Наступило утро следующего дня. На улице было пасмурно, моросил мелкий холодный дождь. Хмурое настроение дня передалось нашим героям. Они завтракали молча, уткнувшись каждый в свою тарелку. Даже Никита, с восторгом воспринимавший процесс приема пищи, был сегодня неразговорчив.

– Ну что, так и будем молчать? – проворчал Андрей. Затем скатал хлебный мякиш и ловким щелчком отправил его точно в тарелку Никиты. При этом брызги от молока вместе с плавающими в нем кукурузными хлопьями попали мальчику прямо в лицо.

– Совсем очумел, – огрызнулся Никита и хотел запустить мякиш обратно, но в это время Лена уже совала ему за шиворот кусочек льда, плававшего в бокале с колой.

– Ой, холодно! – взвизгнул он и подскочил на месте, стараясь протолкнуть ледышку вниз.

Наблюдавшие эту сцену гимназисты во всю хохотали. Через несколько секунд засмеялся и сам Никита. Он уже не держал зла на товарища. Настроение поднялось и прогнало утреннюю хандру. И только на лицах участников китайской сборной не промелькнуло ни одной улыбки. Они полностью погрузились в себя и сосредоточенно жевали. Казалось, что они молятся невидимому богу. Затем они взялись за руки и трижды прокричали неведомое «Ган зю».

– Банзай! – заорал что есть мочи Никита, и словно горилла стал стучать себя в грудь, демонстрируя тем самым воинственный настрой.

Подобная выходка привела китайцев в явное замешательство, тем более, что подросток был одет в самурайское кимоно, доставшееся ему во время телепортации в Гиперборею. Неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы Иван не отвлек приятеля:

– Никита-сан, ты булку есть будешь? – спросил он. – Если не хочешь, то я съем.

Опомнившись, Толстый схватил булку с изюмом и в мгновение ока умял ее за обе щеки, чем еще раз развеселил друзей.

Перед игрой Рюрикович собрал всех в раздевалке и дал последние наставления. По его словам, китайцы, скорее всего, изберут тактику свиньи, т.е. будут наступать треугольником, с двух сторон защищая своего форварда. Вещий Олег предложил Андрею и Елене всячески отвлекать полузащитников при помощи магии, что позволит Ивану беспрепятственно атаковать нападающего.

– Ну, ни пуха – ни пера, – произнес Рюрикович.

– К черту, – дружно отозвались ребята и вышли на поле.

Напротив, в одеждах обители Шаолинь, напоминавших тогу буддийских монахов, выстроились участники китайской сборной. Выглядели они более чем воинственно. Волосы сзади были заплетены в косичку. Брови вразлет. Глаза, и без того узкие, хищно прищурены. Не хватало только самурайских мечей.

– Наверняка они знают приемы ниндзя, – прошептала Лена, и всем стало как-то не по себе.

Прозвучал свисток. Ясон выпустил ушастого ежа, и игра началась. На мгновение ёж завис между соперниками, которые силой магии старались придать его полету нужное направление.

Иван сконцентрировал всю свою энергию и заставил ежа двигаться по дуге мимо игроков противника по направлению к чужим воротам. Ёж расправил уши и совершил требуемый маневр. Но в это время ближайший к Ивану китаец с диким криком «Кий-яа!» подпрыгнул и выбросил вперед ногу. Он угодил мальчику прямо в грудь и сбил его с ног. Силовые приемы, проводимые без помощи магии, были разрешены правилами.

Ваня на мгновение потерял ежа из виду, и тот оказался в руках нападающего сборной Китая. Чтобы ёж не кололся, он обернул его полами своей одежды и ринулся к воротам Никиты. В ту же минуту китайцы сгрудились вокруг своего форварда. Как и предполагал Рюрикович, они выстроились треугольником – два полузащитника прикрывали нападающего с флангов, прокладывая ему дорогу к воротам российской сборной. Андрей и Елена ничего не смогли им противопоставить. Уж больно напористо и жестко играли соперники.

