Глава 15
Абасов с утра был не в духе. Собственно, последнее время он часто пребывал в этом подвешенном состоянии. Мысли об ольховском руднике не давали покоя. Мучили парадоксальные догадки по поводу исчезновения документов. Но все же еще теплилась надежда на какую-то случайность. «Может, лежат себе в шкафу, в какой-нибудь папке, а из-за них такая каша заваривается. Уже Туркин плотно устроился мне на хвост, но с этим как-нибудь сладим», – думал он, все больше раздражаясь. Больше всего он боялся, что придется утрясать дело с первыми хозяевами рудника, наверняка знаюшими о золотой жиле.
Он подошел к шкафу, сердито распахнул дверцу. Полки были заполнены пухлыми папками с документацией. Он решил просмотреть их все. «В конце-концов, секретарша могла сунуть бумажки любую».
Выдернув первую, Абасов принялся пересматривать истрепанные листки. «А ведь мы вместе с Владом, кажется, эти бумажки в дело подшивали», – вновь вонзилась в душу мысль, но он тут же отогнал ее. Он не мог понять, зачем Владу могли понадобиться документы, которые он самолично предоставил ему на рассмотрение. «Хотя, если на него наехали бывшие хозяева рудника или предложили лучшие условия… черт знает что и думать», – все больше заводился Абасов. – «Так-так», – промычал он, – «вот и это письмо из Лезнолота, ответ на запрос о состоянии рудника с перечнем причин, благодаря которым его спокойненько прикрыли. Вот и «Замечания по реконструкции» здесь, а расчетов Французова как не бывало! Кто мог стырить? Для чего?» Он напрягал память, силясь восстановить весь тот день по минуте. Абасов всегда подшивал особо важные документы сам, но тогда… Ух, палки-колеса!..
Он перевернул очередную страницу «дела» и вдруг явственно ощутил, что на него кто-то смотрит в узкую щель приоткрытой двери кабинета. Чей-то взгляд горячо отпечатался на его щеке. Абасов осторожно скосил глаза и резко обернулся… Нет, ничего особенного. Дверь как дверь. Никаких глаз.
Замотался совсем, кутнуть надо.
Он перелистнул последнюю страницу, и принялся все просматривать сначала. Может, нужные листы сцепились, склеились с другими?..
Дверь кабинета скрипнула. Абасов снова резко оглянулся, но никого не увидел. «Чушь какая-то мерещиться. Нет, надо срочно кутнуть с девками, а то…»
Зазвонил телефон. Абасов догадался по звуку, что городской аппарат в приемной переставлен на подоконник. Небось, Лидка. Дурацкая привычка все переставлять. Он посмотрел в проем приоткрытой двери и увидел, как девушка, сидящая за компьютером, инстинктивно протянула свою полненькую ручку в угол стола и схватилась за воздух, потом обернулась, подскочила к подоконнику и взяла трубку.
– Алло? Да?
Миниюбка обнажала ее полные рыхлые ляжки. Ягодицы Лидочки еще слегка вздрагивали, и Абасов вперился в них жадным взглядом. «Давно я тебя, кобылу, по баньке не катал да не мял. Нынче же оседлаю, стерву», – распалялся он, щекоча свою фантазию.
Между тем пышка словно почувствовала на своих ягодицах настойчивый и горячий взгляд шефа, оглянулась и ласково пропела в трубку:
– Минутку, он сейчас подойдет.
Она потянулась к диску местного телефона, не сводя шаловливых глаз с Абасова. Тот смачно крякнул, подмигнул ей и, сделав рукой жест ниже пояса, захлопнул дверь кабинета.
Звонил Туркин и просил выделить несколько минут для важного разговора.
– У тебя все разговоры важные, Федя. Но делать нечего, заходи, мент проклятый, потолкуем, – с дружеской грубинкой в голосе согласился Абасов. – У меня к тебе тоже есть предложение, и оно наверняка приятнее твоего ко мне разговора.
