Заготовка деревьев.
Основным материалом для организации выживания у Никиты в этот период являлись деревья. Они давали тепло, являлись основным материалом для любого строительства, заменяя железо, пластмассу. Они росли повсюду: островами, сплошными массивами, единичными особями. Среди них выделялись сосны, лиственницы – те же сосны, но без хвои, пихты с прекрасным материалом – заменителем пуха, перьев, поролона, пружин, защищающим частично от ветра, почти полностью от солнца и очень мало от дождя. Они могли служить очень хорошим экраном от снега.
Надо было посчитать количество деревьев разной толщины, чтобы знать, что ему потребуется на новом месте. Но так просто это не прикинешь. Нужны расчеты, хотя бы приблизительные. А для этого надо осмыслить все, что потребуется сделать за лето, прикинуть конструкцию, технологию строительства и потребное количество деревьев разной толщины на все детали, а потом перейти к общему их количеству.
Но мысль о том, что надо рассчитать объем работ на лето с перечнем необходимых дел уже давно шевелилась у него в голове и вопрос с деревьями только добавил пунктов в его будущие расчеты и подтолкнул к их началу.
5 апреля он сходил на восток и простолбил 1 километр восточной магистрали.
Хорошо, когда природа подарит теплый солнечный день – можно расстегнуть куртку, даже снять шапку, дышать спокойно, не боясь простудиться и радоваться, радоваться и радоваться солнцу, жизни вообще. Но плохо, добравшись до «поселка», увидеть, что там тоже все радуется – снег, тому, что освобождается от сковывающего мороза и может возвратиться в свое настоящее состояние – жидкость, всякие нагромождения из снега тому, что, наконец-то, могут принять форму, которая им нравится, а различные изделия, изготовленные, благодаря морозу, сковывающему свободное состояние воды могут просто развалиться.
И все это, добравшись до места, Никита к великому ужасу, увидел. Прежде всего, обратила на себя внимание всеобщая разруха, как когда-то бы сказали: «Хан Мамай прошел». Строения покосились или вообще провалились, похоронив под собой все, что они защищали. В первую очередь кинулся к «складу» с остатками мяса. Он развалился, завалив ящик, который благодаря именно этому и еще предусмотрительности хозяина, подпершего перед уходом стенки ветками, остался в своем первозданном виде. Убедившись в сохранности своего единственного продукта, после разрытия одной из стен, Никита направился к землянке.
Но здесь тоже не все было в порядке. Правда, беспорядок был небольшой и легко устранимый. А заключался беспорядок в том, что навес над люком, развалившись, завалил вход в землянку. Он мог увидеть это и раньше, когда брал лопату, чтобы добраться до своего глиняного ящика, но тогда он ничего не замечал, думая только о мясе. Быстро расчистив путь к люку, он спустился вниз.
На полу была вода. Можно даже сказать: много воды. Хорошо, что Никита был в ботинках и мог свободно перемещаться по полу. Печь была залита, но кровать, благодаря тенту, осталась сухой вместе со всем, что на ней лежало. Вода с крыши стекала по тенту на пол. Чувствовалась общая сырость.
Дрова в аварийном складе рядом с лестницей подмокли снизу, но верхние поленья оставались сухими, как и березовая «разжижка» – береста. В первую очередь Никита попытался разжечь печь. Кто знает, может быть это будет последняя возможность воспользоваться теплой комнатой. Не получалось – печь отсырела.
Тогда, оставив это занятие, он занялся другим, не менее важным делом. Надо было убрать с пола воду. Все равно теперь будет слякоть – пол уже не высохнет при той температуре, которую можно создать с помощью печки, но убрать воду с пола надо обязательно и как можно скорее.
Сбегав наверх, принес штыковую лопату и, убрав на печь дрова, на месте дровяного склада, выкопал неглубокий шурфик, отгородив первыми порциями грунта от остальной землянки выбранный участок, чтобы вода не мешала копать. А затем прокопал к шурфу по длине землянки отводную канавку от самой кровати. На время этих земляных работ люк открыл, обеспечив себя достаточным количеством света. Открытый люк давал возможность выбрасывать наружу землю и поставлял необходимое количество воздуха. Затем снова обратился к печке. Она никак не хотела разгораться, а когда Никита все же справился с ней, вдруг дико задымила. Подложив мелких более или менее сухих дров, наконец поднялся наверх.
Хорошо, что он на том конце не стал задерживаться утром. Теперь было достаточно светлого времени, чтобы справиться с неожиданной напастью. Осмотревшись внимательнее и более спокойно, увидел, что обстановка не такая уж угрожающая.
