– Со мной-то ничего, – бабуля уткнулась носом в воротник своего пальто, отчего голос звучал глухо и не очень понятно. – Этот вон провалился…
Перебрав и господа, и всех его архангелов поименно, старушка наконец разогнулась, показала Маринке руки. Оттуда выглядывала усатая морда. Смешная такая, с большим белым пятном под самым ротиком. А сам черный , глазищи зеленые. Хоть сейчас в кино снимай. Красавец.
– Вон, подобрала вчера, к подъезду подкинули. А у меня своих трое. Куда ж мне его? Стою тут уже третий час, может, возьмет кто? Замерзла уже, только он вон и греет. Чистенький, ни одной блошки не было. Намыла я его вчера.
Маринка про котов особо и не знала ничего. Мягкие, на диване спят. Иногда дерут что-нибудь. Но так ей было холодно, и начальник зануда, и ужином теплым никто дома не накормит…
В общем, Черныш поехал домой. Перекочевал из-под бабушкиного пальто к Маринке в руки. Она его за пазуху, а котик юрк вниз! Тут уже Маринка согнулась и заохала. И так ей стало смешно, как он там коготками своими цепляется, что даже свитера любимого не пожалела.
Приехали. Котик тут же залез в ее любимое кресло и уснул.
Так что вот уже два месяца Маринка была счастливой кошачьей мамой. Ну, как счастливой… Кто же знал, что у котят тоже бывает своего рода пубертат? Черныш повадился свои порядки в доме наводить. Особенно ночью старался. Орал, как резаный. И по дому скакал. Маринка цветок на подоконник новый поставила, красивый. Он его лапой на пол. Она его за это накажет, а он уже полотенце кухонное по полу волочет, и когтями об ламинат цокает.
– Гусар, блин! – привычно ругалась Маринка и шла на разборки. Так вот раза три-четыре за ночь.
Какое тут высыпаться!
Выпрыгнула на «Сокольниках». Прислонилась к опоре. Спать хотелось смертельно.
Телефон в кармане назойливо вибрировал. Даже не вынимая трубку, она поняла, кому там неймется. И даже почти услышала, как много хочет ей сказать начальник. Ох, как много!