночевал дома… Это было для Сергея обычным делом? Вы только ничего не подумайте, я просто пытаюсь понять, почему вы сразу не забили тревогу, не начали его поиски?

– Всякое бывало. Но тут-то, вроде бы в своём дворе, все свои… Чего волноваться. Перед тем, как уснуть, примерно в полночь, я слышала, как песни во дворе пели. До моих ушей долетел и голос Сергея. Пару раз просыпалась ночью. Конечно, понимала, что мужа нет дома. Однако посчитала, что заночевал у кого-то из друзей-соседей или всё ещё сидит у костра. А уже утром меня разбудила Татьяна. Ну, та… Я вам о ней рассказывала. Старшая по дому. Она-то и сообщила мне, что тело…

Очевидно вновь вспомнив о смерти мужа и, возможно, впервые осознав невосполнимую потерю, Лариса дала волю чувствам. Она расплакалась, уткнувшись в носовой платок.

– Позвольте последний вопрос!.. – уж переступив порог квартиры, я остановился. – …В какой квартире живёт Татьяна?

– В тридцать шестой.

Вместе с Никитиным мы прямиком отправились в квартиру под номером тридцать шесть. Нас встретила весьма грустная и несколько помятая женщина. Она была в том самом возрасте, когда природа, невзирая на активное сопротивления самих женщин, уж начинала брать своё, когда привлекательная дама уж окончательно и бесповоротно перевоплощается в русскую бабу. Казалось бы, ещё год назад её можно было принять за старшую сестру дочери, а уже сегодня она больше походит на тётку, сварливую бабку, любительницу посплетничать и помыть соседские кости. И если для мужчины, сорок пять – это возраст рассвета сил, то для большинства представительниц противоположного пола, это тот самый рубеж, когда женская неотразимость и привлекательность, увы, входит в свою завершающую фазу. Они, конечно же, всё ещё прихорашиваются, всё ещё остаются обаятельны, но та незримая черта, после которой возврата нет, уже пройдена.

– Ваше имя? – предъявив своё служебное удостоверение, я обратился к даме, открывшей нам дверь.

– Тимошенко Татьяна Владимировна! – ответила она, жестом приглашая нас войти. При этом я подметил одну, весьма существенную особенность: женщина избегала прямых взглядов. Тех самых, что: глаза в глаза.

– Как я посмотрю: у вас большая квартира? – осматриваясь, я обвёл взглядом новое для меня помещение.

– Да, три комнаты.

– Надо полагать, общей площади не менее ста метров?

– Чуть меньше.

– И с кем же вы, если не секрет проживаете? – без моего внимания не остался достаточно дорогостоящий ремонт и вообще богатый интерьер квартиры.

– С дочерью. Мой муж умер, когда ей было около пяти лет. Живём на пенсию по утере кормильца и на мои подработки. Я занимаюсь репетиторством.

– И как? Успешно? – поинтересовался я в шутку.

– На жизнь хватает!.. – неуверенно повела плечами хозяйка квартиры.

– У погибшего Яроша, квартира по площади примерно такая же?

– Именно так. Правда, дизайн помещений выполнен несколько иначе. Я нанимала бригаду, Сергей делал ремонт своими руками.

– То есть, Яроша вы знаете достаточно хорошо, коль знакомы, даже с тонкостями ремонта в его квартире?

– Конечно. Серёга хороший парень, отзывчивый, справедливый. Ведь это он завёл своим энтузиазмом нашу инициативную группу, а потом и весь дом. Потому и удалось нам увести дом из той хреновой управляющей компании, к которой мы ранее относились. Почти два года продолжалась та революция. Сергей всегда был нашим лидером. Тогда как нам отводилась более скромная роль его помощников.

– В таком случае, почему старшим по дому стали именно вы, а не он?

– Я более свободна. Он практически всегда на работе. Ну, и самое главное… Собственником тридцать первой квартиры является вовсе не Сергей, а его супруга, Лариска. Если вы не в курсе, то согласно жилищному кодексу, старший по дому избирается только из числа собственников помещений.

– Итак. Давайте-ка мы вернёмся к событиям вчерашнего вечера. Вы, кажется, провели вечер вместе?..

– Да. Мы немного отдохнули, расслабились. Ничто не обещало столь трагического развития событий.

– Постарайтесь припомнить всех, кто был с вами вчера.

– Да, чего ж тут припоминать. Оксана Данилейко с мужем из восемнадцатой. Эдик Забелин с женой Татьяной из двенадцатой квартиры. Лёшка Полепин из семьдесят восьмой. Антоновы, Наталья с Дмитрием из сорок шестой. Савченко Раиса Ивановна из десятой квартиры. Я и Сергей Ярош с супругой из тридцать первой. Вот, собственно, и все.

– Чья была идея организовать подобную пирушку? Кто покупал продукты, спиртное? – я задал очередной вопрос из чистого любопытства. Потому как не было у меня на тот момент ни одной маломальской версии. Подозревать сразу всех, означало лишь то, что и вовсе не иметь подозреваемого. Потому и цеплялся я сейчас за каждую мелочь, за любой подвернувшийся факт.

