Чудовище во мне

Случилось так, что внезапно мой папа умер. Инфаркт. Оставил он нас с матерью, которая быстро его позабыла.

Буквально через месяц привела в наш дом незнакомого мужчину. Антона. Оглядевшись, он понял, как сказочно ему повезло. Расположившись, быстро освоился и стал командовать.

Вместо чая на столе всегда банки пива. На лоджии – пепельница с окурками, и вдоль стен – пустые бутылки из-под водки.

Заботу о сестренке и братике я взяла на себя. Заменила полностью им родную мать. Готовила, стирала, водила по больницам, в садик. Мать в это время с головой ушла в новые отношения. С желанием пожить для себя.

Вдвоем с распрекрасным Антошей они стали пропивать все сбережения моего отца. Немного денег давала мне на детей. Чтоб отстали. Что-то я тратила, а что-то откладывала на «черный день», который наступил ровно через год.

Моя мать начала колоться вместе с Антошей. Причем делали это прямо при нас, детях. Когда я увидела в очередной раз шприц в ее руках, то набросилась на нее. Вырвала и выбросила в окно. В ответ мать ударила меня по лицу.

Больно, обидно и страшно. Во что она превращала свою жизнь? Как поступала с собой и с нами, ее детьми.

В ответ я взяла детей за руки и ушла в комнату. Чтобы не видеть ее в таком состоянии. На утро, как обычно, покормила детей и отвела в садик. Сама я побежала в университет.

Когда вечером вернулись в квартиру, то наткнулись на чемодан вещей и запертую дверь.

Никто нам не открыл.

Благо, я скопила кое-что. Сняла на небольшой срок комнату в надежде на скорое возвращение домой.

Но все оказалось намного сложней. Дверь мне практически не открывали. Мать разговаривала через порог.

Ее мало интересовала я и брат с сестренкой. Относилась к нам как к чужим. Типа, тебе, дочка, уже девятнадцать, ты – совершеннолетняя. Иди работай.

Я обратилась в органы опеки. Там мне предложили забрать в детский дом моих младшеньких. На что я дала категорический отказ.

Прошло три года. К этому времени накопленные деньги кончались. Нам пришлось уйти со съемной комнаты. Перешли в подвал. Жили как бомжи, без элементарных условий.

Один раз в отчаянье я пришла к матери в нашу квартиру. Дверь открыл Антон. В трениках и майке-алкоголичке. В зубах – сигарета, а за спиной – три здоровенных овчарки.

Придерживая их руками, он прикрикнул на меня:

– Еще раз придешь, спущу на тебя. Поняла?

Так я ушла ни с чем. Глотая слезу на ходу, я спешила назад в подвал, судорожно соображая, чем кормить брата и сестру.

Уже вечером устроилась в этом же доме уборщицей. Начала мыть подъезды. Денег хватало на еду и одежду, чтобы, не дай Бог, в садике не узнали, как плохо мы живем.

Спустя неделю подрабатывала в продуктовом магазине. Оттуда приносила просроченные продукты. Полузамерзшую картошку и плесневелый хлеб. Стали жить чуть лучше.

Однако денег все равно не хватало. Перевелась на заочное. Тогда я устроилась в садик, чтобы приглядывать за своими и заодно получать зарплату.

Спустя некоторое время денег стало хватать на то, чтобы снимать комнату в общежитии. Я скучала по матери и брат с сестренкой тоже. Несмотря на угрозы, мы все-таки пришли к нашему дому.

Поднялись на этаж и позвонили в звонок. Дверь открыла мать. Бледная, тощая, в каких-то обносках. За ее спиной – дым сигарет, громкая музыка и мужские голоса. Ободранные обои, засаленные половицы, запах собак.

– Мама?

Она нас не узнавала. Молча отступила на шаг и захлопнула перед нами дверь. Мы спускались по ступенькам вниз и плакали.

В тот день я сказала им, что мама просто сильно заболела. Что она нас по-прежнему любит, но просто ей нельзя нас обнимать, чтобы не заразить.

Братик и сестренка успокоились. Однако для себя я решила их больше в этот дом не приводить. Так будет лучше для всех.

