Похмелье после вчерашнего

Глава 4

– Ой, кто это у вас? – В приемную к Тане заглянула Венера, секретарша Димы Воробьева. – Это что? Собачка? Какая забавная!

– Собачка… – недовольно проворчала Татьяна, хватая на руки щенка. – Скажешь тоже. Это бультерьер. – Она недолюбливала помощницу Воробьева. Во-первых, потому, что та, в отличие от нее, была красавицей и коренной москвичкой, а во-вторых, потому, что она почти никогда не сидела на своем рабочем месте и вечно порхала как бабочка из одного офисного помещения в другое.

Венера была стройненькая и до невозможности хорошенькая – этакая точеная статуэтка с карими миндалевидными глазами и обаятельной улыбкой, как у Киры Найтли. Своей грацией она напоминала экзотическую кошечку, изящную и совершенно очаровательную. На Венеру засматривались все мужчины в их конторе, но она свою привлекательность воспринимала совершенно спокойно (кажется, она даже и не считала себя привлекательной) и свободным владением тремя иностранными языками (испанским, английским и немецким) гордилась гораздо больше, чем симпатичным личиком и тонкой талией.

– А бультерьер разве не собака? – хмыкнула Венера. – Какой холесенький! Можно погладить?

Таня одарила Венеру суровым взглядом, но на нее этот взгляд не подействовал: он мог бы задеть более чуткую натуру, однако помощница Воробьева была не слишком-то щепетильна. Подобных «намеков» она не понимала. Если ее откровенно выгоняли, она воспринимала это, наоборот, как приглашение.

Забрав бультерьера из Таниных рук, Венера принялась его тормошить и рассматривать. Она, без сомнения, добивалась того, чтобы Таня вышла из себя.

– Откуда он у вас?

– Это подарок, – холодно ответила Татьяна. – Кире Владимировне сегодня посылку прислали.

– С собакой? – Венера удивленно округлила свои красивые глаза.

– Да, представь себе, с собакой, – строгим тоном ответила Татьяна.

– Забавно. Это каким же надо быть идиотом, чтобы послать собаку по почте! – рассмеялась Венера.

Кира пожала плечами.

– Ну, сейчас, наверное, по почте можно послать что угодно… – Она нахмурилась и с тревогой посмотрела на щенка. – Тань, это что – серьезно?! Что, правда малыша отправили по почте?!

Ее воображение тут же нарисовало картину, как бедный щенок, заточенный в своем грубом деревянном ящике, втиснутом между прочими посылками и бандеролями, скулит без еды и питья на полке одного из мрачных почтовых отделений, а злые тетки-почтальонши кричат на него: «Заткнись! Да заткнись же ты!»

– Ну что вы, Кира Владимировна! – поспешила успокоить начальницу Татьяна, метнув на Венеру злой взгляд. – Здесь на ящике нет никакого штампа «Почты России». Щенка, скорее всего, с курьером переслали. Я же как раз собиралась позвонить!.. – Татьяна, схватив трубку телефона, стала быстро набирать номер ресепшена.

– А от кого посылка-то? – поинтересовалась Венера.

Кира и Таня молча переглянулись и обе пожали плечами.

– Вы не знаете от кого? – уточнила Венера. – Не могу поверить! – воскликнула она, когда поняла, что правильно догадалась.

– Щенок сжевал часть открытки… В общем, неважно, – деловито сказала Таня, слушая гудки телефона. – У охраны сейчас спросим.

– Такие щенки, я знаю, очень дорого стоят, – между тем говорила Венера. – Это ценная порода – за ней нужен особый уход.

Кира с озадаченным видом потерла лоб.

– Знать бы еще, как к нему отнесется мой муж. Не представляю, что я ему скажу.

– Так, может, это он подарил! – обрадовалась Венера.

– Нет, что ты… – отмахнулась Кира. – Ему бы это и в голову не пришло. И потом, он мне утром уже подарил… фен.

Любит ли Олег собак? Кира об этом совсем ничего не знала. У его родителей даже на даче не было никакой живности. Что он скажет, когда она притащит щенка домой? И как объяснит, от кого подарок? Вдруг Олег будет против собаки?

