Глава 2 Вещь
Мысленно поздоровалась, проснувшаяся и потянувшаяся девушка, заключённая в крепкие объятия спящего мужчины. Под тяжёлой рукой, прижатая к горячей груди, в которой слышала ровное биение сердца, она почувствовала себя в опасности. Хотя, не могла отрицать, что его она не боится, рядом с ним, в какой-то мере, спокойно и приятно. Но не могла она понять, откуда идёт такое противоречивое ощущение. Чьи эмоции бурлили в сознании: собственные – такие дерзкие, любопытные и пугливые, или…
Изловчившись, освободившись, выкарабкавшись, облокотившись об подушки, девушка села. Только, израненную ногу спящий не выпустил, крепче сжав своей лапищей. Боль показалась терпимой, постаралась не дёргаться, не вырываться: догадываясь, что он запрограммировал себя на некоторые её движения, – на полное освобождение.
Там, в дикой местности, погружаясь в сон, сознание само программировало организм, на что и когда реагировать: какие звуки не несут опасности, а при каких надо действовать.
Действовать он будет неадекватно, не сомневалась нахалка. Это там, в хищном мире она могла его просчитать, уж слишком давно они знакомы, но так мало… по времени.
Странные мысли волной приходили в голову. Сидела тихо, как мышка, казалось ей, что невольно старается даже тише дышать.
Огонь в камине погас, видимо, давно. Стало прохладнее в комнате, что заметил и щенок. Поводив носом, полез в кровать. Ярамира обрадовалась ему, больше тому, что помыла его перед сном. Уткнулся малыш носом в горячее тело ярого мужчины и засопел. Ещё немного и ей тоже захотелось вернуться на место, прижаться – согреться. Но, только не понимала она, хочет ли в его объятья. Она ещё надеялась, что вот…чуть-чуть и у неё получится убежать от него, вернуться в город «чёрного камня», найти Ворона…, для начала, попросить у него прощение за то, что так подло вырубила…
Не судьба! А что такое судьба? Вот – может, она сейчас лежит рядом и боится отпустить?
По телу пробежалась дрожь – мурашки. Надоело дерзкой хищной натуре смотреть! Мужчина так сладко спал. Она сидела и любовалась им – его шрамами. Что-то звериное и дикое скреблось внутри сущности – «дикая кошка, гуляющая сама по себе».
«Почему, я думала, что он старый?» – скользнула Ярамира заточенными коготками по смуглой коже. Нет – не смуглой, сильно загорелой, и не так давно. Бронзовый загар блестел. Сравнила девушка свой бледный оттенок. Хотя – нет! Её кожа хоть и смотрелась на его фоне бесцветным пятном, но ещё сохранила приятный золотистый налёт, подаренный лучами солнца, проникающими в Нижний мир.
Под свежее подстриженной частью волос ярого мужчины наблюдался реальный, долгое время не видевший солнца, оттенок. Коготки тронули вздёрнутое ушко, верхняя часть которого была завёрнута вовнутрь. Улыбнулась. Да?! Вспомнила выражение про закрученные в трубочку уши. Разобрало на хихиканье. Малой ещё лапой своей за ушком почесался в этот момент торжествующего любопытства и веселья. Недовольно поёрзал во сне хозяин лежбища. Но мозг девушки, совсем потерявший инстинкт самосохранения, «поплыл по течению» дальше. Засмотревшись на шрам, скрывающийся на лбу, захотелось ей просто узнать, где он заканчивается. Да и вообще захотелось узнать, почему у мужчины на голове, от виска и до затылка, на тёмных волосах, почти чёрных, две ровные белые полосы, словно на тигре, немного наоборот. Являются ли они отличительной чертой, может, просто так седина у него начинается, или это искусственное приобретение, как загар.
Сколько вопросов…, как всегда?! Да! Непослушные пальцы скользнули по шраму, скользнули, проникнув в его шёлковые пряди. Но и этого показалось ей мало, втянула она его запах. Больше! Не удержав своих желаний, коснулась она губами вздёрнутого уха…
«Нахалка!» – фыркнул, не открывая глаз, мужчина, и дальше засопел.
