Прервав на следующий день этот вид отдыха, Никита отправился в лес. Срубил далеко от дома 3 относительно толстых липы, которые высмотрел во время одного похода в сентябре. Снял кору и надрал из нее лыка. Очень устал, но в следующие 2 дня разрубил их на 2-х метровые куски и перевоз к штабелю – отгулы продолжались.
Утром снова всплыли картинки. Началось во сне. Вот он в третий раз сдаёт экзамены в институт. Но как то необычно – не так как было на самом деле. Хорошо, что результат был тот же – на этот раз поступил, и остался в Москве, получив место в общежитии. (Это был 1983 год). Радостное настроение, с которым он проснулся, постепенно переходя от сна к яви, не угасло. Никита даже не уловил этого переходного момента. уже сообразив, что проснулся, чувствовал, что сон продолжается.
Окончательно придя в себя, вспомнил первый, самый приятный год учёбы, когда казалось, что, узнавая новое, с каждым днем становишься умнее, а к концу года, вообще думаешь, что все уже известно и зачем нужны следующие 4 года.
Подготовкой к строительству домика на даче занимался отец, а Никита со своей стороны взялся в Москве за изучение технологии строительства (возведения дворца на даче), для чего прихватил с собой книжечку о строительстве дачных домиков, где все было расписано от «А» до «Я». До начала зимней сессии проштудировал её «вдоль и поперек» и мог в письмах давать почти профессиональные советы. Но отец в это время был еще «в самом соку». Он сам изучал литературу и не только её.
В процессе изучения, между прочим, Никита заинтересовался глиносоломенной крышей. Посмеялся над такой древностью и за ненадобностью, сразу забыл. Крыша, разумеется, должна быть из шифера.
Всю осень и часть южной зимы отец капитально готовился к строительству. Походил по дачным улицам, посмотрел дачные дома. Обратил внимание на стены, которые в некоторых постройках потрескались. Иногда трещины были довольно широкими. Хозяева таких домов охотно жаловались на трещины и каждый объяснял причину в меру своих знаний и представлений о фундаментах, их особенностях и назначении.
Самым простым и легким методом укладки бетона в траншею был следующий: траншея засыпалась щебнем до верху, отдельно разводилось так называемое «цементное молочко» – смесь цемента и воды в какой-нибудь пропорции, которое заливалось в траншею. Молочко заполняло все щели и, с течением времени, масса застывала в бетон. Все, фундамент готов. Однако, почему то дома на таком фундаменте трескались чаще.
Впрочем, в более поздних домиках этот метод уже не использовался.
В первые каникулы, приехав студентом с кучей планов, в том числе и по встречам с друзьями, начали строительство. Размер домика определили в 6х4 метра из двух одинаковых комнат. Взвесив все собранные сведения, на семейном совете решили фундамент укладывать глубиной 70 сантиметров, а бетон делать по всем правилам из цемента, песка и воды в нужных пропорциях, предлагавшихся в книжках. Перемешивать все компоненты лопатами, доводя его «до кондиции». Это потребовало дополнительного времени, расходов, но зато фундамент получился хорошим (надежным, крепким) и, как надеялись, достаточным по параметрам для одноэтажного домика в половину кирпича. Оформление проекта переносилось «на потом»
Учитывая, что фундамент должен устояться, а Никите еще нужно было как-то по другому использовать свои каникулы – ведь он практически 2 года проработал на заводе, а это к чему то обязывало – строительство дачного домика этим летом было приостановлено.
До следующего лета отец намеревался завезти кирпич и подготовиться к кладке стен. Доставка пиломатериалов предполагалась тогда же. Младший брат участия в строительстве пока не принимал, но в семейных советах участвовал…
Потратил еще день и перевез 3 рубленных дерева, лежавшие в 500-х метрах от поселения. (ночью -100, днем –40). На этом закончил перевозку деревьев, вблизи поселения, которые наметил во время походов (прогулок).
Весь этот интенсивный отдых был связан с подготовкой к приближающемуся знаменательному дню – прибытию на участок, откуда на следующий день так поспешно вынужден был бежать.
