Матушка понимающе улыбнулась.
– Своди, своди. Глядишь, и дверь открывать не потребуется, сам передумает.
Младшие тут же начали ныть, что тоже хотят на пляски, но матушка на них цыкнула:
– Только вас там и не хватало! Кто дедуле чихун-травы в дупло подсыпал? Теперь сидите дома. И ты, Мик, даже не заикайся о танцах! Сначала домашнее задание сделай. Я проверю!
Мур под столом сунул старшему братцу пуговицу, а младшим – шарики. И утешил, и за помощь расплатился. Теперь можно не ждать какую-нибудь каверзу. Дело-то предстоит серьёзное.
Ангелу хороводы в кольцах светящихся грибов понравились. И проникающий под кожу ритм барабанов, и сладкое пение свирелей, и стремительные лесные танцоры, хотя в темноте он видел плохо. "Оно и к лучшему, – решил Мур. – А то бы испугался". Для него-то все лесные жители выглядели как надо. Но городские гости, случалось, в обморок падали от вида болотников или моховиков.
Крепко держа Ангела за руку, Мур кружился с ним в центральном хороводе – прямо под полной луной. "Пять… десять… пятнадцать… двадцать", – отсчитывал он. Когда дошло до тридцати полных кругов, Мур вытащил Ангела из хоровода. А то как бы не переборщить.
– Какие вы все хорошие! – наплясавшийся до головокружения Ангел обнял тонкую осинку, чтобы не упасть. – А ты, Мур, особенно! Я этот день навсегда запомню! И ночь тоже. Но я должен вернуться.
– Вот упрямый! – Мур отцепил его от деревца и повёл в сторону родного ясеня. – Ладно, открою я тебе дверь, уже можно.
Небо над лесом посветлело, значит, в человеческом мире вечереет. Конечно, лучше бы подождать, пока там наступит полночь, тогда дверь продержится целый час. Но Муру не терпелось разрешить дурацкий спор и завалиться поспать до школы. Ничего, и пяти минут хватит, чтобы Ангел убедился – его там не ждут.
– Наконец-то я её увижу! – Ангел шмыгнул носом. – Я ведь даже не знаю, как она выглядит, моя девочка. Я только её глазами смотрел, и то изредка, а зеркала в детской не было. Скажи, какая она?
– Сам увидишь, – уклончиво ответил Мур.
Он тихонько открыл дверь и прислушался. Дверью этой, между корней ясеня, семья Мура пользовалась с давних времён, и всегда она вела в одно и то же место в мире людей. Но осторожность не помешает. Мур потянул носом и вздохнул с облегчением. Запахи в человеческом доме изменились с последнего раза, но дом был тот самый, никаких сомнений. Сверху слышались весёлые голоса. Взрослые собрались в большой комнате и, судя по запахам, пировали. Это хорошо, значит ничего не заметят.
– Пошли, только тихо. Летать ещё можешь?
Ангел подпрыгнул, замахал крыльями и упал.
– Кажется, нет…
– Ладно, тогда бегом, а то я дверь долго не удержу, – Мур потащил его вверх по лестнице. Хорошо, что ступеньки невысокие. – И помни: ни звука! А то ещё поймают меня, в клетку посадят.
– Ох, я ведь изменился! – спохватился Ангел. – Надо было старую одежду взять.
– Одежда – ерунда, – отмахнулся Мур. – Ну, решит, что родители куклу отмыли и переодели. Сюрприз такой. Ты учти, что к утру моё волшебство закончится, и ты станешь глиняным. Не передумал?
– Нет.
– Ла-адно, – протянул Мур и заглянул в дверь детской.
Здесь всё изменилось. Вместо выцветших обоев стены оклеили новыми, с улыбчивыми грибами и ушастыми зверюшками. Возле кровати горел ночник в виде хрустального цветка. Игрушек стало гораздо больше. А главное – на подушке, у самой головы спокойно спящего человеческого детёныша, свернулась полосатая толстая кошка.
– А вот это плохо, – едва слышно выдохнул Мур. – Если она нас почует…
– Откуда кошка? – растерянно пробормотал Ангел. – Родители Олечки не разрешали заводить животных.
Мур пожал плечами. Он даже от двери видел, что у детёныша чёрные волосы, а не белокурые, как были у Олечки. Но Ангел сам признался, что не знает, как выглядит его девчонка, значит не обнаружит подмену. Интересно, кто лежит в кровати – дочка или внучка его ненаглядной Олечки? Да какая разница, хоть бы и мальчишка! Главное, что волшба лунных хороводов не подвела – в мире людей прошло лет тридцать, а то и больше.