– Как-то все это странно… – в задумчивости проговорила Венера, поглаживая щенка, напрочь забыв, по какому делу явилась в приемную Киры.

– Что странно? – спросила Татьяна. Она хоть и старалась всем своим видом показать, что Венера не способна изрекать толковые мысли, но все же невольно всегда проявляла интерес к ее словам.

– Так, ничего, – отмахнулась со смехом Венера, – глупости лезут в голову.

– Ну это меня не удивляет, – изрекла Таня.

– Вы что, правда-правда даже не догадываетесь, кто вам это чудо подарил? – снова спросила Венера.

Кира пожала плечами, а Таня, забрав щенка у Венеры и опустив его на пол, ответила:

– На охране говорят, что приезжал курьер из фирмы… как ее… – Таня наморщила лоб, вспоминая название курьерской фирмы. – ООО «Клиши», кажется … Блин, идиотское какое-то название. Или «Клешни»? Не может же быть, чтобы так называлась фирма?

– Да уж, – с досадой заметила Кира. – «Клешни». Очень смешно. Шутка удалась. Почему никто не подумал, что, прежде чем делать такой подарок, нужно было спросить у меня – а вдруг я не обрадуюсь, – ворчливым тоном произнесла она.

– Кира Владимировна, ну это вы зря! – воскликнула Венера, выгнув дугой свои красивые брови. – Такой клевый подарочек! И явно со смыслом.

– С каким это смыслом? – хмыкнула Татьяна.

– А с таким! – Венера со значением покачала головой и бросила на Киру лукавый взгляд. – Это или взятка. Или…

– Или? – Кира ловко схватила щенка, который снова попытался залезть под диван.

– Или… кто-то затеял с вами игру. – Венера подмигнула Тане.

Татьяна и Кира переглянулись:

– Со мной? – почему-то сказали они в один голос.

– Не с тобой, – Венера одарила Татьяну улыбкой. – С Кирой Владимировной. Думаю… – произнесла она с расстановкой, – это поступок с намеком. Кто-то пытается признаться вам в любви.

– Подарив собаку? – опешила Кира.

Несколько мгновений она сидела как громом пораженная; потом с задумчивым видом встала с дивана и, подойдя к столу Тани, рассеянно начала перебирать страницы первого попавшегося под руку справочника.

– Но я бы поняла, если это признание. – Она отбросила справочник и снова взяла со стола то, что осталось от поздравительной открытки. – Тут совсем не говорится ни о каких чувствах. Ни о какой любви. Или говорится?

– Можно посмотреть? – спросила Венера.

Кира дала ей открытку.

Венера прочитала послание и подняла на начальницу глаза:

– А как же вот эта фраза: «Я бы рад не обращать на тебя внимания, но при всем желании – не могу»? – спросила Венера, словно рассуждая сама с собой. – И вот еще: «Люби его. Не обижай. Не бросай! Он в тебе нуждается так же, как нуждаюсь в тебе я…» Это же очевидно, Кира Владимировна! – оживилась она.

– Да что очевидно-то? – не выдержала Кира.

– Вы что, писем любовных никогда не получали? – спросила Венера и посмотрела на нее с плохо скрываемой жалостью.

От этого взгляда Кира почему-то пришла в негодование. Вот ведь еще – знаток жизни! Что она знает о любви и признаниях?!

– Любовных писем, в довесок к собакам, я не получала, – ответила Кира в сердцах. – Все как-то раньше мне объяснялись без собак.

Венера пожала плечами. Ее безотчетный жест говорил о том, что Кира ее не убедила.

– Думаю, – произнесла наконец Венера после недолгой паузы, – это кто-то из наших. Да-да, кто-то тайно в вас влюблен, Кира Владимировна. Но не решается признаться.

Таня от такой оригинальной и неожиданной мысли опустилась на диван и чудом не придавила бультерьера, который не менее чудесным образом минуту назад сумел на него самостоятельно вскарабкаться.

– Ты это серьезно? – с сомнением спросила Кира и посмотрела на Таню, словно искала поддержки.

Версия Венеры, что щенка подарил какой-то тайный воздыхатель, причем из числа сотрудников, совсем не укладывалась у нее в голове.

