Баллада о горизонте

У НАС БЫЛО МНОГО ВРЕМЕНИ И МЫ РЕШИЛИ СОКРАТИТЬ ПУТЬ

(неоднократно подтвержденный суровой реальностью старинный походный афоризм)

Мостик представлял собой бочку-тур, из которой торчала палка, две проволоки и несколько дощечек.

А что представляет собой бурный и полноводный река -Терек, думаю, понимаете… Ну либо можете вообразить.

Ибрагим, со свойственной ему легкостью, преодолел речушку. Ну за него, собственно, никто не волновался. Ибрагим – это такая хитро скроенная организма, которая везде пройдет, где пройти не может, проплывет, а если евойному телу груз плыть мешает, по дну проползет без всякого вреда для существования и здоровой жизнедеятельности…

Настала очередь спасателя Быкова. Как только он ступил на …ЭТО СООРУЖЕНИЕ, мое руководительское сердце подсказало: «Этот не пройдет…».

Сам спасатель Быков парнишка крупненький, и рюкзачок у него станковый, монстрик такой, и обвязочку он надеть постеснялся, блокировочкой рюкзака пристраховался к страховке, заботливо провешенной проходимцем Ибрагимом. Ну ладно…

«Там, где бульдозер не пройдет и вертолет не приземлится, Форпост удачно прощемится, и ничего с ним не случится…».

Итак, звучит барабанная дробь! Примерно на центре моста спасатель Быков зашатался, в такт ему зашаталось все сооружение, дощечки поотлетали в бурные воды. Не успели мы ахнуть, как Быков завис на руках над Тереком, рюкзачок сполз на лямках, блокировочка над головой натянулась, тур зашатался. Про меж всем этим висит спасатель Быков, мужественно вращает глазами и надувает щеки. Все-таки крепкие они мужики, эти спасатели… Душа радуется!

«Летят самолеты – салют Мальчишу, плывут пароходы – салют Мальчишу!».

Эх, хороший был спасатель Быков, добрый, сильный, а главное – умный.

Черный бескомпромиссно кинулся укреплять своим телом бочку. Юра – в воду, налет культурности начал с него потихоньку сползать и наш украинский товарищ разразился смесью изысканных ругательств. Макс пополз по проволоке, чтоб попытаться отстегнуть Быкова от рюкзака. Ибрагим всем процессом дирижирует, аж цветочки вянут, а у свиней на ферме ушки сворачиваются и пятачки разворачиваются.

Я думаю о том, что если сейчас мостик рухнет, то Быков запутается в проволоке и ему даже может оторвать ею голову. Грустно. Чем же он будет потом разговаривать и куда есть? А самое главное, как его без головы на работу возвращать? Начальство посчитает это намеком и обидится…

А тем временем, местные жители на ферме в полном восторге смотрят цирковую программу. Даже свиньи аплодируют!!!

Юра разъединил спасателя и рюкзак, народ сначала по дну перетащил его (в смысле рюкзак) на нашу сторону, а потом Ибрагим на свою. Быков благополучно перелез на противоположный берег. А те, которые еще не искупались, точно поняли, что по мостику не пойдут даже по приговору народного суда.

Отошли метров на сто и, не обращая внимание на грозные крики Ибрагима: «Предатели, как вы можете! Всем повторять подвиг Быкова!», встали стеночкой и без лишних драм перешли Терек.

Чем изрядно расстроили Ибрагимушку!

Уж так ему, затейнику, хотелось поразвлечься и полюбоваться, как волны Терека несут обломки моста вперемешку с нашими визжащими барахтающимися телами…

Больше всего мне нравится в горных реках то, что умение плавать ничего почти не решает для выживаемости. Если поток тебя понес, остальное зависит от везения. Я вот плавать не умею, то есть совсем, абсолютно, никак. Помню, в ранней юности мы пришли в бассейн с подружкой, тоже не умеющей плавать, и заявили тренеру: – «Не, нам плавать не надо, нам надо только научиться продержаться несколько минут в бурной воде с тяжелым мешком, пока нас не вытащат».

Нас с позором выгнали. На этом мои попытки научиться плавать окончились.

Тем более, как показывает статистика, среди утонувших почти нет тех, кто плавать не умеет, ибо оные в воду не лезут. А в горной реке, по принципу Черного, – по-фигу.

Потом мы долго выжимали все предметы туристского туалета. Титановая рама на рюкзаке спасателя Быкова лопнула (ну еще бы, два раза по дну Терека протащили!), Быков отчаянно бранился – у него не осталось ни одной сухой шмотки, притоплен фотоаппарат и пленки. Короче, волгоградцы, неспешно обойдя через поселок, ждали нас еще около часа!