Но оставить мать с этим Антоном я не могла. Все надеялась, что в один прекрасный день они расстанутся, и он уйдет. Мама снова будет с нами. Снова будем жить все вместе как прежде.

Через месяц я вернулась. Постучала в дверь. Открыл ее Антон. Без лишних прелюдий ударил меня по лицу. Я упала прямо там, у двери.

Он громко скомандовал, и из квартиры выбежали три овчарки. Они окружили меня и лаяли, порываясь укусить, но останавливались, поглядывая на хозяина в ожидании команды.

– В следующий раз они тебя разорвут. Поняла?

Он им свистнул, и они вернулись в квартиру. Он захлопнул дверь, оставляя меня в ужасе на полу.

Конечно, я могла бы пойти в полицию и заявить на него. Но в таком случае господа полицейские спросят о моих братике и сестренке. Я боялась, что их просто-напросто у меня заберут.

Прошло полгода. Я снова вернулась к своему дому. Встала у подъезда и посмотрела в окна. Перевела взгляд на лоджию и увидела трех незнакомых мужчин бомжеватого вида.

Подниматься в квартиру не стала. Решила мать подождать внизу. Вдруг выйдет. Ко мне подошла соседка. Села рядом и просто сказала:

– Где твоя мать?

Я лишь пожала плечами. Мол, не знаю. Тогда она тяжело вздохнула и промолвила:

– Она исчезла. Ее давно никто не видел. В квартире постоянно лают собаки, и звучит музыка. Все устали от ее жильцов. Но дверь всегда открывает Антон.

В тот момент я не знала, как реагировать. С одной стороны, я сама ничего не знала, а с другой, мне было стыдно.

– Плохая ты дочь. Не знаешь, где родная мать.

Старушка подумала, что мне наплевать. Встала и ушла. Я закрыла ладонями лицо и стала реветь. Так сильно не плакала никогда. Отчаянье и бессилие. Полное непонимание, что делать дальше. Где мать.

Внезапно ко мне подошел бомж.

– Вы случайно не с двадцать пятой квартиры? Простите, Бога ради, я случайно услышал ваш разговор.

– Да, – только ответила я, смахивая слезы.

– Много лет живу здесь рядом. Иногда бывал в вашей квартире, не скрою. Видел вашу матушку и трех собак.

– И как она?

– Ну это было примерно три месяца назад. В тот день, когда я видел ее, она лежала на полу. Синяя такая, не вставала. Вся, пардон, в дерьме. Стонала от боли.

– А где в этот момент был Антон?

– Он в соседней комнате пил с мужиками. Правда, один раз он проходил мимо нее, предлагал выпить, но она его послала. Сказала, чтобы дал ей спокойно умереть. Потом я ушел. Спустя неделю меня снова пригласил Антон. Когда вошел в квартиру, твоей матери уже не было. Но я увидел кое-что.

Он замолчал.

– Что вы видели? Говорите?

– Эти три огромных пса жрали свежее мясо. Я еще тогда подумал, откуда у него деньги на вырезку. Ведь денег у Антона давно уже не было.

Я не верила своим ушам.

– Вы думаете, это мясо… это моя мать?

– Я не утверждаю. Идемте, кое-что покажу.

Мы вместе покинули двор. Направились к парку, где в гуще деревьев была насыпь. Бомж склонился над травой и стал рыть землю руками.

Вскоре он наткнулся на черный пакет. Когда вытащил наружу, я с дрожью в руках его развернула, там лежали останки моей матери. Обглоданные тазобедренные кости, кисти рук. Но главное, это ее голова.

Вопреки всему, я не пошла в полицию. Не заявила на этого подонка. Нет. Я тихо, со всеми почестями, похоронила свою мать рядом с могилой отца.

С этого момента решила забыть обо всем, что случилось. Начала жизнь с чистого листа. Вышла замуж в двадцать шесть лет за хорошего работящего парня. Он души во мне не чает, а я стараюсь для него, чтобы дом – полная чаша.

Мои брат и сестра подросли и не помнили мать. Совсем. Мы жили вчетвером на съемной квартире, и всего в жизни нам хватало.

В один прекрасный день ко мне в дверь постучал незнакомый мужчина. Это был друг моего покойного отца.