Но здесь они уже были не нужны. На новом месте, пожалуй, их все же надо будет строить.
Шалаш весенняя радость погоды не тронула, и он продолжал стоять таким, каким был два дня назад.
Спустился в землянку. Обстановка там улучшилась, дым разошелся, огонь окреп и теперь весело знакомился с подсохшими поленьями. Вода с пола ушла, заполнив вырытый шурфик, и теперь по полу можно было ходить свободно. Грязь оставалась.
Дрова, которые Никита уложил наверху печки, сейчас мешали, и он перенес их на край кровати – надо было готовить ужин. «Скоро буду переходить в шалаш и снова готовить на костре. Отвык я от этого. Придется возвращаться к началу. Надеюсь, что это будет в последний раз» – рассуждал вслух Никита, ожидая пока сварится его «фирменный» суп.
Все вещи в землянке сложил на кровать – под защиту тента, часть оставил на полу, затолкав их под кровать, понимая, что в случае подтопления все там будет замочено. Поэтому туда пошли бак и трехлитровая консервная банка, а также канистра и полиэтиленовые бутылки.Беспокоил глиняный ящик с запасами мяса. В оттепель он может развалиться, поэтому подпер его со всех сторон ветками и имевшимися стволами деревьев. Мяса там оставалось мало и скоро его можно будет переместить в бак и трехкилограммовую банку от тушенки.
«Сейчас все уже ясно. Место как будто бы я нашел хорошее – не напрасно ходил во все 4 стороны. Река, если летом и обмелеет, то не высохнет – это точно. Рыба в ней тоже должна быть – рыба бывает везде, где есть вода, а там воды много. Мне хватит.
Завтра же надо начинать готовиться к переезду. За 4 дня, конечно, все не перевезу, появилось много нового, а бросать ничего не следует, здесь это ничем не восполнишь. Хорошо, если уложусь в 5 дней – расстояние 22 километра, а еще надо найти подходящее место, поставить затески на 7 километрах, которые я только обозначил. Подготовить временное место для жилья – это ведь тоже времени требует. Правда, дело к весне – очень холодно не будет, но и снег уже не тот, идешь а он под лыжами проседает. Надеюсь, со всеми неожиданностями, шутками природы за 10 дней управлюсь. Надо скорее находить участок земли и «пахать» его».
Никита разошелся и, начав рассуждать спокойно, постепенно перешел на повышенные тона, а закончил почти криком, как будто бы убеждал кого-то очень несогласного с его доводами.
И как не рвался он на новое место, стремясь закончить переезд быстрее, все же потратил целых два дня на старом. Вынужден был заняться реконструкцией землянки: надеялся, что не раз еще она приютит его со своей испытанной печкой. Снял с крыши все «лапы», перетряс их от остатков снега и уложил заново, надеясь, что в ближайшие дни снега, а тем более, дождя, не будет.
Поработал над шалашом, как если бы ему пришлось ночевать в нем прямо сейчас. Но результатом потраченных двух дней остался доволен. Теперь с пятидесятипроцентной гарантией мог приходить сюда даже глубоким вечером и быть уверенным в отсутствии больших сюрпризов.
Укомплектовав первую порцию груза, утром 23 мая отправился в путь. На этот день составил подробный план своих действий и надеялся, что больших изменений обстановка в него не внесет. В первую очередь, естественно, надо найти хорошее место для «поселка», затем построить там шалаш, чтобы можно было в нем ночевать при перебазировках, а затем вернуться и простолбить остаток трассы. Это надо сделать незамедлительно. О возвращении сегодня на старое место он не помышлял: очень уж большую работу предстояло выполнить. Успеть бы.
Но здесь новая неожиданность. Начиная с 12 апреля температура не опускалась ниже 00С. Снег начал подтаивать. И это бы еще ничего, но обычно магистрали он проводил, стараясь идти по низу, чтобы не тратить энергию на подъемы. А теперь оказалось, что именно по магистралям, как по самым низким местам, начинается весеннее увлажнение снега. Сначала все было нормально. Мужчина шел по накатанной лыжне, не ощущая излишних неудобств, кроме тех, которые связаны с необходимостью пересечения возвышенных участков по линии магистрали. Эти подъемы всегда были неприятны,требуя затрат большой энергии. Но вот километрах в двух от реки, в самых низких местах снег стал более сырым, а потом вообще мокрым. И очень скоро под ним почувствовалась свободная вода. Поднялся выше и пошел параллельно магистрали. И чем ближе к реке, тем это отклонение было больше. Вода слева проявлялась уже в виде залива. И вдруг он вышел на берег «моря». Понял, что это затопление – река разлилась. Ширина ее достигала метров 150, если не больше. Хорошо еще, что этот разлив затронул здесь преимущественно левобережье, где берег был более пологий и низкий. На правом берегу вода стояла почти на поверхности, не заливая ее полностью. Иногда это « почти» составляло не более половины метра.
