После той ночи с неудачной облавой прошло уже две недели. Тогда я доложила капитану обо всем произошедшем, получила выговор за то, что рисковала жизнью, дала слово впредь быть осмотрительнее. Казалось, все пошло своим чередом, продолжалась нормальная гвардейская жизнь, и не было ни намека на столь кардинальные перемены.

Я судорожно вздохнула и попросила Сабиру:

– Расскажи, что ты знаешь.

– Ничего. Мне Аргиль по секрету сказал. Но без подробностей.

Ах, Аргиль, любовник Сабиры и главный сплетник всей гвардии! Я закрыла лицо руками и некоторое время посидела молча. Потом снова посмотрела на соседку.

– Кто будет вместо Фарада?

– Этого я не знаю. Просто…

Короткий стук прервал наш разговор. Дверь распахнулась, и в проеме показалось круглощекое лицо незнакомого мне рядового.

– Капитан назначил срочное построение. Сейчас же. На гарнизонной площади.

Мы с Сабирой переглянулись и поспешили вниз. На площади уже собрались почти все гвардейцы. Слухи об отставке капитана дошли и до них – взволнованный шепот, беспокойные переговоры раздавались со всех сторон.

– Гвардейцы, смирно! – лейтенант Кирк отдал приказ. С чего бы он?..

Раздался перестук копыт, и в ворота на гнедом коне въехал всадник. Я смотрела на него во все глаза. Грузный, даже толстый мужчина с одутловатым лицом, редкими бесцветными волосами и такими же бесцветными глазами. Всадник проехал вдоль строя гвардейцев, повернул обратно и встал рядом с Кирком. По парадному мундиру и шпаге на боку я поняла – вот он наш новый командир.

– Меня зовут Бронард Юрас. Приказом Его величества Даминана II я назначен командиром Королевской Гвардии. Как вы уже знаете, Дарино Фарад подал в отставку. Решил, что с него хватит тягот военной службы, – добавил он с ухмылкой.

Надо ли говорить, что Бронард Юрас не понравился мне с первого взгляда. И дело было даже не в том, что к капитану Фараду я относилась с искренним почтением и уважением. Просто новый командир не внушал ни капли доверия. Его отношение к новым подчиненным было видно издалека – по презрительному взгляду, заносчивому тону речи, поджатым тонким губам.

Хотелось бы ошибаться, но интуиция редко меня подводила. Что ж, видимо для королевской гвардии настали «веселые» деньки.

После построения я зашла в таверну, чтобы запить свои переживания парой кружек крепкого пива. Хорошо, что в патруль я заступаю лишь к вечеру. Мне нужно о многом поразмышлять.

Не секрет, что в Гвардии меня считали любимицей капитана Фарада. Многие подозревали, что продвижением по службе я обязана его протекции, а не личным заслугам. Частично это правда. Именно капитан дал возможность юной Леде Маерис проявить себя. Именно Фараду я обязана всем, что имела на сегодняшний день.

Я ненавидела углубляться в воспоминания. Но захмелевший от пива разум вернул меня в тот далекий и беспросветный день, когда маленькая девочка Леда плакала на крыльце опустевшего родного дома.

Мне было лет десять, и в тот холодный декабрьский день я, в тайне от родителей, побежала на набережную Аралы, чтобы, продолбив лунку, ловить зимнюю рыбу. Про этот способ мне рассказали соседские мальчишки, и я сразу загорелась идеей наловить рыб – холодных и белых, как снег. Надо ли говорить, что ничего хорошего из затеи не получилось. Я чуть не провалилась под лед, застряла в глубоком снежном сугробе, продрогла так, что зуб на зуб не попадал. Отсутствовала не так уж долго, возможно, около часа. Когда же я, дрожащая и уставшая, вернулась назад, то обнаружила, что в доме стоит странная тишина. Младший братик не плакал в колыбели, мать не стучала посудой на кухне, не поскрипывало кресло отца. Дальше – словно провал в моей памяти. А потом – снова я, но уже сидящая на крыльце, воющая в голос от ужаса и горя. Соседи, бродящие в наших комнатах и тихо перешептывающиеся. Их жены, пытающиеся увести меня к себе и отшатывающиеся, когда я царапалась и кусалась, словно дикий зверек. Гвардейцы в красных мундирах на гнедых конях. Один из них сел рядом со мной и, взяв в большие ладони мое заплаканное лицо, спросил, не хочу ли я служить у них. Неожиданный вопрос, к которому я не была готова – возможно, именно поэтому и дала положительный ответ.

