Но, если бы только это. Ко времени указанной метели он успел построить такие же навесы для запаса дров, склад для продуктов, огородил место “полутеплого” туалета и сделал стену вокруг дымовой трубы, после чего работа по ее очистке должна была значительно уменьшиться.
Во время этих работ стоял почти полный штиль и входы во все сооружения он делал в зависимости от удобства попадания в них, то есть, располагаясь, в основном, вокруг люка, все они смотрели в его сторону. Правда, снега в это время было еще маловато и все они доводились только до половины. Но мудрая метель кроме дополнительного запаса снега, указала Борису на ошибки в каждой конструкции, и он был вынужден “прорубать” новые выходы, пренебрегая удобствами для себя и учитывая “капризы” природы.
Зарядку делал регулярно, в любых условиях. Но недостаток места и холод наверху, наложили отпечаток на виды упражнений и их продолжительность. Бегать, конечно, было негде, да и боялся простудиться на морозе. А на 3 квадратных метрах особенно не размахнёшься и Никита часто использовал статические упражнения, наряду с теми, которые не требовали много места – отжимался на руках, приседал, пытался передвинуть стену землянки подальше, упираясь в нее руками. На улице отыскал 2 ствола, растущие близко друг от друга и пытался раздвинуть их, прикладывая все свои силы.
Одной из главных проблем на новом отрезке его жизни оказалась темнота. Он никак не ожидал, что она окажется такой грозной и неустранимой. 2 окошечка из полиэтиленовых пакетов, даже очищенные от снега, света почти не давали. “Форточки”, тем более. Это он осознал, в середине вчерашнего дня, когда солнце поднялось достаточно высоко.
Как же прибавить света, не затрачивая постоянно энергию и время? Есть фонарик – жучек, который помимо его желания положила в сумку жена. Попробовал поработать. Хоть лампочка и 2,5 вольта, но в углах, куда направлялся луч, становилось светло “как днем”. Но не будешь же постоянно крутить “динамо” да и фонарик бывает очень необходим, когда нужно подсветить в углу или “на улице”.
В голове постоянно вертелись термины и слова, привычные в той – далекой, далекой жизни, которая была давно, давно.
Надо было что-то делать. Придумать искусственные источники освещения. После изготовления стола и “табуретки” приступил к решению этой проблемы.
Прежде всего, надо изготовить “коптилку”. Никита вылепил плошку из глины, которая всегда была наготове на случай появления трещин в печи и поставил ее на край плиты для просушки. Помимо света “коптилка” должна была круглые сутки хранить огонь, экономя спички. Горючее он предполагал получить из жира рыси.
На следующий день плошка немного подсохла и он пристроил ее в топке, прожарил сутки и вылил в нее из сковороды вытопленный жир, вложил вымоченный в жире обрезок шпагата и поджег. Освещение землянки заметно усилилось. Сделал вторую коптилку – для увеличения освещенности.
Во время трудов по изготовлению “лампы”, Борис вспомнил, как в каком-то очень старом фильме, а может быть это просто он увидел ожившие в памяти рассказы, в старину пользовались лучинами. Рубили длинные лучины, устанавливали наклонно в лучинодержатель и поджигали. По мере сгорания лучины заменялись. Света они давали достаточно. Плохо было только то, что их надо было много заготавливать и при использовании часто менять.
Сейчас он этим способом пользоваться не собирался, но, на всякий случай, решил штук 30 лучин заготовить и одновременно сделать хороший лучинодержатель, расщепив тонкий ствол деревца и забив его в землю в оптимальном месте. На следующий день эту свою задумку он выполнил. Позже предполагал поставить лучинодержатель на крестовину, чтобы придать ему мобильность.
Все свободное время посвящалось “строительным работам”. Главное – еда – была в наличии, к тому же, иногда, для разнообразия, он ходил на охоту, пополняя запасы разной мелочью, в том числе и оставшимися на кустах и деревьях, ягодами. Регулярно, в качестве отдыха, пополнял запасы дров. За полюбившейся вдруг работой даже забыл о “канцелярии” – сделать необходимые записи надо было уже давно. Решил сразу же после окончания строительства взяться “за перо”.
Позже, по мере того как, снегу прибавлялось, он наращивал стены и, наконец, когда они достигли нужной высоты, перекрыл стены ветками. Очень скоро природа закончила работу, плотно засыпав решетчатую крышу снегом. Однажды, во время строительства у Никиты мелькнула мысль: “насыпать гору из снега, а потом вырыть в этой горе нору”. Но эта мысль сразу была отвергнута, как требующая много сил, времени и снега. Во время строительства, чтобы согреться, часто разводил костер и, обратив внимание на то, что ветер часто дует в нежелательную сторону, сложил ограждающую стенку с наветренной стороны.
Через неделю стоянка выглядела как маленький поселок и имела вполне цивилизованный вид. “Для полноты счастья” потратил еще день и прокопал в снегу проходы между всеми объектами, укладывая вынутый снег по бокам. Получилось очень удобно и даже красиво. Впоследствии периодически эти проходы расчищал. Посмотрев на результат своей работы подумал, что неплохо назвать эти проходы улицами и дать им названия.
Началась зимовка в полном смысле этого слова. Надо было строить новую жизнь. Времени до начала таяния снега и опасного потепления, когда землянка будет течь, очень много. Никаких действий по определению обстановки сейчас производить не следует. Надо только попытаться наладить связь – одностороннюю – слушать эфир. Потом, в зависимости от результатов этого прослушивания, решать, что делать дальше и к чему готовиться.
В первую очередь, занялся дровами. Походил по “округе”, высматривая толстые, по возможности, сухие стволы, натаскал к землянке около одного кубометра похожих стволов и разделил их на чурбачки длиной по 40 сантиметров – по длине печки и, разрубив каждый чурбачок на 4-6 поленьев, уложил в предназначенный для аварийного запаса дров, склад в землянке.
Теперь укрепилась надежда, что при особо неблагоприятных погодных условиях можно пережить их, не поднимаясь наверх. Правда, оставалось место еще для двух кубометров, но это уже позже.
Никита перестал бриться, После того как покинул поселок первый раз он взял в руки бритву только 2 декабря, когда наконец обрел подходящее жилище. Он сразу подумал, что при частом бритье очень скоро закончится паста, потом мыло и все равно когда-то надо будет ходить заросшим. Теперь он только изредка подстригал ножницами бороду и усы. Ровно настолько, чтобы они не мешали.
Таким образом, минимальное благоустройство внутренности землянки было закончено. Красиво смотрелась выходная лестница, привлекала своим видом широкая кровать со свежевыструганным столом, разместившимся в ногах, а лучинодержатель, вбитый временно у стены против печи, придавал интерьеру какой-то антикварный вид. Особенно радовала солидная печь, надежда и гордость ее проектировщика и строителя.
За все время он очень подробно сумел изучить справочник охотника и теперь знал, что такое силки и как ими пользоваться. В качестве опыта даже установил их на короткое время на заячьей дорожке, по всем правилам и сумел поймать пару зайцев. Зайчатина ему очень понравилась. Хорошо, что прихватил справочник охотника и книгу о грибах. Как поумнел за это время, перечитывая их, и главное в нужном направлении. Жаль, что книг мало. Но больше нельзя – пришлось бы что-то выбрасывать.
Да, сейчас особенно ощущаешь чудо-изобретение – компьютер. Хорошо бы в командировку брать ноут-бук с записью литературы по выживанию. Правда, таких случаев как сейчас со мной еще, пожалуй, не бывало, но все же ноут-бук очень хорошая вещь. Аккумуляторов у него надолго не хватит. Фильмы бы можно было смотреть, песни слушать и вообще человеческую речь, чтобы не забыть.
Хорошо в этом случае прилагать какую-то солнечную батарею для зарядки аккумуляторов. Можно хоть месяц заряжать их лишь бы они в конце концов зарядились.
Таким образом, все первостепенные проблемы были решены и можно было позволить себе непродолжительный отдых.
В первую очередь – инвентаризация. Надо составить список всего, что есть у него сейчас и, в первую очередь, описать то, что случилось.
Пока он решил отдышаться и отдохнуть физически. Желательно пару дней хорошо отоспаться, т.е. спать утром сколько можно, позавтракать и сходить на прогулку. Просто прогуляться по окрестностям своего поселка и посмотреть, что его окружает, на что можно надеяться и чего ожидать.
И тут всплыла старая проблема – недостаток света. Писать в землянке хорошо. Там достаточно «тепло» и при наличии стола и “табуретки” удобно. Но мешала темнота – окна света почти не давали, “форточки” тем более. Свет из печки тоже был плох. Немного подошли бы лучины, но они требовали частого отвлечения на их замену и большой работы на заготовку.
Его стала раздражать эта постоянная темнота в землянке. Ночью еще куда ни шло, но вот днем. Открытые “форточки”, прочищенные “окна”, свет от горящих дров, очень мало давали света и скорее создавали иллюзию постоянной лунной ночи. А это утомляет. Ведь не за полярным кругом, в конце концов, он находится. Попробовал как-то попользоваться лучинами – получилось неплохо, но лучины катастрофически “таяли” и он решил оставить их на крайние случаи.
Никита вылез наружу, прихватив десяток листов бумаги, мягкий карандаш и “руководство” – как альтернатива столу. Написал десяток строчек, обдумывая каждое слово, и замерз. Пальцы уже не слушались. Так много не напишешь. Новая проблема. Надо как то ее решать. Прежде всего, конечно, надо в землянке, лежа на удобной кровати, продумать какой-то этап, решить как его сформулировать, потом в темноте, почти ощупью, записывать основные вехи, чтобы позже можно было по ним выудить из головы все, что было связано с этой вехой, а в ясный, желательно солнечный день выскочить наружу и быстро все описать.
Теперь он так и делал. И думал не только на кровати. Собирая дрова, каждый раз все дальше от “дома”, высматривая добычу, просто гуляя, он постоянно рассуждал о том, что было и как о своих похождениях написать короче и понятнее. Можно сидеть под навесом у входа, а можно развести костер. Последний вариант, хотя и предпочтительнее по удобствам, но требует много материальных затрат, в смысле, большого расхода дров. Поэтому его следует рассматривать только как резервный.
Наконец все было готово. Свою жизнь от прибытия в поселок и до настоящего момента он знал как стихотворение или, точнее, отрезок прозы, заученный когда-то в школе. «Чуден Днепр при тихой погоде…»
Порадовавшись хорошему дню, сел на чурбак за пределами навеса, положил на “руководство” чистые листки и немного задумался, припоминая с чего намеревался начать. Посидел так секунд 15 и рука с карандашом быстро заскользила по бумаге. “14 октября прибыл в поселок для оказания помощи в настройке машины, в создании которой принимал участие. В поселке никого не оказалось. Последнего жителя – продавщицу небольшого смешанного магазинчика я посадил на самолетик, которым прилетел. Остальные, в том числе фельдшер и уборщица, находились на “объекте”, подготавливая его к пуску. Переночевав на подготовленной для меня кровати, я утром спустился во второй этаж погреба. В это время на поверхности произошло какое-то событие, вызвавшее пожар поселка и окружающей тайги с последующим землетрясением…»
Однажды пришла в голову мысль, очень напугавшая его. Он вдруг вспомнил, что за все время, как прилетел в поселок, не слышал человеческого голоса и не только ни одного слова, но даже ни одного человеческого звука. Последний раз это было “счастливо”, сказанное летчиком на прощание на посадочной площадке и быстрый лепет улетавшей продавщицы. Еще раз он слышал человеческий голос, когда увидел заносимую снегом лыжню. Но это был его собственный голос, выражавший невероятный испуг. Все. Больше он ничего не слышал, кроме предсмертного крика косули, говора птиц, стрекотанья мелких животных, да недавнего воя волков. Так можно и разучиться говорить. И забыть, как звучат слова. Пройдет год, а вдруг, два, встретит он человека и не сможет с ним говорить. Надо что-то делать. Надо разговаривать с собой, думать вслух, петь, кричать. К сожалению, радио молчит.
Чтобы не разучиться говорить и не забыть, как звучат русские слова и человеческий голос вообще, решил обязательно разговаривать с собой, думать вслух, петь вслух и громко, хотя петь не умел, слухом похвастаться не мог. Песни знал особенно лирические, благодаря тому, что старые кинофильмы сопровождались хорошими песнями, часто звучавшими по радио, телевиденью и на “вечеринках”.
И снова темнота. Ох, как она его «достала». Как же осветить внутренность своего жилища, чтобы можно было в нем жить комфортнее. Как будто бы все резервы уже исчерпаны. Форточки в теплое время регулярно прочищались, вокруг окон он очень часто отгребал снег, увеличивая угол обзора, печной зев никогда не закрывался и освещал неплохо пространство кровати, правда небольшое. Коптилка, если переносил ее в дальний угол, помогала видеть дровяной склад и контуры лестницы. Лучинами он все же решил пользоваться лишь в крайнем случае. А что есть еще? 2 солнечные батареи, которые он прихватил в надежде, что с их помощью будет прослушивать эфир, когда “сядут” батарейки в приемнике. Они до сих пор так и лежат без дела. Но ими можно пользоваться только днем в солнечный день, а не ночью. А почему не ночью? А почему бы не попытаться совместить день наверху и, практически, ночь в землянке. Это мысль. И на 2 дня она полностью овладела им. В результате в отдельные периоды дневного времени в землянку приходил настоящий электрический свет. Правда, он пришел не сам и не сразу. Он создавался в творческих и физических муках, которые, в конце концов, увенчались успехом.
Прежде всего, пришлось отказаться от 14-ти метровой высоты радиоантенны так как часть провода, около 4 метров, пошла на доставку электрической энергии от батарей к запасной лампочке “жучка”. Но это еще не все. При первом испытании Никита обнаружил, что настроенные на солнце батареи очень быстро теряли свою мощность и через какое-то время переставали светить. А причиной оказалось вековое движение солнца по орбите. И как он упустил это из виду? Может быть потому, что не хотел? Надеялся, что обойдется. Не обошлось. И он вынужден был создавать сложную систему слежения плоскости батареи за движением солнца.
Первый же приличный ветерок вынудил создать дополнительное устройство для защиты батарей от поломки, а снегопад, особенно с метелью заставил добавить крышку, закрывающую с помощью системы веревочек и палочек батарею от этой напасти. В результате солнечная электростанция выглядела как большое сооружение в виде корявого ящика из перевязанных прутиков, привязанного к очищенному от коры стволику сосенки, высотой над крышей около метра. От этого сооружения по стволику тянулись вниз три провода, веревочки управления батареями и защитными устройствами, к которым относились и экраны защиты батарей от бокового ветра.
С помощью этих веревочек и палочек Никита, находясь в землянке имел возможность, помимо аварийного закрытия батарей, еще и изменять их положение по углу к горизонту в зависимости от высоты солнца. Слежение за солнцем по азимуту осуществлялось простым поворотом соснового стволика.
Теперь он мог при необходимости, в случае солнечной погоды, “включать” одну, а то и две лампочки, каждая от своей батареи с общим минусовым проводом, которые давали возможность даже писать шариковой ручкой, учитывая не очень низкую температуру в землянке.
Свет от печки, коптилки и 4-х окон был очень слабым и создавал только иллюзию сумерек. Электролампочки давали возможность писать и даже немного читать.
Потратив на эту работу, которая кардинально улучшила его быт в текущую зиму, три дня, Никита решил заняться более легкими и, в некоторой степени, приятными делами. Прежде всего, пополнил запас дров, продолжая выбирать засохшие стволы. Но, поскольку таких вблизи его жилья оставалось все меньше, он перешел на использование в ночное время более сырых дров, для чего срубил две корявых сосны, разрубил их на части, как обычно, по размеру внутренности печки и далее на 4-6 поленьев. Заготовленных дров должно хватить надолго.
“Зарядившись” таким образом физически и надышавшись свежим лесным воздухом, переключился на творческую “тонкую” работу. Выбрал ровные поленья и выстрогал из них веселку, для помешивания мяса на сковородке, большую ложку – в хозяйстве пригодится и толкушку – что-нибудь толочь в будущем. Больше ничего вырезать не стал, хотя в процессе работы появилось много задумок. Учел, что предстоит еще, как минимум, одна большая перебазировка и лишний груз в этом случае совершенно не нужен.
Когда температура поднялась до 15 градусов, он сходил на восток и продлил эту магистраль тоже до 3,5 километров. (До 27 декабря).
Постепенно все упорядочивалось и приходило “в норму”.
Стабилизация. Волки. (январь)
Жизнь в нормализованных условиях. «Мучения» и «развлечения». Осмысление происшедшего. Расширение расстояния обследования.
За декабрь освоился с обстановкой, втянулся в новый образ жизни. Немного успокоился и начал привыкать к переменам. Подвел итог – за это время сделано все, что можно было сделать.
Январь.
31.12 – 1.01. НОВЫЙ ГОД. Завтра – новый год. Сколько он себя помнил, этот самый главный праздник отмечался обязательно и всегда был радостным, особенно, в детстве. Да и потом, во время учебы в школе, службы в армии, в институте и на работе, независимо от обстановки, текущих событий, какими бы они ни были, в новый год все неполадки затушевывались и оставалось только радостное настроение, подогреваемое надеждой на лучшее в наступающем году.
Новый год, за исключением армейского времени, всегда встречали дома. Часто, только семьей, иногда, несколькими семьями. Случалось, ходили к друзьям, веселились до утра, пока не начинал ходить транспорт. Теперь снова приближался новый год. Но совсем другой. Другая обстановка, другое материальное обеспечение (поддержка) или, если быть точнее, вообще, без такового.
Но … «голь на выдумки хитра» и Никита не собирался отказываться от старого. Сам этого не застал, но по воспоминаниям родителей, знал как при отсутствии елочных игрушек, на елку вешали конфеты, фрукты, самодельные игрушки и просто блестящие и красивые бытовые предметы (безделушки).
Конфет и фруктов у него сейчас не было, но, «пораскинув умом», он сложил горку «елочных игрушек». Ягоды шиповника, кисточки калины и рябины, пара долек шоколада, два кусочка сахара, пустая банка от сгущенного молока (блестящая), которую для этой цели пришлось срочно освободить. Лежавшие без надобности чайные и столовые ложки и вилки, даже половник, легли на эту горку.
Почитал список и, наметив еще несколько предметов, решил размахнуться и соорудить 2 елки: одну на «улице», а другую – в землянке. (дома)
Поэтому сразу разделил кучку «игрушек» на две части. Для «улицы» наметил более весомые предметы, многие из которых пока еще не принимали участия в его жизненных процессах. «Пусть хоть так пока послужат», – подумал и отложил бурав, ножницы, чашечку и стаканчик для бритья, молоток, клещи. Для «улицы» (так и просились на язык эти привычные слова: «на дворе», «на улице», «поселок» и т.д.) брал предметы, которые не пострадают от мороза и влаги, особенно, если они оставались еще в смазке, а также железные тарелки, кедровые шишки уже, к сожалению, очищенные белками.
