– Лети, лети, – улыбнулся Иван, – да будь острожен, не попадись в следующий раз, а то меня рядом может и не оказаться.
Да только сокол сразу не улетел, а спустился вниз, сел на ветку, и молвил человеческим голосом:
– Спасибо тебе, добрый человек, ты мне помог, и я тебе помогу. Если будет нужна помощь, ты только свистни, да взмахни вот этим пером, и я тут же прилечу.
Сказал он это, взмыл вверх и скрылся высоко в облаках, а с неба, прямо в руки Ивану опустилось соколиное перо.
– Вот уж диво, так диво, – сказал Иван, положил перо в свой заплечный мешок и пошел дальше.
Долго ли шел, коротко ли, да слышит, рев в чаще лесной, и не рев даже, а скорее плачь. Подошел поближе, видит между двух берез яма глубокая, а в яме медведь, в ловушку угодил, выбраться не может.
– Помогу, – подумал Иван.
Медведь, завидев человека, принялся лапами размахивать да реветь еще громче.
– Эй, косолапый, ты не злись, не моих это рук дело, я помочь тебе хочу, из ямы вытащить, ты только как выберешься, смотри меня не задери.
Медведь услышал эти слова, и немного успокоился, уселся на дно ямы, да смотрит на Ивана.
– Значит договорились, – сказал Иван и осмотрелся, осталось придумать, как зверя вызволять.
Увидел Иван рядышком засохшее дерево, ветки торчат в разные стороны, листочков нет. Подошел к нему Иван, постучал по стволу, прислушался, крепкое еще, не успело все иссохнуть. Невысокое, но в два обхвата точно, а значит и медведя должно выдержать
– Ты то мне и поможешь косолапого спасти.
Снял котомку, достал топорик, и принялся рубить. Медведь сидит, видит только, как щепки над ямой пролетают.
– Потерпи, Потапыч, еще немного, и вызволим тебя.
И правда, не прошло и часу, как Иван срубил дерево, подтащил ствол к краю ямы и спустил его вниз.
– А теперь взбирайся поскорее.
Медведь так и сделал. Не смотри, что большой и неуклюжий, это только с виду, раз-два, и вскарабкался по стволу наверх. Только из ямы выбрался, как принялся по траве кататься, а потом прижался спиной к березе, и давай спину чесать. Иван смотрит на косолапого, смеется, уж больно он ему дитя малое напомнил. И только он так подумал, как медведь заговорил с ним человеческим голосом:
– Спасибо тебе, добрый человек, спас ты меня, и я тебя, коли помощь моя будет нужна, спасу. Ты только ногой о землю топни, да в грудь кулаком ударь, и я тут как тут.
Сказал он это, да и скрылся в чаще лесной.
– Вот уж диво, так диво, – сказал Иван, положил топорик в мешок и пошел дальше.
Долго ли шел, коротко ли, да вдруг слышит, кто-то на помощь кличет:
– Спасите, люди добрый, помогите!!!
– Помогу, – подумал Иван, и побежал со всех ног на голос.
– Помогите!!!
Пробежал он с полверсты, и очутился на поляне. Смотрит, дом стоит, крыша недостроенная, а с самого верху, мужичок вниз головой на веревке повис, из стороны в сторону раскачивается, да на помощь зовет. Поднялся Иван на крышу, отвязал веревку, да и спустил бедолагу вниз, на землю.
Познакомились, разговорились.
– Ох, уж и не знаю, как тебе благодарить.
– Да чего уж там, Федор Степаныч, не стоит, – улыбнулся Иван. – Услышал я крик о помощи, вот и помог, а как же иначе.
– Да я, понимаешь, – говорит мужичок, – каменщик, дома строю, вот решил, пора и себе жильем обзавестись. Осталось крышу доделать, и вот тебе незадача, ветер подул, нога у меня на черепице поехала, и кубарем я вниз покатился. Слава Богу, этой самой ногой за веревку-то и зацепился, а дальше ты уже знаешь.
– Вы уж поосторожнее, – сказал Иван.
– Тридцать лет делом этим занимаюсь, еще мой отец и дед возведением домов себе на хлеб зарабатывали, а тут, такая оплошность. Дал я маху, хорошо ты на помощь пришел, а то так бы и висел вверх ногами.
– От всего не убережешься, и уж тем более от ветра, – заметил Иван.
– Твоя правда, Ваня, но ты вот что, знай, ежели помощь моя тебе нужна будет, ты только позови, я это, мигом, все дела оставлю, помогу чем смогу.
На том и порешили, пожали друг другу руки, и отправился Иван дальше. Скоро оказался он в небольшом городке. Забрел на ярмарочную площадь, ходит между рядами, товар разный разглядывает, с жителями разговаривает. И узнал Иван, что местный князь для своего поваренка какое-то непосильное задание выдумал, да такое, что тот мрачнее тучи ходит.
– Помогу, – подумал Иван.
Подсказала ему одна купчиха, где поваренка сыскать, так что не прошло и двадцати минут, как Иван уже сидел у него в горенке. Звали кухаря Петром Сергеевичем, а все Петей кликали, был на нем красный кафтан, подтянутый широким кушаком, лицо в веснушка, а на голове копна непослушных рыжих завитушек. Молодой еще, лет семнадцати, не больше.
– Эх, – вздохнул Петя, – уж и не знаю, что делать, ума не приложу, а сроку то осталось два дня.
– Ты не горюй, один повар другом завсегда поможет, – успокоил его Иван.
А дело было вот в чем. Местный князь, Михаил Романович Бубликов, выдумщик был знатный, не жилось ему спокойно, завсегда выдумывал разные идеи, и тут же требовал, чтобы их в жизнь-то и воплощали. То семь колодцев приказал выкопать, чтобы каждый день недели из разных колодцев воду черпать, то крапиву приказал вокруг яблоневого сада высадить, чтобы детвора яблони не рвала, правда, когда понял, что и сам-то он в сад теперь пройти погулять не может, приказал крапиву выкосить, одним словом много чудачеств ему на ум приходило. И вот, новое: приказал он своему молодому поваренку соорудить на главной площади съестную гору, и не просто гору еды, а блинов, да, да, цельную гору блинов, и такую, чтобы выше княжьего терема была, а тот был высокий, в три этажа, да еще и крыша с каменными трубами.
– Да как такое возможно то? – опять вздохнул Петя. – Да еще и в два дня?
– Ну, унывать точно не стоит, – подбодрил его Иван, – что-нибудь придумаем. Ты пока вот что, яиц побольше принеси, масла, молока, муки пару мешков, дрова для печи приготовь, сковороды начисть, да чтоб до блеска, а я скоро приду.
Оставил он Петра выполнять его задание, а сам недолго думая направился к дому Федора Степаныча.
– Гору говоришь, из блинов?
– Гору, – кивнул Иван.
Задумался Федор Степаныч, почесал затылок, а потом и говорит:
– А гора, она ведь на башню похожа.
– Похожа, – согласился Иван.
– Значится башню строить и будем, а заместо кирпичей – блины, – сказал Федор Степаныч. – Уж в этом деле я разбираюсь, как и ты в блинах своих, вот и соединим одно с другим. Только теперь надо две проблемы решить: чем блины меж собою скреплять, чтобы держались, и как блины, когда башня наша будет расти наверх класть.
– И чем же их скреплять, Федор Степаныч? – спросил Иван.
– Хм… А хоть бы и медком, да, блин кладем, медом смазываем, сверху новый блин, так они меж собой и соединятся.
– Медком говорите, и потом придумать как на самый верх блины класть, – усмехнулся Иван, – есть у меня идея, как с этими проблемами справиться.
– Значит будет тебе гора блинов, – сказал Федор Степаныч.
Тем временем, Петя сделал все, как повелел ему Иван: и дров натаскал, и муки в мешках. Яйца в корзинах лежат, молоко в кувшинах глиняных, масло в кадушке, все готово, сидит Петя, ждет. К вечеру вернулся Иван вместе с Федором Степанычем.
– Ложимся спать, – сказал Иван, – утро вечера мудренее, а завтра с первыми лучами солнца и приступим.
На следующий день, как только солнышко показалось, велел Иван поваренку печь растапливать, а сам вышел на площадь. Топнул ногой о землю, кулаком в грудь ударил, глядь, перед ним тут как тут друг его косолапый, которого он из беды выручил.
– Помощь твоя нужна, Потапыч, – сказал Иван.
– Помогу, чем смогу, – проревел медведь.
– Меду мне нужно, да побольше, густого, – объяснил Иван.
– Густого говоришь? Тогда тут специальный мед нужен, падевый3. Есть у меня такой, на зиму запасали. Ты мне только бочки дай, а мы его тебе с моими медвежатами тут же и доставим.
Сказано-сделано. Получил Потапыч дюжину бочек и покатил их в лес. Иван же пока перо соколиное из котомки достал. Свистнул он громко, пером взмахнул, смотрит, в небе над ним сокол уже кружится.
– Помощь твоя нужна, соколик, – поднял голову Иван.
– Помогу, чем смогу, – ответил сокол.