Глава 15. Лисья нора
Степа с Лидой по–собачьи, а точнее по–лисьи, взбирались на пригорок. Руки загребали рыхлую почву, но ноги не вязли, земля оставалась твердой. Яшечкин присел, расчистил верхний слой и постучал, в ответ услышал глухой звук:
– Как камень.
Одноклассники забрались наверх. Обошли первый ряд деревьев и увидели папу. Он сидел на корточках и осматривал дыру, в которую провалилась жена. Овальное отверстие шириной как створка окна – объешься пирожков в столовой и не пролезешь. Земля была такой же твердой, как и сам пригорок. Спуск выглядел пологим, как пандус в поликлинике. А внутри темнота. Мама всхлипывала из ниоткуда и просила не лезть самим, а позвать на помощь.
Папа упрямо мотнул головой, попросил Степу ждать его и принялся спускаться. Но нога соскользнула, он закричал и полетел вниз.
Сын подпрыгнул к лазу и кинулся следом.
– Про меня не забудь! – крикнула Лида и припустила за одноклассником – единственным человеком, при котором она не была невидимкой.
Они неслись, как по трубе в аквапарке. Только вместо воды здесь была зачищенная до лоска земля. Лида пыталась удержаться за “потолок”, но не смогла уцепиться. Темнота давила на сознание. Не видно ни ног, ни рук, ни Степы. “Что тьма, что свет – ничего не разберешь”, – мелькнуло в голове у Лиды, она вспомнила как падала в прошлое.
Спуск закончился, и они вывалились в пещеру. Солнечный свет сюда не проникал, вокруг пахло, как в раздевалке после физкультуры. Лида поморщилась и на ощупь искала выход. Под ногами зашуршало. Девочка присела на корточки и осторожно потрогала пол: руки ощутили пожухлые листья, которые рассыпались от прикосновения. “Давно валяются”, – решила Лида, поднялась и ощупала стену, дотянулась до потолка. Везде одинаковая прохладная твердая земля.
Папа сгорбился, чтобы поместиться в низенькой пещере, отыскал по тихим всхлипываниям маму и шарил в поисках сына.
– Хоть бы раз меня послушал, – буркнул он и шепнул едва слышно, будто сам себе. – А мы волнуемся.
– Нашла! – воскликнула Лида, – проход нашла!
– И я нашел, – закричал Степа с противоположной стороны.
Папа с мамой поспешили на его голос.
– Ну вот, – обиделась Лида, – Я первая нашла, а пошли к тебе. Кто громче кричит, тот и победитель.
Степа рассмеялся и, как только его коснулась теплая рука мамы, объявил:
– Напротив еще один лаз. Куда пойдем? – и тихонечко шепнул Лиде, – всё по–честному.
– Обыщем оба лаза, – папа обрадовался, что сын спросил их.
Лида сделала шаг по коридору. Оба прогала были примерно ей до плеч. Но в ее лазе шелестели листья, словно с ними играл ветер, и было теплее, чем в пещере.
Степа засунул голову в свой лаз:
– У меня холоднее.
На потолке раздался щелчок. Яшечкин поднял голову и пошарил рукой – ничего, кроме темной земли. Пальцы на ее фоне казались белыми червяками.
Мальчик вскрикнул:
– Я вижу!
Он поднес к лицу ладонь и рассматривал ногти с неровными краями. К проходу подбежали родители и Лида. Степа вытолкнул их обратно в зал, вышел сам и осмотрелся. Слабое белое свечение появилось только в коридоре, который он обнаружил. Чем больше проходило времени, тем ярче становилось вокруг. Благодаря отблескам из лаза, осветилась и часть зала.
– Смотри, – Лида опешила и показала на стену, – что-то похожее я в “Баблфрик” видела.
Степа пробрался к ней, присвистнул и потянул отца за футболку.
На стене были нарисованы четыре фигуры. Человек, дельфин, ворона и лисица расположились по кругу, соединяясь тонкими волнообразными линиями. Они тянули конечности к центру. Там темнел предмет, похожий на рукоятку кинжала, но вместо лезвия из него выходила полоса, толщиной в палец.
Степа дотронулся до рисунка, выписал пальцем линии. Прищурился. В голове мелькнула доска из розового домика. Уж не этот ли предмет выглядывал из расщелины дерева? Того самого, которое они должны найти, чтобы спасти Лиду. Тогда и дерево должно быть рядом! Он собирался поделиться соображениями с одноклассницей, но папа оттащил его от стены и показал на следы под ногами:
– Кажется, тут не лисы жили.
На полу отпечатались следы лапы зверя и птицы и стопы человека. Отпечатки были направлены в сторону светящегося коридора.
– Какое–то тайное сообщество, – вздрогнула мама. – Не хотелось бы стать их ритуальной жертвой.
– Ворона тут неспроста, – вздохнула Лида, обойдя стороной след вороньей лапы. – Не сложилось у меня с ними.
– Давайте убираться отсюда, – согласился с мамой папа. Взял ее и сына за руки, наклонился пониже, чтобы поместиться в коридор.
– Стойте, – крикнула Лида, – а почему раньше там света не было?
– Да мы просто не заметили, – крикнул Степа из лаза – отец протиснулся сам и затянул его с мамой.
Девочка покачала головой:
– Нет. Ты прошел и раздался щелчок. Это как термодатчик у нас в подъезде. Свет загорается, когда кто–то мимо проходит.
Но остальные уже скрылись из виду.
– Надоело быть неслышимой, – Лида нервно потянулась к шраму на щеке и подошла к светящемуся коридору. На стене рядом с лазом вспыхнула синяя надпись: ”Временно́й выброс активирован”.
– Временно́й выброс, – она с визгом бросилась вдогонку за остальными.
Степа торопливо оглянулся и прижал указательный палец ко рту, призывая Лиду помолчать. Из глубины коридора доносилось слабое ритмичное постукивание.
– Что это? – с опаской прислушалась мама.
В коридоре стало светло, как на улице в ясный день. Но кроме стен видно ничего не было. Семья двинулась дальше. Степа пропустил маму, а сам протянул назад руку. Лида вцепилась в него холодной ладонью.
Стук не прекращался. Усиливался. Пульсировал в голове и бежал по стене легкой вибрацией.
– Бомба, – ахнула Лида.
Степа нахмурился и почесал макушку. Его челку растрепал легкий прохладный ветерок.
– Дует! – обрадовался он и догнал родителей. Поднял с пола высохший лист, схватил его за ножку и поднял над головой. Лист качнулся. – Смотрите! Значит впереди выход!
– В моем коридоре листья тоже шелестели, – пробурчала Лида, но ноги сами понесли ее навстречу свободе.
Из–за спины девочки вылетела лазурная световая спираль с бледным хвостиком и умчалась вперед, обгоняя людей. Лида отпрянула и завопила. Она отмахивалась руками, как от роя пчел, решивших атаковать. Степа бросился к однокласснице:
– Что случилось?
– Что случилось? – эхом раздались голоса мамы и папы.
– Завитушки, – задыхаясь, прошептала Лида, – как тогда, когда падали в прошлое. Помнишь?
Степа не ответил. Они уткнулись в тупик, сияющий белый светом.
Тикание громыхало. Папа шарил по гладкой холодной поверхности. Пытался понять, откуда идет свет. Постучал. Стена отозвалась звоном.
– Откуда здесь металл? – в растерянности прошептал папа.
Пролетело еще три световые спирали. Лида вскрикнула. Растолкала остальных и принялась колотить в тупик. Неожиданно кулак провалился сквозь стену. Девочка отпрыгнула и вытаращила глаза. В стене появилась вертикальная щель – от потолка до пола. Она поделила выход на две половины и медленно раздвигала их в стороны.
Из щели бил свет так ярко, что Лида и остальные прикрыли глаза ладонью. Подул ветер. Чем дальше раздвигались стены, тем сильнее становились порывы воздуха. Из дали коридора сплошным потоком текли спирали, просачивались в проход и растворялись, мелькнув напоследок бледно–голубыми хвостами. Ветер стал таким мощным, что они едва не падали вперед.
– Временно́й выброс! – в ужасе заорала Лида. – Бежим!
– Нужно уходить, – Степа потянул маму за футболку. – Мы выбрали неправильный путь!
– Не выдумывай, – папа вырвал маму из рук сына и схватил его за ладонь. – Стой спокойно. Не знаю, куда мы попали, но скоро отсюда выберемся!
Стены разъехались наполовину. Ослепительный свет окутал всё вокруг. Степа жмурился, пытаясь разглядеть и запомнить, куда бежать. Но папа упирался и дергал сына.
– Да можешь ты меня хоть раз послушать! – закричал Яшечкин и рванул родителей подальше от прогала.
– Малыш, давай в другой раз. Сейчас дело серьезное, – отмахнулся папа.
Сын скривился на “малыша”. Набрал воздуха для крика. Порыв ветра чуть не сбил его с ног. Степа пригнулся, придерживаясь за холодную стену. Сжал кулаки, резко выдохнул и посмотрел в сторону, где стоял отец.
– Времени на объяснения нет, – отчеканил он. – Доверься мне.
Папа замер, было слышно, как он тяжело дышит. Секунды чеканили воздух, словно огромный молот. Мама вцепилась в папину руку, пытаясь унять дрожь.
– Показывай, – выдохнул папа. Он нащупал и стиснул Степину ладонь.
– Догоняйте, – обрадовалась Лида и поспешила подальше от открывающегося временно́го прогала, за которым не было ничего, кроме ослепляющего света.
Они цепочкой пробирались обратно, туда, где остался зал с нарисованными животными и другим лазом. Шквалистый ветер сбивал с ног. Степа наклонился вперед, как в грозную метель, упорно таща за собой папу, а папа – маму.
Мама истошно закричала. Вихрь оторвал ее от папы и потащил к полностью открывшемуся провалу. Папа издал яростный вопль, прыгнул и схватил жену за руку. Выдернул ее из лап ветра и потащил, преодолевая сопротивление.
Степа вцепился в отца, упирался ногами в края коридора и тянул, тянул родителей. Они словно переплелись клубком, медленно продвигались вперед, мелькая разноцветной одеждой.
Впереди заверещала Лида.
– Что еще? – безнадежно вскрикнул Степа.
– Их много! – голосила девочка.
Степа с родителями вывалились в зал. Ветер поднимал литья с пола и кружил вихрями по всему пространству. Место было полностью освещено, но не слепило, и компания заметила несколько лазов.
– Их много! – возмутился папа.
– А я о чем! – тряхнула черными волосами Лида.
Все выходы выглядели одинаково: прорубленная стена, скругленная кверху. Девочка бегала между коридорами, принюхивалась и прислушивалась. Из одного доносились гортанные звуки.
– Каркает, – ошарашенно прохрипела она.
– Значит, туда! – обрадовался Степа.
– С ума сошел! – Лида помотала головой и отпрыгнула подальше.
Из коридора вылетела черная птица. Ветер сбивал ее с пути, и она опустилась на землю. Наклонила голову, оглядела людей пристальным взглядом и протяжно каркнула.
– Твоя подруга, – Яшечкин показал на коричневое пятно на груди. Лида хмыкнула и попятилась.
– Кар, – обиженно протянула птица. Гордо махнула головой и, прыгая на двух лапах, двинулась в сторону своего коридора.
Механические сигналы заглушили Степин смех. Над светящимся коридором замелькала отбивка времени. Синие цифры катились к нулю, приближая временно́й выброс.
– Две минуты до сброса! – завизжала на полную мощность Лида.
– Бежим! – крикнул Степа и рванул к вороне. По пути затолкал одноклассницу в лаз и затянул туда родителей.
Птица утвердительно каркнула и полетела по коридору. Люди поверили ей, как единственной надежде. Они пробирались следом, отсчитывая про себя секунды. Ветер стих. Впереди мелькнул свет. Но не такой ослепительный, от которого они убегали, а обычный, тот, что не заставляет щуриться и закрываться. Улыбки появились на уставших лицах, ноги двинулись быстрее.
Лида ахнула и пригнулась:
– Лаз сужается.
Чем ближе виднелся свет, тем меньше становился проход. Путники ползли на четвереньках, склоняясь к земле, чтобы не чиркнуть макушкой о верх лаза. Голос вороны эхом отдавался по стенам коридора, как вдруг донесся слабым отголоском.
– Она вылетела, – закричала Лида и поползла из последних сил. Руки загребали теплую землю, джинсы на коленях протерлись до дыр, но боли не было. Только страх.
И вот она увидела белый свет. Теперь она поняла, что это такое. Воздух пахнет листвой, свежестью, дикими цветами. Деревья колышутся на ветру. Доносится щебетание лесных птиц. И простор. Иди, куда хочешь. Лишь бы знать, куда идти.
Она смахнула слезы и вылезла. Пугливо распрямилась, размяла шею и осмотрелась. Они очутились на пригорке, перед которым раскинулась небольшая поляна, окруженная высокими деревьями. Следом выбралась мама и поспешила уступить место сыну.
Степа вылез наполовину, когда раздался глухой удар. Лида пошатнулась от толчка под ногами. По склону покатилась земля, засыпая нору.
– Выброс! – закричала Лида и бросились на помощь однокласснику.
Мама уже схватила его за руку. Лида тянула за вторую. Степа вращал туловищем, изгибался, борясь за свободу. Он вылетел, словно дельфин из морских глубин. Выдохнул, отряхнулся и прыгнул к норе.
Земля перестала осыпаться, звуки прекратились. Но выход из подземелья был полностью скрыт. Степина мама руками разгребала лаз. Плакала и звала мужа. Яшечкин нахмурился и кинулся на помощь. Лида отыскала ветку с острым концом и кинула однокласснику. Он кивком поблагодарил, жмуря глаза полные слез.
Медленно, но верно лаз расчищался. Показалась папина рука. Степа улыбнулся и обернулся к Лиде. Но глянул на небо и шепнул:
– Ищи дерево, я догоню.
Сверху спускались красные волны, обрамляя деревья и укутывая землю в багряную шаль. Девочка поежилась. Где искать точку выхода? Кругом лес, как тут заметить особое дерево?
Она доковыляла до деревьев. Нырнула в лесок. Водила руками по стволам, утирала нос и посматривала на небо. Услышала крики радости и выглянула. Степиному папе удалось выбраться из ловушки. Он обнимал жену и сына. А сын нетерпеливо тянул его в Лидину сторону. Лида улыбнулась сквозь слезы: кто думал, что Яшечкин так будет волноваться из–за нее?
Вся компания снова пробиралась через лес. Они отыскали широкую тропинку и ускорили шаг. Степа с Лидой не поспевали за родителями, они высматривали нужное дерево.
Послышался шум мотора. Мама вскрикнула от радости, схватила Степу и мужа и побежала. За деревьями мелькали машины, в лучах заходящего солнца поблескивал темно–серый асфальт. Трасса!
Лида остановилась и завороженно смотрела на дорогу. Не оглядываясь, она прислонилась к ближайшему дереву. Слезы извилистыми тропинками стекали по щекам. Девочка не смахивала их. На соседнее дерево спикировала ворона. Крылом стряхнула невидимую пылинку, провела по макушке, словно приглаживая непокорные черные волосы и громко каркнула.
Лида подняла покрасневшие глаза и обиженно вздохнула:
– Всех спасла, а меня нет.
Птица спрыгнула на землю, подскочила к девочке и потерлась о ногу. Лида горько улыбнулась, присела и погладила птицу. Ворона жалобно каркнула и махнула головой куда–то за спину девочки.
– Ничего, – проглотила слезы Лида, – ты молодец, всю Степкину семью спасла.
– Мы не уедем, – Степа вырвался из рук мамы и подбежал к однокласснице, – мы его отыщем, – начал он и осекся. Он смотрел перед собой, но мимо Лиды. Она стояла, облокотившись на странное дерево. Словно перерубленное посередине великаном, оно склонилось к земле и распахнулось на две части. Яшечкин расхохотался, растирая слезы смеха по грязным щекам. – Да ты же нашла его!
Девочка обернулась и замерла. Вдруг она шелохнется и мираж рассеется? Но дерево не исчезало, продолжая полулежать на шершавой земле. Лида робко улыбнулась, взяла одноклассника за руку и сделала шаг к дереву. Они развернулись спинами к стволу и собирались перелезть его.
Степа задрал ногу назад и замер. Он вспомнил предмет с временно́й доски, который мелькал в разломе дерева. Запрыгнул на лежащую часть ствола и отыскал темную щель. Пошарил в ней. Нащупал гладкий овальный предмет.
– Ну что ты там, – рассерженно позвала Лида и потянула за футболку.
Одноклассник бросил находку в карман шорт и поспешил обратно. Взял девочку за руку.
– Степа пойдем! – от дороги позвала мама. У обочины остановилась легковая машина, папа распахнул заднюю дверь и махал рукой сыну.
– Пошли! – Лида потянула Яшечкина, который прилип к земле, как жвачка к подошве.
Но Степа не отрывал взгляд от родителей. Через пелену смотрел, как волнуется мама, как папа обнял ее и прижал к себе, обещая защиту от всех бед. Уйти сейчас, когда появился шанс на нормальную семью? Лишиться совместных ужинов и прогулок в парке. Потерять веселые выходные. Остаться одному, когда папа далеко, а мама потеряла ко всему интерес. Снова вернуться туда, где его замечают, только когда он вредит?
Красное солнце слепило, наполняя глаза слезами.
Закаркала ворона и закружила над школьниками. Лида закричала, с ужасом растопырив ладонь:
– Я не чувствую пальцев!
Кончики пальцев начали бледнеть и растворяться в воздухе.
– Я исчезаю, – прохрипела девочка и пошатнулась.
Степа схватил Лиду за талию, подтянул к дереву. Не отпуская одноклассницы, перелез сам. Глянул в последний раз на счастливых родителей. Притянул Лиду и провалился в настоящее.
Глава 16. Попробуем?
От страха Лида не чувствовала боли при перемещении. Она оцепенела и всматривалась сквозь непроглядный свет в свою руку, пытаясь увидеть пальцы и ладонь. Не пугала ни потеря стен и потолка. Ни голубые спирали, вылетающие из–за спины и уплывающие в никуда. Лишь бы не исчезнуть, вернуться. Увидеть маму. А самое главное, чтобы мама заметила ее.
Лида спружинила на пол и завизжала от радости. Рядом с ней смеялся Яшечкин. Он отступил и оглядел одноклассницу от черной макушки до сапожек:
– Вроде целая.
–Угу, – Лида поежилась и посмотрела на розоватую ладонь со всеми пятью пальцами, – теперь я понимаю, что значит «потерять голову».
– Да, лан, – махнул Степа, – Только пару пальцев, да и то ненадолго.
– Только пару пальцев, – передразнила Лида и обернулась. – Где это мы?
Они очутились в комнате с выцветшим бордовым ковром на полу. Кровать–полуторка у стены, накрытая пледом в клеточку, а сверху треугольником возвышаются подушки, как заснеженные вершины. В углу стоял потертый шкаф с приоткрытой дверцей.
Степа присвистнул и подскочил к окну:
– Мы у бабушки! – оглянулся и показал на стену возле выхода. – Смотри, рюкзаки наши тут очутились. Ты снова в куртке, а я в теплой одежде.
Дверца шкафа пошатнулась, на пол вывалилась пожелтевшая толстая папка, перемотанная веревкой. Лида аккуратно подошла ближе и присела на корточки:
– Фотографии!
– Твоя награда за невидимость, – усмехнулся Яшечкин и поднял папку. – Будет тебе проект. – Он нахмурился и вздохнул.
– Может, родители твои и в настоящем помирились! – попыталась успокоить Лида. Но вспомнила слова Помощницы и призналась. – Правда, говорили, что полностью изменить прошлое, можно только заново его прожив. Но не может всё остаться, как раньше!
Из–за двери долетели трели телефона. Степа выглянул в коридор и прислушался. Трубку никто не снимал, а звонки не прекращались.
Он пошел в зал и осторожно ответил в телефонное пространство.
– Степка, – из трубки долетел довольный мамин голос. – Ты чего к бабушке удрал? Пара дней до каникул, контрольные, наверняка, будут.
– Как ты меня нашла? – растерялся Степа и оглянулся на Лиду, которая вошла следом.
Мама рассмеялась:
– В Марфино не утаишься. Баба Катя еще час назад позвонила. Бабушка–то сегодня на ярмарку поехала, вот баба Катя и удивилась, – мама хихикнула. – Да еще и не один, говорит.
Лида со Степой переглянулись. Значит, прошел всего час. Получается, словно они погуляли и сразу к Степиной бабушке заявились.
– Мам, – задумчиво протянул Степа, – а ты не знаешь, чей это розовый дом появился на окраине?
– Какой еще розовый дом, милый? – голос мамы источал любовь и заботу. – Приезжай лучше быстрее домой. Успеешь на шестичасовой автобус. Я ужин готовлю. Можешь и подругу свою пригласить. Ты что больше хочешь: курицу или мясо по–французски? Или может, пиццу вам заказать?
Степа нахмурился. Давно в их доме не было ничего подобного:
– По какому случаю праздник?
Мама смутилась и немного помолчала. Сын сквозь расстояние чувствовал, как она улыбается.
– Папа вечером прилетает.
– Навсегда? – выкрикнул Степа и вжался в телефон.
– Посмотрим, – шепнула мама и повесила трубку.
Блаженная улыбка растеклась по Степиному лицу, ореховые глаза заискрились. Он судорожно втянул воздух и с надеждой выдохнул. Засунул руки в карманы и вздрогнул. Шорты сменились на плотные джинсы, но содержимое карманов осталось прежним. Рука нащупала гладкую поверхность предмета, который Степа выудил из расщелины дерева.
Лида едва успела скинуть уличную одежду и проскользнуть в спальню, как вернулась мама. Мама измерила дочке температуру, посветила в рот фонариком и попросила пошмыгать носом.
– Это всё твое лечение помогло, мамочка! – ласково улыбнулась Лида.
Мама с сомнением посмотрела на полную кружку холодного чая с малиной. Но дочь прижалась к ней и зарылась в длинные черные волосы:
– Мамочка. Как же хорошо, когда ты рядом.
– Весь день места на работе не находила, – мама обняла дочь и чмокнула в макушку. – Дозвониться до тебя пыталась. всё страсти какие–то мерещились. Даже домой пораньше отпросилась.
– Ой, – протянула Лида, – я телефон до, – девочка запнулась, – на кухне оставила.
Из прихожей донеслась мелодичная музыка маминого телефона. Звонок не умолкал и ей пришлось выйти из комнаты и ответить.
Звонила Елена Ивановна и спрашивала, придет ли Лида завтра в школу. Первым уроком итоговая контрольная работа.
Девочка энергично закивала, и умоляюще сложила ладони. Мама расхохоталась и уверила классного руководителя, что дочери лучше.
На следующее утро Лида ворвалась в класс. Она улыбалась каждому, похвалила Коломина, что пришел пораньше. Пожелала Генке удачи на контрольной. И принесла всем большой пакет с карамельками.
– Лидон, ты в норме? – поинтересовался Генка, перекидывая конфету с одной щеки на другую.
– Еще в какой! Теперь все меня видят и слышат! – одноклассница взялась руками за край школьной юбки в складочку и сделала реверанс. Рассмеялась и подлетела к Тане. Подруга, не отрываясь, смотрела на дверь. На пороге застыл Степа.
Это был совсем новый Яшечкин. Вместо ярких кричащих футболок он был одет в темно–синюю водолазку. Шнурки переплели школьные туфли и аккуратно свисали бантиками. Но самое главное, волосы не торчали, как обычно, а были зачесаны на бок. Сам он оттягивал ворот водолазки, словно тот давил на горло, а глаза его бегали по классу, выискивая кого–то.
Одноклассники обступили его и загалдели. Подруги с улыбками пошли навстречу.
– Дурацкая прическа, – нахмурился Степа и разлохматил челку.
– А мне нравится – шепнула Таня и робко улыбнулась.
Яшечкин закашлялся и отступил, исподлобья поглядывая на Лапушкину.
Елена Ивановна вошла в класс. Под ее строгим взглядом ученики рассосались по местам и принялись листать учебник, надеясь в последнее мгновение подглядеть то, что пригодится на контрольной.
Лида погрузилась в решение примеров и задач. Она так боялась, что позабыла всё на свете, пока прыгала между прошлым и настоящим, что проверяла ответы по сто раз. Только под конец урока она вспомнила про Яшечкина. Обернулась. Вопрошающе кивнула в сторону его листка в клетку. Одноклассник отмахнулся, но девочка не отступала.
– Помощь нужна? – шепнула она и подтянула поближе к краю парты свое решение.
– Уж как–нибудь сам, – буркнул Степа и уткнулся в контрольную.
Остальные уроки протекали в ожидании оценок. Наконец Елена Ивановна собрала класс и зачитала результаты. Лида захлопала в ладоши, когда услышала свое и Танино “отлично”. Щитов пять с минусом, Яшечкин написал на четверку.
Генка подошел к Степе и величественно кивнул. С соседних парт поздравляли товарищи–баскетболисты. Но Яшечкин хмурился и смотрел перед собой. Словно решал, к чему приведут все эти изменения.
– А у меня “тройбан”, – вздохнул Коломин и с тоской добавил, – как обычно.
– Это всё потому, – улыбнулся Степа, – что твой коронный бросок трехочковый.
– Эх, – взгрустнул баскетболист, – жаль, пятиочковых не бывает. Или хотя бы четырех.
– Раз вопросов по оценкам не осталось, – четким голосом напомнила о себе Елена Ивановна, – тогда урок объявляю оконченным. Напоминаю, что завтра контрольная по–русскому, а в пятницу последний учебный день и защита проектов по окружающему миру. Все готовы? – она обвела класс и остановила взгляд на Каледонской.
Лида повернулась к Степе, вытянула губы уточкой, сморщила лоб, и смотрела с мольбой. Он хохотнул:
– Монстры атакуют! Подготовимся, а то утащат в туман, или что там у вас в “Баблфрике”.
Лидина мечта сбывалась, и она решила не обижаться.
– Ну вот и договорились, – классная подвела итог разговору. – Тогда все свободны. – И тише добавила, – Степан, задержись на минуту.
Таня сидела на банкетке возле окна и наблюдала за подругой. Лида вышагивала мимо закрытого класса. Она заправила черные волосы за ухо, чтобы не закрывать слуховое пространство.
– Бу! – подлетел со спины Генка.
Лида заорала, как если бы отключили интернет во время решающего сражения, и отпрыгнула.
– Дурак ты, Щитов! – только и смогла она выговорить.
– Пойдем, – извиняющимся тоном проговорил одноклассник и кивнул на выход. – Я сосисок в тесте накупил. На улице солнышко, можно попаркурить.
Лида улыбнулась, представив, как щупленький Генка паркурит. А от запаха выпечки из его рюкзака предательски заурчал живот. Но девочка упрямо мотнула головой:
– Судьба решается!
– Тогда слушай, – с грустью выдохнул Генка и поплелся к повороту, – а я покараулю.
Лида вскрикнула от радости и подбежала к двери. Застыла на месте, словно вспомнив о чем–то, и крикнула Щитову:
– Спасибо! Выручил!
Довольная улыбка расплылась по Генкиному лицу, он кивнул и скрылся за углом. Лида прижала ухо к двери и прислушалась.
По другую сторону двери Степа, поджав ноги, сидел на первой парте. Ему казалось, что учительский стол стоит так близко, что он обязательно зацепит Елену Ивановну.
Классная молчала и терпеливо смотрела на ученика. Когда он потупил взор, она встала и подошла к окну. Оперлась руками на подоконник и посмотрела на улицу. Дерзкий весенний ветер трепал ветки, не давая им передохнуть. Елена Ивановна подозвала Степу:
– Открой, пожалуйста, заедает. А у меня руки болят, – она бросила беглый взгляд на запястья и поморщилась.
Яшечкин неловко вскочил, зацепив стул и уронив его. Пробормотал слова извинения, подобрался к учителю и распахнул окно.
Елена Ивановна вдохнула прохладный воздух:
– Ветер перемен. Чувствуешь?
Она с теплотой посмотрела на ученика и легко улыбнулась, отчего у глаз выступили бороздки тонких морщинок. “Как у бабушки Веры”, – почудилось Степе, хотя классная была намного моложе. Ему захотелось раскрыться, рассказать, что беспокоит. Но разве учитель для этого подходит? Разве она поймет? Он покачал головой и вернулся на место.
– Перемены пугают, не правда ли? – Степа дернулся от ее ясного голоса, читающего мысли. Елена Ивановна подошла к доске, подняла губку и принялась стирать белые надписи. – Меня вот звали завучем в третью гимназию. И Клара Леонидовна одобряла. А я побоялась. – Зеленое поле доски стало совершенно чистым, но учитель не останавливалась. – Не то, чтобы я жалею. Нет. Я люблю свою работу. Но мне не дает покоя, что я не узнала, как бы сложился мой путь, согласись я тогда.
– Может, еще не поздно? – робкий голос Степы сорвался. Он встал, забрал у учителя губку, промыл ее в раковине и принялся вытирать доску по второму кругу, зацепив и подставку под мел. Запахло известняком и сыростью.
– Мне уже поздно, – по–доброму усмехнулась Елена Ивановна и повернулась к Яшечкину. – На том месте достойный человек, да и вас не бросить, четвертый класс, – она улыбнулась, – куда вы без меня? – Вздохнула и продолжила серьезно. – Но ты можешь попытаться. Совершать правильные поступки не так уж и плохо, можно даже сказать – смело.
– Это так…, – Степа сжимал ладони, пытаясь подобрать слово. Он взглянул на дверь, надеясь отыскать там подсказку.
– Страшно? – попыталась угадать Елена Ивановна.
Степа кивнул:
– Забыл я всё это. Не знаю, куда дернуться. То ли нормально это – подшучивать над Коломиным, то ли уже некрасиво. А гадость сказать можно? Или совсем нельзя? Каледонскую по носу щелкнуть, чтобы не задавалась? И нужна ли эта тупая водолазка, которая давит на горло?
Елена Ивановна расхохоталась. Вытянула руку, кончиком пальцев коснулась плеча Яшечкина и торжественно изрекла:
– От лица общеобразовательной школы номер двадцать пять официально освобождаю тебя от повинности носить водолазку!
Степа засмеялся. Сначала робко и несмело, а потом звонко и безудержно.
– А знаете, – он посмотрел в глаза Елене Ивановне и доверительно улыбнулся, – к нам папа вчера вернулся. То есть еще не совсем вернулся. Пока в гости, вернее как бы домой, но не насовсем. – учитель кивком подбодрила. – Они с мамой до самого утра проговорили. Я сначала подслушивал, а потом заснул. Денек прикольный был: прошлое и всё такое. Утром отца уже не было. Но мама сказала, что он поехал завершать дела, а потом прилетит к нам. – Степа взлохматил челку. – Прикиньте, навсегда!
Глаза Елены Ивановны заблестели, она моргнула. Дотронулась до плеча ученика и кивнула:
– Я рада за вашу семью. А теперь иди. Уверена, за дверью ждут друзья.
– Угу, – хохотнул Яшечкин, – Каледонская теперь не отвяжется. У нее проект горит.
– И Таня, – подмигнула классная и широко улыбнулась, заметив, как Степа стушевался и ссутулился.
– Вы думаете? – шепнул он, разглядывая линии на линолеуме.
Елена Ивановна пожала плечами:
– Это можно узнать, только открыв дверь.
Яшечкин застенчиво улыбнулся и отправился на выход. Оглянулся. Классная стояла на прежнем месте.
– Спасибо, – и толкнул дверь.
– А–а–а, – завопила Лида, прижимая руки ко лбу, – да что же ты меня всё время калечишь!
– Всё услышала? – рассмеялся Степа, когда убедился, что “ранение” не серьезное.
Лида медленно спустила ладони на щеки и круглыми глазами смотрела сквозь пальцы на одноклассника и Елену Ивановну, нарисовавшуюся за его спиной. Лицо покрылось бурыми пятнами и защипало.
– Да я просто…– девочка подыскивала оправдание, оглядывалась на Таню и Генку. Но они ничем не могли помочь.
Классная приподняла бровь и кивнула:
– Помни, Каледонская, любопытная ворона в силки попадает. Мне пора.
“Ну вот, – расстроилась про себя Лида, наблюдая, как Елена Ивановна удаляется по коридору, – опять с вороной сравнили. То есть, пока не опять. Генка же еще не еще. Точно, нужно будет сказать ему, пусть другой доклад делает. Хотя, помогла же нам та птица. И перья у нее оказались мягкими”.
– Не хочешь, так и скажи, – неожиданно громко раздался над ухом Степин голос. Он развернулся и пошел на выход.
– А? Что? – встрепенулась девочка и бросилась за одноклассником.
– Просил с русским помочь, – шепнула Таня, догнав подругу.
Лида ахнула и в два прыжка догнала Яшечкина. Ухватила его за руку и дернула назад:
– Согласна! Согласна! Идем ко мне, – на ее губах завеселилась лукавая улыбка. – Заодно проект сделаем.
Генка рассмеялся первым. Его заливистый смех тихонько подхватила Таня. Яшечкин ржал во весь голос, нещадно теребя челку.
– Ой, – прервала всеобщее веселье Лида, – а фотографий–то у тебя нет.
Степа постучал по рюкзаку за спиной: