Глава 8 «мозговой шторм»
Жгло затылок! Почувствовала Мира, как посмотрели на неё вошедшие женщины и не только, охрана на дверях повернулась и проследила тактичность действий. Почти голая, даже не прикрывшаяся, растрёпанная девушка в зону их ответственности не входила. Нет, Миру злило другое, что она его («каменного истукана») не интересует, но притом, он сделал всё так, чтобы все, во всём городе, думали, что они не в шахматы в постели играют, что она его собственность во всех отношениях. «Гад!»
Её репутация испорчена окончательно, понимала наивная девушка, что дошло до неё это только сейчас. И цветка на ней нет, который бы доказывал обратное, что никому она ещё не принадлежит, ни морально, ни физически. А «ценник»? И кому-то что-то она должна доказывать? Нет! Никому и ничего! Проснулась «хищница» в озлобленном сознании: « Меня не желать…?»
А тут, поставили женщины подносы, и ушли, да не все. Одна задержалась: Рад её придержал за прядь волос. И ещё посмел подойти близко, чуть ни вплотную. И всё бы ничего, если бы женщина была зрелая, а эта ярочка – разукрашенная «курица» из «курятника». Вспомнила Мира девушку, и её неоднозначные высокомерные взгляды, когда мимо проходила, и её непонятную, но такую же противную речь в свой адрес. И всё встало на своё место, вот откуда это…
Рядом в постели лежало несколько средних подушек, одна из них и полетела прямиком в "голубков". Двуногий хищник, обладавший исключительной реакцией, поймал "снаряд". Охрана с двери копьём один раз об пол стукнула, и ярочка гордо так ушла, не забыв свысока посмотреть на сидевшую в мужской постели хамку.
Рад проводил "голодным" взглядом ушедшую, дождался пока охрана вернётся на своё место, скроется с глаз, повернулся к "зверьку", посмевшему вмешаться в его отношения. «Нахалка!»
Мира встала на ноги и повернулась к своему мужчине. К своему, поняла она, что делить Рада она не хочет. Он её! «Сам виноват!»
Как удачно нахалка встала, подумал мужчина и вернул ей подушку. Она так никогда и не узнала, специально или просто не рассчитал он свою силу по отношению к её весу. Полёт был стремительным, – приземление на удивление сногсшибательным.
Вновь, в один прыжок, ярый оказался рядом, навис над распластавшимся на полу телом. А огненная бестия давилась смехом, уж явно читался на грубом мужском лице испуг, а ушки как подёргивали…
– Точно, летать я научусь быстрее, чем плавать, – сквозь смех выговорила Мира.
Рад поднял девушку на руки и положил в постель, осмотрев и ощупав её ноги и руки на наличие новых травм. Его прикосновения невольно щекотали…
Неоднозначно переглянулись на дверях охранники, обсуждали они отношения пары. «На вкус и цвет…»
Девушка не очень сопротивлялась под его руками, и он продолжил: прощупал суставы, останавливаясь на её шрамах. До этого он не прикасался к ней, только смотрел. Ну не считая, когда перебинтовывал раны за пределами населённого мира. Шрамы, шрамы¸ шрамы…
– Не надо… – дёрнулась нахалка, – тебе только псов массажировать.
Вечер они провели достаточно забавно. Поужинали и поиграли в шахматы. Отомстила: прошлась по его спине, сделала массаж, но не постеснялась причинить терпимую боль. А на предложение разморённого мужчины остаться на ночь, так как время было позднее, – отказалась. Это у него время отдыха подошло, она же выспалась, и хотела чего-нибудь непознанного, невиданного, но желанного.
– Нет! Не хочу тебе мешать, закажи на завтрак себе "аппетитную пышечку", разрешаю понадкусывать.
Не спалось, как и раньше. Полумрак, царивший в ночное время, приятно действовал на психику, успокаивал. Днём солнце над миром хоть и не всходило, но, видимо, ночью отсвечивало от ближайших планет, словно от луны на Земле. И этой яркости вполне хватало для повседневной жизни. Поэтому и распорядок дня и ночи у населения сменился. Это как переход на зимнее время на Земле.
