6.
Там, где волны плескались о терракотовые кирпичи, на стене выросла узкая полоса зеленой плесени. Одна, посвежее и пошире, – летняя. Вторая, наполовину высохшая и протянувшаяся на ладонь выше первой, напоминала о весенних паводках, когда река нагоняла в каналы воду из лимана.
Следом за Скверрти Аори взобралась по узкой лесенке причала, пытаясь одновременно не выпачкать платье и придержать подол. Стараниями “хозяина” любой порыв ветра грозил обернуться повышенным вниманием окружающих, как будто мало ей было самого факта ненавистной одежки.
По выгнувшемуся над каналом металлическому мостику прогрохотали колеса, и Аори проводила взглядом желтый кэб гвардейцев. Он, не притормаживая, скатился со стального горба и, пыхнув на прощание паром из блестящих на солнце труб, скрылся за поворотом.
Даже если их и узнали, то виду не подали. Первое… нет, конечно, не первое, но важное правило Искателей: если в твоей зоне ответственности появился другой изменяющий – вы не знакомы до тех пор, пока он сам не решит.
Гвардейцев это тоже касается, и в куда большей мере. Если обычный человек завалит задание изменяющему, от этом самом человеке скорее всего уже никто и никогда не услышит.
– Хватит водоросли считать, – холодный требовательный голос живо напомнил Аори, кто она и зачем здесь находится.
Не удостоив служанку взглядом, Скверрти направился вверх по узкой улочке. Слава богам, по той самой, по которой умчался кэб – пробираться по шатким деревянным балкончикам вдоль каналов Аори совершенно не хотелось. Когда Скверрти вел слайдер под ними, в какой-то момент прямо перед изменяющей в воду свалился изрядный кусок грязи. Вскинув голову на раздавшуюся сверху ругань, Аори успела заметить чей-то ботинок, исчезающий по ту сторону пролома в трухлявой доске.
Тротуаров тут, понятное дело, не водилось. То и дело приходилось жаться к стенам, пропуская сверкающий хромированными трубами и фыркающий паром экипаж, и бегом догонять Скверрти. Он пер напролом и, похоже, считал возможное столкновение не своей проблемой.
Прямо по центру перекрестков высились фонари. И, помимо обычных ламп, на их верхушках крепились и мощные прожекторы, и турели. Неактивные сейчас, но жизненно нужные, когда полис наполняет потусторонняя тьма. Она не умеет плавать, но места на окруженном водой острове Магистрата давно не хватает для того, чтобы спасти всех.
Измененный свернул в узкий переулок так резко, что Аори едва не проскочила мимо. Схватившись за угол дома, она с отвращением отдернула руку – ладонь мгновенно покрылась волглой слизью.
Из темной щели пахло гнилью. Пересилив себя, изменяющая шагнула вперед, прижимая локти к бокам, чтобы не дай боги не коснуться уходящих вверх стен. Она подняла голову, чтобы убедиться, что где-то еще осталось голубое небо, и тут же наткнулась на зло зашипевшего Скверрти.
– Пришли уже!
Отпихнув служанку, он оттарабанил кулаком затейливый ритм по низкой двери. Темные влажные доски едва отличались цветом от замызганной стены.
Аори нервно выдохнула, пытаясь понять, чего же в ней больше – волнения, предвкушения, обиды, которую не унимало даже понимание, что не одна она играет здесь роль. Изменяющая не услышала ни звука из-за двери, но та неожиданно приоткрылась, выпуская узкую полоску алого света.
Следом за Скверрти Аори скользнула внутрь, прищурилась, пытаясь что-то разглядеть в полумраке, и тут же обернулась на грохот упавшего засова.
– Дешевый фарс, – процедил измененный с интонацией скучающего аристократа.
– Можно и подороже сделать, – хихикнула невысокая тень у двери и, обернувшись, оказалась женщиной в темном платье до пола и криво повязанном платке.
Она напоминала серо-бурую полевку, что высунулась из норы и теперь водит носом из стороны в сторону. Не опасно ли? Нет? А чем бы тогда поживиться?
Да и Скверрти подобрался, как кот перед прыжком. Стоит жертве отвернуться, зазеваться, и острые зубы сомкнутся на холке, ломая позвоночник.