– Главными затейниками в нашей компании всегда были Эдик и Сергей. Они уж давно зазывали нас на подобный сабантуй по поводу победы. Однако собрались мы лишь вчера. Вечер был тёплым, безветренным. Впрочем, во вчерашнем мероприятии присутствовала и некая стихийность. Оксана предложила… Кто-то поддержал, кто-то обзвонил… Эдуард съездил за мясом. У него своё предприятие, что-то вроде небольшого колбасного цеха. Сергей с Алексеем сбегали в близлежащий магазин за спиртным…

– Вы были до самого конца вчерашней гулянки?

– Нет!.. – быстро ответила Татьяна. Однако чуть задумавшись, добавила. – …Лариса покинула вечеринку первой. Было это около половины десятого. Она ушла вместе с Раисой Ивановной. Чуть позже домой отправились Антоновы. Вначале двенадцатого, наш небольшой коллектив покинули Оксана и Сашка Данилейко из восемнадцатой. Ну, и вслед за ними потянулась домой уже я.

– То есть, после вашего ухода, у мангала остались лишь четверо. Имею в виду убитого Яроша, Алексея Полепина, а так же Забелиных, Эдуарда с Татьяной?

– Именно так! – утвердительно кивнула Тимошенко.

– Ничего странного вы вчера не заметили? Быть может, кто-то поссорился, поругался, пусть и случайно, но бросил в адрес кого-либо из присутствующих, неприятное, неуважительное слово? Всё ж люди были выпившими, всякое могло произойти. Кстати, вы лично много вчера употребили?..

– Выпили хорошо!.. – чуть ухмыльнулась Татьяна. – …По крайней мере, недостатка в спиртном у нас точно не было. При этом все вели себя достаточно пристойно. Ну, разве что, ближе к ночи, Сергея несколько развезло. Он начал говорить какие-то глупости… Впрочем, нет-нет… Всё было в рамках приличия. Да, и как иначе? Ведь на протяжении последних двух лет мы, по сути, были единомышленниками. По крайней мере, я ничего такого не заметила.

– Татьяна Владимировна, у вас есть ключ от подвала?

Я задал вопрос, к которому Тимошенко, кажется, была совершенно не готова. Лицо её побледнело. Если ранее глаза дамы просто блуждали по комнате, опасаясь встретиться с моим взглядом, то теперь она и вовсе отвела их в сторону.

– Ранее, ключи у меня были!.. Однако, мне они вовсе ни к чему!.. – наконец-то, ответила она чуть уклончиво.

– Кто вообще, имеет доступ в подвал?

– Ключи в управляющей компании! – вновь сухо и весьма неконкретно ответила Тимошенко.

– А ещё у кого они могли быть?

– Трудно сказать. Дело в том, что замки от всех служебных помещений, после прошлой управляющей компании, нам пришлось срезать. Заменой замков занимался Серёжа вместе со слесарями. Большую часть ключей он отдал в новую «управляшку». Ведь именно она будет обслуживать наш дом. Какие-то ключи он, конечно же, оставил… Ведь мы должны были как-то контролировать работу компании.

– Заодно и складировать в подвале картошку и прочий хлам! – съязвил Семён Никитин.

– Да. В том числе и для этого!.. – в достаточно резкой форме ответила ему Тимошенко. – …Это наш дом!.. Как хотим, так им и распоряжаемся. В общем, Сергей мог передать ключи кому-то ещё. За данным процессом я вовсе не следила. Тем более что в нашем доме три входа в подвальные помещения…

Покинув тридцать шестую квартиру, мы попытались попасть в те самые квартиры, о которых ранее упоминала Тимошенко. Мне не терпелось побеседовать с каждым, кто имел, хоть какое-то отношение к вчерашней пьянке. При этом в домашних стенах нам удалось застать практически всех фигурантов, за самым малым исключением.

Двери лишь одной, семьдесят восьмой квартиры, так никто и не открыл. Тогда как в квартире под номером двенадцать нам удалось пообщаться лишь с её хозяйкой, Татьяной Забелиной. Однако к этому самому разговору мы вернёмся несколько позже, потому как ранее нам удалось встретиться со всеми остальными участниками вчерашнего торжества, имевшего столь печальные последствия.

Оксане и Дмитрию Данилейко было около тридцати. Квартира трёхкомнатная, практически такая же, как у Тимошенко и погибшего Яроша. Хозяйка оказалась достаточно общительной дамой, в то время как её супруг, сославшись на занятость, предпочёл увильнуть от каких-либо расспросов. Тем не менее, кроме излишней болтливости, никакими иными качествами (имею в виду интеллект, рассудительность, логика и так далее) Оксана вовсе не обладала. Полная пустышка. Некая формация новых людей, воспитанных интернетом и многочисленными социальными сетями в духе неразборчивого потребительства.