Ярамира, и дремала, и сидела, и стояла, разминая отлежавшие бока. А сколько всего пришло в голову, сколько всего она передумала. И вновь спала, чтобы угомонит появившийся голод.
Скоро и Рад, от беспокойного соседства, начал ворочаться. Он оскаливался во сне на невидимого врага, рычал, сильнее сжимал сжатые в кулаки руки, причиняя боль. А девушка терпела, жалела его, прекрасно понимая, что хищный охотник на смрад ещё не вернулся с охоты. Он до сих пор в болотах – охотится.
В какой-то момент, всё-таки не выдержав всё яростнее сжимавшиеся "оковы", Ярамира сделала попытку ослабить хватку на ноге, требовательно погладив спящего хозяина.
– С возвращением, – шепнула девушка, заметив, что ярый приоткрыл глаза, – радость, давай хватку немного ослабишь?
Рад всё понял, отпустил ногу девушки, зажав в кулак лежавшую рядом прядь прекрасных длинных волос, и дальше засопел словно зверь. Какой засопел, храп стоял такой…, медвежий.
– Радость, подожди, – остановила нахалка его "погружение" в небытие, – я есть хочу, отпусти меня, иначе, – она слегка, прикусив его за ухо, поцеловала, – иначе, я тебе ухо отгрызу.
Недовольный мужчина пальцем указал на тумбочку у кровати. Пульт с кнопками лежал на видном месте. Гадать, для чего и зачем он? Увольте! Подносы с едой были убраны незаметно вошедшими мужчинами давно, только двое, погружённые в глубокий сон, это не видели. Ярамира удивилась, как она не заметила приближения чужих? О том, что могли хотя бы фрукты оставить и воду, только подумала, сказать не решилась. Натянув покрывало, она легла. Глубокий недовольный вздох коснулся вздёрнутого уха двуногого хищника.
Глупышка не понимала последствия своих действий, последствия своих заигрываний с полусонным мужчиной. Нельзя играть с огнём!
Ярый приподнялся и, подтянувшись, достал пульт и нажал на кнопку. А опускаясь…
– Только посмей! – возмутившись, сдёрнула нахалка тяжёлую "лапу" со своего тела и недовольно фыркнула. (Вернув фи).
Куда там?! Она "поймала" его взгляд с намерением подколоть, съязвить, но то, что прочитала в озверевших глазах, не на шутку напугало. Попытавшись отстраниться, у девушки нечаянно оголилось часть туловища. Замер «хищник» над добычей, внюхиваясь в запах волос, нежного тела. Подметил, что приятно пахнет от испуганной "зверюшки" лесной травой, древесной смолой и цветами. Он слушал учащённое дыхание. Чувствовал, как всё быстрее и быстрее бьется в ней сердце. (Чувствовал, но не слышал).
Что заинтересовало его в ней – дерзость. Желание наказать – покусать… Да! Поиграть, покусать – немного. Но хищник хорошо себя контролировал. Он просто хотел проверить, что она ему позволит? Да сам же не рассчитал. Опустил он свою тяжёлую руку на её грудь, одной рукой сжав обе аккуратненькие выпуклости. Хотел он просто придавить девушку к кровати, чтобы не рыпалась, не кусалась, не пиналась, не царапалась, чтобы просто показать ей, кто здесь хозяин. Но и часть мужского интереса дала о себе знать, чересчур он на груди задержался, чересчур придавил, больше чем следовало. Не ожидал такой реакции: всё в девушке под его рукой замерло – она не дышала.
Рад опомнился, словно окунувшись в холодный родник. Губы девушки темнели на глазах, окрашиваясь в фиолетовый цвет. Но она была в сознании. Возможно – в сознании, возможно – без… Пытаясь понять, что делать? Чем помочь? Искусственное дыхание? Прямой массаж сердца? Он отстранился.
"Каменный истукан" чуть-чуть отодвинулся, ей этого хватило. Показала ему жест, чтобы отошёл от неё подальше. Ой, как хотелось другой жест показать – неприличный.