“В общем, нашли они друг друга, – заключила Аори и мысленно хихикнула, довольная своей догадливостью.”
– Сюда, – гадалка шмыгнула мимо нее, прямо в завешенный тяжелыми портьерами, а потому незаметный проем.
Заполненная полумраком комната всколыхнула в памяти неприятные воспоминания. Такие же глубокие тени в углах, такие же резные бра, только вместо лампочек в алых плафонах бьются лепестки живого огня. Даже воздух чем-то похож – спертый, тяжелый и жаркий, полный чуждыми дымными запахами.
У накрытого бархатом и заваленного околомагическим мусором стола оказалось лишь два стула. Скверрти цапнул один за спинку, качнул, проверяя на прочность, и брезгливо устроился на краю. Гадалка как по волшебству оказалась напротив и, выудив из стопки книг одну, обтянутую темной кожей, раскрыла ее перед собой.
Аори, помявшись на пороге, прислонилась боком к косяку. По-хорошему, ей положено быть рядом с хозяином, но если кто явится из пустоты за спиной, пусть уж лучше она окажется первой на его пути.
Тень под ногами беспокойно мельтешила вслед огнями, отвлекая внимание, но их свет позволил рассмотреть лицо хозяйки дома – морщинистое, с длинным узким носом и глазами навыкат, с узким ртом, который она постоянно держала полуоткрытым, демонстрируя разделенные щелями зубы.
Спохватившись, Аори взглянула измененным зрением на гадалку, на комнату… ничего особенного… на Скверрти.
Ему больно?! Почему?
– Досточтимый хэм издалека прибыл, а вопросов своих сам не знает, – хозяйка дома погладила истрепанные страницы так, как гладят устроившуюся на коленях кошку. – Да… Долгий путь позади, а впереди клубится тьма… тьма… Понимает ли хэм, как трудно через нее смотреть?
Скверрти коротко хмыкнул. Отцепив с пояса кошелек, он бросил его на стол и закинул локоть на спинку стула.
– Надеюсь, это прояснит твое зрение.
Гадалка наградила его долгим взглядом из-под густых не по возрасту ресниц.
– Чтобы рассказать будущее, нужно прочесть прошлое, – она перелистнула страницу. – Книга Тайн все мне откроет… Откроет… Очень темные силы окружают хэма! Мешают… Может, он покинул свой дом в детстве, бежал и скитался…
Скверрти ничего не ответил.
– Нет, нет, – хозяйка дома дернула плечом. – Тайна имени, но другая.
Снова быстрый оценивающий взгляд исподлобья. Измененный насмешливо приподнял бровь и улыбнулся уголком рта.
– Да, тайна имени, – голос гадалки дрогнул, и она откашлялась прежде, чем продолжить трагическим шепотом. – Досточтимый хэм сменил имя, но пусть не тревожится, Книга Тайн знает лишь события, но не имена…
– Я не страдаю провалами в памяти. С прошлым ничего не поделать. Что там с будущим?
Она принялась гладить страницы круговыми движениями, будто успокаивая.
– Книга не терпит спешки, не терпит неуважения. Если хэм хочет приоткрыть завесу, ему нужно ждать.
По комнате прокатился промозглый сквозняк. Взялся из ниоткуда, взъерошил Аори волосы и сгинул без следа. Спустя секунду сами собой перевернулись несколько страниц книги… или, может, это еще один порыв ветра?
– Книга решила ответить хэму, ответить про его настоящее и будущее. Они связаны нитью единой, алой, неразрывной, что проходит сквозь сердце.
– Занятная последовательность, – чуть подавшись вперед, Скверрти побарабанил пальцами по бархату.
Аори не сводила взгляда с измененного. Он пытался язвить, но его с головой выдавало напряжение в голосе.
– О-оу, – протяжно провыла хозяйка дома, покачиваясь из стороны в сторону. – Тьма клубится и подступает!