Ярые перестроились, да не пришлая. Бродила Мира по куполу, когда все спали. Хотя, близость огненной долины давала достаточно света, и солнца не надо. В жилых помещениях, как девичье общежитие, свет отключался на усмотрение хозяев. А в некоторых местах загорался автоматически – датчики движения работали.
Побродив в парке, Мира села у пруда, в котором красиво располагались искусственные хрустальные лилии, а по дну скользили огненно-красные рыбы. Красота!
Как тиха ночь, понимала она, что очень сильно привыкла к одиночеству, и теперь ей трудно воспринимать нормальный мир. Нормальный? Ещё бы! Сама-то…
Пригляделась и неожиданно увидела в озере звёзды. Долго сидела, вглядываясь в прозрачный купол и, действительно, увидела. Нет-нет, они появлялись на тёмном небосводе… Странно?! Как дано она не видела их, с того самого дня, на том острове…
Руки искали дела. Гибкие прутья под рукой, единственный доступный материал. Получилось несколько игрушек: рыбка, змея, прыгучая лягушка. Хоть что-то!
Тяжело вздохнула "хищница", осмотрелась, как в диких болотах, не наблюдает ли за ней кто-нибудь, попыталась почувствовать. В помещение парка никого нет. Вроде нет?! Дальше не стала осматриваться, скалы, высокие деревья и кусты достаточно скрывали её. Коснулась она воды, и поверхность пруда заискрилась серебряными искрами, хрустальные цветы, огибающие крутой обрыв отразили свечение, даже рыбки заискрились. Свечение продержится на поверхности всего несколько минут – это её тайна.
Браслет Мира скрыла, замотав его кожаным шнуром и застывшей рубиновой смолой. Так она скрыла не только его, но и свечение, которое иногда возникает независимо от её желания. Не хотелось объяснять того, о чём сама практически ничего не знает. О чём не имеет точного понимания.
Царившая тишина просилась в душу. Как хотелось жить. Только, как жить? Мира думала, как ей жить, потому что понимала, что сбежать от Рада – это начать всё сначала. Новый город, новые люди, новое отношение к ней. И почему-то совершенно не хотелось убегать от «каменного истукана», почему-то не могла Мира представить даже в воображение, что она где-то далеко и без него. Без его подколок, без наглых прикосновений…
Внешне наблюдалось спокойствие, представила Мира, что находится дома, в своём куполе, тоже одиночество. Нет! Хищное сознание отказывалось принимать одиночество, оно уже хлебнуло полный «черпак» эмоций, и теперь наслаждалось его прелестью. Мира противоречила сама себе, боролась с собой. В ней, в её внутреннем мире царил хаос. Хотелось ей танцевать, кружить в безудержном ритме музыки… Лёгкая музыка, сплетённая со звуками живой природы, протяжная, завывающая ветрами и манящая. Достала Мира маленькую флейту и заиграла, скользя в танце между вековых зарослей и прудов.
Как быть? Что делать? Мозг взрывался – желания разрывались на части и обещания, которые не могла выполнить, по крайне мере, в ближайшее время. Обещания, что дала Ворону, вернуться, и тогда… всё решить. Чувствовала Мира, что Ворон думает о ней, ждёт. И щенята, чувствовала, зовут её. Сердце разрывалось от бессилия что-либо решить здесь и сейчас. Закрыв глаза, кружилась она в танце, словно лёгкое пёрышко, искрился пол вокруг неё, собиралась вокруг энергия – копилась.
Хотелось поговорить хоть с кем-то, рассказать всё, излить душу. Но нет! Прорычала хищница из чёрного угла сознания на всё существо, на жалкую больную плоть, доставшуюся «за всё хорошее».
Повинуясь какому-то странному чувству, Мира села у кромки воды, опустив в неё руку, закрыла глаза и стала ждать. Некоторое время ничего не происходило, внешне ничего не происходило, а во внутреннем мире бурлило море – это чувствовалась ею непонятная энергетика, объединяющая всё живое. Вода – проводник. Кровь – важнейший источник. Всё есть энергия.
