Томору только кивнул. Рассказывать уже давно известную, но так и не прекратившуюся историю было скучно и бессмысленно. К чему? Уже давно все участники группы были в курсе об этом. Но начиналось все совершенно обыденно…

Наступила весна, и Томору шёл, счастливый и весёлый, на работу. Месяц назад он получил степень бакалавра в Осакском Университете, а позавчера устроился на работу в небольшом торговом центре. Он был готов к мелким сложностям, с которыми столкнулся в свой первый день и не был ими огорчён. Всё было так, как он и предполагал, и вот рабочий день уже близился к концу, как…

Она была красива, но уже не молода, так что она была красива настолько, насколько позволял ей выглядеть её возраст. Прочитав бейджик на её пиджаке, Томору узнал, что её зовут Ямакита Хикари. Она шла прямо к нему, и Томору несколько смутился от такого.

– Рада поприветствовать нового сотрудника в нашем отделе, – певучим голосом сказала она, как только подошла к нему.

Томору только поклонился в ответ на столь дружелюбное приветствие. Он представлял, что начальники, а она была заведующей этого самого торгового центра, могут быть столь дружелюбны.

И в дальнейшем она оставалась такой же дружелюбной и внимательной ко всем сотрудникам, но больше всего проявляла внимание к Томору. Сначала он совсем не обращал на это внимания, но в один день она вызвала его к себе в кабинет на последнем этаже, где располагалась вся канцелярия.

– Аоки-сан, я бы хотела поговорить с вами, – сказала она, спустя несколько секунд, как он вошел в кабинет.

Она стояла к нему спиной, отвернувшись к окну и смотря на оживлённую улицу внизу. Томору недоуменно приподнял брови, припоминая все недочеты в своей работе.

– Что вы хотели сказать, Ямакита-сан? – на всякий случай спросил Томору, ощущая, как сердце медленно опускается вниз.

– В последнее время я заметила некоторую небрежность в вашей деятельности, – начала она, обернувшись к нему. Сегодня разрез декольте у неё был особенно глубокий. – Также вы слишком часто уходите рано с работы…

Как и следует в таких случаях, Томору опустил голову и выслушивал выговор.

– Но мы с вами… с тобой можем поправить ситуацию, – неожиданно сказала Ямакита Хикари.

Томору вскинул голову и внимательно посмотрел на женщину. Никогда он ещё не слышал, как она обращалась к сотрудникам так фамильярно. А она продолжала медленно подходить к нему.

– Всё будет хорошо, и ты дальше можешь уходить с работы так рано, и я могу сделать тебе прибавку к зарплате, если… ты будешь со мной.

Она подошла к нему вплотную и взяла его правую руку. Через несколько секунд она приложила ее к левой стороне груди.

– Чувствуешь… – прошептала она. – Чувствуешь, как бьётся сердце?

Томору не верил своим глазам, не верил всему происходящему, казалось, это сон, но часы, стоящие на столе, продолжали отбивать чёткие удары, а её сердце беспорядочно билось.

– Как только я тебя увидела, как только услышала твой голос, я поняла, что только тебя я ждала так долго…

Хикари расстегнула одну пуговицу на своем пиджаке, под которым ничего не оказалось, и снова взяла руку Томору, заставив прикоснуться к оголённой груди, уже не такой упругой, как когда-то. При этом она издала еле слышный стон. Парень всё продолжал хмурить брови, продолжал терпеть, но последнее действие просто вывело его из себя, и он попытался убрать руку. Он не хотел причинить ей боль, но она всё удерживала его руку.

Она уже скинула с себя пиджак, уже хотела снять юбку, но это не вызывало в Томору никаких чувств, кроме отвращения.

– Ну иди же… – сладостно шептала она, – иди же ко мне, я так долго ждала…

Томору, наконец, вырвал свою руку, откинув при этом начальницу на пол, потому что просто не рассчитал силы. Она продолжала лежать на полу, только в расстегнутой юбке, и смотрела на него, умоляя прикоснуться к ней. Томору лишь медленно отходил, а потом вовсе выбежал в коридор.