Стол задрожал и выпустил из-под себя клуб темного дыма, заставив Аори покоситься на гадалку с крайним подозрением. Та запрокинула голову вверх, продолжая прижимать ладони к бумаге, и зачастила протяжным речитативом:
– Там, где не видят глаза обычного человека, там, где властвуют силы тьмы, там нет ответов на вопросы, которые он страшится задать. Он ходит без цели, словно ребенок, едва вставший на ноги, но тысячи и тысячи дней отделяют его от ребенка. Он потерялся в себе и потерял себя. Но почему рядом с ним другие находят путь?
Застонав, гадалка замолчала.
Холодная ниточка изменения коснулась руки напряженно замершей Аори. То, что началось как дурацкий фарс, превратилось в нечто более серьезное.
Она прищурилась, снова осматривая комнату. Мало кому понравится, когда сквозь него смотрят с суженными до булавочной головки зрачками, да и довольно часто – вот как сейчас – не стоит выдавать себя настолько глупо.
Всплески изменения отлетали от гадалки, но настолько слабые и бесформенные, что не несли в себе ровным счетом никакого смысла. Аори моргнула и едва удержалась, чтобы не выпучить глаза. Когда, куда кошелек со стола делся?
Она мысленно отвесила себе затрещину. Помощница, блин. Изменяющая…
– Ты видишь только настоящее, – вздохнул Скверрти. – Демоны, надо было сразу в таверну ехать.
– Я скажу будущее! – гадалка выпрямилась так резко, что платок съехал на затылок, вцепилась в книгу скрюченными пальцами. – Хочешь знать, что там? Хочешь?
– А что, похоже, что я сюда позагорать пришел? Излагай уже.
Гадалка поспешно закивала, наклонила голову и подняла книгу, будто собиралась читать нарисованные в ней закорючки одним глазом. Аори как-то недосуг было изучать письменность Мишруми.
– Впереди тебя широкая дорога. Она не вьется, как те тропинки, по которым ты пришел, но на ней множество перекрестков. На первом стоит женщина, и в руках ее весы. Она судит твои деяния. На следующем – мужчина с мечом. Он несет воздаяние. А на третьем…
– Гермафродит, – без тени улыбки подытожил Скверрти и поднялся. – Несет свет и добро с дилдо наперевес, и закончим на этом.
Он коротко взмахнул рукой, и гадалка обмякла на стуле, потеряв сознание.
– Ого, – протянула Аори.
– Да сил моих больше нет, – он отпихнул ногой стул и отвернулся лицом к стене.
Аори отворачиваться не стала. Наоборот – едва дождавшись, пока успокоится изменение, подскочила к подруге и, обхватив ее обеими руками, прижалась лбом к уху.
– Я скучала.
– И пары часов не прошло, – рассмеялась Сиэ, заново стягивая волосы в длинный хвост. – Я думала, тебе понравилось.
Аори помотала головой, насколько получилось.
– Прежняя ты намного лучше. Но, все-таки, почему мы закончили? Я ничего не успела понять.
– Она не видит будущего.
Пряди длинной челки выскользнули из хвоста и, вздохнув, измененная заправила их за уши.
– Но я почувствовала изменение…
– Ага, – мягко расцепив ее руки, Сиэ шагнула к столу, выудила из-под руки гадалки книгу в черной коже и помахала ей в воздухе. – Списанный аналитический артефакт, разбалансированный и почти бесполезный.
Аори тихо вздохнула.
– Это я почти бесполезна, похоже. Как ты все это поняла?
– Вблизи потоки пощупала, – порадовала измененная. – Не каждая б до такого додумалась, надо сказать. Ей пары-тройки смазанных фактов о человеке хватало, чтобы втереться в доверие и дальше толкать полную отсебятину.
– Тебя она описала довольно точно.
– Ну так! Хорошая гадалка – хороший психолог. Ты сама придаешь ее словам нужное значение. Сама себя обманываешь.
Книга полыхнула изумрудным пламенем и рассыпалась в пепел прямо на ладонях измененной. Она недовольно посмотрела на оставшиеся пятна и бесцеремонно вытерла руки прямо о скатерть.
– Сиэ, а ты и в самом деле хотела узнать свое будущее?
– Нет, конечно, нет.
– Почему?
– Потому, что тогда все свои силы, всю свою жизнь ты тратишь на то, чтобы его изменить. И теряешь эту самую жизнь, чем мы с тобой заниматься не будем. Помнится, я обещала поход в таверну?
