Горький сахар

Журнал смотрителя маяка

Элизабет срочно позвала к себе Натана Бернарда.

Звонок от Джона Смита прозвенел точно в указанный час. Без преамбулы, он поинтересовался, может ли его управляющий предоставить данные о количестве и грузоподъемности кораблей, прибывших в порт Мариель за последние полгода. Натан Бернард ответил утвердительно и, понимая, что шеф что-то недоговаривает, взял на себя смелость и предложил ему уточнить цель такого рода информации.

– Возможно, я мог быть Вам более полезен, чем теперь, когда Вы просите у меня, по-видимому, не совсем то, что нужно, – произнёс Натан Бернард

Джон Смит задумался и, после небольшой паузы, произнёс:

– Необходимы сведения о численности иностранного легиона на Кубе. Данные по водоизмещению прибывших кораблей помогут определить, сколько человек могло бы поместиться у них трюмах.

– Сколько времени у меня есть? – уточнил Натан Бернард.

– Это срочно, – ответил Смит.

***

Виктор подготовил шифровку для Центра и передал её, по экстренному каналу связи и вскоре получил ответ: «Численность советского воинского контингента составляет 45 тыс. человек. Изыщите способ передачи этой цифры американцам».

«Сведения о количестве советских военных на Кубе больше не является конфиденциальной информацией…, – думал Виктор, – США планируют вооруженное вторжение, а наши решили их остановить и рассекретить эту часть операции «Анадырь…»

***

В порту завершился рабочий день. Снова позвонила Элизабет Джонс, но Натан Бернард ничего не смог ей сообщить и попросил подождать ещё. Вопрос о том откуда он мог взять эту цифру, был пока неразрешим.

Виктор отложил в сторону все портовые дела и вот уже сутки ломал голову над этим вопросом.

Вошла секретарь и предложила кофе. Готовила она его паршиво. И тут Виктор отчётливо представил ароматный напиток, которым его частенько угощал смотритель маяка.

***

…Эммануил Самуэльсон, как всегда, радушно встретил Натана Бернарда. Угостил кофе и принёс отчёт, за который регулярно получал дополнительную оплату.

– Мистер Самуэльсон, вы ничего не замечали странного в деятельности порта, за последние несколько месяцев? – с надеждой спросил Виктор.

– Замечал, сэр, конечно, замечал. В своём журнале я пометил галочкой судна, к прибытию которых подъезжали крытые бортовые автомобили. В моих записях помечено количество машин. Как только судно пришвартовывалось и скидывался трап, так по нему начинали спускаться люди, экипированные в военное снаряжение. Я их подсчитал, мистер Бернард. Мог ошибиться, конечно, но не думаю, что моя ошибка критична. За июнь и июль с таким «грузом» прибыло 200 кораблей. В среднем, к каждому из них подходило по десять машин, вмещающих по двадцать человек. Вот и считайте, на Кубу прибыло не менее 44-45 тысяч солдат. Я в журнале эту циферку рассчитал, обвёл в кружок, поставил свою подпись и дату. Гидрограф я. Точность уважаю. Ошибка гидрографа дорого обходится людям: корабль на мель сядет, ущерб неминуем. По- стариковски рассудил, что сведения эти ценные и могут понадобиться. Если всё это не нужно, то и я не в накладе. Мне всё равно спать по ночам нельзя: нужно путь кораблям указывать.

Это была удача!

Натан Бернард щедро отблагодарил старика.

Доложил мистеру Смиту о своём давнем поручении смотрителю маяка готовить отчёты о датах, времени и грузах кораблей и судов, заходящих в порт и о инициативе бывшего служащего гидрографической службы США, подсчитавшего численность военных, прибывших через порт Мариель на Кубу, в количестве 45 тыс. человек.

На следующий день Натан Бернард переправил журнал смотрителя маяка форта Мариель Джону Смиту.

Вторая встреча в ресторане «Оксиденталь»

С начала Карибского кризиса, вот уже несколько дней, сотрудники Белого дома, Пентагона, госдепартамента, ФБР и ЦРУ не выходили из своих офисов. В окнах не гас свет. Парковки были забиты автотранспортом. EXCOMM проводило одно совещание за другим.

Президент повторил генералитету свой вопрос о количестве советских солдат на Кубе.

– Мы максимизированы наши предположения, – уклончиво ответил представитель Пентагона, – на Кубе не более 4000-5000 человек. Эти сведения позволяют нам безболезненно высадить на Кубе десант и провести в короткое время победоносную войну, пока Советы не привели в боевую готовность ядерные ракеты.

– Ваши сведения не верны! Вы ошибаетесь. На Кубе 45 тысяч советских солдат! – воскликнул Джон Кеннеди и представил вниманию EXCOMM журнал смотрителя маяка форта Мариель, – Генерал, вы даете себе отчёт в том, какое количество американцев может погибнуть в ходе такого вооруженного конфликта, который Вы предлагаете развязать?

Военные были обескуражены. О вторжении на Кубу не могло быть и речи.

В ходе дебатов EXCOMM принял решение о введении блокады Острова Свободы.

24 октября Военно-Морские силы США окружили Кубу в кольцо.

После очередного американского разведывательного полёта, на фотографиях обнаружилось ещё несколько военных точек, с уже смонтированными и, возможно, находящимися в боевой готовности ядерными ракетами.

Кеннеди обратился к народу США и объявил об угрозе национальной безопасности.

***

…В США началась паника. Опустели полки в магазинах, вереницы автомобилей потянулись из городов в мелкие населённые пункты, служащие покинули офисы. На самом высоком уровне составляли списки лиц, с допуском в правительственное бомбоубежище. Был отдан приказ о приведении армии США в полную боевую готовность.

