Резиновая Зина

– Нет, не разонравилась! – Ваня посмотрел прямо в глаза оторопевшей Зине.

Возникла пауза, которую вдруг разорвал нечеловеческий рев. Альбина забилась в истерике. Егор Данилович не мог понять, в чем дело. Он переводил взгляд с сына на Зину, потом на Альбину, захлебывающуюся в рыданиях.

– Ты же ко мне хо-о-ди-л! – всхлипывала Альбина. – Мы-ы жж-ж-е на пля-жж-же за-г-го-ра-ли! Я-я п— п –ла-ть-е с-с-ш-и-ла! – Альбина выбежала из-за стола, закрыв лицо руками, Элла кинулась за ней.

– В чем дело, сынок? – Егор Данилович строго посмотрел на Ваню. – Я что-то не то сказал? Что ты там наобещал?

– Да ничего я ей не обещал! – с досадой произнес Ваня. – Не знаю, что она там вообразила… ну, поболтали, что с того? Мне что, не разговаривать теперь ни с кем?

Зина, до сих пор молча наблюдавшая за этим «сватовством» демонстративно встала из-за стола. Гости прекратили переговариваться и уставились на нее, ожидая ответа.

– Я замуж не собираюсь! – сказала Зина. – И вообще, иди ты, Ваня, сам знаешь куда! – Зина выскочила вслед за мачехой и сестрой.

Гости понуро поплелись к выходу. Отец дал сыну подзатыльник и прошипел:

– Издеваешься, дурень?! Почто девок позоришь! Игрушки тебе что ли? Дылда здоровая выросла, а ума нет! У, паразит, так и убил бы! – Егор Данилович замахнулся на сына кулаком, но бить не стал, опустил руку. – Глаза б мои на тебя не смотрели! Иди, давай! – он толкнул Ваню в спину, чтобы поторапливался.

Незадачливые сваты спешно покинули двор.

Слухи расходятся быстро, и в тот же день весь посёлок знал о позоре Альбины. Бабы шушукались, хихикали, отворачивались, пряча ехидные улыбки. Элла и Альбина даже нос боялись на улицу показать, чтобы от стыда не сгореть. С Зиной мачеха не разговаривала. Зина и сама, надо признаться, чувствовала неловкость и смущение. Как ни крути, а она оказалась виновницей скандала. Ваня, конечно, тоже хорош! Самоуверенный индюк! Ну откуда он взял, что она хочет за него замуж? Или он считает, что все девки у них в поселке только и мечтают, когда он их осчастливит?

Зина злилась на Ваню, попутно пытаясь представить, чтобы она чувствовала на месте Альбины? Разумеется, ничего хорошего! Позор на весь поселок, хоть из дома беги! Зина старалась не показываться Элле на глаза, чтобы не попасть ненароком под горячую руку. Хотя она-то чем виновата? Она даже предположить не могла, что Ванька такое выкинет! Эх, знал бы, где упадешь, соломку бы подстелил!

Вечером, когда отец пришел с работы, Элла с порога накинулась на него:

– Что, слышал, небось, что люди говорят? Каждая собака уже знает, как мы опозорились! И все твоя доченька драгоценная! Пригрели змею на груди! За нашей спиной на шею парню вешалась, вот и добилась своего! Соблазнила! Свадьбу расстроила, тварь! Говорила я тебе, наплачемся от нее, вот и дождались!

Отец, конечно уже слышал историю сватовства, он попытался утихомирить разъярённую жену.

– Ну, Эллочка, чем же Зина виновата? Откуда она знала, что так получится?

– Откуда знала?! – Элла не собиралась уступать. – Да знала! Знала, и все подстроила! Чтобы Альбиночку укусить побольнее! Да она же нас всех ненавидит! Ты что, слепой?! Да шалава твоя дочь подзаборная! В общем так, Игнат, ей в порядочном доме не место! Я с этой тварью после того, что случилось, под одной крышей жить не собираюсь! Гони ее в шею!

– Помилуй, Эллочка! – испуганный Игнат схватился за сердце. – Да куда же я родную дочь погоню?

– А этого я не знаю. Куда хочешь. Если она тут останется, я повешусь! На том свете с сестрой встречусь, расскажу, что вы тут вытворяете!

Игнат сник, опустил плечи и тихо произнес:

– Ладно, придумаю что-нибудь…

Элла готовилась торжествовать победу. Она всегда знала, что упоминание о сестре действует на мужа магически, и частенько пользовалась этим в корыстных целях.