Иван еще не успел прийти в себя, как китайцы открыли счет. Трибуны взорвались овациями, а старый Лао-Цзы стал поглаживать свою седую бороду, с видом превосходства поглядывая на Вещего Олега. Лицо Рюриковича оставалось непроницаемым. Оно словно окаменело, не выражая никаких эмоций.

Прямо за воротами российской сборной расположились члены англо-американской команды волшебников, которые заинтересованно следили за игрой.

– Да, не сладко сейчас им приходится, – философски заметил Джим. – Неужели придется сразиться с этими ниндзя в решающем матче?

– И не надейся. В финале мы будем играть с русскими, – уверенно провозгласил Эдик.

– С чего ты взял? – удивленно уставилась на него Татьяна.

– Ах да, я и забыла, что ты обладаешь даром предвидения, – спохватилась она и с силой сжала подлокотники сиденья, так как в это самое время на поле разыгрывались нешуточные страсти.

Никита пробросил ежа по направлению к Елене, а она силой магии сделала пас Андрею, который, не задумываясь, отбил колючий комок в сторону набиравшего скорость Ивана. Пришлось поймать ежа голыми руками. Животное изворачивалось, кололось иглами, и тут Иван, вспомнив совет Эдика, стал гладить и чесать его за ушами. Ёж успокоился, довольно хрюкнул и вдруг произнес человеческим голосом:

– Тащи меня поближе к чужим воротам и посильнее подбрось, а дальше дело за мной.

– Разве ты умеешь говорить, – опешил Иван.

– По-твоему, волшебные ежи созданы только для того, чтобы пинать их ногами?

– Судя по всему, не только для этого, – ответил Ваня и припустил что есть духу по правой кромке поля. Соперники оказались не готовы к столь быстрому маневру, но все же попытались догнать Ивана. До ворот оставалось еще метров десять, когда китайский голкипер выбежал ему навстречу и преградил дорогу своей не в меру упитанной тушей. Иван понял, что на подобной скорости не сумеет увернуться от его растопыренных в стороны рук. Тогда он подбросил ежа как можно выше, и тот по немыслимой траектории ухитрился залететь в ворота противника.

В оставшееся до перерыва время китайцы предприняли еще пару яростных атак, которые закончились ничем, т.к. Лена умело применила «активный щит». При этом один раз еж, отскочив, чуть не попал в ворота представителей Поднебесной.

После первого тайма Лао-Цзы долго наставлял своих питомцев. Он заметно нервничал и ожесточенно дергал волосы на своей бороде. Рюрикович же, наоборот, не стал донимать подопечных и дал им передохнуть. Второй тайм проходил с переменным успехом обеих команд, и долгое время счет оставался ничейным. Близилось окончание игры. А китайцы играли все более слаженно, чувствовалось, что они не потеряли веру в победу и будут биться до конца.

– Надо противопоставить им свой патриотизм, – вспомнил Иван слова Рюриковича.

После того как мальчик в очередной раз получил пас от Андрея, он вдруг закричал что есть мочи:

– Ура! Вперед, Россия!

– Вперед Россия, – подхватили товарищи, и у Ивана как будто выросли крылья. Он вдруг почувствовал, что за спиной его огромная страна, которую никак нельзя подвести. С новыми силами Ваня ринулся на соперников. А в это время на него уже грозно надвигались два китайских полузащитника.

– Что же делать, – успел подумать подросток, и вдруг его словно осенило. – Нужно раздвоиться, нужно, чтобы они погнались за моим двойником.

Вопрос о том, как это сделать, решился сам собой. Иван действовал, словно по наитию, хотя этому его никто не учил. Он представил, что играет в компьютерную игру и создает собственного клона. И вот уже виртуальный двойник бежит направо, а сам Иван неуловимой тенью устремляется влево. Соперники бросаются за призраком, а наш герой спокойно заносит ежа в ворота. Китайские полузащитники ошеломлены, вратарь так и не понял, каким образом у него за спиной оказался хохочущий ёж.