Ямакита Хикари продолжала вызывать его к себе в кабинет долго и надоедливо, добиваясь лишь одного. Томору бы уже давно уволился, если бы нашёл другую работу, или у его семьи бы хватало денег на проживание… Но, всё было совсем не так.

– Только сегодня… – вдруг начал он, хотя обычно был немногословен.

Кента посмотрел на него, ожидая продолжения. В подвале пока никого не было, оставался только один слушатель.

– Сегодня я не смог сдержаться, – продолжил Томору. – Я старался, но…

– Ты её убил? – не на шутку испугался Кента.

Томору только горько улыбнулся и покачал головой.

В этот день она просила, умоляла, плакала. Потом обняла его колени, никуда не отпуская. Не раздражение, но гнев уже переполняли его.

– Я дал ей пощечину, – сказал Томору, заставив глаза Кенты расшириться до неимоверных размеров. – Потом вышел, сам себя не помнил.

– Да… – только и протянул Кента в ответ на такую новость.

В таких случаях действительно не знаешь, что на это сказать. И сочувствие не к месту, и поздравление не получается. Томору обхватил голову руками, палочка упала на пол. Что будет дальше? Он совсем не знал.

– Что такая мрачная атмосфера? – раздался громкий голос.

В подвал зашёл Дзюн, больно весёлый в этот раз. Ещё бы немного и он бы начал танцевать от веселья, но из последних сил сдерживался от такой прыти.

– И Юта тоже молчаливый, как рыба… – продолжил Дзюн.

– Юта здесь? – встрепенулся Кента.

– Да, идёт сюда, – ответил Дзюн. – А что?

В ответ на это на лице Кенты лишь появилась легкая усмешка. Он бы и посмеялся, но вдруг внутри его шевельнулась резкая струнка, похожая на угрызения совести, обычно несвойственные ему.

Через несколько минут к компании, наконец, присоединился ранее упомянутый Юта. Он и раньше страдал неразговорчивостью, притом, что уже скоро выпускные экзамены, но в этот день побил все рекорды. На Кенту он смотрел не с опаской, как тот того ожидал, а так, будто в нём сосредоточились все пороки мира.

В этот раз репетиция проходила вяло и неинтересно, так, как бывает, когда половина участников совершенно не в духе. В итоге, было решено прекратить её совсем и разойтись пораньше, чтобы получить необходимую норму отдыха и сна, что так всем хотелось.

Последним уходил Кента, которому опять вздумалось подшутить над Ютой, а потом сказать, что это всё неправда и совершенно неважно. Ночевать ведь надо было где-то. На пороге он обернулся, кинув взгляд на Томору, который продолжал сидеть за барабанной установкой и смотреть в пустоту, отчего даже сердце сжалось.

– Не переживай, – на всякий случай сказал Кента. – Всё будет тин-топ!

Барабанщик никак не отреагировал на это заявление, прекрасно давая понять, что он так совсем не считает.

Наступил следующий день, такой же прохладный и ветреный, как и прошлый. На свой страх и риск Томору отправился на работу с утра пораньше. Та же дорога, то же метро, тот же магазин, те же сотрудники, но…

– Вы уволены, – оказались первыми слова, которые услышал Томору, как только пришёл в отдел управления. Это сказал глава персонала, который был обычно лоялен к сотрудникам. Томору остановился на месте, как вкопанный, не имея даже сил спросить: почему?

– За невыполнение прямых обязанностей, не говоря уже о сексуальных домогательствах к Ямакита-сан. Вы хоть знаете, что из-за вашего поведения она до сих пор не может прийти в себя?

«А… вот, значит, как», – думалось Аоки Томору. Грязные игры начальницы просто вывели его из себя окончательно, и он даже не посчитал нужным хоть как-то оправдаться, просто забрал все свои вещи, которых и так здесь было немного – всего лишь пару папок с документами.