(К тосту) Вот и нарисовал шарик очередной годичный эллипс около своего светила. Что же произошло дальше на маленьком пятачке, который ни в одной уважающей себя карте не помещался? А там пожинались плоды многодневных напряженных трудов, почти без отдыха. Отдыхом была только постоянная смена занятий и сон в шалаше на умягченной кровати. Сначала умягчителем были пихтовые лапы, покрытые накидкой из волчьих шкур, а с конца лета и стандартный умягчитель – сено. Высушенная трава, которой на лесных полянах очень много, сильно облегчила его зимовку. Не напрасно прихватил косу. Конечно, траву можно резать ножом и даже просто рвать руками. Но это лишние затраты драгоценного времени и сил. Где этот продукт теперь только не использовался: двери держат тепло благодаря ему, настланный сеном потолок не выпустит из землянки лишней калории. Зимой можно устилать им пол, а летом сено будет надежным хранителем мороза, оберегающего какое-то время продукты от порчи. Чтобы сохранить «огромные» запасы этого материала, в конце лета огородил заборчиком из жердей оставшиеся стожки. Можно было бы заменять сено мхом. Но собирать мох работа более трудоемкая. К тому же его искать дольше.
Прошел почти год как он вырвался из плена. Это был очень тяжелый год – самый тяжелый и трудный в его прошлой и надо надеяться – будущей жизни. Были в нём большие и маленькие события, приятные и страшные моменты. Некоторые из них никогда не уйдут из памяти. Они врубились в клетки извилин серого вещества и цепко держатся там, постоянно напоминая о возможных событиях.
Как совершенно свежую, он помнил (чувствовал) обстановку вокруг, когда вырвался из погреба. Помнил взрыв на оставленном совсем недавно участке, который оправдывал его бегство. Никогда не забудет ощущение страха и безысходности, безнадежно заблудившись в незнакомой снежной тайге почти без одежды, с единственной коробкой спичек. Не забыл и море воды, когда спешил к реке, радуясь, что нашел подходящее место для жилья. Все это осталось позади. Отметив год появления в Сибири, Никита решил приступать к строительству жизни на новом этапе и со следующего дня начать новый отсчет времени и фиксирование последующих событий.
Закончив «пир», взялся, наконец, за то, что никак не мог начать. До этого дня по инерции его жизнь текла по летнему варианту, хотя давно уже продолжительность дня, температура воздуха, возможности передвижения и остальные бытовые условия вышли из широких рамок летнего времени и быстро, но неуклонно втискивались в неудобные, узкие рамки приближающейся зимы.
Пора учесть требования природы и составлять новый распорядок дня, новый комплекс физзарядки, который, по сути, требовал только утверждения, так как давно уже стал зимним. Теперь для зарядки можно использовать и хоздвор, добавив к нему название – спортзал. План, распорядок дня, комплекс упражнений продумывался и обсуждался в течение всего лета, особенно с сентября, когда почувствовалось дуновение осени, за которой четко улавливались признаки зимы. В начале октября, когда оставалось совсем мало бесснежного, но дождливого, хотя и теплого времени, он занимался этим во время работы и в темноте землянки чаще и больше. Сейчас оставалось только упорядочить все и аккуратно перенести на бумагу, имея в виду, что все может понадобиться как основа на будущую зиму, если, не дай бог, ее надо будет снова коротать в этом поселении. Тогда, конечно будут изменения с учетом приобретенного опыта, который надо продолжать приобретать. Между прочим, для работы можно использовать кабинет, Надо составить план выполнения намеченных задумок на ближайшее время, чтобы успеть до похода к людям, закончить подготовку к зиме в случае возможного возвращения «ни с чем». (Перечень задумок). Этому предшествовала длительная беседа с «двойником», к которому он так привык, что не мог самостоятельно принимать важные решения. Он чуть ли не наяву видел его и уже начинал воспринимать как какой-то, реально существующий независимо от него, образ. Сейчас он хотел оправдать перед собой изобилие предметов на одного человека, которые могут понадобиться очень малое время. Даже когда он живёт в одиночестве в лесу, окруженный неизвестно кем.
У всех животных две главные задачи: найти питание и не стать питанием самому. Третья задача – продолжение рода – тоже главная, но она не постоянная, хотя и бывает смертельной. Две главные задачи полностью для травоядных. Хищники тоже остерегаются более крупных хищников, но не настолько, как травоядные. Здесь опасность приходит со старостью. Они могут пасть в борьбе с молодыми или умереть с голоду, когда их всюду изгоняют. А что будет со мной? – объяснял Никита двойнику, то есть, себе. Съедят меня хищники, когда я стану совсем слабым, или просто умру с голоду? Поэтому лишние приспособления могут пригодиться.