Наблюдавший за происходящим Рюрикович и сам был немало удивлен; он никогда не учил ребят заклинаниям раздвоения.

– Волшебство у него в крови, – подумал Вещий Олег и с удовлетворением посмотрел на Лао-Цзы. Тот недовольно сплюнул, но вынужден был признать победу русских.

Глава VI. ПАДЕНИЕ КЛУРАКАНА

15. УЗНИК ПОДЗЕМЕЛЬЯ

В одном из подземелий мрачного замка Валана вот уже несколько месяцев томился узник, которому суждено сыграть не последнюю роль в нашем повествовании. Это был клуракан, добродушное существо небольшого роста. Он имел вид худощавого старичка с красным носом и непропорционально длинными руками, одетого в рваную куртку и потрепанные дырявые штаны. Куртка была ему явно мала, и руки по локоть торчали из рукавов. Звали клуракана Боря. Еще в малолетнем возрасте темный волшебник силой захватил его во время одной из вылазок в мир людей. С тех пор в обязанности клуракана входила забота о целости хранящегося в подвале вина и пива. Но, как выяснилось позже, Валан имел на него совсем другие планы. Он хорошо знал, что клураканы, пристрастившееся к алкогольным напиткам, становятся раздражительными и злыми, способными на любую подлость.

Несколько месяцев назад безобидное существо заперли в самом глубоком подземелье замка, превращенном по воле темного властелина в винный погреб. Клуракану не давали ни еды, ни питья. По необходимости ему приходилось осушать окружавшие его винные бочки. Не удивительно, что через некоторое время клуракан превратился в беспробудного пьяницу, готового за глоток эля отдать последнюю рубашку.

Однажды утром (а может быть, и вечером – в подземелье не было окон) Боря проснулся с намерением поправить здоровье. Жутко болела голова, и ныла каждая косточка. Любое движение тупой болью отдавалось во всем теле. Трясущимися руками Боря взял кружку и повернул кран ближайшей бочки. Но, на его беду, оттуда не пролилось ни капли.

– Странное дело, – подумал клуракан, – еще вчера эта бочка была полна.

Он повернул кран следующего бочонка – повторилась та же история. В третьей бочке тоже ничего не было. Как бешеный пес, клуракан кидался от бочки к бочке, но все они оказались пустыми. Тогда в бессильной злобе Боря стал крушить все, что подвернется под руку. Он бился головой о стены и, ухватившись за живот, катался по полу.

– Дайте вина, трубы горят, – кричал клуракан в крепко запертую дверь, надеясь, что его услышат. Все было тщетно. Так проходили часы, дни, возможно – недели. Боря потерял счет времени. В голове засела только одна мысль – как можно скорее выпить глоток доброго эля.

– Дайте вина, я сделаю все, что вы захотите, – стонал Боря, лежа на грязном полу и сотрясаясь в судорогах. Из глаз его текли слезы, а тело покрылось кровоточащими язвами.

– Боря, Боря, что же ты меня не слушал. Я же говорил тебе, что пить вредно, – вдруг раздался до боли знакомый голос. Он исходил из дальнего угла подземелья, плохо освещенного единственной свечой.

– Кто ты, – простонал Боря, протирая заплаканные глаза.

– Я твой отец, – ответил Валан и вышел на свет. При этом его лицо-маска стало похоже на убеленную сединами стариковскую голову.

– Папа? – добрые и печальные глаза клуракана выражали детский восторг. – Но этого не может быть, ты ведь давно умер.

– Неужели? – лицо Валана приняло обычное выражение темного рыцаря со сверкающими огнем глазами. Раздался леденящий душу хохот.

Клуракан замотал головой и в страхе отшатнулся от него.

– Господин, я сделаю все, что ты прикажешь, только разреши мне снова следить за винными запасами.