Он сказал, что Антон умер в нашей квартире один. Его труп обглодали его же собаки. Запах гнили и вой собак заставил соседей обратиться в полицию.

Я была удивлена. За все прожитые годы соседи ни разу не обращались в полицию. Не били тревогу, когда в самом начале у нас начали собираться пьяные компании. Ни в тот раз, когда нас троих выгнали из дома, и мы втроем сутки провели на лестничной площадке. Видимо, действительно приспичило.

Мы вернулись в нашу квартиру. В первый раз за многие годы мы вошли внутрь. Настоящий бомжатник.

Зловонье, от которого кружилась голова и щипало глаза. Плесень на стенах. Какие-то тряпки на полу. Пустые миски собак. Мы были в ужасе.

Пришлось приложить немало усилий, чтобы привести квартиру в порядок. Без малого, примерно год.

Из всего пережитого я сделала один малоутешительный вывод. Мы никому не нужны. Всем на всех наплевать. Берегите себя и своих близких.

Клад

Давным-давно, еще в начале девяностых, у моей бабули за городом был домик. Земли гектаров двенадцать. Огромный сад с фруктовыми деревьями, огород и картофельное поле.

За картофельным полем – три огромных валуна. Бабуля меня шестилетнего брала за руку и отводила туда.

Вместе с ней мы обходили эти валуны и останавливались в центре.

– Запомни, внучек, это место. Хорошенько запомни.

Я все время вертел головой, запоминая валуны. Когда мне исполнилось девять лет, и она меня снова привела к валунам, я спросил:

– Бабуля, зачем ты меня сюда приводишь?

– Здесь когда-то давным-давно стоял деревянный дом. Со временем он ушел под землю. Просто знай это, и когда станет плохо, найди его. Запомни это.

– Но ведь у тебя есть двое детей, куча внуков и других родственников.

– Им ничего говорить нельзя. Передерутся и промотают все. Только тебе доверяю.

Спустя пять лет бабуля умерла. Как она и говорила, все родственники меж собой переругались. Дом забрал себе мой дядя. Буквально вырвал из рук. Завещание сжег.

Мои ничего не получили. Так и жили, как и прежде, в городе. Спустя год дядя дом с участком продал.

Прошло десять лет. Я скопил необходимую сумму и выкупил дом бабули. Как она и завещала, помнил землю у трех холмов.

Взял лопату и принялся копать. К моему огромному удивлению там действительно был закопан деревенский дом.

Два скелета в немецких формах. Гора редких икон, золотых украшений, серебряная посуда. Настоящий клад. Спасибо тебе, бабуля!

Дальнобойщик

Дело было зимой. Возвращался с дальнего рейса мужик домой. Как обычно, накупил подарочков для жены и детей. Вошел в подъезд, стал подниматься.

С одной стороны, одолела усталость. Хотелось отлюбить жену до полусмерти и лечь с ней спать. Проспать так суток пять, а потом заняться детьми.

Он прям уже представил их радостные лица, когда увидят, сколько им всего понакупил. Так, предвкушая радость встречи, он поднялся на свой этаж.

В момент, когда вставил в замочную скважину ключ, понял, что что-то не так. Странный, непонятный сладковатый запах.

Он открыл дверь и неторопливо вошел в квартиру. Запах был такой силы, что глаза стало резать. Кругом темнота.

Пакеты и сумка выпали из рук. Внутри все похолодело. Он нащупал выключатель и включил свет.

Шаг за шагом шел вперед по коридору. Первой была детская. Он зажег свет и взглянул в кроватку. Там лежала мертвая трехмесячная дочь.

Он медленно повернулся и покинул детскую. Снова вышел в коридор и направился в гостиную. Там на полу лежала мертвая жена. Голова разбита, струйка запекшейся крови. Глаза распахнуты. Руки в разные стороны.

Перед мертвой женой сидел трехлетний сын и глодал руку матери. Эти безумные детские глаза просто невозможно представить. Ужас и полная отрешенность от реальности.

У отца подкосились ноги. Он едва удержался, чтобы не рухнуть на пол рядом с женой. Согнувшись от накатившей тошноты, его вывернуло прямо на стену.

В голове стучала мысль: «Как? Что произошло? Кто та тварь, что позарилась на его семью? Узнаю, убью? Пофиг сколько дадут, убью и закопаю тварину».