– Вам ещё повезло, что Ямакита-сан не заявила в полицию из-за ваших действий, – продолжал глава персонала. – Какое же у нее доброе сердце… – со вздохом закончил он.

Когда Томору уже выходил из торгового центра, он окинул взглядом начавшее наполняться людьми здание, место, где он честно работал столько времени. На секунду ему показалось, что он увидел в окне последнего этажа её лицо, жёсткое и холодное, но спустя всего лишь миг его уже не было. У него вдруг появилось непреодолимое желание подняться туда обратно и дать ей вторую пощёчину, если и так терять уже нечего. Он невольно ступил шаг назад, но усилием воли остановил себя, а потом пошел в противоположную сторону.

Улица была переполнена прохожими. Магазины и всяческие дешёвые лавочки были красиво украшены в преддверии праздников. Вот уже совсем скоро, всего лишь через три дня будет Рождество. Хорошенькие же подарки оказались под этот праздник… Томору поморщился.

Противная сырая погода только добавляла раздражения. Именно сейчас хотелось снега, такого редкого в этих краях, настолько редкого, что основное население знало его только по фильмам. Томору медленно шёл к станции метро, перебирая тысячи предположений, где же ещё можно заработать денег. От идеи зарабатывать средства на существование он когда-то отказался. Так он мечтал когда-то, когда только встретил Кикучи Дзюна. Теперь все было по-другому. Нужно было платить за дом, копить деньги на обучение сестры в старшей школе, нужны были деньги на лекарства больной матери. Отец пропадал на работе целыми днями, приходил домой лишь ночью, чтобы рано утром снова поехать в компанию Panasonic, чтобы работать мелким служащим. Иногда Томору думал вовсе уйти из группы, ведь она не приносила никакого дохода, но всё как-то не решался.

Вдруг на глаза попалось объявление о приглашении на работу. Предлагалась вакансия продавца в музыкальном магазине. Объявление висело на стене здания прямо около метро. Совершенно не раздумывая, Томору сорвал номер телефона и зашёл в подземку. Весь путь домой его одолевали тяжелые размышления, так что он даже забыл надеть наушники, из которых обычно всегда слушал музыку, если находился один.

Придя домой, он спустился в подвал. Там ему всегда легче думалось. Но его ждал ещё один неприятный сюрприз. Чего-то не хватало… Было слишком много места…

– Шибутани!.. – закричал Томору.

Барабанов в помещении не было и в помине. И только одна палочка, оставленная на память или просто по рассеянности, обозначала место, где раньше стояла ударная установка. Сомнений в том, что это сделал не кто иной, как Шибутани Кен, не оставалось. На всякий случай Томору поднялся и проверил не пропало ли что-то ценное, но все осталось на месте.

Первым порывом было пойти и отыскать этого мерзавца, чтобы убить, а потом спрятать тело. Но, как известно, первые порывы всегда быстро ослабевают и порой они совсем неправильные, поэтому вторым, что хотел сделать Томору, было позвонить и потребовать вернуть всё на свои места. Но оказалось, у него нет телефона. Поэтому третье, что он сделал, – это просто сел на корточки на месте, где стояли барабаны. Так он сидел довольно долго, пока его тело не начало подрагивать. Не от холода. От того, что по щеке скатилась сначала одна непрошеная капля, потом вторая…

В таком состоянии его и застал Кента. Он даже не заметил отсутствующий элемент. Просто, наверное, это было впервые, когда он видел друга таким потерянным и таким беспомощным.

Кента ещё немного смотрел на Томору, не говоря ни слова, а потом подошёл и присел рядом с ним. Помедлив ещё немного, Кента похлопал его по плечу.

– Что случилось? – наконец спросил Кента после нескольких бесплодных попыток задать этот немаловажный вопрос.

Барабанщик, оказавшийся без своего главного инструмента, грустно взглянул на человека, показавшего верх глупости в данный момент.

– Ты сам не видишь? – Томору провёл рукой по воздуху, на месте которого должна была стоять барабанная установка.

Кента вначале бросил взгляд на стену, потом на диван, почесал в затылке.

– Тут завелись мыши? – громко воскликнул Кента, резко встав на ноги.

Томору оставалось только горько вздохнуть. Иногда глупость, порой проявляющаяся у их красавчика, просто выводила его из себя, но на правах старшего он сдерживался изо всех сил и смотрел на все это, как на милые шалости ребенка. Но в этот день Кента побил все рекорды.

– Шибутани забрал барабанную установку, – сквозь зубы произнёс Томору, вытирая щёки. – Не знаю, зачем они ему, куда он их дел, но вот результат.

Барабанщик только развел руками. Кента наконец-то заметил изменения в комнате, и ему оставалось лишь приоткрыть рот от удивления.

– Нам надо его найти и всё выяснить, – выдал мудрое умозаключение крашеный красавчик.

– Я как раз собирался этим заняться. Только не знаю номера его телефона, и где он живёт.

В итоге компания из трёх человек отправилась на поиски этого бесчестного человека, который доставил им столько беспокойства. Трёх, потому что в последний момент к ним пришел Дзюн, совсем не удивившийся пропаже. Его взгляд лишь говорил одну единственную фразу «я же вас предупреждал», но на неё он даже решил не тратить своей словесной энергии.

– Где твоя новая девушка? – решил мимоходом спросить Кента, когда все трое уже подходили к дому, адрес которого как-то раз указал сам Шибутани и который был у Дзюна, чего меньше всего желал их незадачливый менеджер.

– Сказала, что сегодня в университете допоздна, – просто ответил Дзюн. – Она тебе понравилась?

Кента на секунду задумался, что делал он весьма редко.

– Она хорошая. Будь с ней помягче…

Больше он ничего не сказал, а гитарист и не спрашивал. Он и сам понимал, что с таким сокровищем ему следует обращаться аккуратно, тем более, всегда существует вероятность, что сокровище это отберут.

Вот они и подошли к тому самому дому, при виде которого сразу же появлялось желание отмыть все его стены. Брезгливо окинув взглядом это непривлекательное здание, Томору нажал на кнопку звонка. За дверью не раздалось ни единого звука. Он нажал ещё раз. Тишина…

– А вы что здесь делаете?..

Этот голос раздался сзади, заставив всех троих синхронно обернуться. Перед ними предстал не кто иной как Шибутани Кен, глаза которого стали неестественно широкими, а руки начали подрагивать. Спустя ещё секунду он резко сорвался с места и побежал в обратном направлении. Оказалось, что для своего возраста он ещё сохранил былую прыть, но соревноваться с молодежью ему всё же не удалось, и вот через две минуты его держали с обеих сторон, а Дзюн встал прямо перед ним, загораживая дорогу.

– Вы что-нибудь хотите сказать? – спросил он.

Шибутани сначала посмотрел на Дзюна, а потом на двоих, удерживающих его. Поразмыслив ещё немного, он вздохнул, а потом начал рассказывать свою слёзную историю о том, как проигрался начисто в го, а денег у него не было совершенно, чтобы отдать долг.

– Совсем не было денег, – вновь повторил незадачливый менеджер. – И я ненадолго позаимствовал у вас барабанную установку. Вы не беспокойтесь! – тут же воскликнул он, почувствовав, как хватка с обеих сторон усилилась. – Это на время. Я не продал, просто заложил. Но завтра я отыграюсь и всё вам верну.

– Вы так уверены, что отыграетесь? – деланно удивился Дзюн.

Шибутани снова смутился, но всё же ответил:

– Конечно! А если нет… я всё равно вам все верну!

– Вы… – впервые за всё время вступил в разговор Томору, – вы жалкий человек.

– Я… – начал было Шибутани, но вдруг совсем не нашёлся, что ответить. Ему хотелось придумать какую-нибудь глупую шутку, чтобы скрасить эту напряжённую атмосферу, но в голову ничего не приходило, и он так и остался стоять на месте с приоткрытым ртом.