Она шагнула к выходу, но Аори не спешила возвращаться в вонючий переулок.
– Подожди! А с ней что?
Она обличительно выставила палец в сторону гадалки.
– Ничего. Проснется и продолжит дурить головы идиотов, только теперь собственными силами.
– Но это же нечестно!
– Милая, мы не за честность в мире боремся, а за то, чтоб он не сильно шатался. Я не собираюсь ее убивать за предприимчивость.
– Но…
– Пойдем!
Сиэ схватила подругу за руку и поволокла наружу. А сопротивляться измененной получалось примерно с тем же успехом, что и урагану, землетрясению, цунами и прочим природным бедствиям. Пару секунд – ровно до тех пор, пока они до тебя доберутся.
Каблуки ботинок простучали затейливую мелодию сначала по лужам переулка, потом – по камням мостовой. Аори едва удерживала равновесие на поворотах, заразившись этой безбашенной спешкой. Они едва увернулись от парочки кэбов, хохоча в ответ на затейливые ругательства из открытых окон и длинные трели звонков.
Сиэ не останавливалась до тех пор, пока не спихнула Аори с пристани в слайдер, благо тот не отличался шаткостью лодочек, и не спрыгнула следом. Выудив из-под сидения два свертка, она швырнула одним в подругу, а второй развернула сама.
– Это обязательно? – поинтересовалась Аори, пытаясь отдышаться и заодно наблюдая, как измененная уверенными движениями застегивает хитроумные крючки на темно-зеленом плаще. Ровно в таких стояли на камнях Искатели, пока глупенькая гостья исполняла внизу акробатические этюды с демонами.
– Да, – Сиэ резким движением набросила на голову капюшон и коснулась тумблеров, запуская турбины. – Мы больше не на задании.
– Ты потому так неслась? Ххе…
– Ага.
– Боишься, что узнают?
– Милая, ты меня порой поражаешь, – прикусив губу, Сиэ оставила в покое приборную панель и обернулась. – Почему изменяющие патрулируют улицы пешком? Почему я спешу убраться с них, если выгляжу, как обычный человек? Почему, в конце концов, тебя выпихнули с Астрали сразу, как только получилось?
– Что?! Меня выпихнули?
Сиэ несколько секунд смотрела на подругу так, будто пыталась что-то найти. Будто ждала признания в глупой шутке.
Не дождалась, конечно.
– Мне надо выпить, – тихо сказала измененная, и турбины взревели, обрывая разговор.
Аори устроилась было у борта, закинув локоть на поручень, но довольно быстро одумалась и села посередине. Слайдер петлял по каналам, наклоняясь на поворотах и порой едва ли не чиркая боками о каменные стены. Капли летели по самым неожиданным траекториям, оседая противной моросью на лице и руках. Сиэ не обращала на них внимания, касаясь штурвала скупыми, отточенными движениями. Как вспышка, мелькнуло воспоминание – Астраль, спортивный прототип со знаком Арканиума, трасса, короткие взрыки мотора, когда измененная обгоняет другие машины. Страх, восторг и непонимание, чем же ты заслужила быть здесь и сейчас. Рядом с ней.
Пахнущая болотом волна плеснула из-под днища и разбилась о стену. Аори машинально вскинула руку, и капли сгорели на золотистом щите. Вздохнув, изменяющая вытянула ноги, насколько позволял небольшой, в общем-то, слайдер, и оперлась локтями на колени.
Хорошо это или плохо? Марон так бился, чтобы выработать в ней ну хоть какие-то рефлексы… И теперь, когда надо играть простую служанку, они только мешают.
А ведь Сиэ наверняка ощутила изменение. Но даже не обернулась.
Лица Аори коснулся солнечный луч, и она удивленно подняла голову. Вырвавшись из тесных объятий канала, слайдер проскочил под мостом и теперь мчался по реке вдоль широкой, ухоженной набережной. Дома уже не стояли в воде, затхлый запах исчез, деревья свесили ветви слева и справа, и слайдеры всех форм и размеров стремительно скользили в живых тоннелях.
Остановившись у причала, Сиэ заглушила турбины и посмотрела на подругу.
– Ты можешь продолжить играть служанку, только при измененной. Хочешь?