Никите это даже понравилось, так как облегчало задачу выбора назатопляемого места для лагеря. И все же настроение было с утра сильно испорчено. Выбирать место сегодня уже не хотелось и он, подвесив принесенные вещи на высокую пихту, стоявшую в 50 метрах от берега на небольшом возвышении, походил по краю воды, обсмотрел внимательно левый берег и вернулся налегке к своей обжитой землянке.
Собирался на следующий день добавить новую порцию вещей и поискать лучший участок на берегу. Но, как водится, в дело вмешалась погода и поломала все планы. Пошел дождь с мокрым снегом. Пришлось отложить сборы и закрывать крышу над кроватью тентом, пережидая непогоду в таком положении – рядом с лужей воды и основными вещами, разложенными на кровати. Неглубокий шурфик на месте аварийного дровяного склада с таким напором воды с неба уже не справлялся. И все что возможно было сделать в этих условиях – это подумать: «Шурф надо будет углубить».
Однако, только на третий день непогода прекратилась и вновь выглянуло солнце. Утром Никита, увидев пробившийся луч, подскочил, так как было уже поздновато, вскипятил чай, поджарил кусок мяса, быстро позавтракал и приготовился в путь.
Но сначала убрал с пола все свои остающиеся вещи, опасаясь, что за два дня снег растает на крыше и снова будет «потоп». Оставшееся мясо сложил в бак, поставив его на кровать под защиту тента. Смел с крыши, сколько смог, насыпавшийся и наметенный на нее снег и двинулся с 15 килограммами груза, учитывая трудную дорогу.
Добравшись до заветной пихты, подвесил на нее рюкзак целиком и, перебравшись через неширокую протоку, пошел по берегу вверх по течению. Походив около часа и убедившись, что там ничего хорошего нет, вернулся к начальной точке и отправился в другую сторону – вниз по течению. Пройдя около 1 километра, вышел на прекрасный участок, как будто специально созданный для него: невысокий холмик, подмытый берег которого возвышался над рекой на полтора метра. А дальше от берега холмик повышался очень незначительно – на 1-1,5 метра на расстоянии около 50 метров от берега.
Высокий, крутой берег река подмывала, но не рьяно. Так не очень стремительная струя с дерущимися льдинками лишь ласково лизала обрыв, отрывая от него мелкие кусочки глины. И это весной, во время паводка. А что будет летом? Ничего не будет. Во время следующего половодья вода может незначительно размачивать склон, но это ведь будет длиться недолго.
Лес вплотную подступал к реке. Прямо у бровки склона росли старые деревья, уцепившиеся толстыми корнями, глубоко в почву и не желающие падать в реку. Росли густо, метров через 10 по берегу реки. Толщина их достигала 20 , а некоторых 30 сантиметров при нормальной высоте 15-18 метров. За линией берега рос такой же лес. Это было то, что надо. Походив туда-сюда метров 50, Борис нашел полянку, свободную от деревьев и решил обосноваться именно здесь. От реки отгораживали 2 ряда деревьев, создавая надежную защиту от подмыва берега и достижения его строений. В 30 метрах от берега наметил площадку, размером 50х50 метров, на которой росло всего несколько деревьев. Их предстояло убрать. Деревья были стройные и вполне годились для капитального сруба. Пень одного из них надо будет выкорчевать. Но на этом месте хорошо впишется землянка. Поэтому предстоящая корчевка Никиту не смущала. Вблизи площадки росло еще с десяток таких же стройных высоких деревьев, которые пойдут на стены будущего дома. Разрубив их на отрезки длиной по пять с половиной метров, можно без особого труда доставить к месту строительства.
Конечно, планы – это одно, а реальность может оказаться совсем неожиданной. Но место было хорошее, строительный материал рядом и тоже почти калиброванный. Остальные деревья позже можно будет каким-нибудь образом доставить на площадку. «Когда будет сухо, из колес сооружу подобие трелевочного трактора и подтащу сколько надо бревен» – решил мужчина.