– Да, я уверена, что это кто-то из наших! – сказала Венера таким тоном, точно ответ ей был уже известен.

– И кто это, по-твоему? – спросила Таня.

– Понятия не имею, – пожала плечами Венера. – Кто-нибудь, кто хорошо разбирается в собаках. О! – просияла она. – Сейчас самое время устроить очную ставку. Надо показать всем щенка, и даритель обязательно проколется. Щенок его узнает.

Через пару минут приемная Киры наполнилась сотрудниками агентства. Все заохали, заахали: «Какой миленький, какой толстенький, какой смышлененький». Начали передавать щенка из рук в руки, рассматривать со всех сторон. Маленький бультерьер, хоть и вел себя образцово с незнакомыми людьми, под конец все же разволновался и начал тявкать.

– Кто из вас что-нибудь понимает в собаках? – бойко спросила Венера.

– Ну я, допустим, – ответил молодой человек невзрачной наружности, подняв, точно школьник, руку.

– Это кто? – Кира незаметно наклонилась к Тане и указала на тощего высокого парня с маленькой куцей бородкой.

– Правда же симпатичный? – шепнула ей в ответ Татьяна. – Это наш новый айтишник.

– Айтишник? Что-то я его первый раз вижу, – заметила Кира.

– Так ведь они сидят в противоположном крыле… – пожала Таня плечами. – Он у нас недавно, только три недели.

Кира обвела собравшихся дружелюбным взглядом и, улыбнувшись, произнесла:

– Коллеги, вот видите, какое чудо прислали мне сегодня в подарок. Признавайтесь, это ваших рук дело? Шутки шутками, но мне интересно, кто из вас до этого додумался?..

Кира иногда задавалась вопросом, какие ее личные качества способствовали тому, что у нее так стремительно и успешно сложилась карьера? Ей всего тридцать восемь, а она вот уже три года как генеральный директор очень приличной рекрутинговой компании. Какие-то ее таланты, личные качества, ум? Разумеется, да! Но она честно могла признаться себе, что была ненамного умнее и талантливее своих подруг по университету, которые в карьере не достигли никаких высот. Ей просто повезло. Просто так сошлись звезды. Она не считала себя карьеристкой. И по правде сказать, была уверена, что когда о карьере не думаешь – та складывается удачно, а когда слишком ею озабочен – дело никуда не идет. Киру больше интересовала семья – муж Олег и их маленький мирок, в котором не хватало только ребенка. А работа была как хобби, как способ убить время, пока Олег пропадал на своей работе. И Кира долгое время очень увлеченно «убивала время». Ее профессиональная реализация случилась сама собой, хотя в первый год после университета она, как и многие ее приятельницы, пребывала в большой растерянности. У нее имелся диплом гуманитария на руках, она неплохо знала английский – в университете проявились способности к языкам, – но никакими другими особыми навыками и никакими суперсвязями (не считая талантливого юриста, мужа) она не располагала. Стартовала в качестве корреспондента в муниципальной газете, потом стала редактором полосы новостей, после перешла в издание, посвященное трудоустройству. Все как-то шло по накатанной. Ступенька за ступенькой, и она даже не заметила, как оказалась сначала руководителем подразделения, а потом и генеральным директором маленькой, но гордой рекрутинговой компании. Эти годы прошли очень быстро и как-то незаметно. Работу она свою любила… когда-то. А теперь… теперь, похоже, к ней охладела. Она задавала себе вопрос: почему? Но ответа не находила. В последнее время все как-то было однообразно, как-то… предсказуемо. Она словно ехала по кругу на игрушечном электрическом поезде и сознавала, что поезд игрушечный и едет она по кругу. А значит, никуда не приедет, ведь, по сути, она стоит на месте и только пребывает в иллюзии движения. Еще года полтора назад ей нравилось играть в эту игру – приходить в свою контору и переключаться на другой жизненный режим. Нравилось принимать всевозможные важные решения, одерживать победы в деловых спорах, нравилось помогать совершенно незнакомым людям, когда те обращались к ней за помощью. Но все чаще и чаще это стало напоминать ей детскую игру. Она играет, чтобы отвлечься, чтобы забыться, чтобы погрузиться в сон и уйти от реальности – от той реальности, в которой она не может иметь то, что хочет иметь на самом деле.