Уже позднее я узнала, что именно Фарад – тогда еще лейтенант – был тем самым гвардейцем, забравшим меня к себе. Он рассказал потом, что произошло в тот страшный день. Отец мой, Фисс Маерис, был довольно обеспеченным купцом и нажил немало завистников и конкурентов. Кто-то из них решил разделаться с ним раз и навсегда и, вторгнувшись в наш дом, перерезал всю семью, не пощадив даже годовалого младенца. «Тебе повезло, Леда, – говорил мне тогда Фарад, – не уйди ты на реку, лежала бы с перерезанным горлом». Я тогда очень сомневалась в собственном везении – от неизбывного горя мне казалось, что лучше лежать в гробу рядом с близкими, а не маяться среди чужих людей. Но я была еще ребенком, и вскоре боль потери начала затихать. Началась новая жизнь, а именно ученичество в кадетском корпусе, куда меня приняли по просьбе лейтенанта Фарада. Я старалась оправдать оказанное мне доверие. Учеба давалась легко – голова моя была достаточно светлой для накопления знаний, а тело – крепким и гибким для физической подготовки, которую проходит каждый будущий военный. Все мне нравилось – тренировки, построения, а уж когда в руки попало настоящее оружие, радости не было предела. День, когда я наконец-то надела гвардейский мундир, был самым счастливым в жизни. Мы, молодые выпускники корпуса, гарцевали по центральной площади на собственных лошадях, а люди смотрели на нас – кто-то с восхищением, кто-то с любопытством, а кто-то с неприятием. Я чувствовала себя воительницей, защитницей столицы и была уверена, что не дам преступности ни малейшего шанса на террор местных жителей. В глубине души мечтала, что однажды смогу найти и наказать убийц своей семьи. Как часто ночами я представляла себе те муки, которые устрою этим мерзавцам, когда они окажутся в моих руках. И просила мироздание, чтобы этот миг настал как можно скорее.

Но возмездие так и не свершилось, ибо началась война. Та самая пятилетняя война, на которую с первого же дня направили нас – юнцов, только-только получивших свой первый личный пистоль. Настали дни лишений и бесконечных кошмаров наяву. Вокруг нас была смерть и ничего больше. Мы пропахли порохом и потом, в тела наши въелась грязь и кровь. Недостаток еды, теплой одежды, хрипы раненых – все это было фоном для моего постоянного спутника – страха. Кому скажи, никто бы не поверил, что отчаянная и неумолимая Леда Маерис на самом деле была готова орать от ужаса при виде трупов товарищей и врагов, кровоточащих ран, от звука пули, пролетающей в сантиметре от головы. Страх преследовал меня постоянно, даже во время затишья боевых действий, но я, сжав зубы, рвалась вперед. И доказала всем, чего стою. К концу войны Фарад, дослужившийся до звания капитана, назначил меня сержантом и уверил, что при такой службе недолго стать и лейтенантом. С той поры прошло несколько лет, а моим чаяньям, видимо, уже не суждено сбыться.