Энергия – поняла Мира, что ей так не хватает, той самой энергии, что она чувствовала у города Чёрного Камня, такой зовущей, такой успокаивающей, такой родной. «Нет, врёшь самой себе!» – хмыкнула довольная собой хищница, полоснув когтями по «бетонной стене», выпустив волну наслаждения.
Эта манящая энергия, как поняла, являлась частью её самой, и если она хочет чувствовать себя «в своей тарелке», надо просто делиться ею. Надо просто жить, радоваться, наслаждаться, дарить счастье, любить.
Поняла Мира, почему ей так трудно вернуться к Ворону, а потому что судьбе этого не угодно. Потому что она может навредить родному человеку (ярому). Потому что, чтобы Ворон ей тогда не сказал, не пообещал, ничем бы хорошим это не закончилось. Не судьба! Нет, значит – нет!
Рад сидел, наблюдая за своей подопечной, изучал и не он один. С высокого выступа наблюдал за парой белоснежный «зверь».
Мира нашла Рада на тренировке, тяжеловес с железом баловался. Да ещё если бы один, нет же, толпа мужчин бронированными мышцами мерилась. «Мальчишки!» И не одной девушки поблизости, кроме неё. Удалилась Мира.
Дальше навестила своего малыша, сопел после тренировки уставший пёсик. Вообще никак не отреагировал на её присутствие, ни ушами, ни хвостом не махнул. «Дожилась!»
Ноги привели к ближайшим наружным воротам, пользоваться охраняемым выходом в нижней части, где содержался скот – нет. Решила Мира пока придержать свой запасной выход, чтобы раньше времени Рад, да и другие хищные воины не поняли, что она может покинуть их город в любой момент, когда захочет. И если захочет, то откроет любые ворота. Да!
Стража, сидевшая по обеим сторонам открытых ворот, даже не шевельнулась при приближении пришлой. Один, правда, присвистнул (с тяжёлой поступью), когда она вышла наружу, но таким приказом можно остановить только местных детей.
В завывание порывистого ветра слышался весёлый смех играющих подростков. Играли как парни, так и девушки. Играли в догонялки, захотелось и ей сыграть с ними, захотелось стать маленьким ребёнком. Но она уже не ребёнок, давно не ребёнок. Время становления личности, когда девочке нужен был близкий родной человек прошло. Мира сама не заметила, как, когда и куда ушло такое короткое время беззаботного детства. Она поняла, что теперь ей нужен любимый мужчина, родной, свой. Мужчина, к которому можно прижаться и забыться, рядом с которым она была бы уверенна, что всё будет хорошо.
Один из стражников вышел наружу. Мира почувствовала его взгляд, видимо, решил ярый проследить за ней.
Осмотрелась. Надо же было сделать такой круг, чтобы вернуться. Значит – судьба. Судьба водила её всё вокруг, подводила тропы к этому поселению. Что-то тянуло её сюда, и понять она не могла.
С одной стороны сам купол был огорожен живой зелёной изгородью из ядовитого вьющего плюща. Другая сторона тонула в огненной долине. Ход заказан! Не подобраться и не выбраться.
Только теперь Мира поняла, почему её не опекали строгим надзором, не посадили в клетку, на цепь. Просто, уйти отсюда: сбежать, надо очень постараться. К тому же без сапог, тёплой одежды и амуниции, которые можно, как оказалось, легко раздобыть в любой «кладовой», которых в огромном закрытом городе целое множество.
Удивительное небо над огненной долиной раскрашивалось во все цвета радуги, переливалось, вспыхивало. Стояла завороженная огненным зрелищем очаровательное «чудо» и наслаждалось. Казалось бы, что за много лет она должна насмотреться на такое, ведь сама же в своём доме тоже у огненной долины поселилась, но нет. Как нельзя насмотреться на бегущий ручей, так и на горящий огонь, можно смотреть вечно.