Кира понимала, что с такой же фальшивой энергией, с какой она отдавалась своим обязанностям, она могла бы заниматься чем угодно – сидеть за кассой в магазине, читать новости на радио, выдавать в поездах постель пассажирам, брать интервью у президента Академии наук… Какая разница, что делать, если ты делаешь это лишь потому, что просто нужно что-то делать и зарабатывать деньги? Нужно работать – вот ты и работаешь. А жизнь между тем проходит. И проходит не там и, возможно, не с теми.

– Хорошего кинолога для породистой собаки так же трудно найти, как приличного репетитора для ребенка… Но бультерьеры же какая-то искусственно выведенная порода?..

Кира, точно аквалангист, выплыла из глубин своего мира на поверхность. Коллеги о чем-то оживленно спорили, но о чем? Кажется, самое интересное-то она и пропустила.

Ах да, она задала вопрос… А что же ей ответили? Все так бурно что-то обсуждали, так радовались наличию собаки в офисе!

– Ну почему искусственная? Каждая порода по-своему искусственно выведенная. Или случайно выведенная, – отвечал как раз тот самый молодой человек с бородкой, которого Кира сегодня увидела впервые. – Здесь же решили скрестить английского бульдога и староанглийского терьера.

– И получился бультерьер?! – с сомнением спросила Венера. – А почему они белые? И как вообще такое возможно – скрестить бульдога с терьером?

– Скрестить можно кого угодно с кем угодно, – заметила Наталья Сергеевна Рыкова, пожав плечами. – Особенно если в пробирке. Хоть льва со скорпионом.

Молодой человек рассмеялся на ее реплику.

– Это точно, – кивнул он. – А если серьезно… лет двести назад в Англии были очень популярны бои бульдогов с быками… Британцы всегда своеобразно развлекались. Вот и захотелось кому-то из любителей этого «спорта» вывести породу собак, атакующую быков лучше бульдогов. Получились бультерьеры. А почему белые?.. – Айтишник пожал плечами. – Точно не скажу, но, кажется, там еще поучаствовали испанские пойнтеры.

– Пойнтеры? – переспросила Кира. – Что это за зверь такой?

Молодой человек взглянул на нее, быстро отвел взгляд, а затем продолжил, обращаясь ко всем, словно и не она задала ему вопрос:

– Это охотничьи собаки, привезенные в Англию из Испании. Их постоянно с кем-то скрещивали. Окрас у них обычно белый. Или лимонно-белый. Бывает, с примесью черного. В общем-то, больше белого…

– Можно я его немного подержу? Он такой славный! – воскликнула Мила Краснопёрова. – Поверить невозможно, что такой песик может загрызть быка.

– Смотри, как бы он тебя не загрыз, – усмехнулся Жан Кузнецов.

– Я что, по-твоему, бык?

– Нет, – улыбнулся Жан. – Но тоже аппетитная.

Из-за собаки сотрудники чуть ли не дрались. Все пришли в небывалое возбуждение, и каждый хотел погладить щенка или взять на руки. Бультерьер, видя всеобщий ажиотаж, стал вести себя крайне неприлично. От радости, что его скромная персона привлекла столько людей, он резво вилял своим крысиным хвостиком, прыгал, бросался с лаем на башмаки и туфли столпившихся вокруг него незнакомцев и даже ел какие-то печеньки, которые ему предлагали особы, покоренные его ангельским обаянием. Само собой, он упивался успехом и был не в силах скрыть, что внимание посторонних льстило его тщеславию.

– Не кормите собаку всякой дрянью. Ему нельзя ни сыр, ни колбасу, – сказал новичок-айтишник. – И уж тем более шоколадное печенье.

Бультерьер, только что с жадностью схвативший печенье из рук Милы Краснопёровой, не переставая жевать, скосил на айтишника свои маленькие глазки-щелочки и смешно зарычал. При этом выражение его щенячьей морды говорило: не есть всё вот это вкусное? Да ты спятил!

