Имена морских офицеров – выпускников «Гнезда Петрова» (1701—2021) на географической карте мира

Морской корпус (1906—1916)

17 апреля 1906 г. было утверждено новое Положение о Морском корпусе. Штат был увеличен до 740 человек. При этом Морской кадетский корпус стал называться Морским корпусом.

Вместе с переименованием Корпуса три его старшие роты теперь получили статус «гардемаринских», а гардемаринам младшего специального класса разрешили официально носить на погонах золотые якоря. Курс трех общих классов приравняли, по своему объему, к программам реальных училищ. Минимальный возраст воспитанников при поступлении в общие классы Корпуса стал составлять 14 лет.

7 августа 1906 года директором Морского корпуса был назначен капитан I ранга Степан Аркадьевич Воеводский, на чью долю выпало претворение в жизнь практических преобразований и мероприятий, предписанных актом Специальной комиссии под председательством Морского министра.

По свидетельству современников, опытному морскому офицеру директору Корпуса С. А. Воеводскому удалось успешно справиться с этой огромной работой. При нем воспитанники трех старших гардемаринских рот впервые стали приводиться к присяге. Ответственный воинский ритуал оказал на гардемаринов такое огромное психологическое воздействие, что некоторые из них, испугавшись суровой ответственности за свои будущие проступки, поспешили уйти из Корпуса с аттестатом об окончании среднего учебного заведения.

6 ноября 1906 года, в день традиционного Корпусного праздника, все гардемаринские роты впервые приняли присягу в Столовом зале, перед огромным царским портретом. Директор Корпуса громким четким голосом медленно читал текст присяги, а гардемарины, подняв три пальца правой руки (за Веру, Царя и Отечество), внятно повторяли за ним слова воинской клятвы.

С 1906 по 1912 года обучение в Корпусе было пятилетним, начиная с 5-й роты. В 1913 г. приемный возраст снизили на год, прием стал производиться в 6-ю роту. Таким образом все вернулось на круги своя: общие кадетские классы – 3, специальные гардемаринские – 3. В младшие роты набирали 60 человек.

5 апреля 1907 года император Николай II произвел смотр батальону Морского корпуса в Царском Селе. За «блестящее состояние и военную выправку» воспитанники удостоились высочайшей благодарности, а С. А. Воеводского царь произвел в контр-адмиралы.

Среди воспитанников Морского корпуса новый директор пользовался уважением и популярностью. По их мнению, «он сумел возродить былое почтение к старейшему военно-морскому учебному заведению и его старым стенам».

Стараниями С. А. Воеводского Учебный отряд судов Морского корпуса пополнился новыми кораблями. Теперь, кроме учебных судов «Минин», «Рында», «Верный», «Воин» и шхун «Моряк» и «Забава», в отряд передали крейсера I ранга «Аврора» и «Диана».

Новая программа учебных занятий в гардемаринских классах предусматривала довольно обширный перечень специальных морских дисциплин: Навигация (137 ч), Электротехника (75 ч), Кораблестроение (50 ч), Морская съемка (50 ч), Химия (75 ч), Физическая география (62 ч), Пароходная механика (75 ч), Морское дело (75 ч), Минное дело (75 ч), Девиация компасов (50 ч.), Военно-морская администрация (25 ч), Законоведение (75 ч), Артиллерия (150 ч), Теория корабля (50 ч), Фортификация (62 ч), История военно-морского искусства (50 ч), Мореходная астрономия (275 ч), Морская тактика (62 ч) и Морская гигиена (25 ч). Также были включены в число обязательных: французский язык (75 ч), английский язык (75 ч), русский язык (125 ч), Закон Божий (50 ч), Аналитическая геометрия (50 ч), Теоретическая механика (150 ч), Начала дифференциального и интегрального исчисления (100 ч).

Были введены обязательные практические и лабораторные занятия по химии, физике, минному делу, девиации компасов, лоции, электротехнике и астрономии, которые проводились в хорошо оснащенных кабинетах и лабораторных помещениях основного учебного Корпуса.

В 1908 году контр-адмирал С. А. Воеводский был назначен заместителем Морского министра, а в начале 1909 года он занял пост Морского министра.

7 июля 1908 года новым директором Морского корпуса стал капитан I ранга Александр Иванович Русин (выпускник Морского училища в 1878 г.), исполнявший до этого обязанности заместителя начальника Главного морского штаба.