Сухой, высокий и широкоплечий Туркин быстро вошел, по-военному прижав локти к бокам. Он пересек кабинет мягкой настороженной походкой, сел в дальнее кресло и, прежде чем заговорить, закурил. Абасов с неприязнью рассматривал его сосредоточенно спокойное, тщательно выбритое лицо, его безукоризненно отглаженный костюм, сидевший на нем великолепно, накрахмаленные манжеты, схваченные янтарными с золотом запонками, и думал раздраженно, что у Туркина никогда не бывает срывов ни в настроении, ни в работе. Всем своим видом Туркин как бы давал понять, что Абасов здесь временное явление, а он удержится на коне при любых обстоятельствах.
Голос Туркина прервал его невеселые размышления.
– Ну вот, Леонид Иваныч, с вашим Ольховским рудником вопрос почти решен, – сказал он, в упор глядя на Абасова. В его узких глазах сквозила какая-то непонятная, затаенная усмешка. Через секунду взгляд его заблуждал по кабинету, будто что-то выискивая на стене, и снова вперился в Абасова. В этот миг Абасов поймал себя на мысли, что хочет понравиться Туркину, словно тот его начальник. Это привело его в бешенство, и он почти заорал:
– Что ты, Федор, тянешь нищего за хрен! Говори прямо, что вы там еще в своей ментовке решили!
Он вышел из-за стола и развалился в кресле напротив Туркина, уставясь на него тяжелым взглядом.
Туркин докурил сигарету, притворно вздохнул и сказал:
– Все, мой дорогой друг Леня, решено с этим рудником, долго вы мне мозги компостировали, но я все же докопался до истины. Пора звонить в Иркутск. Собственно, я уже днем звонил, но не мог дозвониться. Сначала не соединяли, потом все там ушли обедать.
– Говори, что ты вынюхал, – прервал его окольные разговоры Абасов. – Меня ты не напугаешь, потому что я сам ничего не пойму в этой хрени. Так что валяй, я тебя внимательно слушаю. И только не зыркай на меня, как на подследственного. Я ведь чую, ты меня уже сейчас представляешь в этой роли где-нибудь в Иркутских застенках, с багровой от страха ряжкой и трясущимися щеками. Ты это брось, – добавил Абасов, окончательно успокоившись и посуровев.
– Вот, теперь ты вошел в норму, – улыбнулся Туркин. – Теперь с тобой по душам можно говорить, а то когда я вошел, за твоим столом что-то непонятное сидело. Начну по порядку, Леня. Когда мне дали задание проверить, какого черта вас заинтересовали документы по закрытию Ольховского рудника, я сделал первую ошибку: пошел к тебе еще дома и поинтересовался этим. Вторая моя ошибка состояла в том, что после того, как ты мне в дружеской беседе навешал лапши на уши про выявление в отработанной руде попутных полезных ископаемых, я прямиком подался к твоему заместителю, осуществляющему в паре с главным геологом эти исследования на Ольховском руднике. Влад оказался умнее, чем я предполагал – это моя третья и последняя ошибка в этой игре. Влад перечислил мне целый ряд «спутников», которые находятся в руде кроме золота, и как бы между прочим просветил, что те же, например, висмут и германий стоят практически дороже золота. Он рассчитал верно. Я был ориентирован на золото и, узнав, что существуют в отработанной руде попутные ископаемые, превосходящие ценой золото, естественно, успокоился. Прошло несколько дней, пока я понял свою промашку и примчался к тебе в кабинет продолжить разговор уже возле документов, но их к тому времени у тебя спокойно спиздили. А ведь имей я такой опыт, как у тебя, Леня, я бы сразу допер, что хоть германий и дороже золота, но добыча его на старом руднике обойдется дороже лунных камней. Несмотря на все, – продолжал Туркин, попыхивая очередной сигаретой, – ситуация была небезнадежной. Я упорно продолжал собирать информацию по рудникам. Сделал запрос в Управление. Мне ответили, что месторождения, подобные Ольховскому, эксплуатируются до 60-ти лет, да и то исчерпываются не все запасы золота. Нашему же руднику едва исполнилось тридцать лет, а его прикрыли… Короче говоря, дальше все было делом техники. Я просмотрел список руководящих работников рудника за несколько последних лет и сделал любопытное открытие: четыре года назад в должности заместителя директора Ольховского месторождения там трудился некий Михаил Алексеевич Кравцов, который год назад по неуточненным данным погиб во время лесного пожара в иркутской тайге. А точнее – уехал на глухариную охоту и не вернулся. Ты, конечно, уже догадался, Леня, что этот, якобы покойный, Кравцов является родным папой нашего Виктора Михайловича Кравцова, друга и заединщика нашего общего друга Влада Французова. «Теперь пришла пора тебе потирать руки, – сказал я сам себе. – Я обладаю информацией, о которой мои друзья не догадываются».