***

Москва, по-прежнему, молчала. В тревожной атмосфере работало советское руководство.  Армия и Военно-Морской Флот СССР были приведены в полную боевую готовность. Подводные лодки находились на рейде в акватории западного и восточного побережья Америки. Моторы самолетов прогреты. В люках бомбометания загружены ядерные авиабомбы. Все ждали приказа начала военных действий. Посольство США в Москве и американская резидентура докладывали, что все члены Политбюро находятся на казарменном положении и безвыездно живут в Кремле.

Крайнего напряжения достигла обстановка в кубинском правительстве и войсках на Кубе. Фидель Кастро считал, что американцы могут начать бомбардировку военных объектов острова и отправил Хрущеву Н.С. телеграмму, в которой выразил опасение, что США в ближайшие часы подвергнут огневому налету территорию Кубы.

***

На Кубе у солдат не выдержали нервы, и они сбили американский самолет, во время очередного разведывательного полёта. Пилот самолёта У-2 погиб. Реакция генералитета EXCOMM была единодушной: разбомбить ракетные установки на Кубе. Но Кеннеди медлил. Он допускал, что инцидент мог быть случайностью.

***

…Вечером 26 октября в адрес Кеннеди пришли два сообщения из Москвы. Одно – лично составленное Хрущёвым, в нём предлагалось вывести советские ракеты с Кубы, в обмен на снятие блокады, отказ США от вторжения на Кубу и вывод американских ракет из Турции. Другое, официальное письмо от Советского правительства, противоречащее первому посланию.

Белый Дом впал в ступор.

***

В субботу 27 октября 1962 года Джон Скали вновь вызвал Фомина в «Оксиденталь». Он был разъярён и обвинил советского разведчика в обмане и намеренном затягивании переговоров, для того чтобы закончить монтаж ракетных установок на Кубе. Фомин его успокоил и сказал, что всё, о чём они говорили в силе, но, налицо, бюрократические проволочки. Каналы связи на Москву забиты, Хрущев завален срочной информацией из многих стран мира.

Джон Скали направился прямиком в Белый дом и подтвердил Роберту Кеннеди о согласии Хрущева на сделку по мирному урегулированию кризиса.

Вечером 27 октября 1962 года Добрынин вручил официальное заверение Роберту Кеннеди, что ракетные базы на Кубе будут убраны, в обмен на демонтаж американских ракет «Юпитер» и вывоз их из Турции. После консультаций с Белым Домом было получено согласие президента США.

На следующий день пришёл одобрительный ответ от Хрущёва.

***

28 октября 1962 года Посол Советского Союза и представители США оформили сделку по примирению сторон в Организации Объединённых Наций.

Кризис, получивший в истории название «Карибский», был разрешён.

Эпилог

19 декабря 1962 года.

Москва готовилась к встрече Нового года.

Тася и Юра возвращались домой. На Чистых прудах залили каток. Вечерами включали музыку. По льду, вокруг искрящейся ёлки, на коньках плавно скользили пары.

Личико сынишки разрумянилось. Мокрый снег прилип к его пальто и шапке и плохо стряхивался.

Перед входом в подъезд Юра спросил:

– Мама! А сколько годиков исполняется папе сегодня?

– Двадцать семь, – ответила мама.

– А это меньше, чем сто? – продолжил диалог сын.

– Конечно, меньше! – улыбнулась мама.

Малыш вёл серьёзную беседу и сосредоточенно продолжал задавать свои "не хитрые" детские вопросы:

– На сколько меньше?

– На семьдесят три года, – ответила Тася.

Ребёнок запутался. Ему совсем не это нужно было выяснить. Но как сформулировать вопрос, чтобы мама поняла, он не знал и сделал ещё одну попытку:

– Мой папа не очень старый?

До Таси, наконец-то, дошло, что сын хочет услышать ещё раз о том, как выглядит его отец. Она принялась рассказывать про мужа. Окончив речь, поинтересовалась:

– Почему ты подумал, что папе сто лет?

Юра недоуменно посмотрел на мать и произнёс:

– Ты сама только что об этом сказала!

– Я? – изумилась Тася, – Когда?

– Мы проходили мимо катка. Ты вспомнила, что с тех пор, как вы с папой катались на коньках, прошло сто лет, – напомнил сын.

Тася рассмеялась:

– Милый ты мой, хороший человек! Я сказала «как будто прошло сто лет»! Это аллегория такая! Понимаешь? Форма сравнения. Когда люди хотят подчеркнуть давность события, они говорят, что оно было, как будто, сто лет назад.

Юра замолчал. Обдумывал новость. Посмотрел на Тасю своими карими, с рыжей искоркой глазами и спросил:

– Мама, а можно, сказать, например, что ты мне покупала машинку сто лет назад?

– Нет, нельзя! – жёстко ответила мама.

– Почему-у-у? – недовольно вытянул трубочкой губы Юра.

– Потому что новую машинку ты получил на прошлой неделе! – напомнила мама.

– А кажется, будто сто лет назад! – освоил аллегорию сын.

Они пришли домой. Тася приготовила праздничный ужин, по случаю дня рождения мужа. Юра вертелся рядом, беспрестанно задавая один вопрос за другим.

– Сын! Мы с тобой забыли хлеб купить! – расстроилась Тася.

В это время из прихожей донеслись странные звуки: ключ в замке щёлкнул, дверь распахнулась и вошёл Виктор, с пшеничным батоном.

– Привет! Я хлеб купил, будем ужинать!..

***

За героизм, проявленный в период Карибского кризиса, капитан КГБ СССР Звонцов Виктор Витальевич был награждён Орденом Боевого Красного Знамени, с присвоением внеочередного воинского звания «майор».

***

Исполнение и авторство обложки принадлежит ИП Полтаранина.