При А. И. Русине Высочайшим волеизъявлением Морской корпус был признан «Старой Гвардией», в результате чего ему передали все старые корпусные знамена, ранее хранившиеся в Морском музее.

В 1910 г. из состава Морского корпуса была выведена Николаевская морская академия, которая стала самостоятельным образовательным и научным учреждением. Была введена отдельная должность начальника Николаевской морской академии в ранге вице-адмирала с непосредственным его подчинением непосредственно Морскому министру. В 1910 г. императором Николаем II были утверждены новые Устав и Положение о Морской академии. В первой статье Положения записано: «Николаевская морская академия принадлежит к разряду высших учебных заведений и имеет своим предназначением дать обучающимся в ней офицерам высшее военно-морское образование и высшее специальное техническое образование, соответствующее современным требованиям военно-морской службы». По этому положению, Академия включала четыре отдела: Военно-морской, Гидрографический, Механический и Кораблестроительный.

В 1912 году Морской министр утвердил новые, значительно расширенные штаты Морского корпуса.

В феврале 1912 года Николай II посетил Морской корпус и остался доволен увиденным. После посещения Корпуса император произвел А. И. Русина в вице-адмиралы, а спустя год он назначил его начальником Главного Морского штаба. По мнению выпускников Морского корпуса, их отношение к адмиралу А. И. Русину «было всегда и неизменно хорошее, как и его отношение к ним».

Преемником А. И. Русина на посту директора Морского корпуса стал капитан I ранга Виктор Андреевич Карцов с оставлением в должности командира учебного крейсера «Аврора». В. А. Карцев оставался в должности директора во время всего периода Первой мировой войны, вплоть до трагических дней крушения Российской империи. По существу, он стал последним директором «царского периода Гнезда Петрова» в Петрограде.

Как и в прежние годы, конкурсные экзамены перед Первой мировой войной проходили торжественно. В огромном Столовом зале (одном из наибольших залов Санкт-Петербурга, потолок которого был подвешен на металлических цепях) с бронзовым памятником Петру I, украшенным боевыми знаменами, расставляли 150 небольших столиков. Первым кандидаты сдавали письменный экзамен по алгебре. Каждый получал пронумерованный конверт с заданием и информировался о времени, отпущенном на его выполнение. В это же время в Картинной галерее – широком коридоре второго этажа, идущем из Столового зала параллельно 12-й линии Васильевского острова, ожидали своих отпрысков родители и репетиторы. Письменный экзамен по русскому языку проводился уже по группам в зале третьего этажа, занимаемого 6-й кадетской ротой. Писали изложение рассказа К. М. Станюковича, выпускника Морского корпуса. И так в течение нескольких дней юные абитуриенты должны были последовательно сдать около 10 вступительных экзаменов. В 1913 году из 300 мальчиков, прошедших строгий медицинский отбор и допущенных к экзаменам, в Морской корпус приняли лишь 60 человек, при этом из них основная масса была потомками известных морских династий, прославивших Российский военный флот.

В результате целого ряда преобразований, проведенных в период руководства Корпусом В. А. Карцевым, качество подготовки будущих офицеров было признано достаточно высоким. Многие выпускники во время Первой мировой войны проявили себя тактически грамотными и решительными командирами. Однако учебное заведение тем не менее не решало проблему недокомплекта офицеров на кораблях флота. Директор Корпуса принял решение готовить и выпускать мичманов не в шесть лет, как это было раньше, а в пять. При этом основные учебные предметы и программы были полностью сохранены. Пришлось пожертвовать уроками танцев и частично гимнастики, хотя он ввел обязательные уроки по плаванию в первом в России закрытом бассейне Корпуса (длина всего 17,5 м; в нем довелось тренироваться и автору в 1976—1981 гг.).

Весной 1914 года корабельные гардемарины Корпуса, расписанные по броненосным кораблям «Император Павел I», «Андрей Первозванный», «Цесаревич» и «Слава», крейсерам «Рюрик», «Адмирал Макаров», «Паллада» и «Баян», были радиограммами срочно вызваны в Санкт-Петербург. 16 июля, когда все собрались в Корпусе, их привезли в Петергоф, где, как пишет один из гардемаринов: «С теплыми и сердечными словами обратился к нам Государь, с невыразимой скорбью говоря о надвигающихся на мир событиях. Он поздравил нас с досрочным производством в мичманы. Каждого из нас представлял Государю наш директор и каждому император лично вручил погоны».

Видимо, императору своевременно доложили о неотвратимости начала войны, так как уже через три дня после вручения погон гардемаринам, в 2 часа ночи 20 июля 1914 года Германия объявила России войну. На следующий день был объявлен Высочайший манифест, в нем говорилось, что «…Россия вынуждена принять меры, чтобы оградить честь и достоинство государства и сохранить его положение среди великих держав…». После этого столицу России патриотично переименовали в Петроград.

3 августа 1914 года директор корпуса В. А. Карцов производится в контр-адмиралы.

С 8 октября 1914 г. гардемаринами стали называть воспитанников всех классов Морского корпуса, но в быту сохранялось деление на гардемаринов специальных классов и кадет.

6 ноября 1914 года Николай II лично принимал в стенах Морского корпуса парад и назначил его шефом своего 9-летнего наследника цесаревича Алексея. В результате этого шефства белые погоны воспитанников украсились царскими вензелями, а корпус с этого дня стал именоваться Морским его императорского высочества наследника цесаревича корпусом. На головных уборах воспитанников появилась золотая надпись: «Мор. Е. И. В. Н. Ц. Корпус», на белых погонах кадетов появились золотые накладные вензели в виде славянской буквы «А» с короной наверху, а у гардемаринов вензель был скомбинирован с золотым якорем. Тогда же император лично произвел в офицеры (мичманы) 188 корабельных гардемаринов.

В 1914 г. в Морском корпусе обучалось 756 кадетов и гардемаринов.

30 июля 1915 года, в день рождения цесаревича Алексея, воспитанников старшей гардемаринской роты произвели в мичманы. Традиционные летние плавания кораблей Учебного отряда корпуса из-за военных действий в Балтийском море отменили. 5-ю роту воспитанников разместили в летних лагерях на побережье Финского залива, вблизи Петергофа. Они занимались шлюпочными учениями, хождением на веслах, под парусами и такелажными работами. 2-ю гардемаринскую роту для прохождения корабельной практики отправили специальным поездом по железной дороге во Владивосток в Сибирский полуэкипаж.

При поступлении в Морской корпус, несмотря на сделанные послабления для других сословий, все равно в основном попадали дети морских офицеров, по преимуществу дворян. Так, из принятых в Корпус в 1910—1915 гг. 1 128 человек потомственных дворян было 1 033, а детей личных дворян – 17.

Выпуск последних корабельных гардемаринов Морского корпуса состоялся в 1916 году в зале Морского министерства. После оглашения приказа Морской министр зачитал письмо императора, в котором Николай II высказывал свое огорчение невозможностью покинуть ставку на фронте и лично поздравить выпускников.

Морское училище (1916—1917)

В связи с тем, что в 1916 г. в Севастополе открылся Морской кадетский корпус, петроградский Морской корпус назвали Морским училищем. На ленточках вместо «Мор. Е. И. В. Н. Ц. Корпус» теперь было написано: «Морское Е. И. В. Н. Ц. Училище».

В столице в 1916 году началось активное революционное брожение, сведения о котором, естественно, доходили и до руководства Морского корпуса.

Летом 1916 года был произведен последний прием кадетов в 5-й класс Морского училища.

Сложившуюся революционную ситуацию на флоте, в столице и Гельсингфорсе (Хельсинки), а также среди воспитанников Морского училища хорошо описал бывший гардемарин Училища 1916 года Леонид Соболев в своей книге «Капитальный ремонт» (1932).

23 февраля 1917 года, в пятницу, директор Училища В. А. Карцов первым официально узнал о происходивших в городе беспорядках.

В 10 часов 28 февраля 1917 года огромная толпа народа и вооруженных солдат запасного лейб-гвардии Финляндского полка стала стучать и ломиться в парадные двери Морского училища, требуя выдачи им пулеметов и боеприпасов. Вышедшего к ним директора Училища, сказавшего, что пулеметов в здании нет, ударили прикладом по голове и увезли в Государственную думу, после чего ворвались в Училище и разграбили арсенал с винтовками.

2 марта 1917 года император Николай II отрекся от престола. Оставшееся после ареста вице-адмирала В. А. Карцова корпусное руководство приняло решение о роспуске воспитанников по домам до особого распоряжения.

С момента образования Временного правительства во главе Морского министерства встал член Государственного совета по выборам, член III Государственной Думы, сын купца 1-й гильдии, выпускник историко-филологического факультета Московского университета и прапорщик запаса армейской пехоты Александр Иванович Гучков. Первым его шагом в Морском министерстве стала замена лиц, стоявших во главе его, более свежими и непричастными к делам прежнего порядка людьми. Своим помощником он назначил молодого контр-адмирала М. А. Кедрова, участника обеих войн и обороны Порт-Артура, которому стали подчинены все центральные учреждения Морского ведомства, за исключением Морского Генерального штаба, находившегося в непосредственном подчинении А. И. Гучкова.

Начальником Главного Морского штаба А. И. Гучков назначил сына погибшего в Цусимском сражении командира крейсера «Аврора», 33-летнего капитана I ранга В. Е. Егорьева, которому подчинил все учебные военно-морские заведения, в том числе и Морское училище.

По мнению В. Е. Егорьева, Морское училище должно было быть отнесено к разряду высших учебных заведений с трехгодичным курсом специальных классов, но переведенных на время войны на двухгодичный срок обучения. Общеобразовательные классы Морского училища, временно оставленные при учебном заведении, подлежали по его распоряжению постепенному упразднению.

Директора Морского училища вице-адмирала В. А. Карцова в апреле 1917 года освободили из тюрьмы и распоряжением Временного правительства уволили в отставку. Исполняющий обязанности начальника Училища генерал-лейтенант флота A. М. Бригер, пытаясь предотвратить расформирование и закрытие учебного заведения, вынужден был согласиться выполнить все требования начальника Главного Морского штаба. B. Е. Егорьев требовал обновить весь штат преподавателей и офицеров-воспитателей, а также учебные программы и идеологию системы подготовки командных кадров для нового флота. По распоряжению В. Е. Егорьева директор Училища В. А. Бригер обратился к родителям всех воспитанников с циркулярным письмом, в котором родственникам сообщалось о коренном изменении в идеологии воспитания кадетов и гардемаринов. Родителям, не согласным с нововведениями в учебном процессе, предлагалось взять своих сыновей из Училища. Однако большинство родителей и воспитанников полагали, что это временные условия, поэтому после вынужденного месячного отпуска большая часть воспитанников 2 апреля 1917 года возвратилась в Морское училище. Разойдясь по ротным помещениям, они обнаружили, что их конторки и рундуки оказались разграбленными. Оставленные в феврале личные вещи, часы и фотографии пропали…

После Октябрьского вооруженного восстания 1917 года, решением Комиссии Управления морских учебных заведений всех офицеров, преподавателей, гардемаринов и кадетов отчислили из Морского училища. В его стенах временно остались лишь директор учебного заведения и технический персонал «для сбережения здания, материальной части и имущества». Только роту старших гардемаринов перевели в учебное заведение: Отдельные гардемаринские классы, созданные приказом по Морскому ведомству №267 от 16 августа 1914 г. на основе Временных куров юнкеров флота в Галерной гавани. Воспитанников Отдельных гардемаринских классов называли «черными» гардемаринами в отличие от «белых» Морского корпуса (за черный цвет погон с желтыми якорями).

В 1917—1918 учебном году в Училище находились два гардемаринских класса (набора 1912 и 1913 гг.) и два кадетских – 4-я и 5-я роты (набора 1915 и 1916 гг.). Всего насчитывалось около 450 воспитанников.

7 марта (по новому стилю) 1918 года с большим трудом удалось произвести последний выпуск гардемаринов из Морского училища, но офицерских званий выпускники не получили, так как им не удалось пройти выпускного плавания.

8 марта 1918 года приказом Л. Троцкого Морское училище прекратило свое существование.

Отдельные гардемаринские классы во Владивостоке
(1917—1918)

В середине июня 1917 года положение на фронтах Первой мировой войны вынудило администрацию Отдельных гардемаринских классов провести учебное плавание сводной роты гардемаринов, в состав которой вошли остатки Морского корпуса, не на Балтике, а на Дальнем Востоке. Руководителем морской практики назначили капитана I ранга М. А. Китицына, подводника Черноморского флота, офицера с героическим военным прошлым, награжденного за храбрость золотым оружием и Георгиевским крестом.