В отличие от худощавой Оксаны из восемнадцатой, её ровесница Наталья Антонова, хозяйка сорок шестой квартиры, выглядела неимоверно тучной женщиной. В её двухкомнатной квартире, был полный беспорядок и кавардак. Похоже, дама уж давно перестала следить как за порядком в своём жилище, так и за собой, пустив всё на самотёк. Дабы завершить портрет Антоновой, пожалуй, можно отметить ещё и то, что интеллектуальные способности данной персоны, были гораздо ниже ранее означенной Оксаны. Типичная базарная баба, которую можно встретить на лавочке практически у каждого подъезда. Дескать, всё мы знаем, по любому поводу дадим совет и не более.

Раиса Ивановна Савченко, собственница десятой квартиры, несколько отличалась от ранее описанных женских персонажей. Однако здесь, наверное, следует говорить не о каком-либо уровне знаний или способности мышления, а скорее о более богатом жизненном опыте. Ведь Раисе Ивановне было далеко за шестьдесят. Она уже знала, где следует промолчать. То есть, не говорить там, где не было в том необходимости. Либо напротив, привести некий наглядный пример из своей личной жизни. В общем, произвести на собеседника наилучшее впечатление.

В каждой из трёх вышеназванных квартир, я задавал практически одни и те же вопросы. Интересовался поводом вчерашнего праздника, кто присутствовал на том мероприятии, о чём говорили, в какое время разошлись, когда и при каких обстоятельствах в последний раз видели убитого Яроша. При этом я получал, как под копирку, идентичные ответы. Чего в тех ответах было больше, единого видения ситуации или общего, едва ли не стадного вектора мышления, мне было, вовсе не понятно. Не исключал я и того, что в ответах присутствовал и некий фактор предварительного сговора.

Опрашиваемые в один голос утверждали, будто бы все они большие друзья и единомышленники. Потому, дескать, и не могло быть между ними каких-то разногласий или ссор. Ну, а пьянка, она и есть пьянка. Тут все разговоры как бы ни о чём. Вспоминали, как начинали борьбу с ненавистной управляющей компанией. Много ржали, когда Эдуард с Сергеем травили анекдоты. Дамы припомнили, как участники вчерашнего пикника иногда расходились по группам, о чём-то секретничали, что-то обсуждали. Однако все «тёрки» были абсолютно безобидны, вытекали из общей канвы праздника. Ну, прямо, сама идиллия.

Слушая воспоминания о вчерашней гулянке, я невольно ловил себя на весьма интересной мысли. Все опрашиваемые говорили преимущественно о какой-то чрезмерной коллективной активности, борьбе и прочем. Складывалось полное ощущение, будто бы я вновь вернулся в свою комсомольскую юность. Ну, типа: «вихри враждебные веют над нами!.. В бой роковой мы вступили с врагами!..»

При этом полное отсутствие разговоров о чём-то более приземлённом. Никаких бытовых вопросов, как и ничего личного. А ведь сегодняшней ночью погиб их сосед, друг, товарищ, в конце концов, лидер. А в их пересудах ни капли сострадания, чувства горя, соболезнования или сопереживания. Такое ощущение, будто бы им хорошенько промыли мозги; преднамеренно впихав в их разум идею борьбы с извечным злом, выдавив оттуда повседневные житейские проблемы и радости.

Впрочем, о самом погибшем опрашиваемые отзывались в исключительно положительных тонах. Признаться, в чём-то я даже позавидовал этому парню. В его-то сорок лет, и такое уважение среди соседей. Однако я помнил ещё и о том, что о покойниках принято говорить: либо хорошо, либо… Ну, вы меня поняли.

Примерно в том же ключе прошла беседа и с Татьяной Забелиной, о которой я упомянул ранее. Правда, в отличие от моих прошлых собеседников, Татьяна, покинувшая место вчерашней пирушки в числе последних, неожиданно вспомнила о том, как перед самым её уходом, к ребятам, оставшимся на пустыре, вдруг присоединился ещё один активист из соседнего дома, некто Сергей Цокотухин.

По словам Забелиной, этот самый Цокотухин на протяжении последней пары лет, и являлся духовным вдохновителем Сергея Яроша в борьбе с «нехорошей» управляющей компанией. Все активисты тринадцатого дома прекрасно знали Цокотухина, как бунтаря и борца за справедливость. Он пользовался не меньшим авторитетом и популярностью, нежели погибший Ярош.

В общем, согласно повествованию хозяйки двенадцатой квартиры, на зелёном пустыре за их домом, после полуночи осталось лишь четверо. Её муж, Эдуард Забелин; Алексей Полепин; вышеозначенный Сергей Цокотухин и убитый Сергей Ярош.

– Когда вернулся ваш муж?

– Что-то около двух часов ночи. Когда я проснулась утром, он уж успел уехать на работу. Потому и не успела я расспросить Эда о том, когда и чем всё закончилось…