Мужик направился на кухню. Вызвал полицию, позвонил брату. Достал сигареты и закурил.

Первым приехал брат. Вбежал в квартиру. Пробежал по комнатам и только потом обнаружил мужика. Тот при виде брата бросил окурок в раковину и что-то замычал.

У него был шок, брат это понимал.

Когда приехали полицейские, то, глядя на мужичка, сказу поняли, ему нужна помощь психиатра. Тихонько вызвали специалистов.

Брат молча наблюдал за работой оперативников. Они констатировали несчастный случай. Пока любимого мужа и отца семейства не было дома, жена решила навести порядок в квартире. В гостиной поставила табурет, решив помыть люстру. Поднялась, но, не удержавшись, упала. Разбила голову об угол дивана. Мгновенная смерть.

Трехмесячная дочь умирала мучительно и долго. На истошные крики детей никто из соседей не среагировал. Все думали, что идет воспитательный процесс.

Спустя год мужик вышел из психиатрической клиники. Его сын находится до сих пор под наблюдением психиатра. Оправится ли он, никто не знает.

Теща

Мы – молодая семья. Я и моя жена Ирина, нам по двадцать два года. К сожалению, своего жилья у нас нет. Не заработали еще. Однако откладываем буквально каждую копеечку.

Как и многие пары, ютимся в квартире родителей. В нашем случае, это квартира родителей моей жены.

Словно в старом анекдоте, у нас особая космическая любовь друг к другу с тещей. Каждый божий день она свысока смотрела на меня и выдавала коронную фразу:

– Ну что, приживал? Не надоело по чужим квартирам скитаться?

В ответ, сжав кулаки и криво улыбаясь, отвечаю:

– Всегда мечтал о такой великодушной семье.

Она как всегда закатывала глаза и удалялась в свою комнату. Ирина всегда расстраивалась, что ее родная мать не хочет принимать ее мужа. Пыталась с ней поговорить, объяснить, что я – ее любимый муж, и что без меня никуда. Но та лишь отмахивалась. Мол, поищи другого муженька, более обеспеченного. Не такого нищеброда.

Иринка начинала злиться, в конце концов я начинал ее успокаивать. Так продолжалось несколько месяцев, пока одним прекрасным днем мне не пришла замечательная идея.

Городок у нас маленький, все на виду. Я подал в местную газету объявление: «Избавляю от радикулита и почечных колик. Быстро и надежно». Номер телефона указал своего друга.

Получив свежий экземпляр, как бы невзначай положил газету на кухонном столе, предварительно развернув страницу с объявлениями.

Как и предполагал, она заинтересовалась. Ведь в детстве занималась гимнастикой и неудачно упала с бревна. С тех самых пор мается болями в спине.

Теща позвонила другу тем же вечером. Записалась на прием. Он действительно был врачом, но только терапевтом.

Осмотрев ее с умным видом, порекомендовал свежую мочу самого ненавистного человека. Мол, сразу же полегчает.

Разумеется, моя кандидатура оказалась наиболее подходящей. Весь следующий день теща крутилась около меня, не зная, как подойти к теме. Как начать и что сказать.

В конечном итоге начала диалог с Ириной. Общалась со мной через нее. Я старательно делал вид, что это неприемлемо, мол, что за глупости они предлагают. И после долгих уговоров я, наконец, согласился.

Теща в одной ночной сорочке стояла предо мной в ванне на четвереньках. Я стащил штаны и стал щедро поливать ее мочой, заранее выпив побольше воды, чтобы скопить как можно больше. Ликуя внутри, едва не издавал победный рев, глядя на ее мокрый зад.

Такое ни с чем не сравнимое удовольствие никогда не испытывал в жизни. Даже трудно объяснить весь спектр эмоций.

Должен сказать, что моя терапия ей помогла. Боли в спине прекратились. Как говорится, как рукой сняло.

Теща мне преочень благодарна и души не чает. С удовольствием готовит завтраки и обеды. При разговоре мила и дружелюбна. Называет любимым зятем.

Черная машина

Я симпатичная двадцатилетняя девушка. Примерная студентка и хорошая дочь. Как-то задержалась у подружки допоздна. Пришлось возвращаться домой поздним вечером.