Вот так удачно команда Форпост сократила три километра.

Как только форпостовцы воссоединились, погода тут же начала портиться, пошел мелкий противный дождь. Не теряя присутствия духа, форпостовцы потопали по крутой тропинке в направлении Кельского вулканического плато.

Спасатель Быков шел за мной и мрачно озвучивал свое отношение к реальности. В цензурном варианте его речь выглядела примерно так: «Товарищ руководитель, падшая женщина, я когда-нибудь, падшая женщина, ну хоть теоретически, ну хоть в отдаленной перспективе, схожу в нормальный поход, где никакая падшая женщина не будет пытаться меня умертвить с особой бессмысленной жестокостью и цинизмом?».

Глядя на все это, Черный почесал ухо и спросил «в космос»:

– Че-то я не пойму, мне это ПО-ФИГ или не ПО-ФИГ?.

А Ибрагим еще раз презрительно плюнул в нашу сторону.

«Какая все-таки гармония царит в нашей команде», – подумала я и утерла скупую руководительскую слезу.

Вот так в очередной раз никто не утонул в Тереке.

КЕЛЬСКОЕ ВУЛКАНИЧЕСКОЕ ЧУДО

На том берегу реки ждут меня несерьезные, Жадные до чудес – далекие берега. И, может быть, потому не кажутся слишком грозными Души твоей холода, души твоей холода.

Ладонью протри стекло, взгляни на просторы чистые, Молоденькая весна у южных стоит ворот! На том берегу реки – туманные, каменистые Дороги уходят вдаль каленых седых широт.

Итак, за полноводным рекой-Тереком, недалеко впереди, нас ждало Кельское вулканическое плато, в дальнейшем именуемое КВП.

Тут следует дать несколько пояснений, чтоб было понятно, за какой такой незамутненной радостью доблестные участники похода высшей категории сложности со всей амуницией, с диким количеством снаряги поперлись в район, в котором нет ни одного сложного перевала, где бы можно с доблестью погибнуть или, на худой конец, переломать ноги? По какой причине, вместо того, чтоб как принято у приличных людей, схалявить километражика, команда потопала по тропинке с огромными мешками куда-то, где при малейшей потере ориентира можно запросто блукануть километров эдак на сто двадцать?

А ответ прост – это ж был не поход, это было путешествие!

А КВП – О! Это место долго манило воспаленное воображение форпостовцев!

Мы много слышали о нем и даже кое-что читали.

Это изолированное плато 120 кв. км попало в туристские источники где-то в начале восьмидесятых. На его территории находятся 18 вулканов, кратеры, нарзанные реки, огромные озера. И, что самое интересное, внятных описаний этого загадочного места нет в принципе.

Один владикавказский спасатель подарил нам нарисованный собственными руками крок, который он наваял в 1983 году, когда, по-моему, одним из первых туристов побывал на плато.

Что самое интересное – фотосъемки плато не получались ни у кого! По какой-то непонятной причине все кадры с плато были испорчены! Свои, кстати, мы не проверяли – наши пленки с Волгограда не приехали.

Малопосещаемое, таинственное и красивое место, тем более, на территории Грузии – когда еще выдастся шанс там побывать?

И вот мы идем к перевалу Эси. Сердца замирают от ощущения некого элемента первооткрывательства и настоящего путешествия! Форпостовцы представляли себя эдакими миклухо-маклаями и колумбами в одном флаконе. А я, со свойственным мне оптимизмом, размышляла – лишь бы не капитанами куками на ужин аборигенам. Так как в роли аборигенов на КВП выступали дикие и невоспитанные медведи, то очень все логично вытекало из всей тенденции нашего путешествия…

Погода, как обычно, не радовала, мы неторопливо шагали вперед по бесконечным моренным валам и осыпям.

Видели кратеры: огромные ямы – провалы, от которых пахнет сероводородом, курится парок и тоже все в трупах мелких животных и птиц!

По привычке, игнорируя тропу (скучно), мы решили подниматься по руслу реки.

И не просчитались!

Этот вариант подъема скрасил все тоскливые ощущения, которые обычно вызывают несложные перевалы.