– То-то же… – примирительно сказала она. – А сегодня скажи ей, пусть в сарае пока ночует… видеть ее рожу не могу!

Игнат нашел Зину во дворе и замялся, не зная, как сказать дочери, что Элла не хочет жить с ней под одной крышей. Зина и сама догадалась, что Элла не в себе.

– Бушует? – спросила она отца.

– Бушует… – подтвердил он, а потом вдруг начал: – Зачем ты, дочка, так с Альбиной поступила? Разве так можно? Нехорошо это!

– Да что ты, папа! – Зина округлила глаза от изумления. – Это не я! Я и знать не знала, что Ванька свататься собирается.

– Неужели не замечала, что он к тебе неравнодушен? – отец покачал головой. – Разве такое может быть?

– Да когда мне замечать-то? – Зина чуть не задохнулась, пытаясь проглотить обиду. – Дел невпроворот, неужели сам не видишь? Когда мне за парнями бегать?

Отец отвернулся, чтобы не смотреть на дочь, и сказал:

– В общем так, Элла тебя видеть больше не хочет, и ее можно понять. Не ужиться нам теперь под одной крышей… ты пока в сарае переночуй, а завтра я придумаю что-нибудь.

– Что ты придумаешь? – Зина не верила своим ушам – родной отец гонит ее из дома!

– Уехать тебе придется, дочка… так лучше для всех будет… – Игнат упорно прятал взгляд.

Зина все поняла. Она молча встала и направилась в сарай.

– Как скажешь, папа, – потухшим голосом произнесла она.

Игнат, конечно, понимал, что поступает несправедливо. Он чувствовал, что дочь здесь ни при чем, но по непонятным причинам возражать Элле не мог. «Света просила о ней позаботиться, неприспособленная она…» – твердил он себя всякий раз, когда Элла начинала требовать от него невозможного. Вот и теперь он подумал, что будет лучше, если Зина уедет. Ну в самом деле, что тут страшного? Везде люди живут.

В доме Элла встретила мужа, уперев в его грозный взгляд и сложив на груди руки:

– Ну?! – только и промычала она, раздувая ноздри, подобно разъяренному быку.

Игнат поежился.

– Сказал. Завтра куплю ей билет.

– И подальше отсюда! Чтобы даже духу ее не было! Хоть на северный полюс отправь! – Элла, гордо подняв голову, удалилась к себе в спальню, громко хлопнув дверью.

Зина, пробираясь в темноте к сараю, услышала тихий голос:

– Зина! Это ты, Зина?

Зина остановилась.

– Баб Поль, вы? – так же тихо спросила она.

– Ну я, я… ты куда это направляешься?

– В сарай, Элла велела там спать, чтобы на глаза ей не попадаться.

Баба Поля издала сдавленный смешок.

– Рвет и мечет, небось? Я же тебе про Ваньку говорила!

– Да что толку-то? – рассердилась Зина. – Лучше бы не говорили. По-идиотски все вышло. Теперь меня из дому выгоняют!

– Да ну! – баба Поля прикрыла рот рукой. – Неужели Игнат решился?

– Решился. Заколдовала его Салтычиха!

– Да-а, дела… и куда ты теперь?

– Сама не знаю. Завтра скажут. А пока в сарае переночую.

– Да что ж тебе в сарае маяться? Айда ко мне! Места хватит.

– Да неудобно как-то… – неуверенно протянула Зина.

– Неудобно штаны через голову надевать! Иди сюда, говорю!

Зина решилась, обошла забор и очутилась во дворе бабы Поли. Старушка усадила Зину за стол и поставила перед ней чашку.

– А я вот чаевничаю как раз… вдвоем веселее будет. Сашок-то мой, благодарность тебе передавал за математику и физику. В кои веки пятерки принес. Родители диву даются, отчего это вдруг сынок поумнел?

Зина отмахнулась.

– Да ладно вам! Там задания несложные были…

– Для кого как, – философски заметила баба Поля. – Ну ты, Зинаида, чай пей, и не расстраивайся. Помни, что я сказала – все образуется. Будет и тебе счастье, и все по заслугам получат! А что до отъезда твоего, так ты мне позвони, как устроишься… в двух словах, что да как расскажи…

– Если смогу, позвоню. Чай у вас вкусный! – Зина с наслаждением прихлебывала ароматный напиток из чашки. На нее вдруг навалилась сонливость, и Зина зевнула: – Устала я что-то сегодня, день сумасшедший…

Баба Поля засуетилась:

– Сейчас постелю тебе, милая! Да уж, денек не самый лучший, это точно. Ты давай, поспи, отдохни, а утро, оно вечера мудренее! – старушка отправилась стелить постель, а Зина убрала со стола, чтобы не злоупотреблять гостеприимством хозяйки.