– Мила! Краснопёрова! – прикрикнула Наталья Сергеевна на толстушку Милу. – Прекрати, тебе же сказали.

– Да я ему малюсенький кусочек, – стала оправдываться Мила. – Он кушать хочет. Смотрите, как заглатывает.

– Такой кроха – и такой прожорливый, – с умилением проговорила Таня, поглаживая бультерьерчика по упитанным бокам.

Скоро щенок утомился и начал поскуливать. Впечатлений для него на сегодняшний день явно было достаточно. К тому же не вызывало сомнений, что для сотрудников он стал таким же сюрпризом, и Кира сделала вывод, что дарителем был человек со стороны.

Она решила, что собаке необходимы отдых и правильная кормежка, а ей – перерыв в работе. Еще неизвестно, как стресс скажется на самочувствии малыша: путешествие в ящике, незнакомая обстановка, галдящие люди, голод. А уж как стресс скажется на ней!

Она предупредила сотрудников, что уедет с работы пораньше, раз уж сегодня пятница и у нее день рождения, и засобиралась домой.

– Поеду. Разберусь, что мне с этим ребенком делать. Отпустите именинницу?

Подчиненные с радостью одобрили ее решение: да и правда, какая сейчас работа? Один только бультерьерка не пришел в восторг от перспективы лезть обратно в ящик – его это совсем не радовало. Но, несмотря на яростное сопротивление, в ящик ему все же пришлось запихнуться.

– Таня, пожалуй, такси надо вызвать, – озабоченно произнесла Кира, уже стоя в дверях. – Поможешь мне? А заодно и ящик этот допереть до выхода.

– Конечно, – с готовностью откликнулась преданная секретарша.

– Вот не думали вы не гадали, Кира Владимировна, что внезапно станете мамой! – воскликнула Наталья Сергеевна Рыкова, как всегда, невпопад.

Татьяна сделала страшные глаза – никто в их конторе при Кире не смел затрагивать тему ребенка. Кира ужасно расстраивалась, если кто-нибудь начинал причитать: «Ой, Кира Владимировна, теперь вам самое время завести ребеночка. Все есть. Карьера, деньги. Да и возраст критический…»

Глава 5

– Кира Владимировна, так вы без машины? Давайте тогда уж я вас отвезу, – смущаясь, предложил молодой человек, тот самый, который с таким знанием дела рассказывал всем о бультерьерах. – А по дороге заедем за кормом в зоомагазин. Вы же не знаете, чем своего пса кормить. Не печеньем же. А там вам все расскажут.

– Спасибо. Э-э… Как тебя зовут, я забыла?

– Денис.

– Ага, спасибо, – кивнула Кира.

В машине, расположившись на заднем сиденье, она приложила все старания, чтобы щенок не очень волновался и плакал. Пришлось открыть ящик и позволить песику смотреть в окно и быть полноценным пассажиром. С молодым человеком, предложившим ее подвезти, Кира попыталась поддерживать непринужденный разговор. В основном говорила она (большей частью ее интересовала порода щенка), а молодой человек отвечал на вопросы.

– …Бультерьеров подразделяют на два класса – на белых и цветных, – говорил он. Голос у него был низкий, довольно приятный. – Эти собаки в какой-то степени уникальны.

– Чем же? – спросила Кира.

– Ну, например, тем, что произошли от совершенно противоположных по всем показателям собак. Бульдог, терьер и в какой-то мере далматин… – Айтишник повернулся и посмотрел на Киру как-то поверх ее головы, словно не решался взглянуть ей в лицо. Глаза у него были темно-карие, почти черные, а волосы и брови – светло-русые. – Бультерьеры никого не могут оставить равнодушным…

– Я знаю, что многие на них негативно реагируют.

– Есть такое, – кивнул молодой человек. – У одних бультерьеры вызывают отвращение, у других – полный восторг. Внешне они привлекательны и обаятельны, как терьеры, а вот сила и храбрость у них от бульдогов. Сначала это были очень агрессивные псы… Со временем стали послушными и хорошо поддаются дрессировке. Попадаются даже очень обходительные.

– Серьезно?