12 ноября 1917 года в учебное плавание из Владивостока ушли 280 гардемаринов, 20 офицеров и 300 матросов. Учебный отряд судов состоял из вспомогательного крейсера «Орел» и двух миноносцев – «Бойкий» и «Грозный». В отряде существовал свой Ревком (революционный комитет), фактически командовавший походом.

Известие об Октябрьском перевороте в Петрограде капитан I ранга М. А. Китицын получил в порту Гонконга. Среди матросов начались беспорядки и активная подготовка к захвату учебных судов. Офицеров практически отстранили от командования. Матросами исполнялись только приказы Судового комитета, на чью сторону перешли гардемарины Петр Гуркало, Федор Дажин и Иван Кожанов.

Тем временем в Петрограде постановлением Верховной морской коллегии (органом управления флота, созданным после прихода к власти большевиков) от 28 ноября 1917 г. учебное заведение Отдельные гардемаринские классы было упразднено. Выпуск оставшихся гардемаринов, не убывших на практику во Владивосток, состоялся 20 февраля 1918 г. без производства в офицеры, в результате чего большинство гардемаринов ушло в отставку.

В это время в Гонконге, узнав о готовящемся восстании матросов на кораблях Учебного отряда, М. А. Китицын по радио доложил об этом русскому послу в Лондоне через военно-морского агента в Японии контр-адмирала Б. П. Дудорова и получил разрешение первому принять меры по его предотвращению.

Утром 25 января 1918 года корабли Учебного отряда были блокированы английскими крейсерами. На крейсер «Орел» прибыл русский консул В. Эйтинген. Посты у арсенала, складов и ружейных пирамид заняли 40 вооруженных гардемаринов, не подчинявшихся Ревкому. Команду построили на верхней палубе, и консул зачитал бумагу, по которой все революционные нововведения отменялись. Не желавшим подчиняться данному решению предложили вернуться во Владивосток на английском вспомогательном крейсере. Председатель судового комитета вынужден был сдать командиру крейсера ключи от артпогребов и складских помещений с оружием. К вечеру этого же дня на трех кораблях Учебного отряда из личного состава нижних чинов остался только один матрос.

Тем не менее Учебный отряд со сводной ротой гардемаринов благополучно вернулся во Владивосток.

Морское училище во Владивостоке и переход в Бизерту (1918—1920)

3 ноября 1918 года вышло распоряжение прибывшего в Сибирь адмирала А. В. Колчака о направлении во Владивосток всех имеемых в наличии гардемаринов Морского корпуса, Отдельных гардемаринских классов, юнкеров флота и Морского инженерного училища. В городе, в помещении Шефнеровских казарм, в расположении Школы морских специалистов, было открыто Морское училище, его начальником назначили капитана I ранга М. А. Китицына.

В ноябре 1918 года во Владивосток стали стекаться гардемарины. Из Сайгона прибыла группа, состоявшая из 5 офицеров и 45 гардемаринов. Свыше 100 человек прибыло из Харбина, из них отчислили 20 человек, 10 человек ушли по собственному желанию. В результате тщательного отбора в Училище в совокупности осталось 129 человек. Но уже 2 декабря многих списали в Морскую роту и отправили воевать: одних к атаману Г. М. Семенову, а других на создаваемую Камскую речную флотилию под начальство старшего лейтенанта В. С. Макарова (сын адмирала С. О. Макарова) и мичмана Г. А. Мейрера, выпускника Морского корпуса 1917 г. Часть (среди них 26 гардемаринов Морского корпуса) направили в создаваемую сухопутную школу Нокса на Русском острове, в бывшие казармы 35-го Сибирского стрелкового полка. Перед началом занятий после проведенных чисток в Училище осталось 129 гардемаринов.

Приказом командующего Сибирской флотилией от 16 декабря 1918 г. был объявлен временный штат Морского училища. Количество гардемаринов устанавливалось в 150 человек. В учебу принимались «молодые люди всех сословий и вероисповеданий, окончившие одно из средних учебных заведений и имеющие не менее 17 и не более 21 года от роду». В училище было два отделения: строевое и механическое. Обучение предполагалось трехлетнее, с присвоением по окончании звания мичмана

Распоряжением адмирала А. В. Колчака во Владивостоке был также сформирован Специальный учебный отряд кораблей Морского училища. В его состав входили канонерская лодка «Манджур», миноносец «Смелый», посыльное судно «Якут» и два ледокола – «Улисс» и «Диомид». В декабре того же года (1918) во Владивосток вернулись из-за границы миноносцы «Бойкий» и «Грозный», а также вспомогательный крейсер «Орел», которые сразу же были включены в состав судов Учебного отряда.