– И в плаще не париться? Хочу, конечно! Если ты не будешь издеваться.
– Не могу обещать, – криво усмехнулась Сиэ.
Аори выбралась на причал следом за ней, жалея, что не догадалась переодеться. Хотя, какая тогда из нее служанка? Местные девушки не разгуливают в шортах.
Она недоуменно приподняла бровь. Интересно, почему кто-то напяливает на себя едва ли не бальное платье, когда другие щеголяют в строгих брюках с подтяжками, рубашках и непременных шляпах?
Сиэ, собственно, только шляпы и не хватало, чтобы слиться с гуляками. Но она, накинув капюшон на голову, невозмутимо шагнула на набережную, и толпа мгновенно расступилась, как перед прокаженной.
– Материковая часть полиса появилась одновременно и раньше, и позже островной, – тоном профессионального экскурсовода сообщила измененная. – Пока расчищали каналы, пока строили, надо же было где-то жить?
– И как-то защищаться.
– Ага, – она дернула плечом и двинулась поперек потока фланирующих обывателей. – Поэтому почти в каждом здании есть вход в подземелья. Ходит легенда, что именно из вынутой из-под города земли и построены острова.
– Настолько большие?!
– Настолько легенда, хотя ребята определенно увлеклись. Большую часть подземелий уже давно забросили, и там, как положено, завелась всякая нечисть и люди с пониженной социальной активностью. Вот, смотри.
Она махнула рукой в сторону ближайшего здания. В стене зиял черный проем, перегороженный частой решеткой. Но кто-то уже успел отогнуть несколько прутьев, и пролезть внутрь не составило бы особого труда.
– Блин, здорово! Давай устроим экспедицию по подземельям?
Сиэ искоса посмотрела на подругу и свернула на боковую улочку, залитую светом многочисленных бумажных фонариков. Они висели над головой на натянутых крест-накрест тросах, покачиваясь от поднявшегося в сумерках ветра.
– Тебе не понравится. Там каша из потоков. Реальность повреждена настолько, что, если с тобой что случится, никто не сможет найти.
– Это же опасно? Почему вы не занялись?
– Магистрат жмотится платить за то, что за жопу не кусает, а бесплатно только кошки мышек ловят. Дело хозяйское.
– Но ты же сказала, там живут?
– Даже я толком не знаю, кто. И что. Нам сюда.
Аори и сама догадалась – не просто так же измененная остановилась у забранных частой металлической решеткой дверей. Прямо на прутьях крепился рассохшийся щит с выгравированной поверх невнятного герба надписью.
– Таверна “Кабинет”, – вслух прочла Сиэ и толкнула створку. Та вздрогнула, но не поддалась.
Аори, не удержавшись, хихикнула. Бросив на нее раздраженный взгляд, измененная потянула за ручку.
И пол, и стены изнутри хозяева таверны обшили толстыми нелакированными досками. В отдельных местах они едва просматривались под своеобразными картинами – варварски разодрав на страницы книгу с чертежами, их приколотили, где только влезло, без всякого порядка и вкуса. Из углов смотрели довольно-таки реалистичные чучела – питон, незнакомая Аори птица с перепончатыми лапами, и то ли хомяк-переросток, то ли очень разочарованная в жизни выдра. С потолка свисали на цепях шестирожковые газовые люстры, но огонь не разгонял царящую внутри прохладу.
В общем, таверна старалась соответствовать названию. Аори улыбнулась, весьма одобряя добравшиеся до нее запахи.
Как вообще возможно в полумраке, в шуме, заметить, кто зашел? Но тишина, как волна, прокатилась по залу. Грохот от упавшего на дощатый пол стакана прервал молчание, превратил его в испуганный, презрительный шепот.
Посудина подкатилась прямо под ноги Сиэ, и она пнула ее каблуком в сторону высокой стойки. За ней до прихода гостей копошились двое разносчиков, замерших теперь с полотенцами в руках.
– Стол на двоих, – отрывисто приказала измененная.