***

– Да ничего страшного не произошло, Леда. Бронард Юрас – человек, не хуже нашего бывшего командира. Он – опытный вояка, в Пятилетнюю войну сделал для страны больше, чем Фарад и мы все вместе взятые, – Кирк поцеловал меня в висок и нежно поворошил волосы. Я лежала в его объятьях, но никак не могла найти покоя. Поздно вечером я пришла к Кирку, чтобы обсудить мои тревоги относительно нового руководства, но возлюбленный решил успокоить меня в свойственной ему манере. Однако даже его любовь, горячая и страстная, не могла угомонить мое смятение. Я погладила жениха по гладкой груди, покрытой легкой испариной пота, и положила голову на его плечо.

– Почему же тогда после войны Юрас не стал капитаном Гвардии? И ты же знаешь, сколько Фарад сделал для меня. Это был командир, за которого можно умереть. А новый…

– Тоже человек, за которого не жалко жизнь отдать, – в голосе Кирка появились металлические нотки. – Я верю, что с ним у Гвардии начнется новая жизнь. Лучшая жизнь. Старая была так себе, если уж правду говорить.

– Почему? Что было не так?

– Да взять хотя бы Грена твоего. Поистине неуловимый оказался, а? А ведь он лишь мелкий прохвост, возомнивший себя невесть кем.

– Ага, и этот мелкий прохвост ограбил Бранека и казну чуть не унес! – мне даже обидно стало за Грена. Тем более, если подтвердить, что он – обычный, ничем не примечательный преступник, то и мои провалы в его поимке характеризуют сержанта Маерис с не лучшей стороны.

– Наглец он, – зевнул Кирк и повернулся на бок. Я уткнулась носом в его спину и закрыла глаза. Да, Грен наглец. А я – бестолковая дура.

***

Бывают дни, когда в Синефорте царит необычно миролюбивая атмосфера. Никаких мелких краж, вооруженных разборок и, тем более, убийств. Даже драки происходят вдали от глаз всевидящей гвардии и обходятся без жертв. А бывает, как сегодня, когда я, в погоне за карманным воришкой, въехала прямо в центр массовой драки возле одного из трактиров. И это в дневное время, заметьте! Что будет к ночи – предположить страшно. К счастью, дерущиеся при виде меня, шустро разбежались, даже пистоль обнажать не понадобилось. Зато сразу же следом – вторая стычка, между двумя пьянчугами, не поделившими женщину. Что ж, это нормальная жизнь любого крупного поселения. Я и не думала жаловаться на судьбу, однако вечером в гарнизон въезжала усталая и взмокшая, мечтая отлежаться в теплой ванне. Благо с помывкой проблем у гвардейцев никогда не было, в умывальнях весь день поддерживалось тепло, а специальные работники следили за тем, чтобы в котлах вода была всегда в меру горяча, и ее хватало на всех.

Только я въехала в гарнизон, как обратила внимание на необычное оживление, царившее вокруг. Кирк разъезжал вперед-назад на коне, раздавая приказы гвардейцам, которые спешно седлали лошадей и проверяли оружие. Я подъехала к ним.

– Что у вас тут за суета?

– Вот так-так! Наша доблестная Леда полдня провела в городе и ничего не знает? – Кирк, веселый и взбудораженный, смотрел на меня, как на глупого ребенка. – Твой ненаглядный Грен средь бела дня ограбил купца Ставина. Где ты была в этот момент, интересно?

– Даже не знаю, – этот издевательский тон меня разозлил, – может, драку предотвращала? Или, может, карманного вора преследовала? Да нет, конечно, я же просто прохлаждалась в трактире за кружкой пива!

– Видимо, прохлаждалась, – Кирк явно поставил себе цель задеть меня посильнее. – Во всяком случае, твой бандит спокойно сделал свое дело безо всяких помех со стороны Гвардии.

– Ты считаешь, я должна была его мысли прочитать?

– Было бы неплохо, – Кирк повернулся к группе гвардейцев, которые уже в полной готовности ждали конца нашей перепалки. – Ну что, друзья! Вперед, надерем задницы этим бандитам!

– Я с вами! – нельзя же допустить, чтобы Грена поймали без меня.

– Твой патруль на сегодня окончен, сержант Маерис,– Кирк едва заметно усмехнулся, но продолжил в приказном тоне, – возвращайся в казарму. Сейчас же.

– Но…

– Это приказ, сержант. Исполнять!

– Есть…

Я была готова убить Кирка. Грен принадлежал мне и точка! Сколько сил я потратила на его поиски, не раз рисковала собой и ради чего? Чтобы собственный жених перехватил мое дело! «Надеюсь, Грен ускользнет и в этот раз!» – мстительно подумала я. Это стало бы хорошим уроком для самонадеянного Кирка. Тем более поймать бандитов после сегодняшнего преступления стало для меня слишком личной целью – после того, как я узнала о нападении на купца. Нет, никто не был убит или покалечен, но… В этот деле чувствовались отголоски моей детской трагедии. Если бы тогда кто-то настырный и упорный искал убийцу моей семьи… Нет, легче мне не стало бы, поняла я вдруг. А Грен Форо? Сейчас он просто вор, но кто знает, как скоро он замарает свои руки в крови.

Ни о каком продолжительном отмокании в ванной речь уже не шла. Наскоро помывшись и перекусив в местном трактире, я уселась на крыльце женской казармы и стала ждать возвращения отряда Кирка. Даже придумала несколько колких фраз, персонально для ушей дорогого жениха. Уже окончательно стемнело, я насквозь продрогла, но не двигалась с места. Проходящие мимо гвардейцы начали недоуменно коситься на мою скрюченную и озябшую фигуру. Ну уж нет! Не уйду!

Наконец раздался дружный цокот копыт, и в гарнизон въехал Кирк со своими подчиненными. Я пошла к ним на встречу, готовя свою самую ехидную улыбку, но она так и не появилась на губах. Потому что один из гвардейцев волочил за собой связанного пленника.

Не может быть! Глаза мои отказывались верить увиденному. Но факт оставался фактом – за лошадью бежал, стараясь не упасть, молодой паренек. Руки его были связаны впереди, а конец веревки крепко сжимал тащивший его гвардеец. Кирк был горд, сразу видно. Грудь колесом, глаза горят огнем, осанка победителя – истинный воин, выигравший ключевое сражение! А с каким обожанием на него смотрели высыпавшие из казарм гвардейцы – так, словно сам Грен был уже пойман и посажен в тюрьму.

Я присмотрелась к пленнику. Он был тощ, как щепка, белый от ужаса, в какой-то замызганной рубахе и запятнанных штанах. Бедолага вращал головой, словно птица, а круглые, полные безысходности глаза, казалось, не верили в реальность случившегося. Его взгляд остановился на мне лишь на мгновение, а потом он воззрился на Кирка, но не произнес ни слова.

– Лейтенант Кирк Галлен! – капитан Бронард Юрас уже спешил к отряду. – Поймали-таки одного из паршивцев!

– Да, командир! – Кирк самодовольно посмотрел на капитана и тряхнул головой, словно гордый жеребец. – Пока только этого парнишку. Но ничего, отловили одного, значит и до других доберемся.

– Хвалю! – Бронард подошел к пленнику и внимательно осмотрел несчастного. – Как тебя звать, мерзавец?

Паренек только покачал головой, отчего его вихрастые волосы закачались, словно перья.

– Отвечай, когда капитан спрашивает! – гвардеец ткнул кулаком в висок пленника. Тот едва удержался на ногах и отчаянно замычал.

– Он что, немой?

– Похоже, что так. По крайней мере сдался нам без слов, – Кирк захохотал над собственной шуткой. – И всю дорогу молчал. Данси, а ну осмотри этого мычащего.

Молодой гвардеец слез с коня, подошел к пареньку и сжал его щеки так, что тот невольно открыл рот.

– Верно, немой. Вместо языка – отросток, – Данси брезгливо вытер пальцы о мундир и посмотрел на Кирка. – Что с ним делать прикажете?

– Отвези в тюрьму. Там ему теперь и жить до самой смерти.

Пленник снова издал глухие звуки, но Данси уже волочил его прочь. Я смотрела вслед удаляющейся паре и не понимала своих ощущений. Дело было вовсе не в том, что Кирк меня обошел. Нет, тут было нечто такое, что нужно было хорошенько обдумать, и касалось оно именно этого тщедушного паренька.

***

– Леда! Может, хватит уже? – Сабире надоело смотреть, как я шагаю по комнате из угла в угол, покусывая указательный палец и думая, думая… – Иди, на площади маршируй. Там места больше.

– Прости, что мешаю. Мне надо поразмыслить хорошенько.

– Может, поделишься проблемой? Подруга я тебе или кто? – Сабира поймала меня на очередном круге и силой усадила на кровать.

– Да о сегодняшнем пленнике думаю…

– Что, задел тебя Кирков триумф? – Сабира засмеялась и хлопнула меня по плечу. – Порадовалась бы за него, жених твой все же. Кстати, когда же вы поженитесь?

– Не знаю… – вопрос подруги, честно говоря, оказался неожиданным. Нет, то, что Кирк когда-нибудь станет моим мужем – вопрос решенный, но вот то, что однажды придется назначить точную дату свадьбы… И стать Ледой Галлен… Так далеко в своих мыслях я редко заходила.

– Ох, что вы за люди! – Сабира демонстративно закатила глаза.

– А сама-то ты что? – я решила действовать по принципу «как вы с нами, так и мы с вами».

– А что я? Я выбрать не могу, – огромные голубые глаза посмотрели на меня со смесью невинности и хитрости. – Понимаешь, есть двое мужчин… Оба меня любят и готовы хоть завтра жениться, но я… Пока не знаю, кого предпочесть.

– А-а-а. Ты монетку брось, – нет, не в том я была настроении, чтобы выслушивать, между кем и кем не может определиться Сабира. Несчастный тощий пленник не давал покоя моему уму. – Знаешь, ты права, пойду, площадь шагами измерю.

Сабира, явно разочарованная тем, что я свернула разговор, только угукнула. Накинув на плечи мундир, я вышла из комнаты и спустилась вниз. Не обращая внимания на стоявших у крыльца девушек – моих сослуживиц – быстрым шагом направилась в местную таверну. В этот раз не собиралась напиваться – интуиция подсказывала, что сегодня нужна трезвая голова. Но ночь, как обычно, была слишком промозглой, чтобы кружить по улицам в раздумьях.

Если не везет, то не везет во всем. Трактир был полон. Казалось, все гвардейцы, свободные от патруля, собрались здесь, чтобы хохотать и разговаривать так громко, что уши закладывало. Кто-то окликнул меня, призывая присоединиться к веселью. Чтобы не выглядеть совсем уж глупо, я подошла к хозяйке – Тощей Лиссе – и попросила у нее бутылочку вишневого сока.

– А где ж твой герой жених-то? – весело спросила Лисса, подавая мне небольшую коричневую бутылку.

– У себя отдыхает, наверно, – о Кирке говорить совершенно не хотелось, но то, что он сегодня – главное событие дня, игнорировать было невозможно.

– А вот и не у себя, – незаметно подошедший сержант Талнис обнял меня за плечи, а точнее, навалился всей своей тушей, и обдал мое лицо нетрезвым дыханием. – Нашего уважаемого лейтенанта не так давно вызвал к себе сам капитан, дабы отметить успех. Сама знаешь какой.

– Рада за них, – я кое-как столкнула с плеча тяжелую руку Талниса и направилась к выходу. Отмечают, значит. Ну-ну. А Грен-то до сих пор не пойман, вот какая штука.

Сжимая мерзнущими пальцами бутылочку с соком, я стояла на улице перед трактиром и не знала, куда податься, где найти спокойное местечко для размышлений. Невольно разглядывала сидящих внутри людей и вспоминала, как увидела Грена в «Толстой лисе». С него мысль сразу перескочила на нашего пленника. Уж насколько главарь банды был худощав, но пойманный мальчишка, казалось, ел месяц назад. Неужели Грен не делится наворованным? Глупости, тогда дружки бы его в миг прикончили и разделили наживу. Тем более, все в банде крепкие и мускулистые, явно не голодающие… Стоп, что?!

Я даже подпрыгнула от пришедшего озарения. Мне приходилось встречаться с этими бандитами – пусть всего пару раз, да в темной ночи. Но все же я прекрасно помню, что никаких тощих мальчишек среди них не было. Может, это новенький? Но зачем Грену немой подельник, да еще такой юный и хилый?

Вот, что меня сразу насторожило в пленнике, просто я сразу не поняла. Кого же поймал мой жених? Неужели просто ошибся. Или…

Да ну, не может быть! Какой смысл Кирку обманывать? «Чтобы выслужиться перед новым командиром!» – пронеслось у меня в голове. С радостью утверждала бы, что он на такое не способен, но… Кирк и вправду очень амбициозен. Вряд ли он метит на должность капитана, но быть в фаворе у руководства – это именно то, чего Кирку всегда хотелось. Что ж, пускай. Лишь бы меня не задирал своим успехом, а то ведь мой вспыльчивый характер помешает нашему будущему семейному счастью.

Я отхлебнула из бутылки и вдруг захохотала, давясь вишневым соком.

***

Благословляя ясную погоду и сухие дороги, я ехала через бесконечные поля в Прибрень – небольшую деревушку в пригороде Синефорта. Сегодня был свободный день, но вместо того, чтобы гулять по городу я решилась на небольшое дело, а точнее – поехала в гости к капитану Фараду.

Разузнать, где поселился наш отставной начальник было той еще задачей. Наконец, мне сказали, что Фарад приобрел небольшой домик в деревне и теперь занят выращиванием урожая на собственном огороде да разведением пчел.

Настроение у меня улучшалось с каждой минутой. Базилик весело мотал хвостом и косился на окружающую местность – не найдется ли свежей травки на завтрак? Осень в этом году пришла рано, и вокруг были лишь пустые поля да редкие деревца с облетевшей листвой.

Сама Прибрень была довольно уютной деревенькой. Всего три улицы, зато дома окружены плодовыми деревьями и небольшими огородами. В связи с хорошей погодой жители дружно высыпали на придомовые участки для сезонных работ – уборки мусора, ремонта заборов, сбора высохшей ботвы. То тут, то там раздавался звонкий детский смех, недовольные материнские окрики, лай собак. Я поняла, что немного завидую такой жизни – простой и непритязательной. Мимо пробежала стайка ребятни, преследующей толстого серого кота. Сухонькая маленькая старушка, видимо хозяйка животного, высунулась из калитки и погрозила сорванцам клюкой.

Я собралась было заехать в какой-нибудь из дворов, чтобы спросить, где найти Фарада, но тут же увидела его самого – бывший капитан сидел в плетеном кресле возле крыльца собственного дома и задумчиво крутил в руках большую керамическую кружку.

– Капитан Фарад! – я спешилась с коня и, не дожидаясь приглашения, распахнув низенькую калитку, вбежала во двор. Я даже не догадывалась, как сильно, оказывается, соскучилась по командиру.

– Неужели сержант Маерис собственной персоной? – лицо Фарада осветила улыбка, ясная, как сегодняшнее солнечное утро. Он встал с кресла мне навстречу, а потом, совершенно неожиданно, заключил в крепкие объятья. Стараясь не разреветься от избытка чувств, я на секунду прижалась щекой к плечу бывшего капитана, а потом отстранилась и посмотрела ему прямо в глаза. Сначала мне показалось, что ничего не изменилось, но на самом деле это было не так. И дело не только в том, что вместо мундира на Фараде была теплая шерстяная кофта, а на его лице – добродушная улыбка. Командир осунулся и постарел, а во взгляде, казалось бы, веселом и жизнерадостном, явно читались грусть и смирение.

– Ну-ка, Маерис, садись, выпьешь со мной, – Фарад пододвинул мне свой плетеный стул. – Подожди минутку, вынесу себе еще один, и кружку для тебя. Нет-нет, чего удумала, сиди, сам справлюсь. Или ты считаешь, что раз я вышел в отставку, то сразу стал немощным стариком?

Он зашел в дом и вскоре вышел обратно, волоча одной рукой такой же плетеный стул, а второй умудрился удержать огромную кружку и тарелку с хлебом и сыром.

– Очень хорошо, что ты приехала, – Фарад налил мне янтарно-желтую жидкость и пододвинул блюдо с закусками. – Это медовая настойка, из урожая, что собрали здешние пчелы. Я и сам завел небольшую пасеку, знаешь ли.

Я отхлебнула ароматное питье. Сладкая, в меру пьянящая, настойка была словно специально создана для такого осеннего дня, когда память о лете еще не выветрилась холодными ветрами, но и о приближении зимы думалось все чаще и чаще.

– Что ж, рассказывай. Как дела в Гвардии? Не очень обижает новое руководство?

– Почему вас отстранили? – я не стала тратить время на пустые новости и сразу перешла к наиболее волновавшему меня вопросу. – Это из-за неудач с делом Грена, так?

Фарад отхлебнул медовой настойки и внимательно посмотрел на меня.

– Сказать честно, я не знаю, девочка. Мне не удосужились разъяснить. Может и из-за Грена. А может, королю просто захотелось небольших кадровых перестановок.

– Ничего себе – небольших! – непроизвольно вырвался у меня горестный смешок. – Без вас в Гвардии все по-другому. Кирк теперь ходит в любимчиках у нового капитана…

– А раньше ты была в моих любимчиках, не так ли? – подмигнул мне Фарад.

– Я не о том. Пусть себе ходит. Пускай даже зазнается сверх меры. Пусть забывает, что я все-таки сержант, а не глупая девка из трактира. Но этот случай на днях…

– Какой случай? – мой собеседник явно подобрался, а взгляд его стал острым и буравил меня насквозь.

Я рассказала Фараду о пленнике и моих подозрениях. Тот внимательно слушал, а потом крепко задумался. Ветер трепал его подернутые сединой волосы, и, словно хулиганя, сдул жухлый лист с ближайшего дерева прямо в кружку с напитком. Фарад недовольно вытащил листок кончиком пальца и снова посмотрел на меня.

– Будь осторожна с Бронардом Юрасом, Леда. Это все, что я могу тебе сказать. Не ссорься ни с ним, ни с Кирком. Я понимаю, задето твое самолюбие, но сейчас такое время, что нужно пережидать. Пережидать и внимательно наблюдать. Ты поняла?

Я нехотя кивнула. Разочарование – вот что я сейчас испытывала, словно всерьез ожидала, что Фарад даст ответы на все мои вопросы и разрешит сомнения. Глупо было надеяться. О чем мог знать мой бывший командир, сидя здесь, в маленькой деревушке, до которой даже столичные новости доходят с огромным опозданием?

И сменила тему разговора. Расспросила про секреты разведения пчел, о местных жителях и их бесхитростной жизни. Фарад был явно рад собеседнику, и я с горечью подумала, что вдали от гвардии капитан стал всего лишь одиноким стариком, которому не с кем скрасить долгие дни и вечера.

Солнце начало клониться к западу, когда я, распрощавшись и пообещав приезжать как можно чаще, отправилась домой. На сердце было снова неспокойно. Казалось, где-то совсем рядом бродит беда – пока незримая, бесшумная, но наполняющая сердце неуловимой и беспричинной тоской.