Закоротил электрический разряд, с украшений посыпались искры, и девушка сделала вздох-другой. Задышала она, но перенёсшее электрошоковую терапию тело, свело от боли. Начал бить озноб: зуб на зуб не попадал. Завернувшись, поплотней, в покрывало: свернулась калачиком как маленький котёнок, отключилась. Отключилась она от всего происходящее в этом тяжёлом жестоком хищном мире.
Глава 3 Черта между…
Улетучился сон! Долго сидел и смотрел хищный мужчина на спящую девушку, что произошло с ней, он, кажется, догадался. И то, что такая реакция у неё – остановка сердца – не единичный случай, доказывал тайный дефибриллятор, сделанный под украшения. То, что украшения – дефибриллятор – только догадывался.
«Глупо вышло, кажется, ещё и напугал? Не сдержался!» Ругал он себя, отсчитывал. Когда "чудо" пришла в себя, он почувствовал. Чтобы не смущать своим взглядом проснувшуюся девушку, Рад сел к ней спиной, сделал вид, будто игнорирует – её же фишка.
Подобравшись, словно дикий зверь, готовая к нападению села Ярамира на кровати. Поняла, что опять пропустила, когда принесли еду – пахло соблазнительно – желудок свело. Не в еде дело, она пропустила – опять – что к ней, опасно близко подошли чужие… Таких казусов её хищное сознание раньше не допускало. Со своей «хищницей» решила разобраться позже – почему спит, когда такое происходит. Сейчас – ОН…
Как не спровоцировать к активным действиям дерзкую, нахальную, глупую, но невероятно красивую девушку? Ярый думал, что делать, если она не подчинится ему как единственному хозяину – не даст клятву. Ведь придётся, действительно, прибить, как взбесившегося и не подчиняющегося хозяину щенка.
Клятва? А ведь он до сох пор не знает, чего стоит её клятва. А одну она уже дала ему: «не причинять никогда вреда». Вот сейчас и посмотрим! Помнит ли…
Что может сделать обыкновенная среднестатистическая девушка, с самым, что ни на есть хищником, высоким, под два с половиной метра, широкоплечим и, действительно, невероятно сильным, ловким и опасным. Она могла! Но… пятьдесят на пятьдесят. И стоит ли начинать? «Еда!» Хищница отсыпалась глубоко в сознании, голодный «зверёк" тоскливо направлял своё чутьё в сторону манящих запахов – на стол. Два подноса с горячим, один с фруктами и кувшин с напитком. «Если опять с градусом…?»
О чём подумали женщины принёсшие еду, Раду было всё равно. Наверняка подумают, что со своей, на собрании купленной, девушкой пришёл. Что совершенно не редкость для мужчин. С общего собрания в купол «льда» привезли около тридцати таких «новеньких» жительниц – разного возраста.
Реальность жестока!
Дыхание девушки, неподвижно сидевшей за его спиной, выровнялось – она успокоилась. Этого он и ждал!
Да, нахалка успокоилась, потому что ни морально, ни физически она не чувствовала опасность. Или это чутьё сбилось? Или она просто привыкла к нему – ярому, что чувство, всегда отвечающее за опасность от двуногих хищников, молчало. Проблема возникала одна после пережитого тока и шока – на некоторое время у неё пропадала человеческая речь, змеиное шипение оставалось единственной формой общения. А Рад этого не знал! Откуда ему…
Девушка на цыпочках обошла кровать, чтобы заглянуть в глаза "каменному истукану", неподвижному и холодному словно камень. То, что напугало её в его взгляде – уже не было. Опять подкупал он наивную девушку своим спокойствием, уверенностью хищного охотника – воина – хозяина положения. И, как не странно, она чувствовала его эмоциональное состояние. Действительно, чувствовала его на подсознательном уровне. Новые чувства нахлынули волной. Такой опасной смесью. Такой манящей, такой родной…
Сидевший «истукан» повёл вздёрнутыми ушками. Челюсть у Ярамиры чуть не выпала, никогда бы не подумала, что так можно… Подшутил ярый над девушкой, над её юностью, а с тем – предсказуемостью. Он, со своей стороны, не просто чувствовал нахалку, он её просчитал, он её знал.
«Мир», – послал «хищник» жест «хищнице». «Мир», – отозвалась дерзкая, добавив черту между ними, прочерченную ногой на полу. Незримую границу в их отношениях.