Томору развернулся и пошел в обратном направлении. За ним последовали и остальные. В сердце Шибутани неожиданно закралось забытое давно неприятное чувство. Он уже давно забыл, как можно ощущать стыд.

Репетиции в этот день не было за неимением одного из главных составляющих. Барабаны Томору находились неизвестно где, а чревовещанию он пока не научился. Поэтому все в приунывшем состоянии разошлись кто куда. Томору остался горевать на диване в подвале. Кента позвонил Юте, который отпросился ещё в предыдущий день, но телефон оказался выключенным, так что пришлось вернуться к лучшему другу. Дзюн от такого поворота событий был далеко не в восторге. Планы на вечер растаяли в один миг. А Харука…

Она никогда не рассказывала о своей семье и вообще умалчивала о том, как она живет. С сожалением посмотрев в сторону уходящего Дзюна, она ещё постояла немного, а потом пошла только одной ей известной дорогой.

С самого детства родители видели в ней только будущего талантливого музыканта. С самого детства она брала частные уроки игры на фортепиано у именитых учителей. Но к своим девятнадцати она поняла, что всё это не её. Так она оказалась в этой группе. Так начались бесконечные ссоры и конфликты в её семье. Харуку укоряли, уговаривали, принуждали… Но она оставалась неприступна. Через некоторое время она перестала ночевать дома, заходила туда всё реже. Обычно девушка жила у своей подруги детства Акико. Они знали друг друга ещё с детского сада и с легкостью могли угадать ход мыслей друг друга. В последнее время Акико приходилось выслушивать стенания по поводу новой девушки Дзюна, «совсем некрасивой и глупой», по словам Харуки.

– У неё теперь, видите ли, времени нет! Вертихвостка…. – С этими словами Харука громко закрыла дверь и бросила свою сумку на пол.

Акико вышла из кухни. Поверх её одежды был надет фартук – она любила готовить. Все обязанности по готовке в семье лежали на ней, но она совсем не возражала. Длинные прямые волосы были собраны в хвост. Сравнительно высокая, она частенько ловила мужские взгляды, но совсем их не замечала.

– Что случилось? – успокаивающе спросила она подругу.

Харука ещё некоторое время пыталась перевести дыхание и хоть немного успокоиться. Это ей удавалось с трудом.

– Она… Эта новая… отказалась с ним сегодня встречаться. Всего лишь потому, что она в своём институте занята!

– Разве это не хорошо? – поинтересовалась Акико.

– Я его знаю… У него интерес ещё больше разгорится от этого.

Раздражённая и поникшая она прошла на кухню и уселась на стул, подперев голову рукой. Акико вернулась к своему очередному кулинарному шедевру.

Харука думала о том, что когда-нибудь Дзюн всё-таки обратит на неё внимание. Просто у него не будет выбора. А уж для этого она постарается.

– Можешь одолжить мне на завтра ту свою юбку, которую ты так и не надевала, потому что она короткая? – обратилась она к подруге.

Та лишь пожала плечами. Она считала, что это всего-навсего идея, на которой зациклилась Харука и которая ни к чему хорошему не приведет. Жест подруги Харука восприняла как согласие. Теперь на её лице была злорадствующая улыбка, что означало, что она что-то задумала.

На следующий день она отправилась в дом Томору, надев эту самую короткую юбку и сделав яркий макияж. Но там её ждало полное разочарование – не было никакой репетиции, а значит, и всех остальных участников группы. Её встретил лишь Томору, предложил попить с ним чай, на что она машинально согласилась.

Она решила проведать Дзюна на работе. Раньше Харука часто туда заходила. По дороге она купила сладости, те, что так любил Дзюн. Но на работе его не оказалось. Взял отгул, сказали коллеги. Может, он в колледже? Она не знала, где находится это здание. Позвонить… «Аппарат абонента выключен или…».

Серая скучная зима показалась ещё более скучной и безнадёжной. Оставшиеся листья на деревьях добавляли уныния своей безжизненностью. Харука шла по улице, название которой даже не знала. В голове не было ни одной цельной мысли, кроме полного разочарования. Она зашла в торговый центр просто потому, что дорога впереди была перекрыта ремонтной бригадой.

Магазины, магазинчики и лавки… Красочные вещи, блестящие побрякушки. Всё это привлекало, но только не Харуку. Её настроение опустилось на предпоследнюю отметку, и поднять его всякими блестящими вещицами не представлялось возможным. Она зашла в дешёвую забегаловку, названия которой даже не заметила. Эта мысль становится навязчивой, думалось ей. Дзюн никогда не относился к ней как к больше, чем просто подруге. Даже не подруга. Просто временная участница…

Время работы торгового центра уже подкрадывалось к концу. Со вздохом она поднялась из-за столика и направилась к выходу. Надо это заканчивать, решила она. Надо забыть Дзюна. Может, уйти из группы?..

На темном ночном небе нельзя было увидеть ни одной звёздочки. Всё перебивал неживой электрический свет вечных стражей улиц, фонарей. Харука медленно шла вперед. Никто не звонил ей, никто не спрашивал, где она пропадает. Вдруг в её сердце закралось одиночество.

– Эй, куколка, что ты здесь делаешь одна?

Эти слова заставили её вернуться в реальность. Она увидела перед собой трёх молодых людей, старшеклассников или студентов. Неожиданно она поняла, что находится совсем одна в тёмном переулке. Она уже повернула обратно, но врезалась в широкую грудь ещё одного коротко стриженого парня, схватившего ее за плечи. Его глаза были почти чёрными.

– А где твой парень? – спросил он медовым голосом.

Харука попыталась вырваться. Когда-то Акико учила её приёмам самообороны, увиденным по телевизору. Она попыталась применить их сейчас, но ничего не вышло. Сзади её схватил другой. Харука попыталась закричать, но ей закрыли рот рукой. Вышло только мычание.

– А ты горячая… – сказал первый парень.

Его рука спустилась к юбке Харуки, потом задрала и начала ласкать… там. Она закрыла глаза, чтобы не видеть всего этого, чтобы по волшебству оказаться где-нибудь в другом месте. Не получилось. Неожиданно Харука укусила руку, закрывающую ей рот. В ответ послышался только смех. В ответ была только пощечина. В ответ ей разорвали застежки пальто, откинули его в сторону, грубо стянули свитер. От злости она не чувствовала холода. Она злилась не на них. Она злилась на себя.

Парень с чёрными глазами прислонил её к холодной стене, закинув ноги себе на бедра. Он уже возился со своим ремнем, уже расстегнул его, уже…

Вдруг зазвонил телефон. Все замерли, смотря друг на друга. Весёлая мелодия звонка была совсем не к месту. Звонок прекратился. Все уже забыли про неизвестный телефон. Ужас в глазах Харуки смешался с утомлением. Ей уже надоела эта прелюдия. Хоть бы всё скорее закончилось. Парень с чёрными глазами разорвал на ней нижнее белье.

Опять звонок. Все опять замерли. А Харука решила воспользоваться моментом и оттолкнула его ногами, да так, что тот упал. Как можно быстрее она схватила своё пальто. От неожиданности хулиганы замерли, а потом побежали вслед. Когда-то в школе Харука заняла первое место в беге на короткие дистанции. Сейчас требовалось добежать до оживленного места. Вот и светлая улица, ещё немного… Людские голоса и музыка оглушили её с головой. Смешно же она выглядела сейчас, в пальто без застежек и перевернутой наоборот юбке. А в следующую секунду её заключили в объятия теплые руки. Она подняла голову…

– Кента? – удивленно спросила она, всматриваясь в знакомое лицо.

– Ты в порядке? – вместо ответа спросил он.

Она опустила голову. Ей не хотелось смотреть в глаза друга.

– Теперь я грязная… – пробубнила она.

– Они что-то успели с тобой сделать? – испуганно спросил Кента. Теперь не нужно было смотреть в телефон, чтобы узнать, кто звонил. Как он оказался именно здесь, спрашивать не хотелось.

Харука лишь помотала головой. Она так и не могла посмотреть в глаза Кенте. Это было выше ее сил.

– Пойдем домой? – вместо всего, что хотелось сказать, произнес Кента.

Обняв Харуку за плечи, он повел её домой к Томору. Это было самое лучшее место после произошедшего, чтобы отвлечься, успокоиться, перебирая пальцами клавиши уже ставшего родным синтезатора.

– Танцуйте!

С этим словом Дзюн ворвался в так называемый репетиционный зал. От его громкого голоса трое человек, находящиеся там даже вздрогнули от неожиданности. Все внимательно посмотрели на радостный, одетый в чёрно-красное субъект.

– По какому поводу? – поинтересовался Томору.

– Я узнал адрес игорного клуба, где Шибутани заложил нашу драгоценность. Теперь нужно сходить туда и…

– Упасть на колени, прося о снисхождении? – продолжил Томору.

– Н-нет. – Веселье Дзюна несколько поубавилось. – Хотя бы узнать, как там обстоят дела. А может, кто-то из вас умеет мастерски играть в го?

Все переглянулись. По унылым лицам ответ был ясен.

– Я умею, – послышался тихий голос из-за спины Дзюна.

Гитарист обернулся и внимательно посмотрел на Юту. Он выглядел бледным и невыспавшимся. Волосы всклокочены, а школьный галстук был завязан кое-как.

– Серьезно? – переспросил Томору.

– Немного, – смутился Юта.

В итоге, было решено в этот же день отправиться в заведение, где можно за минуты приобрести целое богатство или этого богатства лишиться. Отправились всей компанией. Солнце светило теплыми лучами с холодного зимнего неба.

========== Игра ==========

Оставалось совсем немного до наступления Рождества. Улицы преобразились в праздничные королевства, а люди готовились отмечать одно из самых красочных событий в году. Даже сомнительное заведение на улице Катамачи было украшено подобающе.

У двери не было звонка, так что пришлось стучать. Открыли далеко не сразу. Вся компания стояла, переглядываясь, не произнося ни слова. Наконец, дверь открылась, на пороге показался прилизанный, от этого ещё более противный тип. При виде молодых людей он немного удивился, но тут же попытался овладеть своими эмоциями.

– Чего вам?

Тон открывшего дверь человека не отличался доброжелательностью.

– Мы пришли отыграться, – так же недоброжелательно ответил Кента.

Теперь на лице человека отразилось уже искреннее непонимание. Он внимательно осмотрел всех, стоявших перед ним. Они смотрели на него с вызовом. Только один, что был позади всей компании, опустил свой взгляд.

– То есть мы пришли забрать ударную установку, которую проиграл вам некий Шибутани-сан недавно, – спокойно исправил недопонимание Томору.

– Тогда вам придётся сыграть, – ответил человек. – Вам есть, что поставить на кон?

Теперь настал черед Томору и остальных незнающе переглядываться. Наконец, Томору сунул руку в карман и достал оттуда двадцать тысяч иен.

– Вот, – сухо сказал он, отдавая деньги, которые предназначались на закупку продуктов на неделю его семье.

Неизвестный человек для верности пересчитал деньги, только потом пустив всех в дом.

– Добро пожаловать в наш клуб любителей го! Меня зовут Киритани Атсуши, и сегодня я буду вашим проводником!

Как только деньги попали в руки этому человеку, настрой его сразу же изменился, и он превратился в саму любезность. В самом доме было тесно, даже трудно дышать от обилия ненужных вещей. Вещи, стоявшие вдоль стены, казались совершенно ненужными. Старый компьютер восьмидесятых годов? На нём скопилась полугодовая пыль. Все, кроме Киритани, проходили по этому складу вещей, то и дело оглядываясь.

Наконец, они вышли в более-менее просторную комнату, где было установлено несколько гобанов*. За одним из них уже играли.

– Ожидайте здесь, пожалуйста, – снисходительным голосом произнес Киритани.

Наконец, из-за занавески показался щупленький парнишка лет двадцати. Трудно было определить, уложены ли его волосы лаком или они настолько немытые, что способны выдержать любую форму. Неуверенной походкой он подошёл к гобану и сел на стул.

– Кто из вас играет? – спросил неизвестно откуда появившийся Киритани.

– Я, – ответил Юта с опозданием, подняв немного трясущуюся руку.

Киритани жестом указал на стул напротив этого худенького человека. Юта ещё помедлил немного, но всё же прошел к указанному месту.

– Всех остальных попрошу удалиться, – добавил Киритани.

Четверо музыкантов переглянулись, но всё же ушли за дверь. Только как вышел Томору, последний, посыпался шквал обвинений в адрес этого странного заведения. Все сошлись на мнении, что это чистейшая афера. Но нужно было освобождать важную вещь, поэтому приходилось идти на поводу этой аферы. Мало кто верил, что Юта сможет исполнить задуманное – больно уж уверенный вид был у этого щуплого парня. Но ничего другого не оставалось, поэтому на самого младшего из группы были возложены все надежды.

А тем временем самому младшему достались белые камни, и он растерялся в самом начале игры, решая, куда же лучше всего поставить свой камень. Прилизанный парень, который представился как Томоки Соджи, терпеливо ожидал первого хода, но к концу третьей минуты уже начал выказывать своё нетерпение. Наконец, Юта решился поставить камень в правый угол. Томоки незамедлительно ответил своим камнем. В следующий раз Юта уже не раздумывал так долго над своим ходом. Игра началась.

Спустя сорок минут Юта уже начинал проигрывать территорию на доске. Но не на шутку увлёкшись игрой, он не терял веры в победу. Причём друзья за дверью, он чувствовал это, болели за него.

Симпатичная девушка в короткой юбке, может, подрабатывающая старшая школьница, каждые полчаса наливала в стакан чаю, но Юта даже не притронулся к напитку. На его лбу выступило несколько капель пота – умственное напряжение требовало больших сил.

– Ай-ай-ай, я бы сделал другой ход, – в разгаре игры произнёс Томоки после очередного хода Юты.

Услышав эту фразу, в сознании Юты появилась некоторая паника. Томоки что-то задумал? Какой-то хитрый ход? Или просто блеф? К тому времени Юта лишь немного отставал от Томоки, ещё несколько ходов, и он мог выиграть с небольшим перевесом. Но эти слова…

Настал короткий перерыв в игре, связанный с потребностью Томоки справить нужду. Этим темп игры был нарушен. Через десять минут после возвращения ему пришлось ответить на звонок. Всё это сбивало Юту с толку, и он стал допускать ошибки.

Увидев удачный возможный ход, он даже громко выдохнул. Вот оно, спасение! Юта попытался сохранить спокойное выражение лица, что давалось с великим трудом, и поставил свой камень в нужное место. Томоки даже вздрогнул, но быстро справился с собой.

Игра близилась к завершению, когда игрок с противоположной стороны доски неудачно встал для своего очередного звонка. Он задел доску, отчего камни с его стороны немного смешались. Дико извиняясь, он попытался восстановить порядок, но вышло так, что на той территории, где выигрывал Юта, теперь имел преимущество Томоки. Что же делать? Юта не мог исправить ничего в своём положении гостя.

– Что-то он долго… – сказала Харука, поглядывая на настенные часы.

Вся компания сидела на стареньких низких диванчиках. Каждый попеременно отпускал своё замечание насчет долгого времени игры. Разговаривали мало, боясь вспугнуть робкую удачу, которая должна сопровождать Юту. Томору почти всё время молчал.

– Конечно, – через некоторое время ответил Кента. – Некоторые матчи и в течение месяца продолжались.

– Надеюсь, до этого не дойдет… – сказал Дзюн.

Снова началось постукивание пальцами, напевание какой-то мелодии, беспокойные взгляды на часы. Друзья не на шутку переживали. И не только из-за того, что от матча зависит судьба барабанов. Они переживали и за друга, давно ставшего полноценным участником их группы.