Глава 2
Оскару нравилось это. Его не покидало то особое ощущение собственной силы и неуязвимости, которое бывает у профессиональных киллеров – что-то вроде чувства наркотического взлета. Его душа летела, словно выпущенная пуля, ему нравился звук затвора пистолета: сухой и повелительный щелчок, нравилось спускать курок и затем быстро исчезать с места действия. Для него убийство не являлось преступлением, так как он считал, что Бог каждому воздает по заслугам, а киллер – всего лишь орудие божье.
Сегодня он пришел «на связь» в Дом журналистов. «Связным», то бишь наводчиком, был бармен Слава – немолодой гей плотного телосложения в фирменных очках с тонированными стеклами. Слава сотрудничал и с преступным миром, и с ФСБ. Гей должен был дать киллеру наводку на заказанную жертву. Оскар уже ознакомился с фотками и характеристиками своего «подопечного». Убрать надо было некоего «околополитического жука», как назвал его заказчик. «Жук» назывался Владимиром Николаевичем. Он был завязан с «неотмытыми» деньгами какого-то думского деятеля. Самое интересное, что «жук» вел себя совершенно невозмутимо, не прятался, был спокоен и весел. Похоже, он считал себя неуязвимым. Может, так оно и было – отследить его не удавалось, он мелькал везде и нигде, фокус какой-то, у него не было постоянного места жительства (обитал в разных квартирах), постоянной женщины, любимых баров и ресторанов. На работе – на Кутузовском проспекте в офисе – он появлялся не всегда и в разное время, вокруг него было много постороннего люда, а подстрелить ненароком случайного человека Оскар считал слишком большим грехом.
Видимо, Владимир Николаевич был либо фаталистом, либо бессмертным. А может, сумасшедшим.
Оскар купил пачку сигарет и, повернувшись в полоборота к залу, облокотился на барную стойку. Перебрасываясь шуточками со Славой, он одновременно наблюдал за движением в баре. За ближним столиком сидела девица, к ней подсела дама, видимо, знакомая. Они заказали кофе. Обе были навеселе, говорили громко:
– Хотела подписать меня в центр содействия развитию бизнеса, – выкрикивала девица. Она была уже хорошо поддатая. Пришла из ресторана, догадался киллер. И ее подруга тоже. – Это при правительстве Москвы. Приходишь, вкладываешь свои 50 баксов, подписываешь четырех человек, которых находишь, и они тоже вкладывают, а поработав так несколько лет, покупаешь квартиру со скидкой 30%.
– Пирамида, – резюмировала подруга. – Обычная пирамида. Не ввязывайся. Ничего не добьешься.
Оскар докурил сигарету и, притушив бычок, бросил на пустую тарелку. Пожилую даму окликнули знакомые и перетащили за свой столик. Девица подошла к киллеру и попросила сигарету. Разговорились. Она напросилась на коктейль. Оскар заказал два бокала и сел на крутящийся табурет. Девица пристроилась на соседнем сидении.
Опустив в бокал пластмассовую соломинку, он рассеянно поддерживал разговор с девушкой, а сам поглядывал на Славу. Наконец, гей подал знак. Оскар оглянулся и увидел, как в бар вошел «объект». Он был невысокий, худощавый, с узким заостренным лицом и живыми маленькими глазами. Оскар внутренне сосредоточился. Тихо убрать жертву в баре дело нехитрое, к тому же Слава умел создавать для киллеров «рабочую обстановку». Он же затем организовывал переброску заказных трупов в удаленные от места убийства районы. Система была отлажена. Так что Оскару после работы не надо было даже спешить, он мог спокойно перейти в ресторан и отдохнуть.
Но в этот день все пошло кувырком. В баре появились две смазливые молоденькие писательницы и принялись продавать свои авторские книжки. Девушки, по виду, жили весьма бедно. В баре на них обратили внимание, завсегдатаи оживились. «Жук» тут же сориентировался, и обе девушки оказались за его столиком.
– Эти ведьмы опять все испортили, – процедил Слава. – Не в первый раз. Я их вышибу, сучек, больше не сунутся.
За столиком, где расположились девушки, шло настоящее веселье. Владимир Николаевич заказывал напитки и закуски и, раздухарившись, развлекал дам занятными историями. Девушки от души смеялись.
– А знаете, девчата, – говорил «жук», – что то место, где мы сейчас находимся, одно из самых страшных, в нем сгущается астральный туман и происходит расщепление сознания, недаром журналисты называют сей дом гадюшником.
– Ой! – воскликнула одна из девушек.
– Ужас, ужас! – притворно испугалась вторая.
Владимир Николаевич усмехнулся и предложил:
– Тогда давайте переместимся в другое место. Да хотя бы рядом, на Арбат, в китайский ресторанчик.
В тот самый миг, когда Владимир Николаевич с девушками направлялся в ресторан, из дверей сего заведения выходила Янка в сопровождении качка, (это о нем она говорила Пончику по телефону). Эта парочка была так увлечена друг дружкой, что, казалось, ничего вокруг не замечала. Янка рассказывала забавные истории о себе, а ее спутник толковал о бизнесе.
– Жизнь это театр, говаривал Шекспир, – болтала Янка. – А я говорю, жизнь это сон. Как-то разговор зашел о стихах, а я возьми и ляпни спьяну, что люблю Велимира Хлебникова. Все, конечно, мне: прочитай любимое, ну прочти. А у меня в башке лишь первая строка да обрывки фраз, какие-то концы, сосцы, русалка. Ну, я возьми и выдай: «старик с извилистою палкой не хочет мокрую русалку, она с серебряным концом и длинным мебельным сосцом.» У всех вытянулись лица, а поэт Андрей Нежный прошептал: «Гениально!» Он, наверно, не читал Хлебникова. Нет, жизнь – это сон, точно сон, а мы в ней – сновиденья, да такие прикольные, ха-ха-ха! Да, Антон?
– Это прикольно, – отозвался он.– Но ты создана не для приколов, а для серьезных дел. Предлагаю тебе бизнес. Пойми, ты относишься к тому женскому типу, которому везет в игре такого рода. Я тебе сейчас все снова объясню. Это просто. Правительственная комиссия по развитию бизнеса в России и регионах, значит, выпустила векселя. Это – «золотые» векселя. Обеспеченные золотым запасом. Ты, надеюсь, знаешь о золотодобыточном бизнесе? Но все дело в том, что векселя достались одному моему другу, а он не смог пустить их в дело. Эти бумаги были наполнены на 15%, я их ему наполнил на 38%, потом выкупил их у него и наполнил на 62%.Пускать их в дело пока рано. Я их могу наполнить на 98%, понимаешь? Я люблю тебя, и хочу сделать из тебя бизнес- леди. Я передам тебе свою фирму, потом. Для начала передам тебе золотые векселя. Это почти подарок. Заполнишь необходимые бумаги, договор. Сейчас заедем в офис моего друга, его зовут Хачик. Пусть тебя не смущает в договоре графа – «под залог имущества», это пустая формальность. За тебя отвечаю я, моя золотая рыбка. Документы взяла?
Да, документы были в ее сумочке, маленькой кожаной сумочке на длинной цепочке.
Они свернули с Арбата. Антон поймал такси. Мужчины, мои призраки, и эротические сны – это был Он в разных воплощениях…
Глава 3
Оскар без толку щелкал зажигалкой, которая не желала показывать свой огненный язычок. Он торчал возле китайского ресторанчика, изображая скучающего лоботряса. Для большей схожести он разлохматил свои густые длинные волосы и повязал вокруг головы шейный платок. Предварительно измяв его и скрутив жгутом.
Накрапывал дождь. Киллер поглядывал на часы и мысленно проклинал свою жертву. Прослонявшись впустую часа три, он зашел в ресторан за сигаретами. Там они были дороже. Официант удивленно взглянул на него, но решив, что посетитель – обычный лох под кайфом (на респектабельного не тянул) – обсчитал по мелочевке. Киллер быстрым взглядом скользнул по залу и, изображая пьяненького или уколотого придурка, подошел к столику «жука» и двух его спутниц, сел верхом на стул и принялся путано извиняться. Играл он натурально, на него не обратили особого внимания. Девушки засмеялись, рассматривая его, и решили, что он забавен. Некоторое время удалось проторчать здесь, отслеживая, когда «цель» переместится в туалет. Там можно «чисто» выполнить работу. Но подошел официант и выдворил его за дверь. Оскар отметил про себя, что оба охранника в дверях не обратили на него внимания: решили, неопасен.
Киллер вышел и почти сразу присмотрел себе удобное для наблюдения местечко – на металлической ограде за коммерческими палатками. Он удобно расположился на узкой длинной трубе и открыл банку пива.
Его не было видно из ресторанных окон, но зато сам он держал дверь под прицелом. Несколько раз двери ресторанчика распахивались, и киллер хватался за пистолет. Но выходили не те люди. «Объект» словно ночевать там собрался, или исчез через черный ход, что было маловероятно. Все-таки киллер забеспокоился. Он обошел вокруг здания, заглянул в окно. «Цель» была на месте. Похоже, что покидать ресторан веселая компания с «жуком» во главе вовсе не собиралась. Расположились они, видимо, надолго.
Убийца прошелся по Арбату, перекидываясь ничего не значащими фразами с художниками, с продавцами персидских котят, со старушками, пытающимися продать свои плетеные кружевные вещицы. На углу разговорился с молодой женщиной, торгующей фартуками и прихватками для сковородок. Глядя на ее угрюмый и зачуханный вид, киллер безошибочно определил в ней многодетную мать, затравленную нищим бытом и безработицей. Он с ходу купил пару прихваток и фартук, сунув ошеломленной женщине стобаксовую купюру, и быстро отошел, чтобы не слышать ее жалкого благодарственного лепета.
Вернувшись к ресторану, он выждал некоторое время и вошел внутрь. Компания все еще пировала. Девушки с сияющими счастьем лицами доедали мороженое. К столику подошел официант, на его подносе дымились три фарфоровые чашечки с кофе. «Жук» отодвинул стул, встал и двинулся в сторону туалета.
Киллер опустил руку в карман, остановился в раздумье, и вдруг подошел к спутницам «жука». Неожиданно для самого себя он поздравил девушек с православным праздником и подарил им фартук и две прихватки. Потом развернулся и покинул ресторан. «Не сейчас, не здесь», пробормотал он на крыльце. Сам не зная, почему, но в этот момент он понял, что девушки не должны видеть убитого «жука». Киллер не хотел портить им праздник. Он прекрасно понимал, что в ресторан их приглашают не часто, что для них это экзотика и редкая возможность поесть досыта.
Глава 4
Уже потом Янка поняла, что ее Антон – просто авантюрист. Ну, не то, чтобы так уж сразу и поняла, просто интуиция подсказывала: что-то тут странное. Очарование первой страсти рассеялось. Она стала подмечать в нем некую наигранность, преувеличенную нежность, неискренне произносимое: «рыбка, золотая рыбочка моя», – он говорил это слишком часто, автоматически. А почему бы не сказать, к примеру, «ежик мой в тумане», или «лампочка ты моя в заду?»
Антон стал все чаще исчезать по делам фирмы, как он говорил, в загранкомандировки. После подписания контракта – почему-то она опасалась ставить автограф на бумаге с маловразумительным текстом, изобилующим неясными терминами, и хоть Антон разъяснял ей, что к чему, она все равно не особенно поняла, но в конце концов все подписала, поверив в безобидность сей бумажки, – Антон перестал быть пылким и страстным любовником. Жаловался, что замучился с работой, устал, простыл, получил простатит и приехать не может. Насчет усталости и простатита Янка сильно сомневалась. Просто оба они пресытились друг другом. Увлечение ее почти прошло. На горизонте замаячил Влад Французов. Ее очень вдохновило то обстоятельство, что Влад, объявившись в Москве, в первую очередь позвонил именно ей, а вовсе не Леночке. В ней вспыхнула надежда! Влад в ее воображении принадлежал к категории королей жизни, благородных, уверенных, сильных, умных, и очень-очень разборчивых в выборе. Так что она полностью переключилась на завоевание Влада. А историю с бывшим другом и непонятными бумажками выбросила из головы. Правда, несколько раз Антон навещал ее, приносил цветы, конфеты, ликеры, и опять ложились они в постель, но совсем не так, как прежде. Янка раздражалась, поддразнивала его, подкалывала, он тоже в долгу не оставался.
Антон обещал ввести ее в свой бизнес, но потом исчез, и она сидела без копейки, так как взяла длительный отпуск за свой счет в парикмахерской. В мечтах она уже была бизнес-леди, и примеряла на себя привычки богатой дамы. Это занятье настолько увлекло, что возвращаться к прежнему не хотелось. Она уже втянулась в блаженное сибаритство, неспешную созерцательность, взяла в привычку просыпаться в полдень с коробкой дорогих конфет на ночном столике. Антон снабжал ее деликатесами и всем нужным, оставляя денег на приятные мелочи. Влад, проведя с ней несколько заветных ночей, тоже не обидел материально. «Небольшое спонсорство, только молчок, поняла? Будем друзьями», – предупредил он.
Друзьями, так друзьями. И на том спасибо. Но все же она строила планы на Влада. Пусть, может, несбыточные. Хоть какие. Но ведь неизвестно, как повернется судьба. Да, мужчины боятся красивых и неординарных женщин, особенно играющих с жизнью. Не в смысле риска, нет. А вот так: создать для себя самую эпатажную роль и разрабатывать ее, как золотую жилу.
«Во мне погребена гениальная актриса», – подумалось Янке. – «Я склеп собственного таланта».
На следующий день кто-то настойчиво звонил и молчал в трубку. В полночь телефон опять заверещал. Голос был низкий и неестественный, его будто пытались изменить. Угроза была в словах:
– Надеюсь, ты помнишь о векселях. Срок договора истек.
«Чертовщина какая-то», – подумала она. Но решив, что это глупый розыгрыш Антона, вернулась к телевизору. Однако неприятное чувство и смутное беспокойство мешали смотреть передачу.
Глава 5
Тело было обнаружено в сауне. Убитый лежал на краю бассейна, неестественно вывернув руку, словно пытаясь ухватиться за что-то невидимое. Правая нога была подогнута, левая – судорожно вытянута. Его небольшое худенькое тело казалось еще теплым, в глазах застыли почти детское изумление и обида. Две пули, одна в другую, прошили его лоб, и по лицу стекали густые струйки крови. Замочили его профессионально, чувствовался почерк уверенного киллера. Труп обнаружили не сразу. Следователь Чекменев недоумевал: столько народу вокруг, и никто ничего не заметил. Ну, хоть бы что-то подозрительное, а то ведь никаких следов. Что, действовал киллер-невидимка, что ли? С покойным, его звали Владимир Николаевичем, почти все время находился друг и женщина друга Надя, приехавшая из сибирского городка Ишима тюменской области попытать счастья в столице. Здесь она искала работу, надеялась подцепить жениха, легко шла на случайные контакты – все это установил в процессе снятия показаний Варлен Чекменев. Друг был в состоянии аффекта, его женщина билась в истерике, так что ничего путного в этот день следователь не добился. Придется не раз вызывать, понял Варлен, возня предстоит, хотя вряд ли они имеют отношение к убийству. Надо проверить всех, кто в этот день находился в бане.
Опрос присутствующих мало что дал. Выяснилось только, что какой-то странный парень в шортах бродил по сауне, не то чудик из неформалов, не то обычный выпендрежник. А может, педик. Никто не придал особого значения тому, что он разгуливал по сауне как по парку, плавал в бассейне, кому-то помешал, был с кем-то нагловат. Обычная история, всякое случается, от него отмахивались как от назойливой мухи и почти сразу же забыли, хотя кого-то он позабавил, его даже пригласили выпить, но парень ушел. «В шортах мог быть спрятан пистолет», – подумал Чекменев. – «Не киллер он, иначе бы не стал так засвечиваться. А может, дилетант? Дилетанта поймать почти невозможно, от такого всего ожидаешь, они ведь действуют не по правилам. А может, просто обычный юнец со своими юношескими приколами?» – ломал голову следователь. – «Все это усугубляется отношением присутствующих к самому факту преступления. Народ старается не давать никаких показаний, отмахивается, никому не охота связываться с милицией, обременять себя тасканием по судам, по следственным кабинетам, да и вообще многие просто боятся мести преступного мира. Запуганный народ. А ведь надо как-то составлять фоторобот, вот проблема». После очередного опроса выяснилось, что на шее у парня болталась цепочка с крестом.
Дело выглядело совершенно безнадежным. Варлен вернулся в ОВД, отпер свой кабинет. Нашарил в кармане брюк зажигалку и пачку сигарет. Настроение было паршивое. Перед глазами опять всплыло распростертое тело убитого с детским изумлением в застывшем взгляде. Следователь открыл шкаф с зеркалом на внутренней стороне дверцы и, оглянув свой плотный торс, подумал про покойника в сауне: «мелкий такой, как дитя». И не ощутил ни жалости, ни сожаления. «Фоторобот надо составлять» – сказал он мысленно и распечатал пачку сигарет.
Глава 6
В почти безлюдном арбатском ресторанчике «Русь» Оскар поминал своего «крестника» Владимира Николаевича. «Крестниками» он считал новопреставленных, принявших в качестве визы в мир иной его пулю. Оскар дарил своим жертвам легкую смерть, что называется, «от чистого сердца», после чего для них заказывал в церкви поминальный молебен, а затем устраивал в ресторане поминки.
Его столик был изящно сервирован на две персоны, посреди всего великолепия закусок и вин стояла ваза с цветами, рядом горела свеча. Молодой официант Андрюша, худощавый темноволосый парень, проходивший мимо столика с подносом, замедлил шаг и уважительно спросил:
– Вы что-нибудь еще хотите?
Оскар молча мотнул головой.
Андрюша ловко снял со свечи нагар и поправил салфетку возле второго прибора. Второй прибор символически предназначался покойному. Оскар мысленно вел беседу с его душой: «запутался же ты в грехах, бедолага, устал, небось, от суеты мирской. Ну, видишь, Господь сжалился над тобой, послал меня по твою душу. Ведь ты погряз в болоте материальности, деньги и блага мирские сгубили тебя. Теперь тебе хорошо, не надо суетиться, ни сауна тебе не нужна, ни бабы. Отдыхай, бедолага…»
Оскар считал свою миссию чем-то вроде священнодействия. Он творил благие дела, он обрывал цепочку преступлений, он отправлял заблудшие души к Космическому Отцу, к Вселенскому Разуму.
Захмелев от выпитого и съеденного, Оскар откинулся на спинку стула и погрузился в размышления о новом заказе. Он должен был убрать некоего Хачика, дельца наркомафии, обитающего под маской московского поэта в литературных пенатах. Киллера уже снабдили необходимой информацией об объекте и фотографиями: лысоватый армянин лет сорока восьми с виду, рот выше среднего. Он часто ошивается в Центральном Доме Литераторов, где выпивает и ко всем пристает под предлогом творческих разговоров. В литературе и искусстве не разбирается, в музыке тоже. Интеллект довольно низкий. Приехал из армянской провинции, где работал в милиции, но замарался взятками и связями с преступным миром, чуть не сел, откупился и скрылся в столице. Косит под творческую личность. Издал за свой счет тоненькую книжицу стихов под своей фамилией и всюду размахивает ею, как визиткой. Сколотил небольшой пока капиталец на наркотиках, не желает платить всем, кому надо, упертый, не принимает информацию о том, что правила игры в наркомире изменились. Хачик рассчитывает на свои связи – старые, новые и новейшие, которые он истерично заводит. «Запутался ты, Хачик», – благодушно подумал киллер. – «Пора за тебя браться, дурачок».
Из ресторана он вышел, когда стемнело. На Арбате зажглись фонари. Запоздалые уличные художники устало сворачивали свои картины. Открытые кафе заканчивали работу. Возле коммерческих палаток тусовалась кучка молодежи. Киллер миновал фонтан и новый коммерческий ларек. Здесь он остановился и полез в карман за сигаретами. «Черт, забыл в ресторане», спохватился он. Ему надо было закурить и обдумать план действий. Он подошел к двум девушкам, которые уныло мусолили свои сигаретки. И узнал в них тех самых писательниц, что продавали книжки в баре Дома журналистов. Бармен потом рассказывал ему, как вышиб их с треском оттуда навсегда, всенародно обозвав проститутками. «Больше не появятся, – смеялся он, – они совестливые, не сунутся теперь». Киллер поблагодарил Бога за то, что тот послал ему сейчас этих девиц. Через них он легко, без проблем выйдет на Хачика.
Глава 7
– Пока все идет как по маслу, – сказал Антон, размешивая сахар в кофейной чашечке. – Векселя провели по недвижимости чувихи.
– Легко далась? – поинтересовался Хачик.
– Думал, будет проще. Сперва на все, было, согласилась, я ей мозги затрахал. Взяла документы, покатили в твой офис. Но тут нюанс случился, к слову. В общем, повозиться пришлось. Кстати, кто эти векселя-то сварганил?
Хачик хохотнул, дернул головой.
– Мне они от Владимира Николаича, – обронил.
– Жук он, жучара, ему ж бабки чтоб в депутаты пролезть, много бабок, и он их черт те на чем делает. Он те за какой процент эту фальшивку впарил?
Хачик снова хохотнул высоким женским голосом.
– Я же не дурак, чтоб свои платить, да? – сказал он. – Я под них баксы с лохов срубил и в товар вложил. У меня долги неотданные, мне, ё, счетчик включили, да хрен, перебьются.
– Хач, с огнем играешь
– А чувиха твоя классная, – перевел тему Хачик. – Тащится от тебя. Как она, хорошо дает?
– Круто трахается, знает дело. Но поднадоела чего-то, я сейчас для нее в Калифорнии вроде как. Считает, что по делам фирмы, в которой сама скоро президентом станет. Так что спокойна, ждет.
– Потом дай ее мне, да?
– Да забирай. Она уже на счетчик поставлена. У ней, кстати, подруга есть, художница с квартирой, и тоже дура.
Засигналил мобильник. Мужчины схватились за сотовые. Но пищал лишь телефон Хачика. Он отозвался, возбужденно заговорил по-армянски. И вдруг сник. Забормотал, будто оправдываясь. Вытер ладонью потный лоб. И переспросил уже по-русски:
– Ты говоришь что, не говори так, зачем замочили, да?
Поднял побелевшие глаза на Антона, быстро проговорил:
– Владимира Николаича замочили.
А в это время Янка возлежала на тахте в своей квартире возле телевизора, стряхивая пепел с длинной ароматической сигары на журнальный столик, на котором красовалась огромная коробка конфет и бутылка шоколадного ликера. Янка предавалась мечтам невыразимо сладострастным. Грезилось ей, что вот она уже бизнес леди, и лежит она на пляже турецком и, словно в рекламе, ловит райское наслаждение в объятьях восхитительного местного Апполона… Эти мечты, фантазии тешили и согревали ее в последние дни. Она не сразу решилась подписать контракт на векселя, поскольку никогда не теряла надолго голову: внутри нее вовремя срабатывал тормоз. Но она в конце концов решила: а, была – ни была, жизнь – рулетка. Лучше один раз рискнуть и выиграть, чем вечно прозябать. А в том, что она однажды выиграет, Яна была уверена. Ну, не сейчас, так в другой раз, главное – действовать! А действовать она любила, причем в разных направлениях. Такая деятельная натура.