Утром Зина все же перебралась в сарай – не хотела бабу Полю втягивать в семейные дрязги. Отец явился туда к обеду, потоптался, сел на старенький топчан и сказал, вздыхая и запинаясь:

– Я тебе билет купил, на самолет… на север… там один мой старинный приятель работает, ты к нему обратись, Геной его зовут. Вот здесь я тебе написал… – отец протянул Зине бумажку, – что и как… ну, имя его и фамилию… он поможет устроиться на первое время… а там сама думай, может, заработаешь чего, так и уедешь куда сама захочешь… а пока вот поешь! – отец вытащил из пакета вареную картошку, яйца и положил перед Зиной.

– Спасибо, не хочется, – Зина слушала отца с каменным лицом, а когда он замолчал, спросила: – А почему на север?

– Элла сказала подальше, – промямлил отец. – И приятель у меня там, с работой поможет… а так где устроишься? Да и жилье снимать надо… деньги нужны, а у меня проблемы, сама знаешь, да и за Альбину платить…

– Все ясно, – Зина отбросила с лица прядь волос. – Где билет?

Отец поспешно вытащил из кармана билет и отдал его Зине вместе с паспортом.

– Сумка с вещами на улице, – пробормотал он, опустив глаза. Потом спохватился и сунул Зине в руку сверток: – Тут деньги, дочка, немного, но на дорогу хватит… поесть там, или еще чего…

Зина вышла из сарая, гордо подняв голову. «Надо же! Даже сумку не поленились собрать! Интересно, что они туда напихали? Тряпье небось, старое сунули, что выбросить собирались!»

На прощание Зина все же бросила взгляд на отца. Он выглядел таким поникшим и растерянным, что сердце у Зины зашлось от жалости. Он бросилась к нему на шею, и стала покрывать поцелуями его лицо. На губах Зина ощутила вкус соли, и поняла, что отец плачет. Он прижал ее к себе и крепко обнял. Когда объятия разомкнулись, Зина бодро улыбнулась и сказала наигранно-веселым тоном:

– Ничего, пап, не расстраивайся! Я тебе позвоню, как доберусь! Так, наверное, и правда, лучше.

Зина подхватила сумку и легкой походкой пошла по направлению к калитке. Еще раз обернулась, помахала рукой отцу и вышла на улицу. Из окна за ней наблюдали Элла с Альбиной. Когда Зина скрылась, Элла спохватилась и выскочила из дома, как ошпаренная.

– Игнат! Дубина стоеросовая! Куда это она направилась? Сейчас денежки профукает, и обратно вернется, только ее и ждали! Иди, тупица, отвези ее на машине и в самолет посади! Ну послал Бог мужа! И как только Светка с дураком таким жила?!

Игнат опрометью выскочил на улицу, будто только и ждал приказа, и крикнул:

– Зина! Стой! Я тебя отвезу!

Зина остановилась, удивляясь про себя, как это отец решился пару литров бензина на нее истратить? В принципе, тут до остановки недалеко, добралась бы как-нибудь. Не иначе Салтычиха распорядилась доставить ее до места. «Боится, что сбегу по дороге», – догадалась Зина. Отец подъехал, Зина села, и автомобиль рванул с места, волоча за собой шлейф из пыли.

В аэропорту отец купил себе и Зине по стакану кофе с пирожными. Зина поела, чтобы сделать отцу приятное. Чтобы не молчать, она болтала всякую ерунду. Отец молча слушал, изредка вставляя «ага» и «ну понятно».

Когда объявили регистрацию на рейс, Зине уже удалось справиться с волнением. Она поцеловала отца в щеку, взяв с него обещание, что он не будет расстраиваться, и скрылась в недрах пассажирской зоны.

Очутившись в кресле самолета, Зина даже почувствовала некоторое облегчение. Правду говорят – бойся своих желаний, они могут исполниться. Она ведь давно мечтала уехать из дома и обрести свободу. Правда, не ожидала, что это будет так… почти без денег и неизвестно куда… кем она будет работать? У нее ни специальности, ни опыта… только и может, что кастрюли скрести, да полы мыть… разве что на это сгодится? И что это за таинственный приятель отца? Может, слукавил отец? Никогда не упоминал ни о каком приятеле… Зина начала клевать носом – сказался нервоз последнего дня.

Проснулась Зина от удара шасси о посадочную полосу. Она встрепенулась и выглянула в иллюминатор. Незнакомый город встречал ее холодными свинцовыми тучами и моросящим дождем.

В аэропорту Зина спросила у охранника, как добраться до поселка, название которого написал ей отец, и охранник, улыбаясь, ответил, что Зине очень повезло, и через час туда летит вертолет. Иначе пришлось бы ждать оказии, а ее можно и сутки прождать. Охранник любезно вызвался проводить Зину до места посадки на «вертушку», как он выразился.

«Вертушка» поднялась в воздух не через час, а через два, пока не заполнилась до отказа угрюмыми мужиками и парочкой женщин. Зина забилась в самый угол и вжалась в деревянную скамью, чтобы стать как можно незаметнее. Но ее усилия были напрасны – никто не проявлял к ней ни малейшего интереса.

В поселке вертушка приземлилась на поросшем жухлой травой поле, народ вышел, Зина догнала парня в тельняшке:

– Вы не знаете Геннадия Ивановича П.? – осведомилась она.

Парень задумался, потом отрицательно покачал головой:

– Нет, не знаю… а вам он зачем? Вы куда, вообще направляетесь?

Зина вздохнула:

– К нему… на работу устраиваться…

Парень присвистнул:

– На работу? Ну, ты девушка, даешь! Завербовалась, что ли? Тут у нас нефть добывают, газ… ты что предпочитаешь?

– А вы местный? – решилась задать вопрос Зина.

– Местный. Почти. У нас поселок небольшой, но про Геннадия твоего, как бишь там, не слышал. Он давно тут работал?

– Не знаю. Отец с ним вроде договорился, что он меня на работу устроит…

– Вроде или договорился? – строго спросил парень.

– Вроде… – робко пролепетала Зина.

– Ну и родитель у тебя! – удивился парень. – В такую даль дочь отправил, и хоть трава не расти! Он что, алкоголик у тебя?

– Нет, не алкоголик, – Зина готова была расплакаться, – так получилось… может, я что спутала…

– Ну ладно, – парень смягчился, – тебя как зовут-то, лягушка-путешественница?

– Зина.

– Редкое имя! – похвалил парень. – А меня Радик, Родион то есть. Вот и познакомились. Ну, пойдем, устрою тебя, если получится. Ты что делать умеешь? Специальность есть?

– Нет, я в институте учусь, на заочном экономическом. Дома на складе сторожем подрабатывала.

– Эх, горе! – Радик почесал затылок. – Не знаю, что с тобой делать. Работа тут у нас, прямо скажем, простая… мы экономику своими руками делаем. Головой другие и в другом месте работают. Тебе это подходит?

– Да чего уж теперь! Я работы не боюсь.

– Тогда пошли в контору, скажу мастеру, что ты моя родственница из деревни. Приехала деньжат заработать.

В конторе мрачный мужик с черной бородой, очень сильно смахивающий, в представлении Зины, на ваххабита, смаковал чай с огромным куском белого сахара. Он кивнул Радику, и уставился на Зину.

– А это еще что за пигалица? Ты где ее подцепил? Вроде по делу тебя отправил, а ты девчонку привел! – мужик погрозил Радику пальцем.

– Это родственница моя, Зинаида, из деревни, – Радик действовал точно по разработанному сценарию. – На работу приехала, там, в деревне, сам знаешь, как с работой сейчас. Девчонка молодая, и то и се надо, деньги нужны…

– Что-то ты мне не говорил ни про какую родственницу, – мужик подозрительно покосился на Радика, потом шумно втянул в себя чай и с хрустом отгрыз кусок сахара.

– Я и сам не знал, – начал оправдываться Радик. – Ну, прямо снег на голову! Я думал, она шутит, когда сказала, что приехать хочет. Сказал в шутку, приезжай мол! А она взяла да и приехала! Ушам не поверил, когда позвонила, чтобы встретил в аэропорту. Ну, она у нас такая, бедовая! Если что задумает, так вынь да положь!

Зина слушала Радика, восхищаясь его изобретательностью. «Врет, будто по писаному! Да как складно все, не подкопаешься. Еще немного, и я в самом деле буду чувствовать себя его родственницей!»

Мужик допил чай и догрыз сахар. Радик и Зина молча ждали его вердикта. Наконец он отряхнул руки и изрек:

– Вот что, Родион, я тебе скажу! Работа у нас, конечно, есть… работа разная… вы, девушка, какую специальность имеете? – мужик буравил Зину глазами.

– Никакую… пока… то есть я учусь… на экономиста…

– Ах, учитесь! Да еще и на экономиста! Это похвально, но в наших условиях бесполезно. А по сему могу вам предложить только место кочегара в нашей котельной. Вы как?

– Печь топить умею, – отозвалась Зина. – Да и дров наколоть могу…

– Ну, насчет дров, милочка, думаю, не придется, мы углем печь топим… а так, если вы не против, то милости просим! Как, Родя, подходит твоей родственнице работенка?

Радик вопросительно посмотрел на Зину. Зина решилась – эх, была, не была!

– Подходит! Все равно назад я не поеду. Да и не ждет меня там никто.

Мужик сложил руки на животе, и откинулся на спинку стула, который подозрительно заскрипел:

– Вот и славно, покажи ей, Родион, котельную, а мне делами заняться нужно. Делу, как известно, время, а потехе час.

– Спасибо, Дмитрич! – Родион пожал руку мужику. – Уважил! Ну, мы пошли.

– Бывайте! – Дмитрич уткнулся носом в бумаги, давая понять, что разговор закончен.

Родион взял Зину за руку и повел куда-то на улицу.

Котельная располагалась в небольшом отдельно стоящем здании. Стены внутри были испачканы в копоти, в углу громоздилась большая куча угля. Железная печь призывно помахала дверцей, которую, очевидно, забыли запереть.

Родион обвел рукой хозяйство, и сказал:

– Ну вот, принимай, хозяйка, хоромы! Прежний кочегар напился до чертиков, да и угорел невзначай…

– Что, умер? – Зина испуганно посмотрела на Радика.

– Да нет, не умер. Жив. Обжегся только сильно, на большую землю увезли. А у нас холода скоро. Так что место как будто тебя дожидалось. Так-то работа не тяжелая… ну, не совсем тяжелая… бросай уголь в печь, да следи за давлением. Тут в котельной и комната имеется. Не Бог весть что, но теплая. Приберешься по-женски, устроишься… а там посмотрим.

Радик показал Зине комнату, заваленную всяким хламом, неубранную и неряшливую. Перехватив Зинин взгляд, Радик развел руками:

– Извини, сестрёнка, чем богаты! Ну, устраивайся, а я пошел. С завтрашнего дня можешь приступать. Если что, спрашивай. Я завтра приду, расскажу, что и как.

Зина внесла сумку в комнатушку и принялась за уборку, чтобы придать помещению хотя бы подобие человеческого жилья.

Элла сидела на кухне, в раковине громоздились горы грязной посуды. Раздражению Эллы не было предела. Она прикрикнула даже на Альбину, которая вышла из ванны, вытирая полотенцем мокрые волосы.

– И что за дочь мне Бог послал? Ленивая, как корова! Что ты башку все намываешь?! Упустила жениха, так сиди теперь, сопли на кулак наматывай! Могла бы и посуду помыть, знаешь ведь, давление у меня!

– Ну, мама! – Альбина собрала волосы в пучок и перетянула резинкой. – Я к сессии готовлюсь. Тебе самой трудно помыть? Целыми днями на кровати валяешься!

– Ты еще учить меня будешь? – Элла заскрипела зубами от злости. – Неблагодарная! – Элла вдруг разрыдалась от собственного бессилия.

Альбина подошла к матери, обняла ее и прошептала на ухо:

– Давай Игнашке скажем, чтобы домработницу нанял. Чего бабки жать? Чай, не разоримся.

Элла вытерла слезы и расцвела:

– Ну и умница ты у меня, дочка! Как это я сразу не догадалась? Дай я тебя поцелую! – Элла вытянула губы в трубочку и чмокнула Альбину в лоб.

Вечером мать и дочь набросились на Игната с жалобами на их тяжелую участь.

– Все теперь на мне! – кипятилась Элла. – И огород, и дом! Я что, семижильная?! Альбинка занимается, а я что должна делать?! Хочешь, чтобы я сдохла?!

– Да я-то что могу?! – сделал попытку оправдаться Игнат. – На работе целыми днями…

– Домработницу надо взять, олух! Неужели так трудно догадаться?!

– Хорошо, – вздохнул Игнат, – давай возьмем…

Элла тут же успокоилась, словно по мановению волшебной палочки.

– Есть у меня одна на примете… соседка наша, бабка Поля. От скуки мается, как я посмотрю, вот пусть и займется делом.

– Согласится ли? – усомнился Игнат. – Старуха ведь!

– Да куда она денется! – безапелляционно заявила Элла. – Небось, внучку на подарки деньги нужны. А она старуха крепкая, справится. Огород, Зинка, слава Богу, вскопала, а жуков собрать да полить много сил не нужно.

– Смотри сама! – Игнат не стал спорить, и ушел в свой кабинет. Там он сел на диван и схватился за сердце… шутка ли, родную дочь из дома выгнал своими руками!

Альбина лежала на пляже, блаженно щурясь на ласковом вечернем солнце. Подошел Иван и спросил:

– Можно присесть?

Альбина возликовала, но не подала виду:

– Садись, – Альбина немного сдвинулась, чтобы освободить ему место.

Иван сел, его нога касалась обнаженного бедра Альбины. Альбина демонстративно молчала, Ваня смотрел вдаль. Альбина перевернулась на живот и заговорила первой:

– Так что мы хотели? Прощения попросить?

– За что?

– За все! – Альбина приняла обиженный вид. – А если не за что, так чего пришел? Мне и без тебя неплохо было!

– Про Зинку спросить… куда вы ее задевали?

– Про Зинку?! – Альбину будто окатили холодным душем. – Да далась мне твоя Зинка! Посмотрите люди добрые – прямо сбежавшая невеста!

– А если серьезно? – Ваня не сдавался. – Ну, ты что, стерва что ли?

– Нет, ты что досужий какой! Уехала Зинка! Совсем уехала. Позора не вынесла. А куда, не знаю. Не интересовалась.

– А дядя Игнат знает? – Ваня решил добить Альбину до конца.

– И он не знает. Зинка ночью сбежала. Записку оставила, чтобы не искали, да деньги умыкнула, что в доме лежали. Все! Хвостом махнула, только ее и видели. Но мы не скучаем. Одни проблемы от замухрышки этой.

Ваня встал на ноги и процедил сквозь зубы:

– Сама ты замухрышка! В зеркало-то хоть иногда смотришься?

– Да как ты смеешь! – Альбина вскочила и замахнулась, но Ваня перехватил ее руку.

– Забыла, что мой папаша мент? За побои и ответить можно.

Альбина вырвала руку:

– Отпусти! Больно! Кто тебя бить собирается?! Вали давай отсюда!

– С радостью! – Ваня нарочито медленно пошел в сторону машины. Альбина проводила его злобным взглядом.

Дома Ваня огорошил родителей заявлением:

– Я уехать хочу.

– Куда, сынок, если не секрет? – осведомился отец ехидным голосом.

– В город.

– И что ты там делать будешь? – продолжал допытываться отец.

– На работу устроюсь.

– А учеба? – испугалась мать.

– На заочный переведусь.

– И какая вожжа тебе, сын, под хвост попала? – Егор Данилович буравил Ваню взглядом поверх очков.

– Никакая. Надоело сидеть в деревне этой. Скука. Зинка уехала, и я хочу.

– Да ты никак за Зинкой собрался? – удивилась мать. – Ну, ненормальный совсем! Она же тебе от ворот поворот дала! При людях! А он за ней, как телок! Опомнись, сынок! На твой век девок хватит.

– Да что ты, мать, заладила! – Иван сердито посмотрел в сторону матери. – Я сам виноват, она даже не догадывалась, что я свататься собираюсь. Глупо вышло… но она тут ни при чем. – Ваня взял спортивную сумку и начал бросать туда вещи.

Мать встала в дверях.

– А я тебя никуда не пущу! Нечего за строптивыми девками бегать!

– Я сам уйду, – спокойно ответил Ваня.

Мать, чувствуя его решимость, обратилась за поддержкой к отцу.

– Егор, а Егор! Наш сын уезжает!

Егор Данилович сохранял невозмутимость.

– Я слышал. По мне так пусть едет. Пускай жизнь понюхает! А то лоб здоровый вырос, а ума нет.

– Да что ты такое говоришь! – мать уперла руки в бока. – Только через мой труп!

Егор Данилович подошел к жене и мягко обнял ее за плечи.

– Мариш, оставь! Ну, в самом деле, он не маленький… всего-то в город собрался. Эка невидаль! Тем более, что там у меня брат живет, Игорек, забыла? Ванька у него остановится, он всегда приглашает, не откажет. Даже рад будет. Игорек же в полиции работает, при должности, устроит его в ГИБДД, или ППС. Вань, ты в ППС пойдешь?

Ваня, до этого молча собиравший вещи, откликнулся:

– Пойду. Если не шутишь, конечно.

Отец усмехнулся:

– Не шучу. Тебе жить на что-то надо? Надо. А это хорошая практика. С институтом сам решай.

Ваня собрал сумку и повесил ее на плечо. Родители стояли в дверях, загораживая собой проход. Егор Данилович отстранил жену от двери и обратился к сыну:

– Ну, Ванюха, давай! Деньжат немного возьми на первое время, как приедешь, позвонишь. Игорьку привет! – Он обнял сына и тихонько подтолкнул его к выходу.

Марина тихо плакала, прижимая платок к глазам. Ваня остановился, обнял мать и ласково шепнул ей:

– Мам, ну перестань! Город здесь рядом. Я Зинку найду, и вернусь! Я знаю, это тетка ее из дома выжила, за дочку свою мстит. Мам, ну что ты, мам! Ну, люблю я ее, понимаешь?!

Мать вытерла слезы, перекрестила сына и уже спокойно сказала:

– Ладно, сынок, иди… чтобы каждый день звонил! Если что, не забывай, где у тебя отец работает! Хочешь, мы эту Зинку в розыск объявим? Во всесоюзный?

– Да что ты, мам! В Интерпол еще скажи! Даже не вздумайте! Я сам должен. Ну, чтобы она в меня поверила… дураком ведь считает, праздношатающимся…

Мать вздохнула и улыбнулась, не удержавшись от иронии:

– Да что уж там… сам, так сам… иди уже! Чадо ты мое, праздношатающееся…

Ваня поцеловал мать, еще раз обнял отца, вышел во двор, сел в машину и поехал по направлению к городу.

Черный порш, стоящий вдоль дороги, Ваня заметил уже поздно. Когда его фары выхватили из темноты силуэт машины, Ваня был уже в полуметре от нее. Он со всей силы надавил на тормоз, но столкновения избежать не удалось. Ванина тойота боднула порш прямо в зад, подобно норовистому быку на корриде. От удара порш развернуло, и он с недоумением уставился на Ваню передними фарами. Ваня выскочил из машины, ругая себя на чем свет стоит. Ну, надо же! Не успел из дома выехать, как начались приключения! Ему только аварии не хватало для полного счастья.

Со стороны лесопосадки, тянувшейся вдоль дороги, Ваня увидел даму, размахивающую руками. «Хозяйка… – догадался Ваня. – Сейчас шуму не оберешься…».

Дама добралась до места аварии и грозно надвинулась на Ваню. От избытка чувств она буквально задыхалась.

– Ты что наделал?! – взвизгнула дама. – Совсем идиот?! Или глаза залил?!

Ваня начал оправдываться:

– В темноте не увидел… она у вас черная совсем… хоть бы габариты включили… темно ведь!

Женщина совсем неожиданно успокоилась и даже рассмеялась.

– Габариты?! Да я в кустики побежала! Надо было то место фонарями осветить? В следующий раз я подумаю. А пока ты въехал мне в зад! Ха-ха! Не в мой, слава Богу, а моей крошки. – Женщина обошла машину по кругу, причмокивая языком. – Смотрю, моя крошка сильно пострадала! Крепко ты поцеловал ее, парень… что делать-то будем? – губы женщины растянулись в улыбке, больше похожей на оскал хищного зверя. Ваня даже струхнул.

– ГИБДД надо вызвать, у меня страховка есть…

Женщина запрокинула голову и начала громко хохотать. Ваня не понял, что именно было смешного в его словах, но высказываться по этому поводу не стал. В темноте ему никак не удавалось рассмотреть лицо женщины. Широкие поля шляпы бросали густую тень на ее лицо, и совершенно скрывали его. Ваня смог разглядеть только длинные черные волосы, платье в обтяжку и туфли на высоких каблуках, а так же то, что женщина была худой и высокой.

Закончив смеяться, хозяйка порша ткнула костлявым длинным пальцем с накрашенным ногтем в грудь Вани.

– Паспорт есть? Права? – Ваня достал документы и доверчиво протянул их женщине. Она открыла паспорт, мельком взглянула и вдруг молниеносно убрала документы в сумочку. – Значит так, малыш! – произнесла она тоном, не терпящих возражений. – ГИБДД тебе не поможет. Твоей дурацкой страховки не хватит, чтобы оплатить даже половину ремонта. Ты мою крошку без задницы оставил! А ее зад, скажу я тебе, стоит о-чень много! Остальное как отдавать будешь?

Ваня не на шутку растерялся.

– Вы документы отдайте! Страховку оформим, ущерб посчитаем, остальное выплачу… постепенно…

– А мне не надо постепенно! – женщина прищурилась, вытянув губы в ниточку. – Мне надо сразу. И потом, как ты можешь догадаться, моя крошка уже никогда не будет прежней… теперь она навсегда останется инвалидом… с этим как быть?

Ваня решил перейти от защиты к нападению.

– Да это еще разобраться надо, кто из нас виноват! Вы аварийку должны были включить хотя бы!

– А я ее включила! – спокойно парировала женщина. – Ты просто не заметил. На дорогу смотреть надо, а не ворон считать! Знаешь, Ваня, ты особенно не переживай. Сейчас я вызову такси и эвакуатор. Мы поедем ко мне, а машины отвезут на станцию. Дома я прикину, что ты мне должен, и подумаю, что с тобой делать. Меня, кстати, Наиной Марковной зовут.

– Очень приятно, – пробурчал Ваня. – Может, все-таки документы отдадите? – он сделал шаг в сторону Наины Марковны, будто собираясь отнять у нее сумочку.

Наина Марковна проявила неожиданное проворство – она отскочила в сторону, и вытащила из сумочки пистолет, который направила прямо на Ваню. Ваня, никак не ожидавший такого развития событий, несколько оторопел. Он становился и поднял вверх руки. Наина Марковна хихикнула.

– Со мной шутки плохи, малыш! Я калач тертый! – и, кивнув на пистолет, пояснила: – Ношу на всякий случай. Мало ли что может случиться… так надежнее… ну так что, едем?

Ваня решил бежать, оставив Наину Марковну наедине с поршем и его тойотой. Он прыгнул вбок и рванул в лесополосу, надеясь скрыться там от странной незнакомки. Не успел он сделать и пары шагов, как острая боль пронзила его ногу. Ваня вскрикнул и упал, прижав руку к бедру. Через пальцы начала сочиться теплая жидкость, Ваня поднес руку к лицу, понюхал ее, и понял, что стерва в него выстрелила.

Наина Марковна медленно подошла к Ване, наклонилась и проговорила:

– Ну что, добегался? Я обид не прощаю. А за ущерб ты должен ответить. Я тебя не просила уродовать мою машину. Но раз так вышло, я сама решу, как ты будешь расплачиваться.

Ваня стонал от боли, зажимая рану рукой.

– Вы что, сумасшедшая?!

– Почти, – Наина Марковна нисколько не смутилась. – Да не ной ты! Рана пустяковая, заживет, как на собаке. Главное, кость не задета. Сейчас я позвоню, и мы поедем ко мне! – Наина Марковна достала телефон и набрала номер. – Стасик, детка, забери меня… я тут, на дороге, недалеко… нет, что ты, все в порядке… в аварию попала… увидишь мою крошку… парня тут ранили… не знаю, кто… может, разборки… лежит, стонет… его тоже заберем… да, врача пригласи… скажи, огнестрел… поторапливайся… да, жду!

Ваня чуть не задохнулся от такой наглости. Вот, стерва! Неужели это все из-за порша? Наина Марковна одним глазом посматривала на Ваню, другим на дорогу. Скоро шоссе осветилось фарами, и возле них притормозил неприметный форд. Из форда вышел дюжий детина, Наина Марковна бросилась к нему навстречу.

– Стасик, дорогой! Возьми там парня, и в машину. Утром эвакуатор вызовешь. А мальчика ко мне.

Стасик, ни слова ни говоря, спустился в кювет, поднял Ваню на руки и отнес в машину на заднее сиденье. Наина Марковна устроилась рядом.

– Он бегать любит, – пояснила она Стасику, – это он мою крошку помял. Отработать надо…