Когда же наконец нашел участок, все наметки были, в основном, закончены и подошло время переключаться на решение одного из основных вопросов – успеет ли?
Но зато, когда он выбрал участок для нового строительства уже были готовы конструкции и технологические схемы строительства почти всех объектов и подсобных предметов. Составлены таблицы по объектам и всем видам работ, в которых оставалось только место для указания времени.
Сильно уставший, но страшно довольный прошедшим днем, подогрел на прутике кусок жареного мяса, запил холодной водой из реки (как обычно, сказав вслух «Завтра обязательно надо принести чайник»), посидел, подумал «ни о чем» от усталости и улегся на кучу пихтовых лап, которые здесь пришлось носить издалека.
Ночью ничего неприятного не произошло. Может что-нибудь и было поблизости, но, утомленный дневными радостями, он шесть часов проспал беспробудным сном, а остаток ночи дремал «с пятого на десятое».
Утром поднялся рано, плохо выспавшись в новой «крепости», но достаточно бодрый для двадцатикилометрового путешествия налегке. На старую стоянку взял только ружье, топор и нож. Даже термос оставил, взяв только флягу с речной водой, считая, что чай сможет вскипятить и в ковше. Путь кривить не стал, а пошел напрямик к магистрали, что давало экономию около 400 метров. Свои следы нашел свободно и «домой» дошел довольно быстро, хотя и не спешил, изучая окружающую обстановку.
На старое место возвратился засветло. Работы, проведенные по предохранению землянки сделали свое дело и в землянке было сухо. Во всяком случае, воды не было. Но обратно сегодня решил не идти. Неплохо было отдохнуть и более тщательно отобрать вещи для завтрашнего рейса и разложить остатки на кучки для следующих. Всего получилось 4 кучки,
В час дня уже осмотрел свои владения и, не найдя ничего плохого, натаскал дров, учитывая, что ночевать придется не один раз. Было солнце, хорошая погода и он готовился сегодня отдохнуть дома.
Затопил печь, поставил на нее ковш с чистым снегом для чая и кастрюльку для «супа». Пока они кипятились, прилег на испытанном ложе и задремал – усталость и почти бессонная ночь немного приморили. Проспав около часа, поднялся, проверил варево – вода в ковше и кастрюле уже закипала и скоро он бросил туда рубленные кусочки мяса на костях, а немного позже добавил веточку калины и две раскрошенных галетины. В ковш опустил несколько ягод шиповника, накрыл крышкой из тонкой дощечки, уже давно высохшей и утратившей хвойный запах. Кастрюлька имела собственную «родную» крышку.
Пообедав, выбрался наверх, сходил еще за дровами – их здесь мало не бывает и присел на поваленный ствол дерева отдохнуть. А отдых требовался. Впереди предстояла большая непрерывная работа по обустройству нового жилого участка. Груз для перевозки оставался небольшой и остаток переезда он уже не считал большой работой.
Солнце, почти уже село. Его круглый, большой красный диск проглядывал сквозь тонкие серые облачка. Над головой облака были более темные и толстые.
За ночь погода испортилась, похолодало и пошел снег, хотя мог бы быть и дождь – время подошло. Хорошо, что печь он уже протопил и даже на ночь набил ее комплектом сухих дров с примесью сырых веток.
Утром поднялась метель, снова насыпав на крышу слой снега и таким образом, создав опасность затопления землянки. Решил на следующий день, если метель будет продолжаться, остаться здесь, а если ветер утихнет идти, захватив следующую порцию.
Переночевал и рано утром отправился с новой порцией вещей, не забыв прихватить чайник, а заодно и сковороду. Шел по накатанной лыжне спокойно, не спеша, отдыхая на каждом новом километре. У затесок не останавливался – знал каждую в подробностях и без дополнительного осмотра.
Поэтому до строительной площадки добрался в час дня. Времени оставалось много, но работы – «непочатый край». Подробный план своих действий на этот день, с разработкой видов работ и технологии, он подробно продумал во время пятичасового перехода, поэтому сейчас, распаковав рюкзак, пообедав и немного отдохнув, незамедлительно принялся за дело.
Прежде всего, нужно было сделать более комфортным свое новое, пока еще временное, жилье. Он снова вспомнил с тревогой возможное присутствие поблизости волков, рысей и других хищников, которые не прочь попробовать человеческого мяса. Да и медведь скоро может подняться и, кажется, встреча с ним в это время очень нежелательна.