А ведь человеку, – даже мне – еще очень много надо. Он как царь природы, хочет обязательно пользоваться всеми благами, даже, если они ему не нужны. Мы не будем брать то, что не нужно – я не буду есть 15 раз в день и надевать на себя даже летом 15 шкур, чтобы показать свои преимущества окружающим животным – соседям. – А транспорта мне достаточно одного для прогулок – самоката летом и снегохода зимой. Ну а грузовой транспорт мне просто бывает очень нужен. А кроме того, мне ведь нужно чем то заниматься, чтобы обеспечить себя всем необходимым, пока это в моих силах.
Одна из главных задумок – составление мелкомасштабного глазомерного плана окрестностей в радиусе 5 километров, Все это надо делать теперь в темноте, при свете коптилок.
По реке тоже надо походить, и может быть поставить редкие затески на нехарактерных местах, характерные – узнаются на карте, которую надо будет тоже составить, хотя бы километров по 10 вверх и вниз по течению. При возвращении всего можно ожидать. Но когда это делать? Все лето мечтал составить список признаков осадков, упорядочить свои наблюдения над видами и поведением облаков и их влиянием на будущую погоду. Это было очень нужно при выборе времени отправления в походы, прогулки. Градацию снега, метелей он составил еще прошлой зимой, виды дождя и ветра разрабатывал летом в походах, особенно, когда сидел где-нибудь под деревом, ожидая окончания небольшого дождя.
Осенью, наконец, обратил особо внимание на характеристику погоды. С самого начала лета, когда она имела почти определяющее значение на его работу, начал изучать облака и все небо, надеясь докопаться до признаков появления осадков, пытаясь увязать эти признаки с видом облаков и их появлением. Наконец, такую возможность Никита получил. Уютно устроившись в кабинете, попытался привести в порядок свои наблюдения над облаками.
С середины лета начал изучать облака целенаправленно. Кучевые облака определил сразу, когда с интересом посмотрел на полузакрытое небо в солнечную погоду. Облака высились в разных местах зенита и на горизонте, как огромные горы белого цвета и причудливой формы, в которой обязательно угадывались какие-нибудь известные животные или вовсе фантастические существа. В дождливую погоду обратил внимание, что кучевых облаков нет, а по небу «плывут» серые, иногда темно-серые или почти черные тучи, из которых временами идет дождь различной интенсивности. Однако когда эти тучи проходят и выглядывает солнце, оказывается, что над этими плоскими облаками выглядывают все те же, освещенные солнцем белые кучевые – гороподобные – облака. Это, очевидно, были облака, которые называют слоистыми.
Таким образом, окончательно уяснил для себя вопрос с формой облаков. Теперь он уже знал точно, какие облака кучевые, а какие слоистые. Однажды утром перед самым восходом солнца обратил внимание на интересные облака вначале розоватые, а потом побелевшие очень тонкие в виде разобщенных полос и даже нитей, занимающие сравнительно большую площадь. Постепенно эти облака сдвигались к юго-востоку и минут через 20-30 исчезли – то ли ушли за горизонт, то ли вообще растаяли. Больше подобных облаков Никита не видел. Тогда еще подумал:
– Наверное, это перистые облака. – Не очень давно составил для себя их определение. И все. Как выглядят эти виды, он уже имел представление, но только, если они были в чистом виде, а не в смешанном или различном переходном. Раньше он редко смотрел в небо, чтобы хорошо разобраться в этих небесных созданиях. Теперь решил расширять свои познания о главных делателях погоды. Постепенно Никита разглядел, что кучевые облака могут быть 2-х видов – огромные, высотой около 9 километров, так как ему не раз доводилось видеть их под собой, когда пролетал на самолете на высоте 10 километров. И небольшие, очевидно, еще не доросшие до своего любимого размера.
Слоистые облака тоже бывают двух видов: низкие, нахмуренные очень темные, из которых часто идет дождь, и безобидные, тоже серые, тонковатые, иногда какие-то разорванные, расположенные под кучевыми облаками, но гораздо выше первых слоистых. При этих облаках дождь бывает реже и не такой сильный. Еще он замечал, что небо может покрываться белыми объёмными барашками небольшого размера, а иногда и очень маленькими, гуртующимся в какой-нибудь части неба и быстро исчезающими.