– Ага. – Молодой человек улыбнулся, и его улыбка заставила и Киру тоже улыбнуться. «А он не такой уж и невзрачный, – подумала она. – Бородка дурацкая, а так он очень даже ничего».

– …Но, естественно, все получилось не сразу. Сначала бультерьеров выводили только в качестве бойцовых собак, а позже стали использовать для того, чтобы они охраняли стада, истребляли грызунов, были телохранителями. К вам теперь никто не пристанет на улице.

– Да ко мне и так никто не приставал, – отшутилась Кира. – Попробовали бы только.

Молодой человек засмеялся.

– И они, кстати, хорошие сторожевые собаки. И собаки-компаньоны, – добавил он.

– Собаки-компаньоны? Это интересно.

– Да. Они очень преданные. У них крепкий, уравновешенный тип нервной системы. Хотя они довольно упрямы.

– О, поверь мне, я тоже упряма! – воскликнула Кира.

– Правда? – Молодой человек повернулся и посмотрел на нее.

За все время это был, пожалуй, первый раз, когда он задержал взгляд на ее лице чуть дольше, и Кира смутилась и невольно отвела глаза.

– Это хорошо, – продолжил он после небольшой паузы и опять полностью сосредоточился на дороге. – Но вам все равно его нужно будет дрессировать. Могу помочь.

– Да-да, давай, конечно, – кивнула Кира и улыбнулась немного натянуто: к своей досаде, она вдруг поняла, что забыла имя собеседника. Как его зовут? Никита? Данила? Имя у него было какое-то слишком простое и ускользающее… Илья?..

Молодой человек вел машину уверенно и спокойно. Кира невольно доверилась ему. По всему было видно, что у него дружелюбный и ровный характер. К тому же он интересно рассказывал. Будет к кому, если что, обратиться за советом.

Когда они приехали в зоомагазин, Никита-Данила-Илья помог ей быстро выбрать нужный корм для щенка, ошейник, поводок, специальный матрасик и пеленки, на которые песик мог писать и какать, не выходя на улицу, чтобы первое время не морозить хвост, и еще много важных вещей, которые потребовались бы щенку в самые первые дни и что без посторонней помощи Кира бы не догадалась купить. Они даже посмеялись немного у кассы, когда выяснилось, что Кира по неопытности прихватила красивую упаковку сухого корма известной фирмы (очень уж ей самой хотелось поучаствовать в выборе подарков для бультерьера), а он оказался кормом для кастрированных котов.

– Вам еще нужен ветеринар, – заметил Кирин помощник, загружая в багажник своего видавшего виды «форда» покупки. – Щенка постоянно придется к нему возить. По-хорошему, уже завтра надо бы показать песика ветеринару.

– Если надо, покажем, – кивнула Кира. – Ты так много знаешь, – заметила она, когда автомобиль тронулся.

Молодой человек повернулся к ней:

– Да у меня всю жизнь были собаки.

– Здорово! – с улыбкой ответила Кира.

Она все настраивалась, что вот сейчас пересилит неловкость и спросит его имя, но так и не решилась.

«Сколько ему лет? Двадцать два? Двадцать? Выглядит так, будто еще студент. Совсем зеленый», – думала она.

– Нет, сейчас нет. Я снимаю комнату в коммуналке на пару с приятелем, тут уж не до собак. Сами как собаки… – Он засмеялся.

Кира время от времени посматривала на свой подарок. Последние десять минут песик вел себя безупречно. Правда, в магазине облаял кассиршу и напугал девочку-подростка, бросившись ей под ноги, – видимо, приняв ее белые угги за своих братьев-бультерьеров. Но после магазина он немного подустал и теперь спокойно дремал в своем ящике. Еще бы, столько впечатлений за день! И столько новых запахов! Немудрено, что он выбился из сил.

И все-таки кому пришла в голову идея притащить ей на работу собаку? В ящике. Нормальный бы человек подарил ей щенка в специальной корзине – в зоомагазине каких только корзин нет! Но у этого, с позволения сказать, дарителя явно что-то не в порядке с головой. А если бы щенок погиб?! Он ведь не Чебурашка, чтобы его в ящик с апельсинами!

«Как-то у меня получится справляться с собакой? – подумала Кира в который раз. – Согласится ли с ним сидеть Олег? И что делать, пока мы оба будем на работе? Да и вообще, что скажет муж, когда я заявлюсь домой с бультерьером?»

Она почесала песика между ушами. Бультерьерка поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Ну как ты, малыш? Сколько у тебя сегодня событий. И у меня тоже. Еще нужно имя тебе придумать… Как бы тебя назвать?..

Щенок заскулил и попытался вылезти из ящика. Кира взяла малыша на руки, и тот, обнюхав ее лицо и облизав щеки, уютно устроился в складках шубы. Им было очень комфортно вместе – тепло и не одиноко. Они оба уставились в окно: серенький московский пейзаж за стеклом уже не казался мрачным и скучным – в нем будто прибавилось солнца. Время от времени Кира посматривала на щенка, а он косился на нее своими маленькими хитрыми глазками. Они оба осторожно изучали друг друга. Кире было странно и приятно ощущать на руках тяжесть и тепло плотного тельца. С умилением она посматривала на влажный розовый нос представителя бойцовой породы, на его наивно торчащие уши и ловила себя на том, что ей хочется прижаться щекой к его голове.

– Я его уже люблю, – произнесла Кира с коротким смешком.

Ее преданный оруженосец (вернее, пакетоносец и водитель), взглянув на нее в зеркало заднего вида, улыбнулся.

Они поднялись в квартиру. Кира велела помощнику поставить ящик со щенком у двери и начала разуваться. Молодой человек помог ей снять шубу и замер у двери, готовый распрощаться.

– Может, чаю? – спросила Кира из вежливости. Она, вообще-то, с радостью бы уже отпустила бедного парня домой (сколько можно использовать в личных целях рабский труд и разбитый транспорт подчиненных) и особо не надеялась, что айтишник захочет остаться (а вернее, очень надеялась, что он поблагодарит ее и откланяется), но молодой человек, просияв, с радостью ответил: «С удовольствием» – и тут же принялся снимать кроссовки.

Пока они раздевались, бультерьерка сделал несколько неудачных попыток выбраться из своей «темницы». Однако ничего у него не вышло – слишком короткими еще были у него его ноги-лапы, да и розовое пузико, тяжеловатое и довольно объемное, мешало преодолеть хоть и не очень высокий, но все еще непреодолимый барьер в виде стенок ящика.

Кира нагнулась над щенком и взяла его на руки.

– Ну вот, карапуз, – это твой дом. Осваивайся. Надеюсь, тебе здесь понравится.

Она отпустила щенка, и тот резво побежал в холл. На пороге кухни он остановился и, с опаской глядя на большой обеденный стол, стал лаять, словно увидел чужого. Он лаял до хрипоты, но, сообразив, что враг не шевелится и, более того, совсем его не боится, начал несмело, то приседая, то прижимая голову к полу, подходить к столу. Приблизившись к одной из ножек, он осторожно обнюхал ее, что-то подобрал с пола и съел, а потом, довольный собой, с умным видом, сел. Кира засмеялась. Какой же он все-таки… самоуверенный!

Ее гость тоже заметно прибавил в уверенности. Он с любопытством осматривался – и то, что видел (просторный холл, уютную кухню, современный дорогой интерьер гостиной), ему, похоже, нравилось. С его стороны было очень мило помочь ей со щенком. Без этого паренька, пожалуй, она бы чувствовала себя совсем беспомощной, а так он ее уже просветил кое в чем, и она не растеряется, когда останется одна.

Кира украдкой бросила взгляд на молодого сотрудника – он был где-то под метр девяносто ростом, одет в обычные потертые джинсы и клетчатую рубашку. От него приятно пахло, и Кира невольно отметила это про себя. «Такие парни нравятся девушкам – у них вид, внушающий доверие», – подумала она, разглядывая его спину и плечи.

Пройдя в кухню, молодой человек составил на широкий подоконник пакеты из зоомагазина, затем присел на корточки перед щенком и начал с ним играть. Бультерьерка приободрился, принял задиристый вид и, громко тявкая, с потешной агрессией стал нападать на айтишника, а тот легонько толкал его ладонью в грудь, отчего щенок еще больше воодушевлялся и «свирепел».

«Забавная парочка, один другому не уступает», – с улыбкой подумала Кира и поймала себя на мысли, что тоже могла бы присоединиться к ним и похулиганить. Но ей нельзя. Она взрослая женщина, солидная – ей следовало вести себя серьезно. «Вот останусь одна со своим подарком, тогда отведу душу и вдоволь наиграюсь», – решила Кира.

Сегодня она была довольна собой. Вытерпела весь этот поздравительный ритуал на работе и была достаточно дружелюбна с подчиненными, да и с этим пареньком она дружелюбна… А что? Проста и естественна. Начальница с человеческим лицом: снисходительная, демократичная. Сама доброта. Вот угощает молодого сотрудника чаем, причем у себя дома.

Пока Кира расставляла на столе чашки, ни она, ни ее гость не проронили ни слова. Кира только наблюдала за ним незаметно, а он будто забыл о ней – возился с бультерьером. Щенок разошелся не на шутку и скакал вокруг ног айтишника как маленький кузнечик.

Кира поставила на стол сахарницу, положила на пустое блюдце чайную ложку, и та звякнула о фарфор, словно серебряный колокольчик. Бультерьер отозвался на это звонким лаем, а гостя лай щенка точно разбудил: он сконфуженно поднялся с пола, неловко оправил рубашку и сел на стул.

– Забавный малыш, правда? – сказала Кира лишь для того только, чтобы разорвать неловкое молчание.

– Да… – кивнул молодой человек, и его щеки расцвели красными пятнами.

– Давно ты в Москве? Откуда приехал? – спросила Кира, ставя на стол тарелку с бутербродами. – Можешь вон там помыть руки. – Она показала на кухонную раковину. – Или, если хочешь, в туалете – в холле вторая дверь справа.

– Да нет, я здесь.

Он поднялся, подошел к раковине, вымыл руки и снова сел. На столе уже стояли тарелка с бутербродами и вазочка с печеньем и пастилой.

– Бери, не стесняйся, – показала Кира на бутерброды и ободряюще улыбнулась.

– Спасибо.

Он протянул руку к тарелке, и Кира снова уловила его запах. И снова отметила, что паренек очень даже симпатичный, только краснеет все время, как девица.

– А как вы догадались, что я не москвич?..

– Понятия не имею как, – пожала плечами Кира. – Наверное, потому, что сама не москвичка.

– Понаехавших определяете с первого взгляда?

– Типа того, – кивнула Кира и придвинула к себе свою чашку. – Так откуда ты?

– Из Двуречинска.

– Это… где?

Молодой человек только что откусил бутерброд и был вынужден отвечать с набитым ртом:

– В Челябинской области.

– Ого! Урал. Далековато тебя занесло, – вежливо восхитилась Кира.

– А вы откуда?.. – задал он встречный вопрос, как только дожевал и проглотил кусок.

– А я… Есть такой город недалеко от Питера…

Они завели разговор, и вскоре ее гость окончательно расслабился и в нем совершенно исчезла скованность. Он уже почти не прикасался к своей бородке – видимо, эти бессмысленные пучки волос в минуты волнения служили ему чем-то вроде спасательного круга. Кира задавала вопросы, а молодой человек рассказывал о себе. О том, что у него есть еще старшая сестра, что отец его – бывший военный, подполковник в отставке. Мать – учительница информатики. Сам он родился в девяносто третьем, когда в стране начались глобальные изменения, но он совсем не помнит то время. Помнит лишь, как они много переезжали из города в город, как он менял школу за школой… А под конец семья зависла в Челябинской области. Поначалу отец всерьез хотел видеть его военным, но в конце концов смирился с тем, что сын его желания не разделял, и, оставив его в покое, позволил жить своей жизнью.

Кира спросила, как получилось, что он попал в их компанию. И его ответ ее нисколько не удивил: это было место, из которого пришел первый отклик на его резюме (а он отослал его сразу в несколько мест). И поскольку ему было все равно, куда устраиваться (зарплаты везде были примерно одинаково маленькие), он и пошел туда, куда позвали.