Краткие обрывочные жесты послал мужчина, в которых может заключаться целая история: он и она – никогда, жизнь и шрамы. Он просто хочет посмотреть на неё, на украшения…, и шрамы. Он хочет, чтобы она рассказала о себе, приглашающий жест присоединится к его трапезе, разделить с ним еду.
«Довериться? Да? Нет? А тело… не жалко, пускай смотрит!» – заметалось сознание. Уверенно села нахалка напротив, предоставив на выбор, исполосованную шрамами часть лица и плечо, со сползающими с него до позвоночника тёмно-зелёными почти чёрными рубцами шрамов, похожими на крылья, полученные от болотной «госпожи». Это он ещё не видел, такие же чёрной зеленью рубцы чуть ниже. Больше они напоминали крылья стрекозы, только с заострёнными концами.
Не видел: металлический корсет, облачённый в кожу, не позволял мужчине рассмотреть самого главного…
Возможно, но сейчас самое главное начиналось с головы, со шрама на лбу. Разорванная кожа расползалась к виску – шрам, полученный в результате удара сапога. Спутать он не мог. Длинный шрам на скуле – нож. Кто-то заботливо разрезал кровавый отёк. Исполосованные руки и ноги. Шрамы на девушке разные, этому хищный охотник не удивился, оставлены они разного рода зверьём хищного мира и в разное время. Почти!
На плече – шрам, похожий на молнию – тварь-ищейка. Ни его ли бронированную голову подарила нахалка? Свежею царапину, Рад именно тогда видел – запомнил.
Корсет и украшения, убедился, являются одним целым. Они не мешали её движениям, не цеплялись, плотно прилегая, плелись по телу, извивались. Металлическое основание корсета пряталось под эластичную кожу, и как оно снимался, непонятно. Не увидел он ничего такого…, за что можно был бы хотя бы потянуть. И, вообще, что за кожа на корсете? Она напоминала ему…
Она напоминала кожу болотной госпожи смрад. И всё это хорошо замаскированный под украшение – дефибриллятор. И то, что замыкателей несколько, он не сомневался. И печати изготовителя такой безделушки, почему-то на поверхности не оказалось. Ух, как хотелось «распотрошить начинку». Руки зачесались…
Останавливало незнание о состояние девушки, как часто она им пользуется. Требовалось изучить «инструкцию». А потом уже допытываться, сколько у хитрого прибора назначений. Плюс, какова максимальная мощность энергетического заряда?
Такой изучающий интерес, и не её тела, что она – девушка почти восемнадцати лет вызвала у мужчины, – задел. Вот, прекрасно видела, что он не её изучает, а шрамы и украшения. Обрадоваться бы, нет – обиделась. А ещё несколько минут назад…
Да, всё верно! Смотрелись они совершенно разными, ещё бы – кошка с мушкой. Ярамира даже в бёдрах уже, чем его бицепс. Ей казалось, что шеи у него вообще нет: мышцы начинались от вздёрнутых ушек и перетекали в плечи. Целая пирамида мышц. Оценивать ниже опасалась.
Нет! Именно сейчас ярый был худощав и измождён. Так выглядели практически все вернувшиеся с охоты хищные воины. Голодные и злые, оттого, что несколько лет приходилось им добывать железу зубастых болотных тварей – смрад, агрессивные и опасные, от бесконечных смертельных боёв. А многие охотники вернулись ещё искалеченными и израненными как физически, так и психически. Главное, что вернулись живыми!
Психически не стабильными вернулись все хищные охотники. Все! Берсерки – назвали бы в древности мгновенно зверевших воинов, впадающих в неудержимую жажду убивать. Хищниками – называли на Хищной планете тех, кто обладал такими разрушительными качествами, опасными, но такими нужными в их мире.
Нет! Почувствовала Ярамира себя неловко: вообще не в своей тарелке. В одной постели с мужчиной ей делать нечего! Нечего делать с «каменным истуканом», чтобы не провоцировать…
С мужчиной, наконец-то, заработал мозг, а она голая – совершенно. Спутанные длинные волосы прикрывали, но… Опомнившись, нахалка выпрыгнула из кровати как ужаленная, прихватив лежавшую на полу свою одежду, забежала в ванную. Вышла довольно быстро, накинув лёгкое свободное платье с длинными рукавами и капюшоном, простое и довольно хорошенькое, миленькое серенькое вышитое бледно-зелёным бисером, не броское, но по фигуре сидевшее как литое.
Только, когда вышла с ванной обратила внимание на двери. Почему раскрыты двери? С любого угла комнаты, можно было видеть почти всё, что происходило в огромном холле. Заметила, что бдительная стража на воротах всё это время наблюдала за ними, внимательно наблюдали два хищных воина за тем, что происходит в комнате Рада. Это когда все другие пришедшие в караване ярые мужчины крепко спят, Рад развлекается.
Ярамире очень не понравилось, что всё это время на неё смотрели и ещё с такого безопасного расстояния. Гордо пошла она на выход, явив себя, своё «фи». Ну, нет! Вот чего она никак не ожидала, что на входе в логово стояли ещё двое молодых мужчин. Стояли они, подперев спиной стену, по обеим сторонам от входа. Не догадывалась наивная, что первое время всех прибывших ярых мужчин, неважно с каким статусом, контролировали. Чтобы не было срывов. Чтобы проснувшись, "хищники" не хватались спросонья за оружие. И женщинам, чтобы было спокойнее и безопаснее входить к «оголодавшим» и плохо себя контролирующим мужчинам.
Малой, всё это время дремавший в постели, даже ухом не повёл на их разборки. Крепко его приложило, устал. Ему бы сейчас дрыхнуть где-нибудь в норе возле мамкиной соски. Но и тут проблема: щенки не впадают в спячку. Он бы рядом со спящей стаей в своей сугубо мужской семье издох с голоду.
Рад не мешал девушке, дал ей время остыть, осмотреться. Дал время подумать, стоит уходить – куда? Оценивающие взгляды прилипли, стоило ей выйти и остановиться у края лестницы. Задумалась: одинокая и беззащитная девушка среди…
Гортанный рык, что издал хозяин, предназначался не ей, что невероятно удивило нахалку, а стоявшим за её спиной мужчинам-охранникам. Приятно чувствовать себя под защитой, когда даже смотреть в её сторону…
Очаровательная и грациозная девушка, резко, но плавно, развернулась на месте – кругом – знающая себе цену, дав своим длинным волосам, заманчиво взметнутся вокруг тела. Да, спровоцировала. «Проводили» девушку в логово не просто взглядом, если бы Рад не издал ещё один угрожающий рык, они бы осмелились ещё и развернуться, чтобы посмотреть вслед. Рад что-то быстро и кропотливо печатал на плоской доске похожей на планшет. Ярамира разыгралась, захотелось ей полюбопытничать, но не решилась, села в кресло и отвела взгляд. Не заставил ярый ждать сверлившее изнутри любопытство. Пристукнув пальцем по столу, он повернул написанным к девушке: «Читай!»
Несколько слов на разных языка и иероглифы: славянский, этрусский, русский хинди. Так он знает русский? Девушка чуть не "подавилась" воздухом. Она совсем забыла об их проблеме общения. Он писал на смеси славянского вперемешку с русским. Да, побратимы! Она всегда разговаривала с ним на русском, не придавая значения, понимает он её или нет. Зачастую, в их общение главным была интонация и нехитрые жесты.
– Русский, – улыбнулась Ярамира, с удивлением обнаружив, что речь вернулась, – если тебе это удобно, рунный и иероглифы неплохо понимаю, единый глухонемой язык ярых знаю, как и язык коротких жестов.
Да сказать, что не понимает местный общий разговорный язык – забыла. И он не спросил. Не думал, что знающая столько, может не знать элементарного. Утаила она про древний язык ярых, общий для всех хищных народов, всех поселений, всех куполов.
И пошло…
"Закон первый, не заигрывать, не дразнить, не целовать спящего, сонного мужчину, если не желаешь продолжения…".