Раньше он свои наблюдения над небом не записывал – в походе не было бумаги да и времени тоже, а дома не хотел черкать обрывки наблюдений в ценную бумагу. Все откладывалось в голове, комплектовалось, постепенно оформляясь в систему. И вот теперь Никита решил результаты наблюдений за длительное время зафиксировать на бумаге – может быть, когда и пригодится. Хотелось бы еще составить признаки погоды, увязанные с поведением птиц, животных, насекомых, с ветром, характером движения и формой облаков. Но это уже вопрос сложный. Он требует систематических наблюдений. Если поиски людей не увенчаются успехом, придётся заняться и этим.
– Старые признаки, которые помнятся с глубокого детства – воробьи купаются в песке, ласточки, гоняясь за мошками, высоко летают, уже годятся мало – они создавались в условиях стабильных природных явлений, которые сейчас нарушаются беспрерывными полетами в космос с многочисленных космодромов, не увязывающих, очевидно, друг с другом время и место запусков, – думал Никита. – но признаки погоды это большая работа. Ею надо будет заняться этой зимой и на следующее лето, если не удастся вырваться на свободу. – А пока надо что-то сделать для лучшего наблюдения погоды. Пожалуй, прежде всего, переделать флюгер. Оказывается – это очень нужная вещь. Знать в любой момент направление ветра и его силу очень важно. Потом их систематизировать, выявить какую-то закономерность, постоянно совершенствовать и детализировать ее, приближать к истине и, наконец, составить для себя таблицу признаков погоды. Предсказание погоды в моих условиях задача хоть и не первостепенной важности, но далеко не лишняя. Надо становиться самому еще и гидрометеобюро.
– Итак, флюгер. Пропеллер это хорошо. Этот прибор неплохо послужил, но он часто заклинивает, особенно зимой, и примерзает к оси. Трещотка работает только в хорошую погоду, когда ее очистишь от снега. Лучше сделать из материи трубу – как на аэродромах, или хотя бы привязать тряпочную ленту. Я бы это давно сделал, но с материей напряжонка. – Не рвать же простыню. Она у меня одна и на нее большие виды со всех сторон. Можно бы оторвать кусок, но на солнце, на ветру, под дождем, при морозе он быстро истреплется. Сплести полосу из чего-нибудь легкого, но крепкого и долговечного? Из чего? Хорошо бы из паутины, ее здесь много и она очень легкая и достаточно крепкая. Но это шутка, успокоил он двойника, который уже пытался что-то возразить. Однако метеонаблюдения надо расширять.
– Пора начинать замерять и силу ветра. Надо подвесить на вертикальную планку с рисками очень тонкую пластинку и фиксировать ее положение в зависимости от силы ветра – штиль, очень слабый, слабый, нормальный, сильный, очень сильный и ураган, когда всю метеорологическую систему и все, что можно надо прятать заблаговременно.
Летом Никита надеялся или предполагал, что с осени ничего уже планировать не потребуется, так как время девать будет некуда. Но уже в конце лета, когда из-за недостатка времени начал откладывать важные задумки, засомневался. А в середине октября вообще убедился, что все оказывается сложнее. И виной был невыполненный план по заготовке дров. Именно это вынуждало забывать об избытке свободного времени, и идти погашать старый долг.
Пока в тайгу Никита выходил нечасто и недалеко. Несколько раз рубил на дрова засыхающие, хилые, корявые деревья или выбирал группы по нескольку штук, разряжая их. Возить вначале пытался на двух санях – цугом. Вторые сани быстро соорудил из лыж снегохода. По ровному месту вниз этот поезд еще катился, когда Никита тянул его с большим напряжением, а вот если попадал на подъём, дело сильно осложнялось. После доставки первого бревна таким «прогрессивным» способом, двойник подсказал, а Никита сразу согласился, что лучше рубить дерево на месте на 2-х метровые отрезки, если оно годится только на дрова – все равно это когда то придется делать – и возить на одних санях, подталкивая иногда их сзади.
Ходил на охоту с пикой и рогаткой, иногда с арбалетом – в сапогах или валенках, в зависимости от температуры, но всегда на лыжах – вдруг глухарь встретится. Тогда лыжи можно снять и подкрадываться без них. Для зайца и оленя пика не подойдет, а вот арбалет иногда срабатывал. Ружье всегда было наготове, но это «табу» – запрет – вдруг нападет рысь, волки или медведь, который еще не улегся, а значит очень злой. Да мало ли кто еще может попасться – полосатый, коричневый, белый, черный, в крапинку или неизвестно какой еще. Правда медвежья шкура в хозяйстве не помешала бы, но не убивать же зверя только из-за шкуры.