Каменистая земля под ногами с каждым шагом становилась всё горячей, а Мира всё шла вперёд, что-то влекло, что-то звало её туда – дальше и дальше. Да! До самой долины, оказалось, ох, как далеко. Обман зрения, что яркое и огненное вот, только руку протяни, нет. Идти потребуется чуть не до горизонта, чтобы обозреть начало огненной долины. И очень-очень долго, если на своих двоих и не торопясь. Вот если бы верхом на Куте. «И где зверь бродит? Небось спит в какой-нибудь берлоге».
Далеко за спиной стихли голоса подростков, перестали тревожить сознание. Взобралась Мира на возвышенность, на самый большой валун и, достав свою скакалку, принялась прыгать. Не прыгать – танцевать.
Под куполом у неё сложилось ощущение, что ей не хватает кислорода, что ей очень срочно надо выйти и подышать. Но тяжёлый ком, сдавивший грудную клетку почти сразу, как только она вышла, не давал вздохнуть. И из-за этого, а может, и из-за чего-то другого, хотелось рыдать навзрыд. Рыдать она себе не позволила. Нет!
А ещё она что-то чувствовала там чуть-чуть дальше, чуть-чуть глубже. Там в огненной дали не только огонь и жар, там манило её ещё что-то – кто-то?
Раду не сразу сообщили, что его "дикий зверёк" покинул купол. Только, когда девушка пересекла «буёк». «Предупреждал же, если что, то сразу…» Уходить глубоко в долину опасно, выбросы газа могут убить, не сомневался «каменный истукан», что Мира об этом знает. К выходу Рад прибежал. Стражник (единственный ледяного рода, к кому Рад относился по-дружески) указал ему на мелькающий вдали силуэт.
Надвигалась чёрная туча, наплывала и в её отражении виднелась горящая огненная искра.
Время. Мира почувствовала, что пора. Она одна осталась снаружи, и стража ждала только её возвращения, чтобы закрыться на время непогоды.
Раскат грома ударил с такой силой, что девушке показалось, словно земля под ногами задрожала. Оглушило. Захотелось лечь на землю под давящей тяжестью.
Ворота, буквально, захлопнулись за её спиной, не спешила Мира отойти. Рад стоял напротив, чего-то недовольно посматривая на нахалку. «И что тут такого криминального?» А вот кулак, с треском ударившийся об железные ворота, у её уха – это лишнее. Мира совсем не испугалась, не понимала только, что он так злиться?
Нежность, с которой девушка ответила на его действие. Обезоружила грозного…
– Хочешь, я тебе станцую? – произнесла само очарование.
Скользнули её заточенные когти по его руке, губы нежно коснулись кожи. Фыркнул растерянный ярый воин, развернулся и ушёл. Глупая, могла бы догадаться, что он переживает.
Проводила Мира довольным взглядом мужчину – своего мужчину, села на пол и сняла подгоревшие сапожки. Подошва растрескалась. Всё будет хорошо! Будет! И она для этого сделает всё возможное и не возможное. А так, как репутацию он ей испортил, и ответит он. Да!
Глава 9 «вода» – «огонь»
День тянулся долго, казалось, когда нечем было заняться. Хотя времени ей всегда не хватало. Столько всего хотелось сделать, столько всего узнать…
Язык. Мира начала привыкать к их языку. Узнавать их значения. Что-то уже понимала. Нашла библиотеку, даже не одну. Глаза разбегались от невероятного множества ярких обложек – это в той части, где в основном обитали женщины. Можно было воспользоваться и электронными вариантами доступных приборов свободно лежавших на специальных стеллажах. Таких, как большой экран у Рада. Мира бы воспользовалась, но в её руках такая мелкая техника «с ума сходила».
На радостях, Мира как-то рассказала Раду о своих походах в библиотеку, чтобы не думал, что она только в нулевом уровне торчит с псами. Хотела она найти что-нибудь об интересных видах животных, чтобы новую поделку смастерить, может, надеялась, что что-нибудь полезное попадётся и с картинками. Про ту библиотеку рассказала, что посолидней, которую в основном мужчины посещают, с огромными книгами, энциклопедиями. Удивительное место! Неприятно только, что посматривали на неё там, как на нечто…, а это неприятно. Очень!