Судя по шуму, за широкой аркой позади стойки скрывался проход на кухню. Оттуда на шум, точнее, его отсутствие, как раз высунулся хозяин таверны и избавил прислугу от необходимости решать, кто отправится на заклание. Он бы, может, и скрыл свой статус, но дружный поклон служек не оставил низкорослому усачу другого выхода, кроме как так же согнуться перед Сиэ и поспешить перед ней вглубь зала, то и дело оборачиваясь и подобострастно улыбаясь.
Им достался огромный угловой стол, отделенный от остальных перегородкой до самого потолка. Сиэ тут же развалилась на широком диване, в отличие от скромно устроившейся на краю подруги. Хозяин, покусывая кончик уса, попытался было всучить им кожаные папки с меню, но измененная отмахнулась и бросила на стол крупную зеленоватую монету.
– Принеси вина и проследи, чтобы мы не сидели голодными.
Усач просиял и, схватив плату, умчался обратно на кухню, следить и властвовать. Изменяющие всегда платили по счетам, но выписывать их и предъявлять… удовольствие, мягко говоря, ниже среднего.
Вино, сыр и остро пахнущие сухарики усач притащил со скоростью пикирующего дракона. Аори уткнулась носом в глиняный стакан, не столько пробуя, сколько заинтересовавшись резьбой снаружи и внутри.
– Ты была здесь раньше? – прогудела она, не отрывая губ от края.
– Пару раз. Неплохое место хотя бы потому, что тут не пытаются отравить изменяющих или подраться с ними.
– Ты так говоришь, как будто всем только этого и хочется, – Аори окинула взглядом тот кусок зала, что был виден между деревянных перегородок.
Потеряв пришлых из виду, прочие гости постарались забыть об их существовании. Натужный гомон разросся, вытеснил недобрую тишину.
Возле стойки изменяющая заметила фонограф с полукруглым верхом и разнокалиберными шестеренками за стеклянными дверцами. Разносчик дернул за ручку на боку механизма, шестеренки завертелись одновременно во всех направлениях, и зазвучала хриплая мелодия. Что-то струнное и несомненно танцевальное, судя по тому, как оживился народ за столами.
Удовлетворенно кивнув, разносчик обернулся и едва ли не подпрыгнул, заметив, что Аори за ним наблюдает.
Изменяющая отвела взгляд, убеждая себя, что ей плевать.
– Так почему меня выпихнули с Астрали?
– В чем разница между нами? – налив себе вина и едва не уронив бутылку, Сиэ наконец-то сняла капюшон.
– Э… Мной и тобой?
– Как частность. Изменяющие и измененные.
– Ну, я не могу что-то сделать со своим телом.
– Глобальнее.
Аори сморщила нос и пожала плечами. Ну вот почему просто не ответить? Зачем все превращать в урок?
Вздохнув, Сиэ подлила вина и подруге.
– Изменяющие – узелки в сети реальности. Слышала?
– Да. Измененные – свободны.
– Не суть. Если где-то что-то не в порядке, оно лопнет как нарыв, стоит появиться изменяющей. Например, тебе.
– Почему сразу мне? Я что, единственная изменяющая на Астрали? И Люс, и ребята, и вообще все, кого я встретила, были мороками?!
– Не ори, а? – Сиэ поморщилась и подтолкнула к ней тарелку с сухариками. – На Астрали некоторая задница последние пару лет не из-за демонов, родов или Арканиума. Все завязано на нападение Теней и его последствия. А ты – единственный живой триггер. Пока что всем везло выкручиваться из прорвавшихся событий, но их накопилось слишком много. Астрали надо выдохнуть, восстановиться. Ну, а наша база – второе по безопасности место в Сущем. А ты для Мишруми – лишь одна из.
– Понятно, – процедила Аори.
Сбоку вынырнула перепуганная девчонка в темном платье и белом передничке поверх, удерживая заставленный тарелками поднос на вытянутых руках. Приблизившись чуть ли не боком, она скорчилась дерганым движением, слабо похожим на поклон и, жалобно хлопая глазами, приоткрыла рот, пытаясь что-то сказать. Но голос у нее пропал от страха, и ничего, кроме дрожания подбородка и пары мычащих звуков, не получилось.
– Да ставь уже, годится, – буркнула Сиэ и, выудив из кармана сигареты и зажигалку, закурила.