Поскольку напряженно работать уже не требовалось – продукты были запасены в достаточном количестве, основной элемент после них – дрова пока имелись – надо было походить вокруг, ознакомиться с окрестностями в зимнем варианте. Во время походов (прогулок) он с удовольствием осматривал тайгу начала зимы, которую не видел в прошлом году. Тогда было не до осмотров. Тогда он вообще ничего не замечал – надо было как можно скорее убежать от места катастрофы, а потом быстрее построить себе хоть какую-нибудь нору. Сейчас время было. Но просто осматривать без всякой дополнительной цели как-то не получалось. Что смотреть? Сесть осматриваться? Но долго сидеть холодно. Все равно присел на бревнышко, смахнув снег. Осмотрелся, задумался и сразу нахлынули воспоминания.
Зимой отец перевез в квартиру деда и бабушку. В трех комнатах жить стало немного тесновато, но терпимо – Никита жил уже далеко, практически из гнезда выпорхнул. Дед в далеком детстве много работал в сельском хозяйстве, когда жил со своим отцом на границе с Беларусью и потомственный крестьянин в общем большом хозяйстве совсем не мешал. Кроме того, деду приходилось видеть, как там в деревне в далекое время строили дома. Несмотря на планы, осенью отец, забросив на участок кирпич, начал осваивать кладку стен. Выложил четыре ряда, приобрел некоторые навыки, а когда началась зимняя непогода, отложил до следующего лета. Возобновил кладку ранней весной. До лета стены были сложены наполовину, но теперь участие в строительстве принимал и дед Никиты. Правда, на 88-м году жизни только советами и окриками.
После окончания 2-го курса, и небольшой производственной практики, приехав на каникулы, Никита с головой ушел в окончание строительства. Правда, к этому времени кирпичей осталось только для того, чтобы он мог ознакомиться с процессом кладки. Но впереди была крыша, штукатурка и окончательная отделка. Никита сразу понял, что за время каникул домик вряд ли удастся закончить, но это будет сделано уже и без него.
В строительстве крыши Никита принимал самое деятельное участие. Вначале под управлением деда сделали с отцом 3 стропильных треугольника, накрепко связав толстой проволокой их элементы. Получилась очень прочная и красивая конструкция. Вдвоем с отцом, руководствуясь указаниями деда и советами 15-летнего брата, подняли треугольники наверх, укрепили на крыше с помощью стропил и «мауэрлатта» – Никита запомнил название нижней окантовки связки стропил, потому что слово это очень понравилось. До конца каникул покрыли крышу шифером и отметили промежуточное окончание строительства. Штукатурку и оклеивание стен обоями, оставили на осень – по сравнению со сделанным это была уже мелочь, но, как оказалось, довольно трудоёмкая. Впрочем, долгое время строением можно пользоваться и в таком виде. Так на самом деле и получилось…
Через некоторое время снова вернулся к отдыху – надо же было выполнять план по отгулам и нагуливать прежний вес. Но сейчас эта разновидность отдыха заключалась в претворении в жизнь «задумок», которые откладывал все лето. Следующая задумка требовала осмысления и окончательного решения.
При разработке технологии походов, Никита часто думал о том, как лучше отметить на местности свое поселение, чтобы при возвращении узнавать его издалека и с любого места, чтобы выходить напрямик. Вспомнил о «воздушных змеях». Хорошо бы запустить такой ориентир повыше. Он лучше всякого дерева, которых много вокруг, может указать нахождение жилья. Его ни с чем не спутаешь. Взвешивая это предложение двойника, Никита совместно с ним начал определять возможность осуществления этой задумки.
Во-первых, надо много бумаги. Но это не главное – можно склеить несколько листов сделать большого «дракона». Однако, бумажный змей долгой работы не выдержит. Маленький дождик, повышенная влажность и он размокнет, упадет и больше не взлетит или надо потратить много времени, чтобы оживить его. Можно пожертвовать половину квадратного метра полиэтиленовой пленки и собрать змея. При непогоде опускать его вниз и заводить в «гараж». В хорошую погоду при отправлении в поход выводить из гаража и запускать в небо.