Родители оборвали телефон. Волновались, переживали. Но я, вопреки их уговорам, решила не вызывать такси, а пройтись пешком. До дома всего один квартал.

Не знаю, о чем думала в тот момент, но только у дороги ко мне подошел мужчина. Весь в черном, с ножом в руке.

На голове – капюшон, а часть лица скрывала марлевая повязка. Никогда не забуду жестокость и похоть в его взгляде.

Одной рукой он схватил меня за руку, а второй – ткнул ножом в бок.

– Пикнешь, завалю!

Я так испугалась, что выронила сумочку на асфальт. Поковыляла за ним, судорожно соображая, что же мне делать и как предотвратить неизбежное.

Еще, как назло, я была в платье, которое легко снималось. Насильник затащил меня за угол дома, под деревья, чтобы нас не было видно.

С силой толкнул меня к стене дома. Я ударилась больно спиной, но сдержала крик. В ту же секунду он убрал нож и подлетел ко мне.

Руки жадно шарили по моим бедрам и груди. И все это время его лицо было напротив моего. Он ловил каждый мой вздох. Ему нравилось ощущать мой страх. Я это чувствовала, как и его эрекцию.

Господи, столько молодых парней добивались меня. Ухаживали, угождали, целовали руки. И никому из них я не позволяла даже поцелуя.

И вот, этот незнакомый грубый мужчина, которого видела впервые, прикоснется ко мне только потому, что ему так хочется.

Волна протеста накатила на меня, и я, собрав все свои силы, оттолкнула насильника. От неожиданности он упал.

Но быстро пришел в себя. Схватив меня за край платья, рывком дернул на себя. Я упала прямо на него.

В отличие от меня, он быстро поднялся на ноги. Снова достал нож и встал надо мной. В тот момент вся жизнь перед глазами промелькнула. Уж сто раз пожалела, что добровольно не отдалась. Что скажут мои родители? Будут ли плакать? Похоронят в белом платье с выпускного? Наверное, нет. Я потолстела с тех пор, и платье не налезет.

Мысли сменяли одна другую. В этот момент случилось непредвиденное. Из-за поворота во двор медленно въехала черная машина с выключенными фарами. Притормозила в аккурат перед нами.

В панике насильник убежал с места несостоявшегося преступления. Ну а я медленно поднялась с асфальта, одернула платье и посмотрела на машину перед собой.

Я ее видела впервые. Водительское окно медленно опустилось, и я услышала ровный мужской голос:

– Иди рядом.

Сбитая с толку, я покинула двор и вышла на дорогу. Подняла с земли сумочку и обернулась. Машина развернулась во дворе и следовала за мной.

Когда мы поравнялись, я вдруг крикнула водителю:

– Откуда вы взялись? Кто вы?

Но все тот же спокойный голос мне ответил:

– Это моя работа.

Я шла по тротуару, а он ехал за мной до самого дома. Мы ни разу не обмолвились с ним ни единым словом.

У подъезда я хотела его поблагодарить, но окно было закрытым. Я лишь махнула рукой и вошла в дом.

Первым делом я бросилась не к родителям, а к балкону. Посмотрела вниз. Машина стояла у подъезда, но при виде меня медленно покатилась со двора.

Прошло десять лет, а я до сих пор не знаю, что это было. Кто и почему меня спас. Мистика.

Видение

То, что случилось в моей жизни двадцать лет назад, до сих пор не знаю, как объяснить. Я была беременна, на последнем месяце. Внезапно начались схватки. Прямо на улице, посреди огромного города.

Я не растерялась, дошла до первого попавшегося магазина, и продавец вызвала мне «скорую».

Довезли быстро. Ехать было всего ничего, пара кварталов. Но дело было в том, что каждый раз схватки были такой силы, что я теряла сознание.

И вот, в приемном покое одна медсестра заполняет карточку, а вторая помогает переодеться. В какой-то момент меня пронзила такая адская боль, что я упала в обморок.

И вижу я себя посреди бескрайнего снежного поля. Но мне не холодно. Стою и ощущаю себя так хорошо и так спокойно, что подумала, умерла.