– Так и быть, однако за это ты должен принести мне Камень Предвидения.

– Камень Предвидения? Но ведь он хорошо охраняется невзрачными сущностями.

– Невзрачные сущности охраняют тюрьму для отступников, а Пантеон Совета сторожит только одноглазый Полифем. После стычки с Одиссеем старик почти ослеп, – с усмешкой сказал Валан. – Тебе не составит труда его обмануть.

16. КАМЕНЬ ПРЕДВИДЕНИЯ

Камень Предвидения представлял собой довольно увесистый булыжник зеленого малахита. Сначала он принадлежал Кощею Бессмертному, но после Великой битвы добра со злом было решено хранить его на острове Согласия посреди самой большой реки Леты. Как известно, эта река делила Вальхаллу на два противоположных лагеря – Гиперборею и Немезиду. Остров был единственной ничейной территорией. Здесь находился Пантеон, где было заключено Великое перемирие, и раз в год проходил совет всех двенадцати Хранителей. Кроме того, на острове располагалась тюрьма для нарушителей мирного договора. Их называли отступниками. Охраняли тюрьму Невзрачные сущности, размытые костлявые тени которых наводили ужас на любого, кто хоть раз повстречался с ними. Одного их холодного как лед прикосновения было достаточно, чтобы тебя засосало прямиком в Омут Времени. Невзрачные сущности были равнодушны ко всему. Для них не существовало ни добра, ни зла. Сущности подчинялись только приказам Совета Хранителей и слыли лучшими тюремщиками во всей Вальхалле.

Вот уже почти тысячу лет Камень Предвидения лежал на специальном алтаре в центре Пантеона Совета. Сторожил его подслеповатый циклоп Полифем, потерявший зрение в схватке с Одиссеем и его спутниками. Старик почти всегда спал, загораживая своим огромным телом единственный вход в Пантеон. Изредка он уходил за едой или по нужде и тогда задвигал вход огромной каменной глыбой, сдвинуть которую вряд ли было кому под силу.

В день весеннего равноденствия хранители собирались на Совет и толковали надписи, появившиеся на камне в течение года. В последнее столетие пророчества появлялись не часто, а если и появлялись, то несли малозначительную для волшебного сообщества информацию, вроде разрушения Берлинской стены и распада Советского Союза. Однако прошлой весной камень вдруг выдал такое, что заставило членов Совета глубоко задуматься. Хранители Добра тут же обвинили противоположную сторону в подготовке заговора. А как иначе можно было трактовать строки о том, что «Зло восстанет из могилы»? Хранители Зла были напуганы не меньше. Никто из них, кроме Валана, и не помышлял о новом переделе сфер влияния.

Сам Валан думал, что он достаточно надежно законспирировал свои действия. Появившееся пророчество не входило в его планы, поэтому он решил украсть камень от греха подальше. Кто знает, на какие еще сюрпризы способен артефакт? Клуракан идеально подходил для подобной операции. Всем известны способности этих существ по части заговаривания зубов. Они отлично владели приемами гипноза. Ходили слухи, что один из клураканов неофициально руководил предвыборной компанией Бориса Ельцина в 1996 году, благо оба они были большими любителями по части выпивки, что в конечном счете и сгубило обоих. Тот ли это был клуракан, о котором ведется повествование, нам доподлинно неизвестно. Заметим лишь, что Валан часто пользовался его услугами, а после смерти первого российского Президента стал величать его Борей.

В одну из июльских ночей верная Валану мутантная валькирия доставила клуракана прямо на остров Согласия. Во время полета его порядком укачало и после приземления стошнило прямо на серебряное крыло летучей девы. Валькирия взвыла, и клуракан поспешно скрылся в ближайших кустах. Прямо перед ним возвышался Пантеон Совета. Он стоял на одном из двух холмов и словно Ноев ковчег парил в предрассветном тумане. На соседнем холме высились призрачные чертоги тюрьмы для отступников. Даже на таком приличном расстоянии от нее веяло могильной сыростью, а летающие вокруг невзрачные сущности наводили ужас на всякого, кто попадал на остров. Клуракан знал, что ему нечего бояться, и все же старался держаться подальше от тюрьмы.