– Но основное препятствие здесь веревка – её надо много и достаточно крепкой. Сколько? 20 метров, 50, 100? Чем больше, тем выше будет подниматься этот дракон. Но он поднимется не по вертикали, а по какой-то гипотенузе. Скажем под углом 450. Значит, чтобы змей висел на высоте 50 метров нужно… – Никита взял калькулятор – почти 71 метр веревки. Это надо израсходовать половину запаса. К тому же веревка быстро измочалится, и будет потеряна, а я снова останусь без ориентира, но теперь уже и без веревки…
– А жаль. Хорошо бы подвесить над поселением такой «фонарь». Откуда ни возвращаешься, а его видно издалека.
Никита мечтал. Он ни разу в жизни не запускал змея. Только несколько раз в детстве видел как это делали другие. Не попал он на то время и в то место, где и когда было модно запускать в небо воздушных змеев. А просто так – попробовать не было смысла, а потому и желания. «Если бы знать, где упасть…»
– Можно попробовать здесь и сейчас запустить этого дракона, но все опять упирается в веревку. Ниткой, пожалуй, не обойдешься, да толстых ниток тоже мало.
Затем его начали беспокоить возможности транспорта. Лыжи он за прошлую зиму освоил почти идеально, перевозка грузов на санях тоже проходила, хотя и со скрипом, использование двух саней, соединенных цугом, пришлось отвергнуть, главным образом из-за невозможности подступиться к ним сзади. Теперь он старался представить, как будет вести себя снегоход. Он уже пробовал его на насыпи по бокам главного проспекта. Получалось не очень хорошо, несмотря на горизонтальность насыпи. А что будет на целине да еще между деревьями? А при наличии под снегом веток и другого мусора? Выделив полигон, он несколько раз выводил на него этого «коня» и пытался «объездить» его. Пока выяснил, что подниматься вверх он может только, если его толкают сзади. (при глубоком снеге, в снегоступах). Очень не ладилось с поворотами. Надо было переходить вперед и поворачивать рулевую лыжу руками.
После работы на воздухе – это опять была рубка дров и приведение в порядок поселения после небольшого снегопада– Никита спустился вниз выполнять долг по летним отгулам. Спать после 10 часов ночного вылеживания не хотелось. Мышцы прирубке напрягались не очень сильно и отдыха не требовали, что-то строгать при слабом «электрическом» освещении не хотелось. Никита улегся на кровать – отдохнуть и сами собой снова нахлынули воспоминания.
На втором курсе познакомился с Наташей, поступившей на экономическую специальность института. Отношения их продолжались полтора года и завершились свадьбой в марте 1986 года. Инициатива исходила от Наташи – зачем мыкаться по общежитиям или частным углам, когда можно свободно жить на жилплощади Наташи.
25 декабря 1986 года родилась дочь, которую назвали нестандартно для того времени – Лидой. Год Наташа была в академическом отпуске, а потом, в течение еще полутора лет каждый день совершала героические поступки, разрываясь между учебой и Лидой, с преобладающим участием в воспитании своих родителей и при активном – Никиты. Когда Лиде исполнилось 2 года, стало легче, и забота о ней полностью легла на бабушку, а Наташа и Никита смогли полностью погрузиться в учебу.
В 1989 году, как молодой специалист, Никита успел чудом получить на троих 2-х комнатную квартиру и они с Наташей стали жить отдельно. Навыки, приобретенные в армии, помогали ему в дальнейшей жизни. Работал Никита на одном из механических заводов инженером. Работа самая обычная – руководить, получать, изготавливать, выпускать, исправлять и т.д. Там же работала и Наташа, которую удалось устроить в плановый отдел. Жили в районе, к которому много позже подвели линию метро. Завод тоже находился недалеко от станции метро, хотя на другом конце города, поэтому сложностей с попаданием на работу почти не было, за исключением большого расстояния и, следовательно, большого времени на переезды…
– Нельзя весь день непрерывно рубить дрова, забыв про всё остальное – внушал себе Никита. До середины ноября – времени отправления в поход к людям – надо заниматься чем-то полезным, а не только заготовкой дров. Он уже не стремился расширять свою исследованную площадь – хватит и радиуса 5 километров. За их пределами тайгу можно осматривать лишь отдельными вылазками. Магистрали на запад, юг и север решил тоже пока не продлять, сначала надо сбегать к участку, затем вниз по течению реки, а уже по результатам этих походов решать, что делать дальше.