Внезапно оборачиваюсь и вижу железнодорожный вокзал. Люди проходят мимо меня. Носильщик с сумками, полицейские в сторонке и бегающие дети. К перрону подъезжает серый поезд.

Из-за колонны выходит белокурая девушка с голубыми глазами. Она подходит ко мне, и, улыбаясь ангельской улыбкой, нежно обнимает. От нее исходила безбрежная любовь.

В этот самый момент я очнулась на операционном столе. Вокруг меня стояли врачи в марлевых повязках на лицах.

Один доктор облегченно вздохнул:

– Ну слава Господу, она жива!

Оказывается, все решили, что я не выживу. Умру. Однако ребеночка решено было спасти. Мое бренное тело положили на стол, чтобы сделать кесарево. Но в этот момент я открыла глаза.

В тот день я родила белокурую девочку с голубыми глазами. А двадцать лет спустя оказалась проездом в одном городе. Увидела тот самый железнодорожный вокзал. Тот самый серый поезд. И свою уже взрослую белокурую дочь. Я встречала ее из Москвы.

Ведь тогда в тот страшный момент именно она меня спасла. Моя еще не родившаяся дочь. Неужели это возможно? Настоящее чудо!

Брат

Была по соседству со мной одна семья. Старшему сыну было семнадцать, когда родилась его маленькая сестренка Леночка.

Юноша в ней души не чаял. Я каждый день видела, как он гуляет с коляской во дворе. Как заботливо поправляет одеяльце. Как кормит из бутылочки. При этом с такой любовью и теплотой смотрел на сестру, что можно было только позавидовать.

И было бы все прекрасно, если бы не один случай. В один из дней Леночка закапризничала. Чтобы ее успокоить, брат взял ее на руки и стал качать. Слезы перестали литься из голубых глаз.

В этот момент из подъезда дома выходила их мать. Убирая ключи в сумочку, посмотрела на детей.

Старший сын, радуя сестренку, начал подкидывать ее вверх. Только мать успела что-то сообразить, как мальчик подкинул, но не поймал маленькую Леночку. Она упала прямо на землю. Шок. Испуг. Ужас.

Мать бросилась к бездыханному ребенку, на ходу крича всем, кто был поблизости, чтобы вызвали «скорую».

Парень отступил назад, впадая в глубокое отчаянье. Ему показалось, что сестренка умерла.

Началась паника. Все бросились помогать, откачивать девочку. Дождались приезда врачей, погрузили мать с ребенком и отправили в больницу.

Чуть позже выяснилось, что с девочкой все в порядке. Она жива и здорова. Только небольшой ушиб и ссадина на голове.

Мать с невероятным облегчением вызвала мужа, и они все вместе поехали домой. Поставили машину, вошли в подъезд и вдруг вспомнили про старшего сына.

Они нашли его на кухне. Повешенным. Он висел на веревке на крюке из-под люстры. На столе записка: «Я не смог бы жить, зная, что убил собственную сестру».

Странный сосед

Живу в многоквартирном доме. Надо мной – странный сосед. Точнее, сумасшедший. Все время ему казалось, что все вокруг него в заговоре. Если вдруг кто-то включает громко музыку, может дверь поджечь. Мстил.

Если не так на него посмотришь, мог и камнем кинуть. Бывало, поджигал почтовый ящик. В общем, очень и очень странный.

И вот как-то раз знакомый сделал ему замечание. Мол, не надо дворовых собак травить. Тот, недолго думая, кинулся с кулаками. Избил до полусмерти.

Свидетели вызвали полицию. Когда полицейские приехали, меня вызвали в качестве свидетеля.

Я – одинокая девушка двадцати пяти лет. Без какой-либо посторонней мысли вошла в квартиру этого странного соседа и обомлела.

На стенах – черно-белые фотографии, на которых изображена я. Фотографии большие и маленькие. Обклеена вся большая комната и коридор. На столе лежал мой серебряный браслет, который потеряла два года назад. Рядом стояли туфли, от которых избавилась прошлым летом.

Сам сосед сидел на диване, обхватив голову руками. Я смотрела на его затылок, не зная, что сказать.

Меня подозвал полицейский. Я подошла к включенному монитору и увидела несколько видеофайлов со мной. Этот странный сосед снимал меня. Видеокадры, как я шла по улице, разговаривая по телефону. Другое видео, где я в собственной ванне принимаю душ.