В девичьем углу проводились уроки, их вели старшие женщины – солидные. Мира старалась уйти раньше, потому, что неприятно было отводить взгляд, когда к ней обращались. Скорее всего, предлагали ей спуститься и принять участие. Как она поняла, молодых девушек-ярочек обучали правильно вести домашний быт, домашнее хозяйство. Учили, как распределить своё время, чтобы не уставать, и как приводить себя в порядок. Как всегда быть готовой к любой ситуации. И ещё, им объясняли, как надо не просто вести себя с взрослыми мужчинами, как надо к ним относиться. Хорошее отношение между всеми членами ярого города, залог благополучия.
Много чего Мире было не просто не понятно, неприемлемо её внутренним миром, её сознанием. Особенно возмутило, что женщинами в этом мире торговали. И они не возражали, даже, как показалось, они гордились «ценником». У всех была цена, даже у тех женщин, что являлись законными жёнами. Правда, ярые мужчины очень-очень редко брали жён. Разбираться в тонкостях замужества Мира не собиралась. Не хотела знать, что значит быть замужем за ярым, а зря… Хотя, как могла судить молодая хищница, несмотря на такое, не очень хорошее положение женщин. Относились мужчины к ним не просто нежно. Они относились ко всем своим женщинам как к любимым сёстрам, матерям. И женщины нежили своих мужчин, окружая теплом.
Особенность, которую Мира относила к доисторической эпохе – деление на кровные роды, а не на народы. Принадлежность к роду являлась неотъемлемой чертой всех ярых. И это смущало. Между мужчинами Мира, правда, разобралась в строгой иерархии. Статус и ранг не передавались по наследству, их надо заработать – заслужить кровью.
Было и другое, недоступное её пониманию. Во многое требовалось вникнуть, как многое необходимо понять и принять. Понимала Мира, если она сейчас это не сделает, то дальше будет сложно.
Именно сегодня уйти до урока Мира не успела, да и не стремилась, сидела на полу у распахнутой на всю стену двери. Наблюдала за учебным процессом, расшивая новые легкие сапожки, больше похожие на носочки, вместо тех, что поджарились. Хорошо, что многие предпочитали в куполе ходить босиком, особенно мужчины. Весь урок смех и гогот, а временами вообще танцевали девицы, больше наблюдала Мира за происходящим внизу. В глубине души немного завидовала, вспоминая свои уроки на Земле. Попыталась вспомнить она девочек, с которыми дружила, – учителей. Что-то нахлынуло…, слёзы сами проложили мокрые дорожки на щеках.
С одной из обучающих молодёжь женщин пришла девочка лет четырёх-пяти, но маленькая, худенькая, белоснежная «снегурочка». Походив между потискавших её ярочек, она заметила незнакомку и взобралась к ней. Комод с интересными игрушками и украшениями привлёк любопытное детское внимание, Мира не стала мешать, даже когда с шумом на пол полетело разное – плетёная корзинка с недоделками.
Звон в комнате пришлой привлёк внимание всех «куриц», так жаждущих найти хоть что-нибудь для сплетен, особенно о Мире. Мама осмотрелась и сразу сообразила, кто виновник шума, побежала наверх. Из-под распущенных волос, спадавших на лицо, Мира рассматривала подымающуюся. Женщина? Девчонка, практически одного с ней роста и вида, если не считать выступающих ушек. И лицо, миловидное, блёклое, без звериных черт. Обыкновенная фигура – тростинка. А Мира ещё комплексовала, что не так фигуриста и пышна. Только – эта «моль» со своей русой тонкой прядью и с жемчужными бесцветными глазами, против неё – яркой огненной бестии, блеклая тень. Может, даже и не красавица бежала за своей девочкой, только чувствовалось в ней что-то такое светлое, что притягивало – внутренний свет, такой тёплый, нежный, что даже хищное нутро нахалки удовлетворённо мурлыкнуло. Бледная девушка напоминала своим видом эльфа. Точно! Улыбнулась Мира. «Моль» обыкновенный смесок непонятной крови, явно смешанной с человеком.
Две девушки, такие одинаковые, но такие разные: "вода и огонь" встретились взглядом. Почувствовала Мира противоречие чувств в ней, вроде она извиниться хотела за свою проказницу-малышку, вроде, поздороваться намеревалась, но так, как на неё смотрели сверстницы, ожидая, как она себя поведёт с «мышью». А ожидали они явно, что «моль» поведёт себя, как и положено хозяйке – мимо пройдёт, высоко подняв голову, не удостоив нахалку взглядом. Вот и разрывалась она: и подругам угодить хотелось, и человеком остаться хотелось.
Остановилась блеклая девушка у входа в комнату. Посмотрела на пришлую нахалку, которая удостоила подбежавшую мимолётным взглядом. (Как ей показалось). Дочка, как ни в чём не бывало, сидела на полу, перебирала разные поделки зверья из крепкого рубинового материала и загребала украшения, которые Мира также сделала себе сама, качественные, красивые. Этому она научилась из образовательных программ своего купола. Стрекозы, бабочки с прозрачными крылышками, букеты цветов из ярких кристаллов. Красота! Падая, ничто не разбилось, и тем более ничто не причинило вред ребёнку. Мама подозвала малышку, и «снегурочка» нехотя подошла, прихватив приглянувшиеся безделушки.
Мира улыбалась из-под длинных и густых волос. Да её вообще прикрывали практически только волосы, коротенькие шортики с разрезами по бокам и коротенькая жилетка, прошнурованная спереди, прикрывала только грудь, ещё «корсет» и плетённые украшения. Первый раз в жизни она наблюдала, как уговаривает мама ребёнка положить на место чужое. Упрямство девочки понравилось. Понравился ребёнок, такой же беленький и светлый как мама. Безумно захотелось своего малыша, такого настырного и упрямого.
Видимо, уговоры не помогли, девочка подбежала к сидевшей хозяйке предметов, лопоча на своём детском тарабарском языке, протягивая не вмещающееся добро в маленьких ручках, то и дело, падающее со звоном на пол. У мамы аж сердце защемило, от такого непристойного поведения дочери. Мира, указала малышке на лежавшую на полу корзиночку, как раз по размеру, и та, проследив за указательным пальцем, поняла, что унести все желанное можно. Тем более разрешают. Ура!
– Нравится, бери, солнышко, – ровным спокойным голосом произнесла Мира.
Не жалко, даже наоборот, приятно, что кому-то её игрушки приглянулись. Жаль, что сказать она это не могла, понадеялась, что хотя бы улыбку и спокойную интонацию они поймут правильно.
Но вот, что, действительно, Мира не ожидала, что ей ответят. Девочка сказала «спасибо тётя».
Видимо, лицо у Миры стало удивлённое. Молодая женщина настороженно произнесла несколько фраз на общем разговорном, но Мира не ответила, улыбнулась только, пожала плечами и продолжила своё занятие.
Уходила молодая женщина, оглядываясь, держа дочь за руку. Девочка же торопилась вниз, чтобы похвастаться добычей. На этом вроде бы и всё, принялась Мира за дальнейшую работу, хотелось доделать носочки до своей ночи, надоело ходить босиком, и ей уже безумно хотелось спать. И уже было отвлеклась от прихода неожиданных «гостей», но, как не пыталась изобразить отрешённость, посмотрела вниз, ища глазами маму с малышкой. А «моль» стояла у толпы «куриц» и тыкала пальцем в её сторону. Неприятно, когда в тебя пальцем тычут. Очень!
Такую настороженность и осторожность матери пытавшейся так настырно увести дочку с комнаты, Мира прочувствовала. Ей наверняка доложили о случившемся пару дней назад. Так, выходя от Рада Мира, можно сказать, случайно столкнулась с поднимавшейся к нему одинокой женщиной, так удобно нёсшей перед собой поднос с холодным блюдом и игривым напитком. Женщина порхала по ступеням, её глаза блестели от предвкушения…
Рад в очередной раз проигнорировал просьбу подопечной, вернуть вещи. Ну, что ж держи фашист гранату. Крышка с блюда взлетела вверх, а содержимое стекло по платью предвкушающей наслаждение.
Умная женщина не стала скандалить на ступенях хищного логова. Нет! Она подловила «мышь» одиноко сидевшую в парке, наблюдающую за резвыми рыбками в пруду. Обширными жестами, неудовлетворёнными эмоциями, статная и пышная госпожа пыталась объяснить молоденькой девушке, что так нельзя. Тыкала в лицо висячие украшения – ценник.
Пыталась женщина объяснить, что «ценник» на ней высокого качества. И какая она умница, просто супер, в отношение с мужчинами. Мира понимала одно слово из десяти. И от такого сумбура стало невыносимо смешно. Безграничное терпение супер-женщины закончилось, перед кем она расстилается, взяла и плюнула она в девчонку. Достойно унизив, ушла.
Убить потребовала тьма жертвы. Крови…
Рад обтирал кровь с прокушенного плеча и осматривал в зеркало спину. Хорошо «дикая кошка» прошлась по ней своими острыми когтями. Только «шкура» у него оказалась прочнее. Три яркие полосы красовались на спине. Не догадывался, что нашло на нахалку. Подкараулила Мира его, когда он возвращался с тренировки через дальний парк. Прыгнула на плечо словно зверь, укусила, оцарапала.
Чутьё хищного воина сработало как всегда неплохо, инстинктивно сбросил он девушку и отключил ещё до того, как сообразил, что у дикой бестии «приступ бешенства». Чёрным бездонным колодцем тянуло из её взгляда.
Мира очнулась лёжа в кровати своего «каменного истукана». Первое, на что она обратила внимание – на закрытые массивные двери. А охрану с двери так и не сняли.
Почти целые сутки продержал Рад девушку в своей комнате, даже, несмотря на то, что проснулась она в своём уме, хотя с чёрным взглядом.
Вёл себя мужчина так, как будто ничего не произошло. Не обращал внимания на её нервозность, перепады настроения. Он просто наблюдал за ней, всматривался в глаза, ждал. И кормил от души дико голодную «хищницу». Прикармливал с рук.
Рад завёл журнал, в котором каждый день отмечал особенности её поведения, настроения. Пытался понять сможет ли вычислить когда "чёрная" кровь в опекаемой провоцирует всплеск агрессии, тьму в глазах, когда следует быть предельно внимательным. "Чёрные" говорили, что такое возможно вычислить. Рад пытался понять, "приступ бешенства" вызван у девушки, только внешним раздражителем или есть ещё особенности психики. Так, как есть два вида «диких": дичалые и одичалые. Дичалые легко впадают в состояние безумной агрессии и выходят из него без осложнений в девяносто девять процентов случаев. Редко, требуется "разумник" – своего рода врач, способный "настроить" и "отладить" такое состояние. Жил он у "чёрных" и знает, с чем имеет дело. С одичалыми – другая ситуация – это берсерки, они всегда готовы биться до последнего вздоха с особой ожесточённостью. Зачастую, возвращались такие обезумевшие охотники домой на звериных инстинктах, тогда садили обеспокоенные родичи вернувшихся в клетки, и ждали пока те придут в себя. Также, в девяноста девяти процентах, все возвращались в реальный мир самостоятельно.
Соблазнительная, очаровательная, восхитительная и дикая. Оценивающе смотрел на растрёпанную девушку в своей постели "хищник". Совершенно не стесняющуюся своего полуобнажённого тела.
– Спросят, скажи, приревновала, – хихикнула милая "киска" изучая дело своих рук и зубов, нежнее проведя коготками, для симметрии, по другому плечу. (А в глубине души понимала, что это, действительно, так).
Пытался Рад понять одно, когда завёл «дневник поведения», а заметил кое-что другое – странную связь обладательницы чернеющих глаз и перепадов напряжения в куполе. Свет, то мерк во всём куполе, то вспыхивал, ослепляя, когда у Миры происходили резкие перепады.
Слабость – откат после приступа. Но и приятная истома наполняла тело. Хотелось лежать, дремать, потягиваться, расправить… крылья.
Дошила Мира носочки, оделась и ушла, спать ей как-то расхотелось, тем более в таком «курятнике».