– Это интересно, – буркнул Абасов, многозначительно взглянув поверх Туркина.
– Дальше, Леня, будет еще интереснее, – хихикнул Туркин. – Но, конечно, обладать информацией одно дело, а уметь ею воспользоваться, это уж совсем иное. Я воспользовался ею правильно: запросил в главном Управлении фотографии всех ведущих сотрудников иностранных фирм инвесторов, имеющих дело с Забайкальем, и сделал еще одно любопытное наблюдение: покойничек Михаил Кравцов на фотографии и инженер американского концерна Икс мистер Томас Уиллингтон на фотографии – это один и тот же человек, если с последнего снять парик и приклеить ему пышные усы.
Абасов встал и нервно заходил по кабинету.
– Итак, цепь замкнулась, – распаляясь все больше, продолжал Туркин. – Но что же мешает завершить блестяще задуманную операцию?
И тут же сам ответил на свой вопрос:
– Заминка в том, что «в друзьях согласья нет», как сказал дедушка Крылов в одной из своих басен. Вычислить несогласного не составляло для меня особого труда. Это конечно же – Влад Французов. Из вас четверых: Уиллингдона, Виктора Кравцова, Влада Французова и Абасова – его единственного эта схема может чем-то не устраивать. Влад внес неразбериху и замешательство в ваши ряды. Вы стали подозревать друг друга, и сейчас теряете драгоценное время в выжидании, что помеха, будь то один человек или группа, себя в конце концов каким-то образом проявит.
– Это даже очень интересно, – загадочно поглядывая на Туркина, повторял Абасов одну и ту же фразу, но по нему было видно, что он напряженно думает.
– Меня вы не опасались и в расчет не принимали, – продолжал Туркин, делаясь все более серьезным и четким. – Вы знали, что в любом случае меня бы обязали проконтролировать ваши полезные начинания с Ольховским рудником. Видишь, Леня, ты на меня сердился, а я помог тебе вычислить помеху, – двусмысленно добавил он и замолчал, выжидающе глядя на шефа.
Тот сел за свой рабочий стол и, медленно перекатывая два отточенных карандаша по лакированной поверхности, начал, как бы обращаясь к самому себе:
– Так-так, Абасов, палки-колеса! Была у тебя одна помеха, а сейчас две стало, да еще неизвестно, какая хуже! – Он с наигранной бесшабашностью подмигнул Туркину. – А вообще, я не профан и кое что соображаю, Федор, – вдруг перешел он на серьезный тон. – Ты ведь неспроста мне все это выложил, не спроста, Федя… Ты ведь понимаешь, что зацепить нас тебе все равно не удастся, состава преступления нет. Поэтому и не позвонил ты сегодня в свою ментовку. Ты все вычислил верно, но доказательств никаких у тебя нет. Пожалуйста, ищите эту золотую жилу! Во-первых, хрен найдете, а во-вторых, какая тебе с этого польза? С меня ты, Федор, всегда имел больше, чем со своих шефов. Скажи, что нет? А я, палки-колеса, чем на зоне пайку хавать, лучше на своем золотишке, которое прикопил, свой век доживу и еще внукам оставлю трошки. Стало быть, у тебя есть прямой резон заменить в этой четверке Французова, тем более, что ты подтвердил мою догадку: Владу это золотишко самому не нужно. Каким образом ты это сделаешь, Федор, мне неважно… А ты молодец, честно говоря, я не ожидал от тебя такой прыти. Я те по секрету скажу: ты правильно поразмыслил. Коммунисты скоро полетят к чертям собачьим, у меня точные сведения из заграницы. Половина правящей верхушки КПСС вложили огромные деньги в западный шоу-порно-бизнес, об этом там говорят уже в открытую. Наверняка знают и твои коллеги. Так что, Федя, не за кого тебе на амбразуру грудью кидаться. Они для тебя – те же «Махорка» и Тайшет по сути… Молодец, Федор, палки-колеса! Кстати, не пора ли нам шоу-порно-бизнесу предаться, так сказать, на местной банной почве?