Взгляд измененной ощутимо теплел с каждым новым блюдом, появляющимся на столе. И, когда служанка снова поклонилась и обернулась, собираясь улизнуть, Сиэ наградила ее смачным шлепком по попе и усмехнулась, сдвинув сигарету в уголок рта.
– Ты не переигрываешь? – поинтересовалась Аори, проводив взглядом пунцовую от смущения девушку.
– Кто тебе сказал, что я играю? Иди сюда.
Сама себе удивляясь, изменяющая подвинулась поближе. Рука Сиэ тут же оказалась на ее плече, кончики пальцев принялись ласкать шею.
От каждого прикосновения по коже бежали мурашки, низ живота болезненно заныл, и Аори прижалась к подруге бедром, словно это могло вернуть те минуты посреди болот, когда Сиэ стала прежней… прежним. Пальцы измененной тут же скользнули вниз, сильные и беспощадные, и ее подопечная прикусила губу, пытаясь сдержать стон.
Желания грызли душу сильнее тела. Пусть даже это снова Сиэ, почему так хочется позволить ей владеть собой, принять, что угодно, лишь бы снова чувствовать ее внимание, ее ласки, ее… любовь? Измененной?
Не бывает. Есть лишь зависимость, как от плиора, как у Тройна, когда не хочешь отказываться от привычного наслаждения. Его пламя заполняет каждый уголок души, и так страшно остаться наедине с пустотой.
И остается лишь покориться и не смотреть, как выгорает все, что составляло крохотное зернышко мирового разума с именем Аори.
– Слушай, ну тут же люди…
– Тебе не все равно?
– Нет.
– Они отвернутся, даже если мы займемся сексом прямо на столе… впрочем, я бы сначала съела то, что на нем стоит. Они сами ничем не лучше. Они даже хуже, пойми это, наконец. Выпусти тут хаути, и стая совершенно растеряется – слишком большой выбор, слишком вкусный. Посмотри.
Пальцы измененной легли на виски и повернули голову Аори влево. Ласково и осторожно, хотя Сиэ ничего бы не стоило продолжить движение до характерного щелчка.
– Видишь эту парочку?
У самой стены, под головой оленя со стеклянными глазами, стоял высокий стол. Рядом с ним, закинув ногу на ногу, устроилась на барном стуле тощая женщина в строгих брючках и пиджаке с вырезом чуть ли не до пояса. Она то и дело наклонялась, чтобы коснуться узкими губами трубочки в стоящем перед ней бокале. Вырез распахивался, и кто угодно мог заметить, что под пиджаком нет ни лифчика, ни рубашки, ни сколько-нибудь заметной груди.
Женщина придерживала трубочку тонкими пальцами с многочисленными перстнями, исподлобья посматривая перед собой и будто не обращая внимания на спутника – немолодого одутловатого мужчину с короткими вздыбленными волосами. Он сидел, прислонившись к стене и развалившись, насколько это вообще возможно. Сжатые губы вздрагивали, и Аори даже на расстоянии уловила исходящее от него возбуждение.
Вторую руку женщины прикрывала пола пиджака, но, присмотревшись, изменяющая заметила, как медленно и ритмично двигается прижатый к спутнику локоть.
– И что? – хрипло спросила Аори и, схватив со стола стакан, в два глотка допила все, что там оставалось.
– Неужели тебе не нравится?
– Почему вдруг мне должны нравиться извращенцы?
Сиэ рассмеялась глубоким голосом.
– Хорошо, смотрим дальше.
На этот раз ее внимание привлекла компания возле окна, явно пьяная и явно считающая, что недостаточно. Разносчики едва успевали подавать им новые кувшины с дешевым пойлом, и под ногами гуляк хрустели осколки тех, которые, опустошив, с бесшабашной яростью швырнули на пол.
– Почему их не выгонят?
– Они платят, значит, могут развлекаться, как хотят. Все еще не понимаешь, почему мне так нравится замечать то, на что не положено смотреть?
Пьяницы как раз что-то не поделили и начали было драться, если можно так назвать облапывание друг друга, больше похожее на попытки удержаться на ногах. С кухни тут же выскочила пара крепких вышибал, и драчунов аккуратно, но непреклонно выпроводили наружу – трезветь или продолжать начатое, по выбору.