Скрываемый туманом, он пробрался к самому входу в Пантеон. Как и следовало ожидать, циклоп мирно спал, закрывая своим огромным задом единственную дверь, ведущую в зал заседаний Совета. Его могучий храп напоминал раскаты грома. Иногда в животе что-то бурчало, и тогда Полифем рыгал во сне – да так, что зловонная волна пригибала к земле росшие рядом молодые осинки.

– Наверное, опять нажрался гигантских червей, – подумал Боря. Затем он стал тихонько щекотать осиновым прутиком в носу у циклопа и, как оказалось, сделал это напрасно.

Полифем громко чихнул. Упругая лавина воздуха и слизи накрыла клуракана и отбросила его метров на двадцать. Боря с размаху налетел на столетний дуб. На мгновенье сознание помутилось. Клуракану показалось, что переломаны все кости. Отплевываясь и чертыхаясь, он решил больше не повторять попыток разбудить циклопа, а дождаться, когда тот проснется сам.

Но взошло солнце, а одноглазый исполин, по-видимому, не собирался просыпаться. До прилета Валькирии оставалось не больше часа.

– Что же делать? – лихорадочно думал Боря, и тут его осенило. – Может быть, пощекотать пятки?

Клуракан на карачках подполз к ногам циклопа и стал осторожно (чего доброго, еще лягнет) щекотать пятки прутиком. Полифем тихонько засмеялся и повернулся на другой бок так, что образовался узкий проход между его ногами и дверью в Пантеон. Лучшего нельзя было и придумать. Умыкнуть камень, пока циклоп спит! Пусть потом доказывает, что все время был на посту.

Клуракан быстро прошмыгнул в образовавшуюся щель и стал медленно открывать дверь, стараясь, чтобы она ненароком не скрипнула. Она и не скрипнула. Боря вошел в зал заседаний Совета, посреди которого на возвышении лежал Камень Предвидения, переливаясь магическими рунами.

– Надеюсь, они еще не догадались подвести к нему сигнализацию, – захихикал клуракан и приподнял камень с постамента. Ничего не произошло, но малахит оказался на редкость тяжелым. Боре доставило большого труда дотащить его до двери. Ступая как можно тише, клуракан стал протискиваться вместе с камнем в щель между стеной и ногами циклопа. И вот, когда он проползал мимо растопыренных пальцев ног Полифема, и дело, казалось, было уже сделано, откуда ни возьмись, появилась валькирия и заложила крутой вираж над циклопом, издавая при этом ужасный свист.

От неожиданности Боря вздрогнул и уронил увесистый камень прямо на мизинец Полифема. Циклоп взвыл от боли. Спросонья он не понял, что произошло, вскочил и стал дико прыгать, грозя ежесекундно раздавить низкорослого клуракана. Как известно, гигант был подслеповат. Он никак не мог понять, кто же причинил ему боль, поэтому беспорядочно размахивал кулаками, высекая искры из стен Пантеона и ломая молодые осины.

Ругаясь матерными словами и пытаясь уклониться от слоновьих ног Полифема, Боря схватил малахитовый булыжник и быстро засеменил к краю поляны. Откуда только прыть взялась? Добравшись до края, он сложил пальцы и громко свистнул в надежде, что валькирия заметит его. Она действительно заметила, но теперь и Полифем разглядел маленького человечка. Циклоп грозно двинулся в его направлении, размахивая, словно дубиной, вывернутым с корнем осиновым стволом.

– Ну что же ты медлишь, – отчаянно закричал Боря. В то же время валькирия вошла в крутое пике и подхватила своими когтистыми руками беззащитное существо прямо перед самым носом у разбушевавшегося исполина.

– Еще немного, и мне каюк, – прохрипел клуракан, еле удерживая увесистый камень.

– Не велика потеря, – огрызнулась крылатая дева. – Одним мелким пакостником будет меньше.

Клуракан решил за лучшее не продолжать перепалку. Кто знает, что у нее на уме. Женщины, пусть и бесплотные, непредсказуемы. С трудом перебравшись на покрытую металлическими перьями спину, Боря крепко ухватил валькирию за шею. Он посмотрел вниз и не удержался от соблазна показать циклопу язык. А тот еще долго крутился волчком, ревел и крушил все, что попадалось ему под руку.

17. НОВОЕ ЗАДАНИЕ

Обратный путь был заметно легче. Боря уже предвкушал, как он припадет к раскупоренной бочке вина, и даже запел: «Оле – оле, оле, оле – клураканы лучше всех!». Но не тут-то было. Как только валькирия приземлилась на башне замка темного властелина, Борю тут же схватили стражники и потащили туда, откуда мало кто возвращался – в адский чертог. К двери, сложенной из коровьих черепов, боялись подходить даже приближенные. Когда Валан был здесь – пощады не жди. Стражники буквально втолкнули клуракана в дверной проем и сразу ретировались, от греха подальше.

Адский чертог представлял собой помещение, размеры которого не поддавались восприятию. Стены будто бы уходили в никуда, растворялись в сполохах огня. Они отражали страхи любого, кто сюда входил. Вы скажете, что есть бесстрашные люди – такие могут быть лишь в могиле. Страх – он приходит из темных глубин. Он надвигается неслышно, неумолимо. Еще мгновение, и он раздавит тебя. Все это клуракан ощутил каждой клеточкой своего тела. Боря помнил, как однажды ночью, будучи ребенком, он впервые почувствовал его – страх смерти. Он забился под одеяло. Долго лежал с открытыми глазами и думал, что когда умрет, ничего уже не будет. Пройдут миллионы лет. Без него. Это было ужасно. Кошмар преследовал клуракана еще некоторое время, а потом прошел. Страх вошел в привычку.

Валан сидел на деревянном кресле, на изголовье которого была изящно вырезана свастика и держащий ее когтями орел. Перед ним в трехмерном изображении какие-то мальчики кидали что-то, похожее на ежей.

Боря натужно улыбнулся и выставил вперед камень.

– Я принес, – промямлил он. Потом почему-то вдруг сказал. – Какое у вас красивое кресло.

– Это наше фамильное кресло, – громовым голосом ответил Валан и повернулся к клуракану.

Тут же на нем появилась форма обергруппенфюрера «СС» – Боря вздрогнул. Стены комнаты превратились в застенки гестапо. Клуракан знал, что именно здесь фашисты пытали его отца, требуя выдать руководителя Берлинского подполья. У Бори промелькнула смутная догадка о том, что именно Валан руководил пыткой. Он невольно вздрогнул, и из глаз покатились слезы.

– Давай его сюда, – сказал темный властелин и с издевкой продекламировал. – Вот камень, на котором я создам свое царство.

Затем Валан кивнул на трехмерную голограмму:

– Боря ну-ка посмотри. Не кажется ли тебе, что этот мальчик опасен?

В это время экран транслировал второй тайм игры между сборными магов России и Китая. Волшебные зеркала посланников из-за Кордона, развернутые на стадионе в Атлантиде, исправно передавали изображение в замок Валана. Иван Кощеев как раз забил победный гол в ворота соперников.

– Для тебя, о мой господин, никто не опасен.

– Знаю, знаю. Но все же… Клураканы иногда предсказывают точнее, чем Камень Предвидения.

– А ты позволишь мне снова присматривать за вином?

– Здесь вопросы задаю я, – прорычал Валан, и из глаз его посыпались искры.

– Чем же маленький мальчик может быть опасен для владыки преисподней? – испуганно проговорил Боря.

– Я вижу в нем Мерцающего. Как ты думаешь, насколько в будущем он сможет противостоять Эфемеру?