Представьте – течет широкая бурная река нарзана! Насыщенно – красные камни, цвет воды тоже какой-то необычный, все шипит-булькает, а над рекой, как в фильмах ужасов, где-то до уровня пояса пелена газов! Запах такой специфический, аж крыша подтекает, вокруг безжизненные суровые осыпи, небо такое низкое, мрачное… Воды простой в долине в принципе нет – варили суп из нарзана. Расцветочка у него, конечно, не ахти, и запашок… того, но особо привередливых в пище персон в нашу команду не принимают изначально, поскольку одно из наших правил, что еда – это не культ, а всего лишь топливо для функционирования организма.

Вылезли мы на Эси, сняли записки начало 90-х годов, под проливным дождем неторопливо спустились вниз.

Остановились над огромным озером, на холме. Поставили лагерь и тут обратили внимание на необычное состояние грунта под ногами, даже не знаю, как это точнее описать… Было такое впечатление, будто под тонким слоем земли закопана полиэтиленовая пленка – почва туго качалась под ногами! Потыкали в нее кайлом, вроде воды нет… Странно. Немного поостроумничав на тему схода селевого потока и снесения нашего лагеря в глубокие воды горного озера, форпостовцы разбились на группы по интересам, так как спать еще было рано.

Одна группа, состоящая из Ибрагима, направилась исследовать ближайший хребет на вопрос лечения спусковой депрессии и поисков приключений на самое святое место настоящего мужчины. В процессе этих поисков он пропахал весь скально-осыпной хребет, пересекающий нашу часть КВП, где-то потерял депрессию и вернулся довольный. Ну говорят же философы, что страдания физические заставляют забывать о страданиях душевных. В чем я, кстати, не сомневаюсь.

Вторая группа, состоящая из меня, пошла исследовать озеро и искать грибы. Грибов на такой высоте и при таком климате быть не может, но если человек что-то ищет – всегда найдет. Черный, со свойственной ему изысканностью, выразил сомнение в моей умственной полноценности, но я назло нашла три крохотных дождевичка и посрамила-таки его неверие в чудо!

Обнаружили множество медвежьих следов. Взгрустнулось!!!

Вечером все собрались, поужинали и мирно уснули. Началась наша первая ночь в загадочном месте. Ничего особенно мистического или таинственного эта ночь не принесла. Но за палаткой кто-то бродил, видимо медведь, поэтому выйти ночью до ветру было исключительно таинственно и загадочно. И страшно! Хотя, конечно, мудрые ученые и заявляют, что кавказские медведи мелкие, трусливые и практически безопасные, но мне интересно – ученые, которые это пишут, медведей тех в лицо видели? А мы видели! И не раз.

День следующий мы решили посвятить осмотру окрестных достопримечательностей. Слава богу, погода смилостивилась, соизволила не капризничать и предоставила братушкам шанс удовлетворить свои исследовательские наклонности.

Над озером грандиозным конусом возвышался вулкан Левинсона-Лессинга. Он и стал нашим первым объектом.

Прикинув подходящий склон, вся компания полезла на вершину. Скажу вам без преувеличений, это было невероятно здорово! Добрая вершинка, видимо, соскучилась по людям, разогнала облака и с радостью открыла нам такие виды, что дух замирал! Странный инопланетный ландшафт с кратерами, вулканами и провалами не похож ни на что ранее виданное. Безжизненные разноцветные осыпи, полная тишина, ничего живого вокруг, только высоко-высоко парит одинокая птица. Вдалеке – картинки, как с вертолета: гигантский разлом, облака, на краю обрыва игрушечный поселочек, тоненькая прожилка дороги, в другую сторону – дикое плато, лунный пейзаж. По склонам – выносы вулканических пород, то пепельный цвет, то кроваво-красный, пустошь, тишина и ясное синее небо над головой!

На вершине – широкое поле из красных пород, стоит геодезический знак. Какие-то шутники выложили из камней мини – Стоунхендж, некие ведьмины круги и колдовские знаки!

Далеко внизу, как осколки разбитого зеркала, – озера, озера, озера…

В тот день форпостовцы обошли все, что находилось в пределах видимости лагеря. Поднялись на вулкан Кели, купались в ледяных вулканических озерах, бродили по окрестным перевалам, собирая старые записки. Наверно, это был самый светлый и умиротворенный участок нашего путешествия.

На следующее утро надо было идти дальше – время не ждет. И плато одарило нас еще одним незабываемым подарком – ночью выпал снег… Дело-то шло к сентябрю. Утро было ясное-ясное, и этот сверкающий первый снежок на вулканах надолго останется в памяти, как прощальный салют, еще одна грань красоты! Внезапно подул холодный ветер. Я стояла у палатки и наблюдала, как крохотное облачко, словно легкий белоснежный лепесток, полетело к вершине Левинсона-Лессинга.

Ворвется сентябрь, стегая хлыстами, погонит смятение туч,

И все то, что было, свершилось не с нами на фоне оскаленных круч.

И все то, что было, укроют снегами грядущего дна холода.

Лети, лепесток, над седыми холмами и нас вспоминай иногда…

Мы залезли на перевал Харульский, там тоже какие-то бродячие архитекторы посамовыражались – выложили туры причудливой формы в человеческий рост. Странным холодком веяло от этих каменных идолищ. Казалось, если станешь к ним спиной, то они начнут медленно поворачивать «головы» и глядеть вслед… Идолища на Харульском словно охраняли древние границы Кельского плато, потому что с другой стороны перевала уже начиналось плато Эрманское. Не менее неизведанное и не менее пустынное… На спуске увидели огромное, длинное как толстая змея, озеро с темной водой. Оно обвивалось вдоль обрывистого склона, засыпанного гигантской осыпью. Изредка, в полной тишине, срывались вниз огромные камни и беззвучно исчезали в глубинах горного озера. Ярко светило солнце, и горные породы, пронизанные ниточками слюды, слепили глаза как фантастические драгоценности. Мы радостно таращились по сторонам, улыбались невиданным пейзажам и даже не разговаривали, удивляясь, как нереально легко несут нас ноги вперед, будто за спиной не тяжеленные рюкзаки, а легкие и сильные крылья.

Мы уходили все дальше и дальше по странным вулканическим землям, толком не понимая уже, куда и как идем. Мы не сверялись с кроками, не смотрели на компас, в какой-то дурацкой эйфории мы просто шли вперед и знали, что обязательно придем туда, куда нам надо.

Ибрагим с Максом увидели какой-то перевал по пути, да и решили на него залезть. Ну кто бы спорил! Тем более, по рассказам владикавказского спасателя, где-то в этом районе был загадочный перевальчик, на котором никто еще не был, с крутым снежным кулуаром и огромным камнем-пробкой в нем.

Ничего такого мужики не нашли – ну что, задача на следующий раз. Зато Ибрагим принес мне в подарок кусочек горного хрусталя – очень красивый! Один —единственный. Он сказал, что там целые россыпи этой роскоши, но не в правилах Форпоста уродовать естественные произведения искусства самого гениального в мире художника – матушки природы, да растаскивать по кухням и спаленкам ее маленькие чудеса.

Пусть порадуют и тех, кто придет за нами.

Вот так мы и двигались вперед по наитию, интуитивно, и ноги сами принесли нас к тому месту на карте, где был изображен спуск с плато.

Практически ровное каменное поле оборвалось. Ничто не предвещало беды… Но спуск с плато отсутствовал! Может, когда-то он и был, но не сейчас. С одной стороны спускался мощный лавовый поток, с другой стороны издевательски скалились поганые склоны, про меж всем этим – почти вертикальный каньон, засыпанный «живыми» подвижными камнями и свежими обвалами. И не удивительно. Слишком долго все было хорошо.

Форпост с облегчением вздохнул – наконец-то все как обычно, а то это спокойствие начало пугать!!!

Если с нами не происходит ничего плохого – то, скорее всего, мы уже умерли!

ИЗ РАЯ – С ВЕЩАМИ, НА ВЫХОД!

Красота обладает каким-то обидным свойством расслаблять и вводить в эйфорию. А как только ты, раскрыв рот и вытаращив глаза, начинаешь окончательно терять рассудительность, преподносит тебе здоровенный кусок какой-то невероятной гадости!

Вот такой гадостью и оказался этот якобы спуск с КВП!

Мы по одному подходили к обрыву, каждый делал свои предположения, как бы нам пролезть вниз с наименьшими человекопотерями. А там, на горизонте, подло маячили кубики домов и вилась дорога…

Чирк полез на разведку в лавовый поток, а Макс на зеленый холм. Ни тот, ни другой ничего ободряющего не обнаружили. Чирк вообще пришел в тяжелой депрессии и сказал, что давно не получал таких всплесков адреналина, которые чуть не привели его к выплеску более неароматных масс из организма, когда он как молодой тур скакал по шатающимся вулканическим бомбам (это такие здоровенные булыганы с комнату размером), а все это великолепие грозило похоронить его под собой.

Ибрагим сообщил всем, что его утонченный внутренний мир выворачивает наизнанку от созерцания такого количества неразумных людей в одном месте, и даже уточнил, в каком конкретно.