– Нет!
Аори вывернулась из рук подруги, услышав, как огонь потрескивает у самых ее волос. Раздавив окурок, Сиэ тут же достала новую сигарету, раскурила и отложила в пепельницу.
– Они презирают нас за то, что мы умеем больше, чувствуем чутче, видим резче и понимаем мир. Говорят, что мы недостойны жить. Иногда я смотрю на себя и начинаю им верить. Тогда я прихожу в первый попавшийся кабак и вижу, до какой низости люди опускаются каждый день без всякого изменения.
– А ты попробуй в музей сходить, в храм, школу, – с неожиданной злостью посоветовала Аори.
– Там что, отдельные поселения идеальных людей? Они не вырастают, не чистят совесть монетками, не несутся удовлетворять желания?
– Это уже не желания. Мало ли, чего хочется. Себя можно контролировать.
– Какая правильная девочка, – с едва заметной ехидцей заметила измененная. – Знаешь, есть такое слово – порок? Это – желание сильнее разума, и оно заставляет других людей отворачиваться от ужаса и омерзения. Святоши называют их грехами, и имеют четкую таксу для каждого случая.
Вздохнув, Сиэ подтянула к себе тарелку с длинными полосками мяса поверх горы тушеных овощей.
– Ешь, пока не остыло.
Бросив на нее хмурый взгляд, Аори сунула в рот бутерброд с колбасой. Аппетит успел куда-то подеваться за последние несколько минут.
Она подперла кулаком подбородок, рассматривая зал. Ей больше не нужны были пальцы Сиэ на висках, чтобы замечать, как из каждого, из каждого лезут наружу животные инстинкты.
Жадные взгляды, алчные, выдающие вечный голод, вечный поиск эмоций. Желание вырваться из тюрьмы собственного тела, но и вокруг нее бесконечные заграждения.
И их рушат одно за другим.
Мужчина в углу, тучный, с одутловатым лицом. Хлещет пиво, загребая сухарики с блюда пригоршнями.
Девушка среди танцующих, прижимается то к одному, то к другому, а в глазах – лютая тоска по тому, кого хочет забыть. Ее охотно обнимают в ответ, и она шарахается от тех, к кому сама подошла.
Женщины за барной стойкой, немолодые, с дутыми золотыми браслетами на обтянутых сухой кожей запястьях. Обе наперебой покупают коктейли ухоженному красавчику, молодому с виду, но настолько опытному, что ни капли отвращения не заметно в его взгляде.
Тощий плешивый чинуша в компании подчиненных, которые и слова не могут вставить, но не решаются прервать его многочасовой спич. Они охотно смеются каждой плоской шутке и следят друг за другом, чтобы никто не посмел улизнуть раньше времени.
Разносчик с лоснящимся лицом развалился в кресле в углу и то и дело подгоняет служанок. Даже там, где ему достаточно встать и сделать пару шагов, приказывает им, зачуханным, усталым, с синяками под глазами. Прочие разносчики отворачиваются и не помогают даже тогда, когда девчушки из последних сил двигают тяжеленные столы, освобождая место для танцев.
– Тогда за что нас ненавидят? Если разницы нет?
– За то, что в нас нет страха.
– Пойду воздухом подышу, – Аори поднялась, прихватив сигарету из затерявшейся между тарелок пачки, и медленно поплелась по проходу между столов.
Сиэ ничего не ответила, только медленно выдохнула клуб дыма ей вслед.
Перепутав выходы, изменяющая очутилась на узкой улочке, зажатой между таверной и сквером, полным высоких юных деревьев. Шаркая ногами, Аори добрела до ближайшего ствола и устроилась прямо в густой, влажной от тумана траве. Еще не слишком холодно даже в легком платье. Наверное, этот клочок природы не так давно появился в каменно-металлических джунглях полиса. Кому-то неудержимо захотелось…
Она передернула плечами. Сквозь окна таверны пробивался теплый оранжевый свет, освещая камни и узкую полоску газона. Поверх плясали тени, с энтузиазмом повторяя движения хозяев, веселящихся внутри. Ближе к ночи тени устанут, притихнут, и перед самым рассветом превратятся в лазейки между мирами.