Клуракан ответил не сразу. В глубине души в нем еще теплились остатки добра. Боря отвел взгляд в сторону от мечущих гром и молнии очей Валана.

– Ну, же, говори, – нетерпеливо потребовал тот и стал нарочно медленно наливать вино в большой хрустальный кубок.

Журчание рубиновых струй вывело клуракана из оцепенения. Гонимый нестерпимой жаждой, он вынужден был признать опасения господина.

– Я вижу, мой властелин, что этот мальчик опасен не только для Эфемера, но даже для тебя, – пролепетал Боря. – А теперь дай мне, пожалуйста, хоть глоточек вина.

Глаза его загорелись, руки затряслись и потянулись к заветной чаше. Однако, последние слова тщедушного существа, по-видимому, произвели на Валана сильное впечатление. Спустя мгновение он отвел в сторону уже было протянутую руку с налитым до краев кубком.

– Подожди, ты должен сделать еще кое-что, – бесстрастно проговорил Валан. – Вот мое следующее задание.

– Мы так не договаривались, – плаксиво взвизгнул клуракан.

– Да как ты смеешь? – взревел Валан. – Эй, стража! Бросить его в подземелье! Не давать ни еды, ни питья!

Боря бухнулся на колени и стал биться головой о каменный пол.

– Не гневайся, владыка, – чуть не плакал он. – Я выполню все, что ты прикажешь.

– Ты должен помочь нашему агенту – Татьяне Гутер – в борьбе против сил добра, – сказал Валан и смачно отхлебнул из кубка. – Это будет еще один шаг к полной власти зла над людьми.

– Но, господин, люди по природе добры, – тихо возразил клуракан и втянул голову в плечи. Он ожидал грозы, но темный повелитель только сверкнул глазами и, как ни в чем не бывало, продолжил свою речь. Иногда он любил пофилософствовать.

– Чушь. Все люди – слепцы. У одних на глазах темные повязки, другие сами зажмурились. Так и ходят они, спотыкаясь о каждую кочку. Иногда они натыкаются друг на друга, но в ужасе бегут прочь. У них много серьезных дел. Им хватает маленьких ночных развлечений. Обо всем остальном они говорят: «Это ваши проблемы». Что ж, они достойные члены общества, где для каждого найдется дело. Они выполняют его с охотой. Спроси их, и ты узнаешь, что они счастливы. Да здравствует великий самообман, который делает даже никчемных счастливыми. Да здравствуют маленькие люди! Им не надо много еды, и совсем не нужна свобода. У иных души не стоят и гроша. Они готовы всучить ее каждому встречному. Мы скупим их по дешевке и построим вечное царство тьмы. Темнота и страх – главные блюстители порядка. Вот почему в церквях всегда полумрак и еще сырость. Церковные кошки мирно пожирают церковных мышей. Так заведено, таков их порядок.

Люди уже сбегаются на стук молотка. Это я кую для них новые цепи. Старые – поизносились, и стадо оказалось без поводыря. Страшно в темноте, и не видно пути. Овцы жмутся друг к другу. Там впереди горят чьи-то глаза. Это волки. Они поджидают заблудшие души. Людям надо держаться друг за друга, они ждут своего поводыря. Бывшие проповедники слишком долго водили их за нос. Они бросили человечество посреди безводной пустыни. В конце концов, это поняли даже слепые.

Но уже подрастает молодое поколение, без принципов, без морали. Единственное его желание – иметь побольше денег. Это – то самое пушечное мясо, которое мы кинем в топку священной войны. Мы возведем на трон золотого тельца, и Земля превратится в клоаку, где зло будет господствовать безраздельно.

Последние слова Валан произнес торжественно, словно клятву. При этом его глаза светились зловещим всепоглощающим огнем. Клуракан невольно вздрогнул.

– Гордись, недорослик – обратился темный властелин к Боре, – тебе выпала честь внести свою лепту в наше общее дело.