На первых порах в Морском училище занимались по конспектам, так как учебников не было. Позднее в Шанхае удалось наладить печатание некоторых учебников и таблиц логарифмов. Практические занятия проводились в богато оборудованных портовых мастерских.

Младшую роту Училища летом 1919 года отправили на практические занятия на канонерской лодке «Манджур». Гардемарины старшей роты в начале лета 1919 г. после экзамена были произведены в старшие гардемарины и ушли в плавание на север на судах Учебного отряда. На посыльном судне «Якут» (командир старший лейтенант Корнеев, штурман лейтенант Рыбин) находились 45 человек, на ледоколе «Улисс» (командир старший лейтенант Винокуров, штурман лейтенант Цветков) и «Диомиде» (командир лейтенант Иванов, штурман мичман Троян) – по 35 человек, и 3 человека на шхуне «Тюлень», всего 118 человек.

В 1919—1920 учебном году был расширен штат Училища – образована 3-я рота. Набор состоял из кадетов сухопутных корпусов и нескольких кадетов Морского корпуса, находившихся в Сибири. Были приняты 25 чехов в качестве автономного отделения 2-й роты, в большинстве своем бывшие студенты, пожелавшие изучить морское дело для будущего отечественного флота.

Однако к середине января 1920 года революционная обстановка во Владивостоке значительно осложнилась. Ввиду создавшегося критического положения командование приняло оперативное решение – эвакуировать весь личный состав и воспитанников Морского училища из Владивостока на кораблях Учебного отряда в Севастополь. Командующий морскими силами контр-адмирал М. А. Беренс приказал начальнику учебного заведения капитану I ранга М. А. Китицину сформировать также Отряд судов особого назначения из всех способных двигаться кораблей Сибирской флотилии. На кораблях созданного Отряда разместили около 500 морских офицеров Сибирской флотилии и членов их семей.

Однако союзники (США, Франция и Великобритания) противились уходу отряда гардемаринов из Владивостока. Американцы высказывались по этому поводу без дипломатических церемоний, заявляя, что откроют орудийный огонь, если русские суда станут уходить. Только смелое личное вмешательство в спор союзников японского флагмана вице-адмирала Кавахары позволило, наконец, адмиралу Беренсу решиться на эвакуацию воспитанников Морского училища из Владивостока. Город к этому времени практически находился под контролем большевистски настроенных матросов, солдат и рабочих.

В ночь с 30 на 31 января 1920 года контр-адмирал М. А. Беренс наконец-то прибыл на крейсер «Орел» и отдал приказ: «Сняться с якоря!» В 5 часов утра ледокол «Байкал», ломая прибрежный лед, начал медленно выводить корабли Отряда из бухты Золотой Рог. В этот момент американский крейсер «Бруклин» вместо традиционного прощального салюта вдруг демонстративно навел на корабли Отряда свои прожектора и орудия главного калибра, потребовав застопорить ход. Однако в ответ на это на японском броненосце «Миказа» была сыграна боевая тревога, и мощные орудия, в свою очередь, были наведены на крейсер «Бруклин». Воспользовавшись возникшей паузой, Отряд судов, увеличив ход, прошел мимо противодействовавших в этом конфликте кораблей союзников в открытое ото льда море. Ледокол «Байкал», пожелав судам Отряда счастливого плавания, вернулся во Владивосток.

На уходивших кораблях имелся запас свежей провизии, довольно много продовольствия (консервов) и приличное количество пресной питьевой воды и угля. Начальнику Морского училища М. А. Китицыну удалось обменять денежный запас учебного заведения на валюту, к ней прибавилась сумма в 10 000 иен – личный подарок японских морских офицеров с броненосца «Миказа».

По прибытии в японский порт Цуругу с кораблей Отряда сошли на берег вывезенные из города офицеры Сибирской флотилии, члены их семей, некоторые офицеры Морского училища и контр-адмирал М. А. Беренс. На берегу они были дружески приняты местными властями, получили необходимую материальную помощь и возможность выезда в различные государства на кораблях пассажирских линий.

Капитан I ранга М. А. Китицын, приняв от адмирала М. А. Беренса командование Отрядом, решил продолжить плавание в Севастополь, в котором, по сведениям японцев, Белая Добровольческая армия успешно развивала наступление в Крыму. Корабли и суда Отряда вскоре вышли в плавание по маршруту Моджи – Гонконг – Сингапур. В Сингапуре отряд Морского училища простоял около месяца (с 8 апреля по 5 мая 1920 года). За это время корабли были введены в местный док для профилактического осмотра и некоторых ремонтных работ. Пятинедельная стоянка судов отряда на рейде Сингапура использовалась руководством Морского училища для продолжения занятий с гардемаринами по совершенствованию теории и практики морского дела. В Сингапуре 1-я рота гардемаринов завершила сдачу выпускных экзаменов, начатых еще в походе.

11 апреля 1920 года, в день Святой Пасхи, 116 старших гардемаринов Училища были торжественно произведены в корабельные гардемарины, затем дополнительно было выпущено еще 15. В выпуске были и 25 чехов. Они несли службу наравне с русскими гардемаринами и после экзаменов, получив дипломы, сошли в Сингапуре на берег.

В Египте, в Порт-Саиде, Учебный отряд судов Морского училища задержался на довольно продолжительное время из-за претензий к командиру Отряда со стороны агента Добровольного флота, в категорической форме потребовавшего вернуть оба судна (раньше, до мобилизации, они являлись торговыми пароходами). Возмутившийся М. А. Китицын направил радиограмму в Штаб Добровольного флота о несогласии. Однако в ответ получил ультимативный приказ сдать все суда, сойти экипажам на берег и далее следовать в Севастополь.

Английский командор отказал М. А. Китицыну в просьбе обеспечить корабли углем, провизией и питьевой пресной водой. Мало того, он категорически запретил им выход за пределы акватории Порт-Саида. Взбешенный наглостью союзных военных чиновников, капитан I ранга М. А. Китицын вынужден был явиться на прием к английскому комиссару в Египте и в ультимативной форме заявить ему, что если через 36 часов на русские корабли не поставят уголь, провизию и воду и не будет дано официальное разрешение на выход кораблей и судов в море, то он прикажет команде затопить военные корабли поперек Суэцкого канала и таким образом на долгое время перекроет по нему всякое регулярное судоходство.

Ответ англичан на ультиматум последовал незамедлительно. Ровно через 2 часа на кораблях началась погрузка угля, провизии и закачка в судовые цистерны пресной воды. Капитану I ранга М. А. Китицыну принесли «искренние» извинения и сожаления в связи с бюрократическими проволочками в его деле. Получив все необходимое, Отряд русских военных кораблей и судов продолжил свое плавание.

12 августа 1920 года крейсер «Орел» и транспорт «Якут» вошли в Адриатическое море и встали на якорь в бухте югославского курортного города Дубровник.

Связавшись по телефону со Штабом флота в Севастополе, капитан I ранга М. А. Китицын доложил о прибытии Отряда. Однако начальник штаба, одобрив решительные действия командира, посчитал все же необходимым возвратить Добровольному флоту крейсер «Орел», мобилизованный в начале Первой мировой войны, для получения денежной компенсации за доставку корабля в полной сохранности и пригодности к дальнейшей эксплуатации. Полученные затем от Правления Добровольного флота денежные средства были израсходованы на погашение долга всем чинам Отряда, несколько месяцев не получавшим положенного им денежного содержания. Посыльному судну «Якут» было предписано следовать в Севастополь с обязательным заходом в Константинополь для погрузки на его борт военного снаряжения, предназначенного для Севастопольского гарнизона.

Югославский король Александр Сербский, организовавший в стране свое Морское училище, убедил нескольких российских морских офицеров и корабельных гардемаринов остаться поработать в Югославии в качестве преподавателей и воспитателей кадетов данного военно-морского учебного заведения. В Дубровнике 76 корабельных гардемаринов сошли на берег.

В результате 12 октября 1920 года в Севастополь судно «Якут» ушло со значительно поредевшим экипажем. На нем под командованием капитана I ранга М. А. Китицына ушли к родным берегам 49 корабельных гардемаринов, 47 гардемаринов 2-й роты и 15 гардемаринов 3-й роты. Офицеры, корабельные гардемарины и гардемарины Морского училища Владивостока, «отставшие» по разным причинам от кораблей Учебного отряда в различных портах, вначале числились в отпуске, а затем, после окончания Гражданской войны в России, получили статус политических беженцев и рассеялись по всему миру.