А сейчас надо срочно соорудить шалаш, чтобы успеть засветло простолбить оставшийся отрезок магистрали. «Впрочем – подумал Никита – лучше я все-таки вначале займусь магистралью, пока еще светло, а потом построю шалаш. Это можно делать и в темноте, а то и вообще сегодня обойтись без него – по старинке. Тент из пленки у меня все же есть. На всякий случай».
Май.
Отпраздновал 1 мая, выпив утром кружку жидкого черного кофе после кусочка мяса. На демонстрацию не ходил. Подумал было: может быть пройти мимо шалаша с помостом на высоте 4 метров, как мимо трибуны, но потом посмеялся про себя и просто постоял 5 минут, вспоминая весенние демонстрации в Москве.
Вечером устроил праздничный ужин, зажарив на сковороде приличный кусок лучшего мяса и запив хорошо заваренным чаем. Заварку после этого высушил и оставил для следующего, менее торжественного случая. Коротко описал праздник в своем дневнике.
Следующим утром, позавтракав, отправился к точке, где он вышел к реке и где раньше висели на пихте его вещи. Отдохнув, отправился к концу столбленной части магистрали. Быстро пробежав 3 километра до последней затески, развернул там свой «мерный инструмент» и привычным шагом пошел к реке. Путь уже был известен, работы впереди предстояло много и темп он избрал ускоренный, то есть ни на что не отвлекался и не отдыхал.
В одиннадцать часов магистраль была закончена. Теперь можно быть спокойным – из любой точки можно выйти к горизонтальной магистрали на север или на юг, в зависимости от того, где будешь находиться. А уж на западе реку никак не сможешь проскочить. Оставался 1 километр вдоль реки, но этот участок он решил не столбить – слишком уж хорошим ориентиром была река. «Впрочем – подумалось Никите, – если заблужусь и выйду к реке ниже по течению, поселок можно и не найти. Лучше я в свободное время нарублю засечек вдоль берега выше и ниже по течению. Буду спокойнее спать».
На прежнее место он возвращался еще три раза. В предпоследний раз перевез сани.
В последний раз сбегал на старую стоянку налегке – с одним рюкзаком и минимумом сопровождающего груза. Это было прощальное посещение – для консервации землянки. Кто знает, может быть не раз придется ею пользоваться. Надо чтобы она готова была принять его в свои объятья. Он расправил кровать, заправил печь полным комплектом дров, положив под низ достаточно бересты, счистил с пола грязь, присыпал слегка снаружи «форточки» и окна.
Тент он конечно увез и, поэтому дождь не будет встречать преграды и сквозь пихтовые лапы быстро зальет землянку. Но в жаркие дни летом, вода уйдет, пол, возможно, подсохнет и при необходимости ее легко можно будет восстановить.
Поработал над шалашом, учитывая, что этот «дом» затоплен не будет, и в нем можно ночевать в любое время, если над ним не поработают дикие звери.
Случай скоро представился в виде двухдневного мелкого, надоедливого дождя. Правда сейчас он не был надоедливым. Он так увлекся расчетами, что был даже рад этой передышке. Накрыв шалаш тентом, устроившись поудобнее на кровати, приступил к составлению сметных ведомостей по всем видам работ и сумел уложиться во время, выделенное природой – к концу второго дня он имел перед собой 10 листов описания работ с полными и окончательными расчетами необходимых затрат времени с учетом всех основных мелочей.
Разложил перед собой листочки и мысленно еще раз пробежал весь комплекс работ, которые ему предстояло сделать со всеми нюансами. Теперь требовалось выделить приоритеты и наметить очередность.
Прежде всего, без всякой очереди оборудовать наблюдательный пункт и очень хорошо осмотреться. Затем посадка. Получалось многовато – 930 часов требовалось затратить, чтобы сделать все, что он хотел. Он тут же пересмотрел распорядок дня. По-новому получилось, что на строительные работы, с учетом выполнения бытовых нужд и необходимого отдыха, он может использовать в сутки из 24 часов только 10. Без выходных, таким образом, требовалось 93 дня. Это полных 3 месяца.
Всего в его распоряжении за все лето с середины мая по середину октября, когда, по предположению, лето здесь уже полностью закончится, оставалось 5 месяцев, то есть 150 дней. Таким образом, на походы по лесу для заготовки ягод, грибов, охоты и просто изучения окружающей обстановки, в том числе, столбления магистралей от нового места, оставалось всего 60 дней. 3 дня из пяти он должен был находиться в лагере и строить, строить и строить.