После этой фразы он изрек еще один образец ораторского искусства и со свойственной ему вежливостью скрылся в камнях.

Долго носило эхо по безлюдным склонам привычное: «…мать …мать… мать…».

Я со спасателем Быковым отправилась изучать ландшафтные возможности каньона.

После получаса медитативной практики и сеанса активного самовнушения каньон уже начал казаться симпатичным, жизнь прекрасной. Мы, весело порхая по камешкам, собирали грибочки и остатки мужества…

Но тут из-под камней явился наш… наимудрейший, наимилостливейший Ибрагим – Князь Суганский, Дигорский и прочая, прочая, прочая… и с мерцающей на бледном лице улыбкой доктора Лектора Ганнибала изрек: «Вперед, дохлые румыны! Я нашел путь к свободе!».

Да… Путь к свободе был действительно классический!

Загадочный и беспощадный, как китайское «поле чудес»!

Я даже затрудняюсь описать особенности ландшафта, который мы преодолевали, так как на привычном Кавказе мне это даже сравнить-то не с чем!

Покрытые пронзительно зеленой травой чаши с высокими скальными стенами сменяли на нашем пути одна другую. Было трудно поверить, что это не рукотворные развалины древнего города, а создание самой Природы. Мы проходили между этими «чашами» по расщелинам как в лабиринте, из одного каменного зала в другой. Гулкое эхо разносило наши голоса, казалось, будто невидимые обитатели скального царства откликаются и зовут нас за собой. Вокруг вздымались нагромождения скальных пород, которые так и просились в съемки какого-нибудь сказочного фильма про заброшенные королевства! Потом шли по озеру, в котором не было видно воды. Когда-то в древности его поверхность завалило огромными камнями, где-то внизу поблескивает и журчит вода, но так далеко, что добраться до нее невозможно. Через некоторое время, блуждая по скальным «комнатам», мы вышли к длинному выносу гигантской крупноблочной морены. Она перехлестывалась через перевальчик и уходила куда-то так далеко, что ее края терялись в дымке. Мы начали спуск вдоль выноса среди неестественной зелени, а склоны внизу были усыпаны причудливыми блюдцами озер-невидимок…

И главное, что подчеркивало утонченную красоту пейзажа – все завалено медвежьими экскрементами… Так до нас и дошло, как же на самом деле выглядят настоящие медвежьи места.

На спуске мы разделились. Я, Ибрагим и Черный топали по правому склону широкого кулуара, остальные по левому. Тут передам события по свидетельствам очевидцев.

Идет, значит, наш драгоценный Чирк и видит – откуда ни возьмись, на травке отдыхают два пограничника и ишак. Удивился Чирк, задумался, а чего это и у ишака, и у пограничников такая одинаковая густая блестящая шкура? Пригляделся-присмотрелся и ахнул – не пограничники это и вовсе даже не ишаки… Медведица с медвежатами… А для того, чтобы представить, чем грозит встреча с медвежьей мамой на открытом склоне, не надо обладать особо богатым воображением.

Ну, то ли медведица была сильно сытая, то ли туристы шибко неаппетитно пахли, то ли в Грузии даже медведи отличаются высокой степенью культуры и благонравия, но семейство не стало жрать обомлевших форпостовцев, рыкнуло предупредительно и, не спеша, побежало по своим делам.

Отойдя от впечатлений, мы воссоединились внизу ложбины и продолжили спуск.

До позднего вечера мы уносили ноги с Кельского вулканического плато.

Ночевать по пути не вариант, воды нигде нет.

Речек нет, озерца сверху видны, а подходишь ближе – теряются на склоне. Мистика какая-то. Сам спуск забавный. Такое впечатление, что постоянно поднимались вверх, но, тем не менее – спускались.

Поселок вынырнул перед глазами внезапно, когда казалось, что идти еще долго и безнадежно. Упали на чей-то сенокос, спасатель Быков с Овчаром смогли найти в себе силы сходить за нарзаном, мы чего-то с трудом поели и легли, нет… не легли, а именно отрубились спать. Денек был тяжелый, по километражу отпахали не по-детски, сбросили изрядно высоты, да еще без воды и почти без еды.

Было немного грустно – это был наш последний участок за рубежом, подходила пора прощаться. И с гостеприимной, доброй Грузией, щедро одарившей нас таким количеством приключений, и с нашей волгоградской частью команды – им, как преподавателям ВУЗа, к первому сентября надо было быть дома. На спуске мы часто оглядывались назад, но – долой грусть! Я точно знала, мы еще обязательно сюда вернемся!