– А почему бы и не попариться, Леня? Я в этой баньке себя этаким патрицием ощущаю, может Акулин создать обстановочку соответствующую… Да, Акулин… Помнишь, Леня, дело с мехами?
– Еще бы не помнить, Федя, кто бы мог подумать, что он выкрутится, – с радостью поддержал разговор на другую тему Абасов.
Он извлек из холодильника-бара поднос с коньячком, балычком и дольками лимона. Выпили по рюмке за все необидное на свете, и Туркин откланялся.
– Насчет баньки, я как договорюсь, сразу тебе позвоню, Федор, – сказал Абасов на прощанье.
Едва дверь за ним захлопнулась, Абасов нахмурился и набрал прямой номер Виктора Кравцова.
Глава 16
В Бодайбо шли дожди. Пять дней пробыл здесь Карпов, и все они походили один на другой. Пять дней он шагал по узким улицам с темно-радужными мазутными лужами и распустившейся глиной на обочине, месил грязь, разыскивая какие-то Управления, сбербанки, конторы, даже склады товаров. Компьютерная техника везде была в жутком состоянии: заигранная, с памятью перегруженной всякой неделовой информацией. Много было частных приглашений на дом от административных работников. Срок командировки еще не истек, но по сути ему здесь уже делать было нечего. Однако он не улетал. Все еще надеялся на звонок Леночки, и вечерами просиживал в номере гостиницы у телефона. Это единственное, что его удерживало в этом городке. После Москвы Бодайбо показался ему поселком, и только очередь за апельсинами напоминала о столице. Он занял очередь. Дождик устал моросить, городок затих, и мягко опустившийся вечер расстелил на мокром асфальте прозрачные тени. Он любовался уютом провинции, вдыхал поэзию непритязательного быта, но мысль о Леночке не шла из головы.
Он купил апельсины и решил зайти домой к управляющему сбербанком, посмотреть, что у него с компьютером. Шел по указанному адресу, радостно думал, что в той же части городка и Леночкин дом. «Вот и портовые башенные краны, возле которых мы с ней гуляли в прошлый раз», – вспомнил он.
Он не смог удержаться – позвонил ей прямо от банкира.
До последней секунды не знал, о чем будет говорить, но услышав ее голос в трубке, вдруг ляпнул:
– Гуд ивнинг, Леночка, я тебя вэри ай лаф ю! Я звоню от твоего соседа, банкира, разгружал его компьютер от заначек его детишек, шаловливые у него дочери оказались, представляешь, загрузили память банкирского компьютера сексуальной информацией. Например, папа ожидает увидеть на экране какую-то банковскую операцию, а перед его очами вдруг высвечивается такой текст: «Мужчины, как вам известно, тоже считают себя сексуальными, и если вы покажите им, что вы полностью захвачены, проникнуты сексом, то они сочтут это своей заслугой, будто именно они сумели накалить вас, нажать на правильную кнопку… и т.д.» Ты что молчишь? Ты где? – встревожился он.
– Олег, ты мистическая личность! – рассмеялась Леночка. – От тебя самого невозможно память разгрузить. Неужели ты сам еще не вычислил, что твоей любимой может стать только ЭВМ, и то не всякая. Кстати, когда ты улетаешь?
Карпов несказанно обрадовался тому, что диалог состоялся, и с восторгом завопил в трубку:
– Да я уже давно мог улететь, но все же надеялся увидеться с тобой, поговорить…
– Олег, ты сумасшедший, прекрати орать в трубку такие вещи, ты же в чужой квартире сидишь… и про секс… ты что, обалдел?.. хозяева же все слышат! Слушай меня внимательно: я действительно тебя вспоминала, у меня к тебе дело, то есть просьба будет большая. Скоро приедет с работы Влад, мы позвоним тебе в гостиницу и пригласим в гости. Ты хоть под своей фамилией? А то у нас охрана подъезда…
– Под своей! Под своей! – воскликнул Карпов.
– Ну, тогда жди моего звонка.
У Карпова от счастья все плыло перед глазами. Наконец-то он ее снова увидит! Странно, но ему даже в голову не приходило ревновать ее к мужу. «Точно полукомпьютер, нормальный человек ощущал бы хоть какие-то неудобства в связи с этим, а я хоть бы что. Человек будущего… нажать на правильную кнопку и никаких проблем… Кретин с антеннами, память без шурупов…» – проносилось в его башке.
Из некоей прострации его вывел голос хозяина:
– Олег Васильевич, вы апельсинчики забыли, – сказал он, протягивая пакет. Рядом с банкиром стояли две девочки-подростка и с какой-то обидой поглядывали на Карпова. «Черт, они же все слышали», – мелькнуло в его разгоряченном мозгу. Он сунул апельсины детям и попрощался. Папаша вдруг изменился в лице, выхватил у дочери пакет и настойчиво повторил:
– Олег Васильевич, спасибо вам огромное, а это заберите, у них на это аллергия.
Карпов не стал больше говорить и вышел на лестничную клетку. В лифте он все же заглянул в пакет, недоумевая, чем апельсины могут угрожать детям. И тут понял: сверху лежали свернутые вдвое крупные денежные купюры.
«Что бы это купить в подарок? – Направляясь к молодоженам, подумал он с грустью. – Что можно купить богатеям? У них, наверняка, все есть. Вот если бы дети были, для них бы я сочинил чего-нибудь». Не доходя до гостиницы, Карпов увидел мужчину, торгующего ошейниками, поводками, намордниками и прочей собачьей упряжью штучного производства.
«У них же собака есть!» – осенило его.
Он выбрал самый яркий ошейник из лосиной кожи и плетеный поводок, потом зашел в магазин, купил шампанского и торт. На эти покупки ушел почти весь его гонорар. «Жизнь дорожает, а мы добреем», – отметил он про себя и направился в гостиницу.
Леночка решила рассказать Владу про Карпова всю правду. Собственно, ей надоели недомолвки, тем более, ничего предосудительного в их отношениях не было. Сначала Влад слушал ее с некоторой неприязнью, но потом все больше и больше оттаивал, а под конец был просто в восторге от этого «полукомпьютера». Тем более, Леночка прямо сказала ему, что с помощью Карпова появляется шанс исказить информацию о злосчастном Ольховском руднике в компьютере Абасова, ведь он через стенку живет.
– Молодец, крошка, сообразила что к чему, давай звони своему чудаку, пусть приходит, потолкуем.
Карпов возник в дверном проеме с ошейником на собственной шее, на поводке болталась бутылка шампанского, в руках он держал торт и апельсины.
Влад больше всего боялся, что этот человек начнет его раздражать. Он сам привык выбирать общение, а тут ему его навязали. Но, к счастью, все было о’кей!
Карпов не вызывал у хозяина никаких отрицательных эмоций, напротив, все, что этот чудак говорил, было весьма забавно. А рассказ про дочерей банкира вообще рассмешил до слез.
– Кстати, Олег, – сказал он уже серьезно, – я не могу тебе рассказать всю историю, да это и не к чему. Скажу только, что от того, сумеем мы или нет исказить одну информацию на компьютере соседа, будет зависеть судьба нашей семьи. – Влад кивнул на Леночку.
– Все понятно, Влад, но ведь я пользуюсь методом комбинаторики, и мне, чтобы вычислить код, необходима хоть какая-то информация об объекте, – задумчиво произнес Карпов.
– Ура, мальчики! – вдруг воскликнула Леночка, – я придумала! Я знаю, как добыть эту информацию!
Мужчины удивленно переглянулись.
– Дело в шляпе, – обращаясь к Карпову, сказала она. – Понимаешь, у Абасовых же две вот таких телки растут, понимаешь, две избалованные дурехи… Они тоже наверняка в тайне от родителей компьютером пользуются, понимаешь, они еще не такими штучками могут его загрузить…
– Леночка, ты гений! – восхитился Влад.
Он быстро набрал номер Абасовых. Трубку взяла Виолетта.
– Привет самой драгоценной женщине Забайкалья! – лихо поприветствовал Влад, – а где хозяин? Ах, в бане у Акулина… понятно… меня, значит, не пригласил, ну я ему отомщу, – игриво продолжил он, подмигивая Леночке и Олегу. – Виолетта, я что тебе звоню, у нас в гостях сейчас очень интересный мужчина из Москвы, наш приятель, он здесь проездом в командировке, курирует нашу компьютерную систему, парень семь пядей во лбу… – на этом Влад прервался, видимо, Виолетта его перебила. Потом расхохотался и сказал: – Ну, мать, уж этого я не знаю… Так вот, он моментом разгружает компьютерную память от всякого сора. Оказывается, дети в тайне от родителей грузят компьютеры черт знает чем. У нашего соседа банкира, например, Олег из компьютера сплошной секс вытряхивал… К сожалению, сегодня ночью он улетает на Дальний Восток… Хорошо, Виолетта, он сейчас зайдет к вам, грех упускать такой случай.
Влад отложил трубку, сел за компьютер, и через минуту у него был текст, который требовалось исказить. Взяв авторучку, он сделал несколько правок на листке.
– Вот, Олег, как это должно выглядеть, чтобы нас устраивало, – сказал он, протягивая лист Карпову.
– Ну что же, попробуем, – кивнул тот.
Влад проводил его до Абасовской двери.
Вид Виолетты поразил Карпова. С минуту он стоял и глазел на нее в изумлении и с робостью. Первый раз в жизни видел он женщину, в которой всего было больше в несколько раз: румянца, волос, косметики, драгоценных украшений, роста, полноты, голоса и еще чего-то невидимого, но ощущаемого.
Томно улыбаясь, хозяйка пригласила столичного гостя в кабинет мужа, погрозив дочерям пальцем: мол, не смейте мешать.
– Извините ради Бога, у нас такой беспорядок… да и раздражают эти вещи, – пренебрежительно кивнула на сверхшикарную обстановку квартиры. Замешательство Карпова она восприняла как результат своего обычного воздействия на мужчин. – Как там Москва, шумит?
– Вы знаете, я уже полмесяца там не был, но шумит… наверняка Москва шумит, – пролепетал он.
– Да, я представляю, какой глухоманью показался вам этот городишко, – бросила взгляд в сторону окна. – Это поначалу восторг: Сибирь! Золото! Настоящие мужчины! Дичь!.. А потом, извините, скука смертная наступает, и ты уже не можешь вырваться из ее объятий.
Виолетта судорожно задергала плечами и грудью, изображая эти жуткие объятья.
– Извините меня, – взмолился Карпов, – но у меня очень мало времени…
– Да-да, я не буду вам мешать, но… у меня просьба, перед тем, как выгружать, так сказать, сексуальный сор, пригласите, пожалуйста, меня: я мать, чисто из педагогических соображений…
– Конечно, я ничего не трону без вашего разрешения… главное, найти…
Виолетта понимающе кивнула и удалилась. Карпов занялся компьютером. «Мышка», как живая, весело завиляла хвостиком, оказавшись в руке компьютеромана. Экран стал высвечивать одну информацию за другой. Тут за спиной скрипнула дверь. Он оглянулся и увидел в проеме приоткрытой двери толстощекую мордашку с торчащими в стороны косичками. Мордашка состроила ему угрожающую гримаску и погрозила кулачком, после чего исчезла.
– Значит, кое-что есть, – ухмыльнулся Олег. – Преступники занервничали.
Он обратил внимание на иконы в золотых окладах, которые сияли из всех углов и со всех стен. Икона Святителя Николая стояла на, казалось бы, совершенно не подходящем для это месте – на системном блоке, который находился не под столом, а справа от монитора. Карпов как ударило: «код нужного документа – «Никола»! Он быстро набрал код, ввел искажения в информацию и, мысленно поздравляя себя с удачей, занялся разгрузкой компьютера. Тут он от души позабавился. Закончив с первой операцией, он быстро приступил к следующей, и через мгновение на экране высветилось: «АНКЕТА для ЖЕНЩИН: НАСКОЛЬКО ВЫ СЕКСУАЛЬНЫ?»
1. Считаете ли вы секс грехом?
2. Со сколькими мужчинами вы были в постели?
3. Как много способов мастурбации вы применяете?
4. Видите ли вы вокруг себя фаллические символы?
5. Нравится ли вам трогать мужской член?
6. Можете ли вы вызвать эрекцию у мужчины на расстоянии…
И так далее.
Он вывел текст на принтер, листок спрятал в карман, и позвал хозяйку.
Вошла встревоженная Виолетта. Ее широкое лицо светилось трепетной застенчивостью.
– Вот взгляните, – кивнул он на монитор. – Это, кажется, то самое: «сексуальный сор».
Виолетта глянула на экран и всплеснула руками:
– Олег Васильевич, извините Бога ради, но …. дело в том… словом, это стирать не надо. Сами понимаете, хранить на полках такую литературу в доме, где две девочки, не очень удобно, поэтому я воспользовалась компьютером…
– Так это ваш текст? – удивился Карпов, но тут же улыбнулся и понимающе сказал: – Вот я и думаю, для девчушек уж слишком сложная деловая информация…
– Ну естественно, – поддакнула Виолетта, быстро подкатывая столик на колесах, на котором стояла изысканная импортная бутылка и два бокала, бутерброды с красной икрой и ваза с фруктами. – Это надо обмыть, и не вздумайте отказываться, у нас в Сибири гость так просто не уходит из уважаемого дома. Пододвиньте кресло, не стесняйтесь.
– Вообще-то, у меня сегодня еще важные дела, – попытался отбаяриться Карпов.
– Нет-нет, никаких дел! – властно воскликнула Виолетта, и сама подкатила к столику два кресла на колесиках. – Между прочим, Олег Васильевич, – хихикнула она, утопая в просторном кресле, – я вам признаюсь, что по этому тесту я набрала почти сто очков, и мне за это полагается титул «дитя Афродиты».
Она подняла бокал и, кивнув Карпову, произнесла:
– Ну, вздрогнем. Это коллекционная «Мадера» из бардачка моего мужа, а уж он тонкий ценитель напитков, поверьте!
Карпов чокнулся с хозяйкой и медленно выпил вино. Напиток приятно удивил изысканным вкусом.
– Нравится? – подмигнула ему она. – Закусывай, дружочек, не стесняйся. – Без обиняков перешла на ты. – И не думай пока о делах, ведь работа не волк и в лес не убежит. Наслаждайся, дружочек. Как в песенке поется: «танцуй, пока молодой!» – в ее голосе прозвучали бархатистые нотки, глаза подернулись влагой. Кончиком языка она медленно облизнула губы.
Карпов взял бутерброд с икрой, с интересом разглядывая эту пышнотелую с небесного цвета волосами «Мальвину». От нее оглушающе пахло пряными духами и еще какой-то парфюмерией. Ее руки с голубыми ногтями были сплошь унизаны перстнями. Пережевывая закуски, Олег молча смотрел на хозяйку: та уже успела переодеться и сейчас была в красной футболке с большим вырезом и ярко салатовых лосинах, из этой одежды выпирали все ее мощные прелести. Это начинало забавлять его.
– Я отменная хозяйка, дружочек мой, готовлю я восхитительно, и сейчас ты в этом убедишься сам! – Воскликнула она, и поставила массивное блюдо с фаршированным рябчиком под черемшой.
– Неужели столь царский пир в честь моей скромной персоны? – усмехнулся он. – Я, право, не заслуживаю такого внимания.
– Просто я очень люблю готовить, – пояснила Виолетта. – Дай-ка я за тобой поухаживаю.
Она склонилась над Олегом, водрузив пышный бюст на его плечо, и принялась изящно резать серебряным ножичком рябчика на его тарелке.
– Некоторые считают, что птицу надо есть только руками, но это бред, дружочек мой, это полный бред.
Захмелевший Олег не заметил, как она зажгла свечи и включила тихую музыку. Интим чудесно соответствовал его теперешнему настроению. В желудке наступил блаженный миг, душа воспарила, разум затуманился.
– А где детишки? – спросил он, вдруг вспомнив про двойняшек.
– Убежали в школу, у них сегодня репетиция спектакля, это надолго, – нежно произнесла Виолетта и вновь наполнила бокалы. – Этого коньяка, клянусь всем чем можно, но такого коньяка ты никогда не пробовал и больше не попробуешь! – загадочно и властно сказала она. – Это магия, а не напиток, сейчас поймешь!