Конечно смета была далеко не точная, но учитывая, что где-то было завышение, а где-то наоборот, можно было надеяться, что общий баланс времени крутился вблизи полученной цифры.
Добавив в сводную таблицу снегоход, который он тоже мечтал к зиме соорудить, лестницы, мебель, и другую мелочь, прибросив для них затраты времени, Никита подсчитал окончательный итог и записал его в сводную ведомость со всеми расчетами. Получилось 920 часов, то есть более 3 месяцев. Часть работы была уже сделана, но он не стал вносить какие-либо поправки – это не имело никакого значения, он не фиксировал время, затраченное на какую-то работу, просто хотел выяснить: успеет ли за лето сделать задуманное. Увидел – успеет, если будет шевелиться и не терять времени понапрасну.
Теперь все заботы только о новом месте. Его надо обустраивать и возможно готовить к долгой жизни.
Постоянно мысленно возвращался к «Большой земле». Что там? Никаких признаков человеческой жизни не проявлялось. Все время думал о то, что надо сходить в поселок, но дел за короткое лето намечалось столько, что он боялся не успеть сделать к зиме даже основное, а поход ведь требовал нескольких дней. К тому же он просто боялся, что сгоревший поселок не найдет. Может быть зимой налегке – на лыжах сходит по «знакомой» дороге и чистой тайге.
Сейчас же этот поход отложил, как ни болело сердце и ни мучила неизвестность, тревога, беспокойство о близких, знакомых и человечестве вообще.
Самое главное, с того момента, как он покинул горящий поселок, была надежда найти людей и мечта, что в поселке была не глобальная катастрофа, а какой-то локальный случай. Но радио молчало, самолеты не летали (может быть в лесу их плохо было видно, да и не смотрел он постоянно в небо), и осталась ли вообще на земле большая жизнь. А сейчас искать людей не было времени. Зимой искать нельзя было – замерзнешь, но с началом лета можно было нагрузиться необходимым оборудованием, бросив все «лишнее» и отправиться на поиски. Но тогда можно было проходить все лето и ничего не найти. Короче говоря, для поисков сейчас не было ни времени, ни очень большой необходимости.
Если бы решился рискнуть и отправиться на поиски все бросив, но никого бы не нашел, то к зиме остался неподготовленным, а это – катастрофа.
Можно также использовать реку, сделать плот и спуститься на нем вниз по течению, захватив максимум оборудования, продуктов. На ночь приставать к берегу, обследовать местность, пополнять запасы и двигаться дальше. Это тоже очень опасно. В конце-концов, к зиме река вынесет его в ледовитый океан и, если никто не встретится, то зимовать надо будет во льдах, полностью неподготовленным. Там уже не выживешь с тем, что увез на плоту. А если с плотом что случится, и все, что взял утонет? А как питаться? Есть одну рыбу, как японцы? Возвращение на прежнее место и представить невозможно. Нет, лучше создать надежную базу, а потом начинать поиски.
Он очень тщательно все взвесил, рассчитал свои возможности, учел баланс времени и решил: сейчас людей не искать. «Сделаю хорошую, надежную базу, пусть даже с землянкой, а там уже спокойно буду искать признаки человеческого существования. Искать людей – это, возможно, то же самое, что искать черную кошку в темной комнате. А если ее там вовсе нет?»
Иногда, листая в уме свою жизнь за последние 6 месяцев и сравнивая ее с остальными годами, он почти жалел себя и мечтал возвратиться в прошедшее время. Но когда сравнивал свою жизнь с жизнью в горячих точках, ему становилось жалко тех, кто в них оказался. «Мне еще хорошо – думал он, – а как чувствовали себя люди в горячих точках, где все взрывается, где нечего есть, негде укрыться. А что думали шахтеры в засыпанных шахтах? Уж они точно хотели бы поменяться со мной».
Его все чаще посещала надежда, что он ошибся, предполагая какую-то глобальную катастрофу хотя и думал, что сейчас можно всего ожидать: и войны, и нападения с других планет, и космической катастрофы, которую не могли предсказать астрономы. И в то же время он обращал внимание, что жизнь здесь – вдали от того поселка нормальна. Животные чувствуют себя хорошо – бегают, летают, ползают, дерутся и едят друг друга. Значит, это было не глобальное явление, а какое-то локальное событие, виной которого были местные люди? И все же сейчас нельзя пытаться установить истину – можно на зиму остаться ни с чем. А может быть, это просто остров в безбрежном океане катастроф и несчастий. Ведь радио продолжает молчать, даже самолеты не летают.