Девушка почувствовала себя не просто возмущённой, она почувствовала, как её лицо запылало огнём, а ведь только остыла – отошла от обиды. Вспыхнула дерзость пламенем в глазах девушки, поняла, увидев игривый огонёк в мужских глазах, что ярый просто смеётся над ней. Обижено скрестив руки на груди, она опустила глаза, сказать нечего – была неправа. Отомстил мужчина за надругательством над своим ухом. Наконец-то, почувствовала Ярамира свою беспомощность, свою беззащитность, а он сел за стол, откуда-то подтянув, чурбачок, открыл блюда.
Какой по комнате пошёл аромат… в организме девушки сработали рецепторы: забурлило в животе. Нет! Не время обижаться! Не выдержав, она опять села без разрешения за стол. И дерзко, прямо из-под носа, выхватывая ароматные куски, попробовала всё.
– Делить, так делить (отобрала она себе еды со всех блюд), – провела девушка ещё раз черту, на столе, – это наши с тобой отношения: я молоденькая девушка, ты взрослый мужчина. Я тебя давно знаю, но мало. Бесишь ты меня и это уже не безразличен. Зачем ты меня вытащил из куста? А теперь, что хочешь?
«Покормить», – фыркнул хозяин.
Проигнорировал Рад вопросы, не хватало ещё, чтобы это… «чудо» его расспрашивало.
Так и быть! Поев, мужчина ознакомил девушку ещё с несколькими законами, правилами, манерой поведения. Они оказались строгими, но приемлемыми даже для неё. Согласилась Ярамира, кивнула. Так вот, велел Рад вести себя благоразумно, так как положено вести себя молодым девушкам, а не диким зверюшкам. "Нахал!" – сверкнула «дикая кошка» огнём глаз. С радостью подметив, что за всё время накалённого разговора не всплыла её непредсказуемая черта – «чёрная кровь». Спит, значит?! Бывает!
Рад пояснил, что жить она будет в женском общежитии под присмотром… няни, она (они) присмотрят за ней и всему научат. Ярамира чуть не подавилась. Что-что, а вот жить ещё под одним присмотром зорких глаз кроме «каменного истукана» – увольте! Дети у них живут вместе с родителями, в основном с матерями, если считать по-людски, то до двадцати пяти лет. Взросление у них немного другое, а она тут причём? Себя Ярамира считала взрослой. Больше семнадцати лет – совершеннолетняя.
– Вот этого делать не надо, – предупредила дикая нравом девушка, – нянек мне ещё не хватало! Мне двадцать три года, земных. Я человек и биологическое взросление у меня другое. В девичьем углу размещусь, а там посмотрим.
Раду она назвалась – Мира, маленькое сокращенное имя. Почему бы и нет?! У них самих по несколько имён, одно от матери, другое данное родом, третье – позывной. Она – собственность, он – хозяин. Вся забота о ней, теперь его проблема, каждый поступок проконтролирует, не говоря уже о проступках. Всё!
Не назвался ярый девушке, ни братом, ни отцом, ни просто родственником, даже дальним, а сразу хозяином. Почему-то «дикую кошку» это не смутило, – посмешило. Не приручить ли он её собирается? Или просто не понимает, с кем имеет дело? Так и Ярамира сама не понимала, с кем имеет дело. У обоих есть время разобраться. Да!
Как только речь дошла до Малова, они поругались. Ярый наотрез отказался отдавать ей щенка, чтобы она ещё по городу с ним разгуливала. Нет! Щенок его, указал хищный охотник на ошейник и свежий выжженный знак на лбу пёсика. Изверг!
Вот и довёл «зверушку», так, что бездна разверзлась у неё под ногами, а над головой, почему-то свет моргнул, будто что-то громоздкое подключили, не рассчитав напряжение. Почувствовала Мира, как проснулась ОНА, потягиваясь в сознании словно чёрная пантера. Нет, спрятавшись под спасительный капюшон, Мира опустила потемневший взгляд опасной хищницы. Как всегда почувствовала непременную особенность, почувствовала, как из неё высасывается энергия жизни и утекает куда-то… в бездну, сжав зубы, на последних каплях разума, удалилась она из логова. Пообещав, что каждый день будет приходить к нему – отмечаться – и утром, и перед сном. Унизительно, но…