Для землянки отложил мелкие и, желательно, блестящие предметы: сверла, гвозди, булавки, скрепки, крючки, зажигалку, чтобы была под рукой, нож карманный, в котором раздвинул все принадлежности, транспортир, имеющий большую площадь при малом весе, треугольники, карандаши, прищепки. Предметы несессера.
Достал катушку ниток и, обвязав очень экономно все предметы, подготовил их к развешиванию. И все это делал при свете огня из печки, пододвинув поближе плошку. Сразу после спуска в землянку, чтобы быстрее разобраться, сжег несколько лучин.
Что же еще делать в такой обстановке как не использовать возможность подбодрить себя праздником.
31 декабря, еще засветло, украсил двухметровую елку, росшую в 10 метрах от шалаша, которую он оставил в свое время именно для этой цели, уложил на кострище отобранные ранее дрова с достаточным количеством бересты в основании и спустился вниз. Все равно в землянке было темно в любое время. Украсил елку там. До 24 часов было еще далеко. Выбрался наверх, расчистил дорожки, привел в порядок все строения. Спустился вниз и прилег, установив будильник на 23-30.
Вздремнул. Но спал чутко, не очень доверяя будильнику, хотя обычно вставал по звонку – без него можно было проспать весь день. По звонку встал и поднялся наверх.
Там под елкой стояли Дед Мороз со Снегурочкой, ожидая своего часа – он вылепил их из снега еще вчера. В землянке Дед Мороз был другой – из бутылки пепси-колы с раскрашенным лицом, сшитыми меховым халатом и шапкой и с маленьким мешочком за спиной. Борода и усы были сделаны из мха.
Походив по «поселку», подправив то, что не заметил ранее и в 23-45 разжег костер. Сразу пространство вокруг сжалось, лес почти исчез, сократившись до видимого в свете костра. В 24 часа подбросил вверх 3 головешки, имитируя пуск ракет, прокричал 3 раза «УРА» и спустился в землянку. Там и отпраздновал Новый год. Произнес тост, пожелав всем, кто еще остался, всяческих благ и чтобы то, что с ним произошло оказалось небольшим – локальным – «недоразумением».
Выпил кружку какао без молока, сняв с елки один кусочек сахара.
Утром выпил кофе и поднялся наверх уже в новом году. Шел небольшой снег. Стряхнув с елки лишний, сфотографировал ее крупным планом и на фоне «поселка».
Фотоаппаратом он здесь пользовался, но редко. Экономил пленки, втайне от себя надеясь, что их когда-нибудь удастся проявить и, естественно, напечатать. За все время он сделал только 6 снимков, включая новогодние. Очень жалел, что не догадался сфотографировать горящий поселок.
Главными по прежнему оставались еда, крыша над головой и тепло. Крыша пока есть. Еду и тепло надо постоянно пополнять, тем более, что природная “морозилка” работает очень исправно. Еда еще была, но уже стоял вопрос о ее пополнении. После косули он убрал силки, но болезнь подточила запасы пищи и стал вопрос об их установке.
Проблема воды тоже его сильно беспокоила. К дефициту поваренной соли, который он, соблюдая строжайшую экономию, постоянно ощущал, прибавилась бессолевая почти дистиллированная вода из снега. Правда летом вскроются речки, но это только летом. Как он мечтал о нормальной воде. Из обычного крана, без всяких фильтров, просто чистая, прохладная вода, поднятая из земных недр или хотя бы пришедшая из водохранилища. Какие там колы, спрайты, ахи и т.д. Сейчас бы кружку воды из родника, хотя бы из реки вместо этой почти дистиллированной воды из снега, даже если он и экологически чистый.