Вверх по течению реки на юго-восток, где надежда встретить человека минимальна, он ходил почти на 10 километров, а северо-запад предстоит изучить в большом походе
– А чем заниматься сейчас? – до походов, а может быть и после. Был бы металл сделал бы какие-нибудь каркасы, приспособления. А были бы люди – хотя бы один партнер –город бы построили настоящий.
– А какой я сделал бы самокат из моих двух колес, да и снегоход мог бы служить здесь верой и правдой даже без горючего – на собственном паре. Но металла, для сооружения чего-то капитального, крепкого, малогабаритного, кроме очень нужных лопат, топоров и небольшого количества гвоздей у меня нет. Металл слишком тяжелый, чтобы тащить его на себе 50 километров. Тем более нет станков за исключением «пилорамы» – да и то в кавычках.
– Здесь есть только дерево. Из него с моими инструментами тоже много не сделаешь. Закончу все задумки, а дальше? Пожалуй, надо заняться природой – это полигон, в котором мне может быть придется жить, питаться, одним словом – выживать. Его надо знать.
– А может быть, все это скоро закончится, и ничего не понадобится? Выйду к людям, узнаю обстановку, размер катастрофы и сразу рвану домой – на родной завод, к детям, друзьям. Ну, а все-таки, «если»…? И вот для этого «если» все нужно изучать и осваивать. Лучше начинать с самого простого.
– Небо я уже немного знаю. Теперь надо плотнее изучать растительный мир, Все это уже изучено, разложено по полочкам. Но не для меня. Где все это? Где у меня атласы растений их характеристики, свойства и так далее и тому подобное? Нет ничего. Надо открывать самому. Самому для себя изучать, систематизировать, составлять гербарии. Бумага, слава богу, еще есть. Изучать так же как небо, облака, строительство, охоту и весь комплекс выживания в неизвестных мне до этого времени условиях. И все это без учителей, литературы и даже сведений с чего начинать и с какого конца браться. То есть надо заново изобретать велосипед, к тому же во много раз худший, чем он есть сейчас.
– Пока я только привык беречь природу. На даче у отца раз в год помогал ухаживать за деревьями, продлевать их жизнь. В тайге эта привычка отразилась на том, что старался не портить без особой надобности деревья. Рубил в первую очередь, те, которые росли в тесноте, были хилыми или больными. Эти шли на дрова. Только для строительства брал хорошие, но опять-таки, чтобы не нарушать целостность леса.
– Пока все это планы, рассуждения, мечты. От них ничего само не появится. С чего-то надо начинать конкретно. Что мне сейчас больше всего нужно? – Никита пошарил взглядом по двору и остановился на большом белом бревне, лежавшем у самого края хоздвора. – Корыто! Вот, что надо сделать. Перед походом и особенно, после него, если окажется неудачным, потребуется большая стирка. Можно сразу и опробовать. Вырезать корыто и освободить бак от этой работы – пусть занимается своим делом. По очереди это моя вторая задумка, которой сейчас надо и заняться.
Через загрузочное окно спустил бревно вниз, предварительно разрубив его на две неравные части и собрался вырубать корыто в тепле землянки. Однако скоро понял, что это не лучшее место для тонкой столярной работы. Здесь оказалось мало места для разворотов и размаха, а главное темновато. Работать в темноте не хотелось, да и опасно, можно нечаянно пробить в корыте стенку или дно. Тем же путем Никита вытолкнул бревно назад, вышел наружу и разместился под крышей хоздвора. Температура воздуха по первым ощущениям была не ниже 50 – это то, что надо, не холодно, но и долго не засидишься за работой. Подумал:
– Если бы такая температура была всю зиму, то и землянки не надо – так бы перебился…
Дерево пролежало на берегу не меньше года и хорошо высохло.
– Начинай изнутри – подсказал двойник – будет безопаснее для корыта. Предложение Никита принял без возражений – огрехи внутренней вырубки можно будет исправить при зачистке внешней. Чтобы корыто было устойчивее, сделал немного плоским дно, срубив в нижней части тонкую полоску, и принялся осторожно вырубать «внутренности» большей половины. В этом случае вход в корыто получится немного уже, но зато увеличится глубина, а значит и объем.