Судя по всему, он камеру провел по вентиляции.

На другом видео я лежу на диване в своей комнате и смотрю телевизор, лениво переключая каналы. На последнем я сижу на кухне и ем суп.

Я повернулась и снова посмотрела на соседа. Однако он старательно отводил свой взгляд. Вскоре его посадили в психушку. Нарушение психики.

Однако у меня теперь начало развиваться чувство глобальной слежки. Подумываю продать квартиру и съехать, чтобы снова жить нормально.

Кладбище

Осень. Дождь. Кладбище. Вырыта могила. Рядом гроб, закрытый крышкой. Вокруг все местные деревенские жители в черных одеждах.

Священник громко читает молитву. Все молча слушают, прячась под черными зонтами. Я сжимаю в руках красные гвоздики.

Я – одноклассница той, которую хороним. Ее звали Верой. При жизни она была спокойной и приветливой девушкой. Все в деревне ее знали и уважали за доброту.

Была у Веры младшая сестренка, Соня, ей пятнадцать. Но сейчас девочка в детском доме. Так случилось, что обе девочки остались сиротами при живой матери. Та пила каждый день, не просыхая.

Поначалу Вера пыталась ей помочь. Давала деньги, забрала сестру. Но потом узнала, что умирает. У нее был рак крови. Вера умерла быстро, за один месяц.

Сегодня был день ее похорон. Все жители маленькой деревушки скинулись на похороны. Ведь все сбережения Веры забрала родная мать на выпивку.

Жители скинулись, кто сколько мог, и организовали прощание. Священник закончил читать молитву. Гроб стали медленно опускать в могилу. Осторожно опустив, собрали веревки, и каждый начал бросать на крышку гроба землю.

В этот момент на кладбище вбегает пьяная мать Веры. Несмотря на дождь, одета в засаленный домашний халат и тапочки.

Растолкала всех жителей. Остановилась перед могилой. Молча посмотрела на крышку гроба.

В этот момент мы все решили, что она пришла попрощаться с дочерью. Что одумалась, что вспомнила про свою мертвую девочку.

Мы медленно отступили в сторону, давая ей возможность попрощаться, выплакаться. Но то, что она сделала в следующую минуту, всех повергло в шок.

Пьяная мать прыгнула в могилу, стащила крышку гроба. Вытащила мертвую Веру и стала хлестать ее по щекам.

– Вставай, дрянь! Хватит претворяться, сволочь! Сколько бабла с деревенских сняла, думаешь, не знаю? Устроила этот спектакль, сука!

Мертвая девушка словно сломанная кукла в ее руках. Женщина не унималась:

– Давай мне деньги, быстро! Иначе из тебя всю душу вытрясу.

Бросила труп дочери назад в гроб и стала избивать кулаками по лицу. Затем со всего маху ударила грязной ногой по шее.

Все присутствующие были в ступоре. Стояли и смотрели на происходящее с открытыми ртами. Первым в себя пришел священник. Он громко крикнул на мужчин:

– Остановите уже ее.

Мужчины кинулись к пьянице. Схватив, вытащили из могилы. Однако та мертвую дочь не выпустила из рук. Вытащила за собой из могилы, держа за копну волос.

Кто-то не выдержал из мужчин и ударил пьяную бабу по лицу, чтобы пришла в себя. Не рассчитал удара, и та отключилась.

Дождь. Грязь. Все жители стоят вокруг могилы с открытым гробом. На земле – мертвая девушка и ее пьяная мать.

Кто-то из мужчин подхватил мамашу и утащил подальше с кладбища. Мертвую девушку решено было кремировать. В тот же день ее в том же самом гробу отвезли в крематорий.

Ее мамаша до сих пор жива, пьет по-черному. Младшую сестру Соню удочерили люди из Красноярска и увезли в свой город.

Бесчеловечность

Сидела на парах в университете. Несмотря на то, что за окном зима, и в аудитории прохладно, мне было жарко. Душно. Голова кружилась.

Попросила преподавателя вызвать «скорую». Приехала быстро. Однокурсник помог одеться, спуститься на первый этаж и дойти до врачей.