Оглянувшись назад, он оценил свою нынешнюю жизнь и остался доволен. А как же? Лыжи не ломались, многое из того, что было взято “на всякий случай” в ущерб остро необходимым продуктам, например, соли, сахару или хлебу, еще не нашло применения. Но это его не сильно расстраивало. Жизнь большая и не известно, что ожидает впереди.
Он уже начинал думать о летнем периоде, когда “день год кормит”. Большой заботой был транспорт. Санки зимой не очень помогают, когда тянешь их, стоя на лыжах, а вот летом можно с успехом использовать тачку. Очень хорошо, что он не выбросил ту пару колес, которую снял в поселке с тележки. На новом месте он быстро построит хорошую тачку.
И как-то сейчас он почти не вспоминал жену, сына. Как они живут без него. Да и живут ли? А может быть жизнь действительно прекратилась. Вряд ли. Ведь жизнь вокруг если не кипит, то, во всяком случае, теплится. Ведь была рысь, косуля, волки. Летают птицы, бегают зайцы, снуют мыши и другие мелкие животные и зверьки, следы которых он часто видел на снегу.
Не надеясь в ближайшее время, а точнее в обозримом будущем, повстречать людей, он решил заняться благоустройством своей жизни и изучением окружающей обстановки. Надо было срочно изучить территорию вокруг и попутно животный и растительный мир. Одно столбление магистралей в этом отношении мало что давало.
Когда в лес ходить не хотелось – дров было достаточно, еды тоже, а погода особенно к прогулке не располагала, Никита занимался очень нужным для себя делом: постоянно тренировался в метании копья, стрельбе из рогатки, владении палкой, топором, ножом. Представлял при этом нападающих рысь, медведя, волков. За два месяца достиг в этом больших успехов и уже не так боялся нежелательных встреч, и втайне, мечтал опробовать полученные навыки.
Впрочем, рогаткой он иногда пользовался и не без успеха. Для нее постоянно лепил ”патроны”, морозил их и регулярно расстреливал, выбирая в качестве мишеней, присыпанные снегом мелкие веточки деревьев.
Для удобства и солидности, выбрал “полигон” – ровное место длиной полкилометра, расставил на нем вешки через 100 метров и вырабатывал там режимы ходьбы: 2км/час, 3, 4, 5 и 6 км/час. Больше не стал. Больше – это уже было бегство от опасности, а там режим не имеет значения. Там главное тренировки в беге на длинные и короткие дистанции. Результатом этих тренировок явилась таблица описания характера движения при каждом режиме, количество метров в секунду и количество секунд на 10, 25, 50 и 100 метров. Эта таблица годилась только для зимы. Летом предстояло, составлять таблицу шагов для нескольких типов местности. Надо будет составить карту, а она, как все карты должна быть, по возможности, точной.
Как-то лежа на “кровати” после похода за дровами и слушая завывание ветра вверху, вдруг подумал, а потом спросил себя вслух: “А какая же скорость ветра сейчас? И как вообще, не выходя наружу, узнавать направление и силу ветра? Задумался на минуту, но в голове уже давно посторонних мыслей осталось мало – теперь все они были настроены на настоящую обстановку и этой минуты оказалось достаточно. Достав из архивов в своей голове похожую обстановку он решил: – «пожалуй надо сделать флюгер. Правильно, установлю его на стволе рядом с “электростанцией” и буду более точно знать направление ветра. Надо составить “розу ветров”, чтобы в дальнейшем точно знать, в какую сторону располагать выход».
Сказано – сделано. Через день над крышей завертелся пропеллер, который при медленном вращении стволика, максимальной скоростью своего вращения указывал направление ветра. Но это пока была только игрушка – надо было стоять около нее и постоянно крутить при перемене направления. Надо было что-то придумывать дальше. И вот еще через день конструкция усложнилась, но зато теперь можно было определять направление, не выходя из землянки. А всего-то к флюгеру была пристроена “трещотка” и вращением основания стержня пропеллер поворачивался в направлении максимального треска. Теперь можно было лежать спокойно и при уменьшении силы ветра вставать и подкручивать стержень. Это тоже надоело и когда в двух точках более тонкого и легкого стержня появилось далекое подобие подшипников на жировой смазке, флюгер стал сам менять направление при перемене ветра и нужно было только следить за стрелкой, указывающей откуда он дует. Только силу и скорость ветра в метрах в секунду он не мог определять. Да это было совершенно не нужно. И все-таки много позже, сравнивая разрушения в природе с размером треска флюгера, он составил приблизительную шкалу силы ветра.
Теперь просыпаясь утром, смотрел на будильник и прислушивался к треску флюгера. По градуснику-брелоку с учетом составленной недавно таблицы определял температуру воздуха “за бортом”, подсвечивал “жучком” “ветровую” стрелку и почти моментально“ врастал” в природную обстановку в тайге.
За изготовлением флюгера не забывалась грядущая смена сезона, когда потребуется другой вид транспорта вместо лыж. «Как бы помог здесь велосипед, – думал он. «По лесу сильно не разгонишься, но можно проторить дорожки. Пусть даже с небольшим объездом. Впрочем, зачем думать – велосипеда то нет. Даже простого самоката нет… Стоп! Самокат!». И здесь он вспомнил о колесах. У него ведь есть два прекрасных колеса от тележки. Он и брал то их для того, чтобы летом сделать тележку. Значит сейчас главное дело – тележка Раньше он возил эти тяжелые колеса с места на место, несколько раз порываясь бросить их. Но сохранил. Теперь пришло время им возвращать долги. «А почему не использовать эти колеса для изготовления самоката? Если сзади пристроить рюкзак, то получится почти грузовая машина на своем паре. Сразу и тачка, и машина. Надо будет попробовать. Не забыть бы до лета».
Уже заканчивая флюгер, Никита приступил к разработке конструкции двух самокатов: одного прогулочного, другого грузового, а заодно и двух обычных тачек, для разных нужд, обращая главное внимание на их быструю взаимозаменяемость. Через пару дней, все было готово. Оставалось только сделать. Но это он отложил на лето. Сейчас было время, можно было бы и заняться интересным делом, но, ведь потом все эти конструкции надо будет перевозить на новое место. Куда? Как далеко?
Обезопасив тылы, имея в запасе пока достаточное количество мяса, Никита теперь много просто лежал в землянке, периодически выходя наружу, чтобы подышать свежим воздухом, увидеть дневной свет и просто полюбоваться природой. Наконец, такая беззаботная жизнь ему стала в тягость и, помимо его желания, в голове начали возникать идеи, касающиеся, в основном, бытовых условий. В бытовом отношении, прежде всего, хотелось бы продлить 3 магистрали: на юг, восток и запад до 5 километров, а если не встретится приличная река, то думать, что делать дальше.
Поэтому он решил как только потеплеет немного, продолжить обследование леса в каждую сторону, доведя обследованные “лучи” до 5 километров, а затем продлять их во все стороны, пока не встретится хорошая река. Сейчас, с учетом уже застолбленных магистралей, можно проходить в день по 1 – 1,5 километра, с хорошим “столблением” и составлением глазомерного плана. Все равно этот участок останется в его жизни как запасной.
В начале второй декады потеплело до 15 градусов и Никита за 3 дня совершил походы во всех трех направлениях, доведя столбленные магистрали до 5 километров.
Таким образом к середине января он закончил проходку лучей длиной по 5 километров. Северный луч столбил еще при поисках настоящего лагеря.
Постепенно втянулся и уже не уставал, проходя 1,5-2 километра. Но погода не благоприятствовала таким переходам, кроме того, были другие дела – заготовка дров, охота, просто изучение окрестностей с описанием леса (для себя – по привычке все записывать). Косули не встречались – ушли – снег стал глубоким.