Внезапно я упала в обморок. Когда пришла в себя, то уже лежала в палате под капельницей.

Я никак не могла понять, что же со мной стало. Почему чувствую себя так плохо. Неужели заболела?

Спустя минут сорок ко мне в палату вошел врач. Мужчина лет сорока, с маленькой аккуратной бородкой, в очках.

Нахмурив лоб, он обошел палату и встал напротив меня.

– Здравствуй, прелестная девушка.

Быстро посмотрел в мою карту и добавил:

– Катерина Котова.

– Да, – ответила я шепотом, – доктор, что со мной? Я умираю?

– Нет, вы не умираете, – ответил он и снова посмотрел на карту, – однако не все так просто. Первое, вы знаете, что у вас одна почка?

Я выпучила на него глаза.

– У меня одна почка? Я слышу это впервые.

– Во-вторых, у вас часть печени. Возникает резонный вопрос, кто и когда их у вас вырезал? Может быть, в детстве? Мать ваша в курсе? Может быть, другие родственники что-то знают? Отец?

Я смотрела на него, не смея вымолвить слова. Всю свою жизнь у меня был на теле уродливый рубец. Я считала, что это детская травма. Мама говорила, что упала с горки.

– Ясно, что дело темное, – ответил врач, – я сам свяжусь с вашими близкими. Вернусь, как только удастся выяснить детали.

Он вышел из палаты, оставляя меня в полной растерянности. Прошло минут двадцать. Врач вернулся в палату и занял место у окна.

– Ну что, доктор? Что вам удалось выяснить?

Он внимательно посмотрел в окно. Выдохнул и, наконец, ответил:

– Я связался с вашей матерью. Она довольно-таки быстро взяла трубку. На мой вопрос об отсутствии у вас некоторых органов она ответила.

Он медленно отвернулся от окна и посмотрел на меня:

– Ответила, что когда вы были маленькой, ходили в детский сад. Ей очень сильно нужны были деньги. Не хватало приличной суммы на свадьбу со вторым мужем. Так, она договорилась со знакомым врачом, и они сделали эту операцию. Лишили вас почки и части печени. Ни один из документов не сохранился. Для всех любопытных – у вас детская травма. Так, по крайней мере, она отвечает. От себя должен заметить, что ничего подобного в своей врачебной практике не видел. Вам скажу, что рожать вам категорически запрещено. Примите мои соболезнования.

Я смотрела на него, а по щеке стекала слеза. Ведь с матерью я не общалась, наверное, лет пятнадцать. После свадьбы они с мужем оставили меня у бабушки. Меня воспитывала именно она, очень скромно, даже бедно, в то время как моя мамаша развлекалась со своим муженьком, мотаясь по «заграницам» и торгуя турецкими шмотками в собственном бутике одежды.

Врач продолжил:

– Если хотите, мы можем собрать необходимые документы для вас.

– Что мне это даст, доктор?

– Как что? С этим пакетом документов вы можете подать на свою мать в суд. Выиграть и на те деньги, которые выиграете, пройти надлежащий курс лечения.

Я не верила своим ушам. Это был какой-то кошмар. Ад при жизни. Я умирала только потому, что моя родная мать когда-то распорядилась моим телом и здоровьем.

– В общем, подумайте.

Он сжал карту в руках и покинул палату. Я еще долго смотрела на закрытую дверь. В суд подала, как только мне стало лучше, и выписалась.

Море и скалы

Всегда обожал море и белый песок, но вместе с тем переживал внутренний страх высоты. Робел, если оказывался на краю и смотрел вниз.

Однажды летом вместе с друзьями отправились на Черное море. Добрались на трех машинах. Поставили палатки на берегу. Пока был день, побежали к скале. Забрались на самый верх.

Адреналин. Радостное предвкушение необычных эмоций. Каждый из друзей ловко спрыгивал вниз, в синее море. Остался только я.

Стою на краю и смотрю вниз. Метров тридцать, не меньше. Переминаюсь с ноги на ногу, примеряюсь, как бы прыгнуть.

Парни из воды мне машут руками, мол, прыгай, не бойся. Я застыл. Вдох-выдох. Позади чувствую кто-то стоит. Дышит. И низкий голос: